Сверкающие, как бритвы, глаза в упоении. Сверкающие, как бритвы, глаза, пока ты не умрёшь. Сверкающие, как бритвы, глаза в этом свете. Ледяной ветер, пронзающий мою душу.
IAMX – Animal Impulses Ничего. Вот как можно описать проходящий день в школе. Нудные уроки. Болтовня одноклассников. И тяжелый взгляд в спину. Она чувствует это. Чувствует, как Аня с последней парты прожигает ее насквозь. Она не получает от нее ни слова. Лишь взгляды украдкой: пугающие и желанные. Ну же, сделай что-нибудь! Каждый раз, когда она оглядывалась, Аня отворачивалась в другую сторону или устремляла взгляд в доску. Куда угодно - только не на нее. Алиса все еще не понимала, что и почему произошло вчера ночью. Пыталась понять. Выяснить. Додумать. Ничего не выходило. Раз за разом она оказывалась в тупике. Не могла понять, были ли это чувства или просто очередная лабораторная работа. И каков тогда результат. Это все выматывало.***
Возможно, сидеть на подоконнике в туалете на третьем этаже - было не лучшей идеей. Но она должна была где-то спрятаться от нее. Казалось бы, как можно разозлить человека, лишь позвав его по имени? А вот так и можно. Черт дернул Алису попытаться поговорить с Аней о случившемся. Разозлившаяся девушка со всей силы толкнула ее в грудь, ничего не объяснив, не сказав даже слова. Казалось, это видела почти вся школа. Младшие удивленно смотрели вслед убегающей старшекласснице, а старшие либо непонимающе хмурились, либо понимающе улыбались. Она помнит, каким взглядом ее окинула Аня, перед тем как толкнуть. Жадный, пронзительный, заставляющий плавиться мозги. Нахмуренные идеально ровные брови добавили эффекта. Этот взгляд пугал. Этот взгляд притягивал. Этот взгляд заставлял умолять. Но все, что могла сделать Алиса, это убежать, надеясь, что никто не увидит, как она готова расплакаться от безысходности. Эти игры в дальше-ближе выматывали. Она подпускает ее все ближе и ближе, манит, заставляет голову кружиться, а мысли путаться. Целует так, что хочется отдаться ей без остатка, хочется умолять, просить на коленях о большем. Тянет ближе, ближе, ближе, а потом отталкивает со всей силы. Закрывается, отдаляется, отдаляется, отдаляется, словно ослабляет поводок, который прицепила еще в самом начале. Тянет - отталкивает. Тянет - отталкивает. Как послушную, готовую на все собачку. Это сводит с ума. Алиса совсем не понимает, почему позволяет всему этому продолжаться. Почему-то бежит иногда по первому зову, а потом, разочарованная и опустошенная, без сил готова упасть прямо на асфальте посреди дороги. Это мучительно. Но это невозможно остановить. Это до смешного глупо и одновременно до безумия больно. Доводит до истерики и заставляет чувствовать себя подопытной крысой. Именно поэтому Алиса сейчас сидит на подоконнике в туалете на третьем этаже и надеется, что Аня ее никогда не найдет. Осталось подождать еще двадцать минут. Хлопок двери. Один. Пропустившее удар сердце. Два. Вцепившиеся в рюкзак, побелевшие от напряжения пальцы. Три. Сбитое дыхание. Четыре. Зажмуренные глаза. Пять. Оглушающая тишина. Она чувствует, как на нее кто-то смотрит. Этот тяжелый взгляд она узнает всегда. И это пугает. До мурашек пугает. Она ничего не говорит, но Алиса уже чувствует себя опустошенной и изнеможенной. Один. Два. Три. Четыре. Пять. Она считает в голове, боится открыть глаза и все еще сжимает в руках свой рюкзак. Надеется почему-то, что Аня уйдет, решит, что она спит, умерла, в коме. Что угодно - лишь бы ушла. Но время тянется, а она так и не уходит. Стоит и смотрит. Ровно дышит. Не двигается. Молчит. Один. Два. Три... - Открой глаза, - говорит тихо, угрожающе, спокойно. Алиса молчит в ответ и не выполняет приказ. Понимает, что совершает ошибку, но ей слишком страшно. - Алиса, - твердо, чуть громче. Она чувствует, как Аня подходит ближе. Сердце бешено колотится. Ей кажется, что у нее будет сердечный приступ, если все это сейчас не прекратится. - Открой свои глаза и посмотри на меня, - почти рычит и хватает за собранные в хвост волосы. Тянет не сопротивляющуюся девушку к себя, не обращая внимания на болезненный писк и слезы. Алиса распахивает слезящиеся глаза и резко дергается, когда замечает, как близко Аня. Одной рукой девушка сжимает ее плечо, а второй намотанные на кулак волосы, а лицо так близко, что Алиса чувствует, как она дышит. - Чего ты хотела эти всем