Эпоха войн

Риз щурилась от необычайно яркого рассвета, медленно вышагивая по пустынным улочкам Отафуку. Солнце вставало аккурат между постройками куда она направлялась.   Рядом промчалась шайка детишек.   Риз обмерла, застыв в нерешительности. Четверо мальчишек, переругиваясь, о чем-то шушукались. А потом растаяли предрассветной дымкой. Ирьенин дернулась, сканируя пространство вокруг.   Не гендзюцу…сон?   Риз нерешительно оглянулась и уже теперь вокруг нее кружила призрачная толпа незнакомых ей людей, среди которых лишь изредка мелькали знакомые лица. Эафура отступила вглубь толпы, но та, словно предчувствуя все ее действия, расступалась вновь и вновь, окружая ее. Куноичи раздраженно дернула плечами, но не могла в должной степени сосредоточиться, чтобы скинуть с себя оковы сна.   Давно забытые голоса начали раздаваться со всех сторон.   -        …Ненавижу тебя.   -        Они все погибли из-за тебя.   -        Ты даже маму не смогла защитить.   -        Была бы моя воля, ты бы погибла вместе с ними.   -        Ты убила отца!   -        Монстр!   -        Чудовище!   Риз раздраженно рыкнула, рывком скидывая с себя одеяло. Уж слишком давно она не видела их в своих снах.   Вскочив на ноги, куноичи в несколько шагов обошла свои скромные хоромы взад-вперед, хмурясь все больше с каждым мгновеньем.   Риз дрожала не сколько от страха, сколько от ярости, разливающейся по венам, дышала часто и поверхностно, с трудом стараясь взять себя в руки. Последние в свою очередь тянулись к плащу и связке с оружием, лишний раз маня закончить весь этот цирк.   Нет.   Ирьенин остановилась посреди комнаты и сжала пальцы в кулак. Ногти больно кольнули кожу, но в состояние равновесия ее все же не вернули.   Ничего не выйдет.   Риз скользнула поверхностным внутренним взором по Отафуку, успокаивая себя тем, что не чувствует поблизости чакру Сенджу Тобирамы. Хотя, конечно, тот был тоже сенсором и от поверхностного поиска мог уйти без особых проблем.   Тем более. Даже не подобраться. К тому же Учиха…   Риз резко обернулась, вперев раздраженный взгляд в дверь, разделяющую их комнаты, а следом рывком открыла ту.   Мадара держал руки на уровне груди, сжав пальцами предплечья настолько сильно, что на руках набухли вены. Риз скользнула взглядом по оголенному торсу и брюках, в изумлении приподняв одну бровь. Видимо проснулась она довольно шумно, раз умудрилась его разбудить.   Эафура поморщилась и накинула на оголенные плечи подобранный с прикроватной тумбочки хаори. Стоило лишний раз поблагодарить привычку спать в белье.   -        Ты собираешься ему отомстить?   -        Ты всерьез встал только ради этого? – Риз вновь дернула плечами, ловя себя на мысли, что в последние месяцы в глазах любого представителя клана Учиха она представляла себя излишне раздраженной, однако стоило признать, что все эти месяцы он терпел недосказанность между ними, позволяя ей делать то, что она хотела. Разыгрывать свою партию. Что ж, Мадаре следовало признать, что, по сути, ничего непоправимого для клана она не сотворила, наоборот, даже в некоторой степени принесла пользу. – Да собираюсь. Превращу его жизнь в ад.   -        И навлечешь на себя гнев его брата? – Мадара отступил вглубь комнаты, всем своим видом показывая, что общаться через дверной порог он не намерен.   -        О-оо, - многозначно протянув Риз небрежно обвязала хаори поясом и опустилась в одно из двух кресел в его комнате, - Хаширама Сенджу меня волнует в последнюю очередь. Он не настолько страшен, насколько силен. И в отличие от своего младшего брата более туп.   -        Назвать Хашираму Сенджу тупым…вот уж да, - Мадара насмешливо фыркнул, свешивая руки с изголовья кресла.   -        Если тебя это успокоит, я не собираюсь вскрыть ему глотку на мирных переговорах с Учиха, хотя сомневаюсь, что такие когда-либо будут.   -        Не успокоит.   -        Когда-нибудь этот шаткий мир рухнет в пустоту, поверь мне, жалкую честность Сенджу я знаю куда лучше тебя.   -        Сомневаюсь   -        Не сомневайся, - обрубила Риз, - Хаширама как курица-наседка сидит в Сэн, оберегая не сколько клан, сколько своих детишек. Поверь, стоит ему покинуть страну хотя бы на пару дней и Сенджу ударят под предводительством его младшего брата. Снова. Сам же знаешь, насколько сильна его ненависть к вам.   -        В честном бою тебе его не одолеть.   