Эпоха войн

Как это бывает – ничего не предвещало беды.   Мадара и Изуна, прихватив добротный отряд, отправились на миссию сопровождения Дайме страны Огня на совет Дайме пяти стран в страну Чая. Путь предстоял не близкий, учитывая, что путешествие предстояло пешее и с черепашьей скоростью Дайме в палантине.   Мадара, собираясь, долго сокрушался, что никто из них не может остаться в Сэйро для обеспечения безопасности. Прямой наказ от Дайме страны Огня – его должны были сопровождать лучшие из лучших. Учиха согласился с трудом, но все же согласился, напоследок проверив состояние метки около главного госпиталя. В случае чего он всегда мог вернуться. Миссия обещала вылиться в долгий месяц, а то и два, учитывая, что делегация Дайме путешествовала в палантине. Радовало только то, что им нужно было довести Дайме только до столицы страны Чая и можно сразу уматывать назад. В обратный путь Дайме должны были сопровождать Сенджу.   Первую неделю я, как полагается, главе охраны (чуть со смеху не покатилась), отсиживалась в Сэйро, блюдя покой Ичизоку. Время от времени заглядывала в госпиталь, но…к концу третьей недели бездействия буквально начала сходить с ума. Если раньше я хотя бы время от времени могла помахать кулаками с Мадарой или Изуной, то сейчас…при предложении спарринга любому из Учих те отшатывались от меня как от прокаженной. Один из старших потом, конечно, пояснил, что младшее поколение просто на просто боится получить по первое число от главы клана случись, что со мной, так что пришлось терпеть.   Я же, придерживаясь той же логики о наличии у нас теперь пространственной техники, усилив барьер над нашим поместьем и наказав Азорни ни в коем случае его не покидать, отправилась за пределы Сэйро. В Отафуку. Следовало пополнить запасы и немного расслабиться.    В Отафуку я знатно оттянулась, забредя в какой-то бордель, оказавшийся казино. Никогда не замечала за собой тягу к азартным играм (жизнь не в счет), но играть в карты мне понравилось. Особенно используя сенсорику и эмпатию. Пригребла к рукам добротную сотню тысяч и свалила под шумок.   В относительной тишине и спокойствии прошло еще три дня. Я время от времени связывалась с Азорни, уточняя все ли в порядке. В Сэйро было тихо, но на душе скребли кошки. Неужели что-то случилось с Мадарой или Изуной?   Ответ пришел утром моего четвертого дня пребывания в Отафуку. Из сна меня выдернула обжигающая боль в правом запястье. Связующий фууин обжог ладонь, и я едва успела прочесть надпись, когда связь оборвалась.   Западня. Сенджу.   Маяк продержался всего несколько секунд, но мне этого хватило чтобы определить примерное расположение. Я только успела влезть в брюки и накинуть футболку и сразу же вылетела на улицу через окно.   Едва я покинула границы Отафуку, ладонь опалило второй раз. Я без ошибочно определила, что в этот раз это дело рук Мадары. Фууин между мной, Мадарой и Изуной был связующим, так что любое мое или их послание мог прочитать и получить любой из нас.    Час. Держитесь.   Я порывалась отправить свое собственное послание, но это отняло бы треть чакры, так что я не стала. Активировала третью часть фууинов и рванула вперед. Мне хватит двадцати минут. Я запоздало, только на середине пути, почуяла, что что-то не так. Почему они не воспользовались обратным призывом?    Ловушка?   Или барьер?   Барьер. Я ощутила его за сотню метров от первого очага чакры. Купол накрывал поляну, уходя глубоко под землю. Барьер пропускал людей, но не пространственные техники.   Я буквально вылетела из-за деревьев, ориентируясь только по чакре и даже не успела разглядеть своего противника. Просто и со всей силы шибанула вражеского шиноби в грудь, откидывая пинком практически от бездыханного тела куноичи из клана Учиха. А потом сразу же в несколько прыжков вернулась к кромке леса, придерживая бессознательное тело.   