добиться? - спрашивает, крепче сжимает плечо. Алиса отвлеченно думает, что могут остаться синяки. - О чем ты думала, когда подходила? Что пришло в твою дурную голову, когда ты убегала, заливаясь слезами? Что тебе было нужно? - говорит медленно и спокойно, но все еще тянет волосы, а пальцы вдруг оказываются на горле. Алиса лишь всхлипывает, но не пытается выбраться из крепкой уверенной хватки. - Ты ответишь мне? Алиса ничего не может сказать. Слова застряли где-то. У нее получается лишь еле дышать с рукой на горле и тихо всхлипывать, глядя в глаза Ани. Ее стойкой и властной, невероятной и прекрасной, жестокой, но безумно привлекательной Ани. Мысли путаются, и она совсем перестает понимать происходящее. Чувствует жжение из-за того, что ее волосы еще тянут, чувствует, как перед глазами все плывет из-за слез и руки, сжимающейся на горле, чувствует, что готова потерять сознание прямо здесь, в туалете на третьем этаже. - Я не знаю, - отвечает Алиса, даже не помня вопроса, смотрит, смаргивая слезы с ресниц. Влажные губы приоткрыты из-за попыток получить желанный кислород. Аня сжимает недостаточно сильно, но все же ощутимо. Алиса не знает, чего хочет больше: поцеловать ее или упасть в обморок, провалиться в забытье. Все так сложно. Она не понимает, что происходит, когда снова, как вчера ночью, оказывается прижатой к стене. Только теперь это дешевый холодный кафель. Ей кажется на мгновение, что Аня своим взглядом вытягивает из нее всю душу, все то, что от нее осталось. Все без остатка. Ее глаза горят в предвкушении чего-то, Алиса может почувствовать ее сбившееся дыхание напротив своих губ. Все словно в тумане. Ей жарко. Ей страшно. Мурашки пробегают по коже, когда рука с горла скользит вниз. Она ощущает жар даже сквозь школьную форму. Или это просто желанная галлюцинация. Все вокруг взрывается снова, все как вчера и даже громче, сильнее, опаснее. Губы Ани, влажные и горячие, скользят по ее шее вверх, оставляют след от помады под подбородком, потом на щеке, а после замирают напротив ее дрожащих губ. Фейерверки взрываются снова. Никакой нежности - губы сминают друг друга, зубами Аня прикусывает ее нижнюю губу и оттягивает, а через секунду отпускает, снова возвращаясь к поцелую. Это слишком страшно. Это слишком идеально. Это до ужаса горячо и желанно. Алиса не пытается сопротивляться, отвечая на странный, вызывающий боль поцелуй, но боится коснуться обезумевший брюнетки. Пытается дышать между влажными касаниями губ, но снова оказывается в плену. Ей не хватает воздуха, Аня практически вжимает ее в стену, скользит горячими пальцами под школьную рубашку, тяжело дышит сама, пытается выбить из теряющейся в ощущениях девушки стон. Алиса снова чувствует, как по щекам текут слезы, чувствует, как страх быть отвергнутой сжимает сердце, почти парализует. А потом Аня целует ее с новой силой, черт возьми, словно вылизывает ее рот, как бы противно это ни звучало. Сил почти не остается, но девушка вдруг отстраняется, оглядывая проделанную работу: Алиса плачет, пытается, но не может дышать, всхлипывает и все еще не открывает глаз. Ее рубашка помята, юбка задралась, волосы растрепаны, а щеки порозовевшие и мокрые. Искусанные губы дрожат, и Ане кажется, что у девушки напротив сейчас подогнутся ноги, и она упадет на пол без сил. Алиса действительно готова упасть, разлечься на грязном полу и закричать от бессилия. Она не понимает, совсем не понимает мотивы всех поступков Ани. Снова эта игра. Оттолкнула и снова притянула к себе, со всей силы дернула за поводок. Гребаные эксперименты. Это чертовски больно. - Пойдем, я отведу тебя домой, - говорит спокойно, словно не было ничего, словно не она только что чуть не трахнула ее в туалете на третьем этаже, словно не она почти высосала остатки души, довела до истерики. Алиса молча поднимается и берет с подоконника рюкзак, поправляет рубашку и юбку, глубоко вздыхает и вытирает почти высохшие слезы. Голос срывается, когда она говорит: - Пойдем. Остатки истерики никуда не уходят, и она еще изредка всхлипывает и дрожит, когда выходит из туалета на третьем этаже и, не дожидаясь Аню, идет к лестнице. Та следует за ней и смотрит своим тяжелым изучающим взглядом в удаляющуюся спину.***
В этот день происходят изменения. Кошка скоро может стать мышью, а мышь должна понять, что все еще сложнее, чем кажется на первый взгляд.