Риз дернулась, словно от пощечины и уперла в него гневный взор. Не гнушаясь, Мадара пристально смотрел в ответ. Но! О боги! Риз была готова поклясться, что он косил взгляд на ее оголенные ноги.   -        Я похожа на ту, что будет биться с Тобирамой Сенджу в честном бою? Брось, Мадара, - Риз пренебрежительно распахнула края хаори, закидывая ногу на ногу. Казалось, что практически абсолютная нагота ее не смущает. Мадара смерил ее откровенный жест, казалось бы, безразличным взглядом, но все же скользнул тем по приоткрытым бедрам. - Если ты хотел правду...то вот она. Обучить Учиха ирьениндзюцу...дело полезное, конечно, но мне нужно далеко не это. Иошихиро не позволит мне объявить Сенджу войну, а я не настолько тупа и глупа, чтобы выступать против них в одиночку. И эти глупые разговоры…мы же это уже обсуждали, разве нет?   -        Поэтому ты решила, что я позволю тебе воспользоваться мной и моим кланом?   Эафура на секунду дернулась, словно от пощечины, а потом вновь взяла себя в руки, расслабляя плечи. Распахнула хаори, позволяя ему рассмотреть ее тело. Идеальное женское тело. Она специально сделала его таким. Не зря же сунулась за ним в бордель, не гнушаясь разглядыванием женских обноженных тел.   -        Нет, Мадара. Не воспользоваться. Встать рядом. Не знаю какой из твоих рук является Изуна, но я готова стать второй. Против Сенджу, против Хьюга, да хоть против Дайме.   Мадара стиснул зубы. Риз все делала так, будто нарочно изводила его своим откровением. Учиха был готов поклясться себе, что никогда до этого самого момента не думал о надоедливом ирьенине как о женщине. Сейчас же любое ее действие заставляло представлять ее именно в таком ключе.   -        Эафура мне не принадлежат, но я принадлежу сама себе, кроме этого... - она провела руками вдоль оголенного тела, - мне тебе нечего предложить.   -        Ты не противна сама себе с этими предложением? - Учиха хмыкнул, но взгляд не отвел.   -        Брось, Мадара. Я живу с тобой в одном доме уже...сколько? Четыре месяца? Вряд ли ты заявляешься в бордель в соседней деревне в том виде, в котором заявляешься ко мне, будучи с ног до головы обляпанный кровью.   Безумная бесстрашность, с которой Риз заявилась на порог его дома веселила, даже забавляла, но не вызывала никаких иных чувств. Та была излишне самоуверенна в своих силах и держала маску с завидным постоянством. И вот сейчас... Мадара хмурился, пытаясь найти в ее словах подвох. Был ли он?   Всего секунда.   Риз прерывисто вздохнула и интуитивно вжалась в спинку кресла, когда Мадара, неуловимо для нее самой, рассек воздух своим телом, за какую-то долю секунды оказавшись прямо перед ней. Она слабо дернулась, но его ладони обхватили ее запястья, прижимая к ручкам кресла.   Выдох дался ей с трудом. Она моргнула, поднимая взгляд.   Бесстрашная глупость.   Она смотрела ему прямо в глаза, и он видел в этом взгляде ровно то, о чем думал. И нет, это было не желание. Готовность. Готовность отдать не только свое тело, но и приоткрыть завесу над собственным сознанием. В ту секунду Учиха ощутил, что стоит ему попытаться проникнуть в ее сознание – сопротивления в этот раз он не встретит.   -        Риз, прекращай, - лениво, будто не хотя, Мадара отступил в сторону.   С трудом успокоив бьющееся сердце, Риз уперла в него колючий взгляд, поднимаясь.   -        Ты ненастоящая.   Риз горделиво дернула головой.   -        Я не буду спать с человеком, которому не доверяю, даже если этот кто-то миловидная брюнетка.   -        Миловидная брюнетка? – куноичи вспыхнула, возмущенно топнув ногой, - я не ненавижу Сенджу, если это тебя интересует. Я не собираюсь предавать Учиха. Мне нет дела до Эафура, все, что я хочу сейчас – унизить Тобираму, растоптать его самолюбие, уничтожить как личность. – Риз вновь сократила между ними расстояние.   -        Мне без разницы.   И вдруг, совершенно не случайно, опережая его попытки отступить, ее пальцы скользнули по его животу. Она ощутила, как он вздрогнул. Она дала повод, а потом…   …В нём сыграли многолетние привычки шиноби, один миг – и Риз лежала на лопатках, придавленная к полу. Учиха завладел её запястьями, стиснул их до боли, и теперь нависал подобно скале, глядя сверху вниз.   -        Тебе нравится меня провоцировать? Хотела увидеть мою реакцию? – сквозь зубы прорычал он, и от этого тона всё внутри заледенело. – Это щекочет тебе нервы, не так ли? Может, мне стоит тебя проучить как следует, чтобы ты запомнила на всю оставшуюся жизнь, что не стоит играть с огнем?   