Неужели засада? Как они здесь оказались?   Из всех Учих, оказавшихся на поле боя, трое оказались дееспособными, двое ограниченно дееспособными, пятеро недееспособными и…десять трупов.   Черт.    Я быстро пробежалась взглядом по полю боя, отдав приказ отходить. Больше пяти десятков противников. Но пятьдесят Сенджу никто по сравнению с одним. Тобирама.   Черт.   Не будь балласта за спиной и гори я желанием сдохнуть сегодня, наверняка бы смогла забрать не только Тобираму, но и всех Сенджу на поле боя, но нет.   -        Кенджи, ставь Сусанно. И ни в коем случае не снимай. Мадара и Изуна скоро будут.   -        Риз-сан, Вы…   -        Не спорь.   -        Мы пытались уйти обратным призывом…некоторые успели, но мы нет.   Я отступила от них, позволив Кенджи создать вокруг оставшихся Учих Сусанно. Что ж, начнем.   Активировала фууин, отвечающий за скорость и силу, и тут же ринулась в бой. Первые трое Сенджу пали моментально, недооценив меня как противника. Короткий разряд при касании с телом и их сердца просто не выдержали. После первых трех жертв последовали еще четверо, но на этом моя удача практически закончилась. В бой пошел Тобирама и массивные площадные техники стихии земли и воды. Затопило буквально всю опушку, что заметно снизило мою скорость.   Пришлось менять тактику. Если я не могу их убить, то как минимум могу вывести из строя.   Нападали скопом, чередуя тай и ниндзюцу, заставив меня уйти в глухую оборону и только обороняться.   Тобирама не вступал в ближний бой, продолжая поливать меня водными техниками.    Еще более четырех десятков Сенджу, и лишь чуть больше половины проигрывает мне в умениях и возрасте.    Вспышка чакры Мадары на краю сенсорных способностей взорвалась ярким пятном. Как и то, что взорвалось в добротных десяти километрах от нас. Взрыв был такой силы и поднял такое количество пыли, что я не сразу рассмотрела фигуру его призрачного Сусанно, возвысившуюся над лесом.   Давайте, думайте, что я отвлеклась, переводя дыхание.    Но отвлеклась я на самом деле, потому что уже через секунду Сусанно пошатнулось и, объятое древесными корнями, рухнуло на землю, содрогая ту.    В последний момент успела увернуться от совмещенной атаки, но возникшая земляная стена, в которую я уперлась спиной, перекрыла пути к отступлению. Ощетинившись кунаями, я деланно испуганно отступила еще на шаг.   -        Боишься? Правильно делаешь, Учиха.   Давайте.   Еще ближе.   Еще шаг.   Криво усмехнувшись, выронила кунаи из рук и вывернула ладони, подавая в те чакру.    -        Фууиндзюцу: высвобождение небесного племени, - печать проступила в воздухе прямо перед ладонями, за секунду раскаляясь до предела и выплевывая в узкий земленистый проход, образовавшийся между нами, ярко белое пламя. От двоих ближайших противников остался лишь прах, а оставшиеся буквально горели живьем, заполняя тишину битвы своим ревом. Минус шестнадцать. Еще четверо обгоревших, но боеспособных Сенджу, успели удрать вовремя.    Прожорливая техника. Для ее ускоренной активации я влила в нее чакры раза в полтора больше, чем нужно. Она не только опустошила подготовленный в печати специально под эту технику запас чакры, но и сожрала мой собственный резерв под чистую. Остался лишь один накопитель, который я сразу же вскрыла, борясь с подступающей от запаха жженой плоти тошнотой.    Изуна.    Чуть не проворонила. Одна рука его Сусанно раздробила земляной коридор, закрывая меня от залпа десятка техник, а вторая рука подхватила меня, вызволив из западни.    -        тц. Ты что здесь делаешь?   