Риз показалось, что Мадара смотрит на неё с лютой, звериной ненавистью, готовый накинуться и растерзать в любой момент. В глазах вспыхнул мангекьё шаринган, губы упрямо поджаты, крылья носа раздувались от тяжёлого, прерывистого дыхания.   Сейчас девушка напоминала ему напакостившую кошку, которая, страшась наказания, спряталась в кустах. Трусиха, не желающая отвечать за свои поступки. Она внутренне сжалась, зажмурилась, казалось бы, поддалась панике, думая, что в гневе он вполне способен прервать ее жизнь. Но было в ее зажатости что-то еще...не зримое, то, что Мадара пока еще не пока понять и описать.   Дальше все развивалось с головокружительной быстротой. Только что она пренебрежительно взирала на него, а в следующее мгновение Учиха навалился на нее еще сильнее. Жар, исходивший от его сильного тела, накрыл ее, как волна. Одна его рука сжала ее шею, другая скользнула между ног, раздвигая их. Его губы не отрывались от ее, и желание, которое несколько секунд назад оба держали в узде, вырвалось на свободу, одерживая над ними сокрушительную победу.   Риз вцепилась ногтями в его спину, губы разомкнулись, впуская его язык, который тут же принялся играть с ее. Его запах, легкий привкус кофе на языке, обжигающие руки, ласкавшие ее тело...Эафура забыла обо всех своих зароках и против воли издала низкий горловой звук.   -        Хочешь…этого?   Риз с удивлением и подспудной тревогой отметила, что голос его сел и приобрёл загадочную хрипотцу. Скосив взгляд, куноичи поняла, что в лице мужчины не осталось и следа раздражения, взгляд блуждал по её губам, подбородку, скользил по шее и тому, что находилось ниже.   Мадара не сдвинулся ни на волосок, напротив, навис ещё ниже, обдавая жаром дыхания. Раз – и мужчина снова перехватил ее кисть, потянувшуюся к его торсу, пропустив через неё волну своей чакры. От острой боли Риз зарычала и инстинктивно попыталась вырваться. В такие моменты природа шиноби всегда брала вверх над разумом и низменными желаниями. Эафура почувствовала себя голой и беззащитной, а Мадара лишь усилил хватку, не позволяя ей вырваться.   Очередной поцелуй был долгим, требовательным, жадным. Этот поцелуй словно говорил: «Это не романтическое свидание, это голый секс». Риз застонала и вновь, подавшись инстинктам, попробовала обвить его шею руками, но лишь глухо застонала от боли, сковавшей ее запястья. Ей казалось еще чуть-чуть и запястья запузырятся от переизбытка огненной чакры.   В следующее мгновение его сильные руки обхватили ее за талию, а Риз обхватила его бедра ногами, наконец-таки запуская пальцы в его густые волосы. Он слегка покусывал ее губы, а Эафура не оставалась в долгу. Каждый словно пытался всеми возможными способами впитать вкус и запах другого.   К ее разочарованию, их рты разлучились, но сожалеть было некогда — перед глазами у нее все поплыло, Риз ощутила, что Мадара несет ее в сторону кровати. С губ сорвалось удивленное «ух», когда он резко бросил ее на кровать, и Риз растянулась на матрасе.   Ей тотчас захотелось возмутиться, но хватило лишь одного пылающего взгляда ониксовых глаз, чтобы заставить ее замолчать.   При виде его обнаженного мускулистого торса во рту у нее пересохло. Ткань брюк натянулась под натиском эрекции и Риз, не сдержавшись, судорожно вздохнула. Она возбужденно покусывала губы, охваченная одним желанием - прикоснуться к его плоскому мускулистому животу.   Наслаждаясь ее смущением, он чуть отстранился и избавился от брюк. Оставшись в трусах, он потянул Риз к себе, стаскивая хаори, которое еще каким-то чудом оставалось на ней. Ее кожа покрылась пупырышками.   Взгляд его поднялся от ее обнаженной груди к лицу. Пульсация внизу живота усилилась. Риз наслаждалась поцелуями, как вдруг оказалась на спине, без трусов, придавленная к матрасу его тяжелым телом. Вспышка трезвых мыслей в голове тотчас пропала под натиском поцелуев. Сгорая от нахлынувших эмоций, она раздвинула ноги, дрожа от предвкушения. Впервые в жизни возбуждение было настолько сильным.   -        Чего ты ждешь?   -        Даю тебе время одуматься.   Она сердито запыхтела.   Поцелуй становился все более жестким и агрессивным, ее пальцы вцепились ему в волосы, его руки все крепче стискивали ее груди, чувствительность которых обострилась многократно. Когда он принялся ласкать ее сосок большим пальцем, ее бедра невольно пришли в движение. Губы его прочертили дорожку легких поцелуев на ее шее.   