Он выгрузил мое пошатывающееся тело ближе к соклановцам, которые держали Сусанно из последних сил.    -        Уводи их, я закончу.   -        Но…   -        Риз, не спорь, - не уводя взгляда от врага, он махнул подчиненным и один из них чуть ли не силком затянул меня под щит.   Попробовала взбрыкнуться, но в нынешнем состоянии я точно не выберусь из-под щита Сусанно, пусть и ослабевшего.    -        Есть у кого чакра? – хмуро гляжу лишь на одну протянутую руку, но все же поглощаю часть предложенной чакры, принимаясь за стабилизацию состояния раненного Учихи. Стоит срастить поврежденную и спаянную на скорую руку артерию, прежде чем телепортировать бедолагу, иначе не переживет переноса. На операцию по восстановлению артерии уходит почти весь поглощенный запас и слишком много времени – добрых семь минут, во время которых пытаюсь уследить за боем.    Изуна практически перебил оставшихся Сенджу, за исключением Тобирамы.    Когда состояние пациента оказывается стабильно хреновым, отдаю приказ отступать за пределы барьера. Ввиду убытия числа врагов сделать это проще простого. Сгружаю раненные тела на руки шиноби и резво отскакиваю назад, вскидывая ладони и активируя технику принудительно. Один из них пытается дернуться за мной, но поздно.   Вдвоем с Изуной мы должны справиться. Если не выиграть, то хотя бы достаточно задержать Тобираму, давая Мадаре время справиться с невесть откуда взявшимся Хаширамой.   Чертов резерв. Будь его хоть на каплю больше однозначно было бы легче. Но даже поглощение накопителей пусть и восстанавливает чакру, но сказывается на общем физическом состоянии.   Убедившись, что весь балласт в виде раненных соклановцев исчез, я позволила себе несколько секунд отдыха, поглощая чакру из последнего накопителя.   В ту же секунду я вдруг почувствовала, что вспышка чакры ударила по затылку и я бегом отправилась назад, пытаясь понять, что произошло. Перемахнула сквозь поваленные деревья и замерла на самом краю леса.   Вся просека была покрыта обжигающим паром, среди которого чувствовались два огонька чакры. Вот Изуна, в пяти-шести десятках метров впереди, а чуть правее от него метрах в двадцати явственно чувствуется неровный огонек чакры Тобирамы.   А потом расклад резко меняется. Чакра Тобирамы пропадает и я даже не могу ощутить крохотный отблеск его чакры. Вместе с тем под паровой завесой резко растет число слабых огоньков чакры, заставляя меня пораженно охнуть.   Я едва могу их различить, учитывая тот факт, что они двигаются, пусть и гораздо медленнее среднестатистического шиноби.   Совсем крохотные огоньки чакры несутся прямо на Изуну.   Тело реагирует быстрее, чем я успеваю что-либо придумать или даже до конца осознать. В мыслях лишь мелькает прообраз чертового куная Тобирамы, изучением которого я занималась последние месяцы.   На том месте, где я стояла секунду назад, образуется яма, а я сама уже несусь сквозь туман, на ходу рывком вытаскивая из пространственного кармана короткий меч-танто. Уже в обжигающем дыму я вижу фигуру Изуны, уклоняющегося от кунаев, но понимаю, что не успеваю.   Печать бьякуго под давлением высвободившейся чакры только начинает формироваться, но я понимаю, что не успеваю ни откинуть его в сторону, ни сбить кунаи, поэтому лишь плечом сбиваю Изуну с ног, а потом чувствую удар.   Сенджу материализуется прямо перед моим лицом с вскинутой катаной, прошивая насквозь мою грудную клетку и ключицу Изуны.   Никогда не думала, что могу так кричать. Но я просто визжу от боли, заполняющей тело.   Боль, затопившая сознание в одно мгновение, холодным огнем разливалась по венам. Не спасало положение даже активированный бьякуго. Печать закончила формироваться, закрепляясь на теле, но от раны полыхнуло болью с такой силой, что я с трудом дернулась назад, пытаясь соскользнуть с лезвия.    Рев Сусанно Мадары на мгновение отвлек меня, не позволяя что-либо предпринять. Он не мелочился. Сначала несколько стрел раскололи землю прямо передо мной, на том самом месте, где секунду назад стоял Тобирама. Но Сенджу все-таки не удалось уйти. Призрачная рука Сусанно Мадары зацепила его в воздухе, отправляя в полет, а еще через секунду скелет накрыл нас с Изуной.   Тело вопреки ожиданиям отказывалось двигаться. С большим трудом я все же соскользнула с острия катаны, оборачиваясь.    Сердце пропустило удар. Изуна зажмурился и сжал зубы, закрывая рану рукой. Рану, из которой текла черная кровь.   Дрожащими руками я прикоснулась к собственной ране, поднимая пальцы на уровень лица.   Черная кровь.    Вспышка боли и осознания затуманивает разум.   Яд, что я изобрела двадцать лет назад едва поняв, кто виновен в смерти матери.    Яд, который предназначался для Тобирамы и Бацумы.    Яд, противоядие от которого и я не думала создавать.    Не спасет даже бьякуго.    Ноги подкосились, но Мадара вздернул и меня и Изуну за шкирку, отпрыгивая назад.   Изуна уже был без сознания, а я удерживала его только силой воли и остатками бьякуго, но еще несколько секунд…   - Яд, - губы двигались с трудом.   Кейракукей горела, отчаянно сопротивляясь ядовитому огню. Выжимка концентрированной чакры и яда, что оставлял от себя черный огонь Аматерасу, текла по системе циркуляции чакры только разрастаясь после попадания в организм.   Меня покачнуло в сторону, и я не удержалась на ногах, падая на землю к ногам Мадары. Едва ли могла понимать, что мы еще среди развороченной просеки, всеми силами пытаясь взять под контроль собственную чакру, в жалких попытках заблокировать распространение яда. И, наверное, в то мгновение я понимала, что это уже бесполезно. Теоретически у меня бы получилось, если бы удар пришелся в любое другое место, но чертов Тобирама умудрился попасть в четвертые врата Шомон, которые располагались слишком близко к очагу.   Нарастающий гул в ушах выключил меня из сознания, как мне казалось, всего на мгновение, но в следующий раз глаза я открыла уже в совершенно другой обстановке.   Приход в сознание был резким и абсолютно безболезненным.    Никакой боли.   Я просто вдруг почувствовала тело и резко открыла глаза, также резко принимая сидячее положение. Рука непроизвольно дернулась к груди, но нащупала лишь кожу. Без ран, без рубцов, без шрамов.    Стук собственного сердца.   Вздох.   Резво подскочила с кровати и дернулась в сторону висящего зеркала.    Тело было целым. И опять-таки абсолютно. Ни единого намека на смертельное ранение. Вообще ничего. Даже часть фууин накопителя, расположенная между грудей, оказалась целой. Вот только не было бьякуго.   Картина последнего боя вспыхнула в голове, заставляя неприятно поморщиться.   Чакра слушалась просто отвратительно. От привычной маскировки не осталось ничего, из-за чего мне пришлось потратить несколько минут, чтобы взять под контроль очаг и вернуть себе привычную внешность брюнетки.   С большим трудом попробовала прощупать пространство вокруг себя. С чакрой было что-то не так. Это стало ясно едва я смогла сосредоточиться, пытаясь развернуть сенсорику.    Успела только ощутить присутствие кого-то за пределами дверей палаты, когда на фоне замаячила чакра Мадары и я буквально ослепла, стремительно разрывая контакт. Никого больше я просто не успела ощутить.   Изуна.   Мысль о нем вспыхнула так ярко, что я с трудом удержала себя в руках, готовая вывалиться из больничной палаты в чем мать родила.   