Риз, оставив его волосы, скользнула ладонями по безупречной коже плеч, а он тем временем сосредоточился на ее правой груди. Губы его коснулись соска, и у Риз перехватило дыхание. Еще один поцелуй. И еще один. По движению его губ, приникших к ее коже, она поняла, что он улыбается. В следующее мгновение сосок оказался во влажном плену его губ, которые сжимались все плотнее, втягивая его. Острое копье вожделения пронзило ее насквозь. Он выпустил ее сосок и переключился на второй.   Эафура пыталась как можно теснее прижаться к нему бедрами. Нетерпение, сжигавшее ее, казалось, было более неуемным, чем его нетерпение. Ей слишком долго пришлось сдерживаться. Руки его скользнули вниз, к ее бедрам, словно уговаривая не спешить. Мадара удовлетворенно вздохнул и вновь впился в ее губы глубоким ненасытным поцелуем. Его язык сливался с ее, пальцы делали свое дело. Риз задрожала, когда они оказались там, куда еще не проникала ничья рука. Губы Мадары стали настойчивее, пальцы — осторожнее. Когда его большой палец нащупал ее клитор и принялся его ласкать, Риз не выдержала, оттолкнула его губы и издала приглушенный стон. Он оставил ее клитор, но прежде, чем она успела запротестовать, запустил в нее палец. Широко расставив колени и вцепившись ногтями в обнаженную спину Учихи, она таяла от наслаждения. Пальцы его проникали все глубже, двигаясь туда-сюда. Настолько бережно и осторожно, что у нее захватывало дыхание. Секундой после она поняла, что все случилось.   -        Твою мать, Риз – он напрягся, его глаза потемнели.   Риз откинулась на подушки, покусывая губы.   Эафура провела рукой по низу собственного живота, снимая боль, а потом неторопливо дернула бедрами. Ощущая, что приступ его гнева меркнет под натиском возбуждения, она в очередной раз качнула бедрами, взглянув ему в глаза. Будто открыв душу.   Медленно, словно на ощупь, он продвигался вперед, глаза его были закрыты, губы сжаты, словно он ощущал сильную боль.   Риз чувствовала недосказанный вопрос, но он, благоразумно промолчал. Слишком узко. Она слегка приподняла бедра, побуждая его войти глубже. Спираль наслаждения сжалась в ней, готовая развернуться в любую минуту. Тело упивалось полнотой близости и жаждало абсолютного удовлетворения.   Губы его нежно коснулись ее губ, но, когда он поднял голову, его самодовольная ухмылка была на месте. Он входил все глубже и глубже, пальцы его переплелись с ее. Продвижение его было нарочито неспешным, он дразнил ее, то доводя до грани оргазма, то вновь отдаляя вожделенный миг.   -        Быстрее   Она подняла бедра еще выше. Мадара положил под бедра подушку, до которой дотянулся, и вошел в нее до предела. В какой-то момент она почувствовала, что на пределе. Он уронил голову ей на плечо. С коротким утробным рычанием вышел.   Он расслабился, придавив ее своей тяжестью, дыхание обжигало ее шею. Все ее тело наполнилось истомой, по коже ручьями струился пот, бедра все еще подрагивали, прижимаясь к его бедрам. Запах пота и секса, исходивший от них, кружил ей голову. Мадара поцеловал ее в шею и поднял голову. Наслаждение сделало черты его лица непривычно мягкими.   Когда их губы расстались, он осторожно сполз с нее, перекатившись на бок, и, лежа рядом, принялся ласкать ее живот.   Риз смотрела на него, и в голове гудел целый рой вопросов.   Она уставилась в потолок. Его взгляд, подернутый мягкой дымкой, действовал ей на нервы.   —      Спасибо, — пробормотала она.   Матрас затрясся от его смеха.   Эафура вновь оказалась на спине, его губы чертили дорожку поцелуев по ее шее. Зная, как чувствительны ее груди, он сосредоточил на них все внимание, лаская рукой один сосок и втягивая ртом другой. Риз вздохнула, замирая от удовольствия. Все ее хваленые принципы и жизненные правила вылетели из головы. Она вновь истекала влагой, бедра ее пришли в движение. И он это чувствовал.   —      Еще… — застонала она, когда он убрал пальцы.   Оргазм был так близок… Так чертовски близок…   Мгновение спустя пальцы его снова проникли в нее и задвигались там.   О, от такого блаженства, превышающего все земные удовольствия, невозможно отказаться.   А потом было ещё и ещё, каждый раз по-разному, будто впервые, пока последние силы не оставили Риз.