Разорванная в клочья одежда валялась в углу комнаты, а другой не нашлось. Пришлось идти в больничном халате. Затянула полы короткого хаори потуже и распахнула дверь, разворачивая сенсорику на полную мощность. И тут…хм…   Учиха…кажется Михо, лет четырнадцати, буквально шарахнулся в сторону, вжимаясь в стену. Смерив парня хмурым взглядом, я поспешила вдоль коридора, туда, где горела чакра Мадары.    И где угасал огонек Изуны.   Под дверью больничной палаты тихо рыдала Азорни, прижимая к груди полуторогодовалого Кагами, смотрящего на мать непонимающими глазами.   -        Азорни, - я окликнула ее, приближаясь.   -        Ты жива, - она подняла на меня заплаканные глаза   -        А не должна?   -        У тебя остановилось сердце. Раза три, а потом ты впала в кому.   -        Как давно?   -        Три часа назад.   Черт.   -        Изуна?    Азорни качнула головой, прижимая к груди Кагами.   -        Мадара никого не пускает, - донеслось мне в спину, но я ее уже не слышала. Усилием воли подавила блокирующий фууин на двери и буквально влетела в палату, тут же замирая на месте.    Сгорбленная фигура Мадары говорила о беде куда больше слов. Он даже не дрогнул, не шевельнулся, так и продолжил сжимать ладонь брата, приложив ее к собственному лбу. Не плакал, но его плечи мелко подрагивали.    Я опустилась рядом с его футоном, кладя руку ему на лоб, но Изуна усилием дернул головой, не позволяя мне даже просто его продиагностировать.   -        Не надо, - голос его был настолько слаб, насколько он может быть у человека при смерти. Он с трудом приоткрыл глаза, поворачивая голову на бок, - не поможет.   Я это знала. Как знала и то, что с ним происходит. Жидкий огонь. Яд, изготовленный из сажи, оставшейся от дикого пламени Аматерасу. И по моим скромным прикидкам единственный кто мог его погасить внутри тела Изуны – тот самый шиноби из клана Учиха, который этот самый огонь использовал на моих глазах еще в бытность житья в Сенджу. И вряд ли он был еще жив.   Неужели печать бьякуго все-таки спасла меня, нивелировав действие яда? Яда, что буквально разъедал кровеносную систему и каналы чакры? Рана Изуны была в сто крат меньше моей. Если меня клинок Тобирамы пронзил насквозь, то в ключицу Изуны вошел едва ли на сантиметр.    Фатальный сантиметр.    Я упрямо сжала губы и прикоснулась к его лбу, силясь использовать погружение.   Но ничего не вышло. То ли из-за того, что собственная чакра отказывалась до конца подчиняться, то ли из-за того, что было слишком поздно.   -        Изуна, - слезы сами подступили к глазам, - я ничего не могу…прости.   -        Я знаю, Риз, - не знаю скольких сил ему стоило шевельнуть правой рукой, укладывая ту на собственный живот. Он раскрыл ладонь и чуть шевельнул пальцами, смотря мне прямо в глаза, - мне отмерили больше, чем я должен был прожить, Риз. – я вложила собственную ладонь в его, - Ками-сама не отпустила бы меня второй раз. – он едва заметно шевельнул пальцами левой руки, что так сильно сжимал Мадара, утягивая его руку вслед за моей.    -        Если бы я только могла…   -        Ты не можешь, Риз.   Я с трудом сдерживала всхлипы, не пытаясь остановить слезы.   У тебя нет права рыдать, Риз.   -        Прости меня, Мадара, - Изуна накрыл наши руки своими холодными чуть подрагивающими ладонями, - что тебе пришлось пережить нас всех.   -        Я отомщу, - Мадара с силой сжал мою ладонь, глядя в умирающие глаза брата, - отомщу. Уничтожу их всех.   -        Глупо пытаться тебя отговорить, нии-сан. Я лишь хочу, чтобы мой сын рос в мире. Пообещай мне, Мадара, что Кагами будет расти в мире с Сенджу.   И разве мог он отказать в предсмертной просьбе?   -        И прости меня, Риз.   -        За что?   -        Когда-нибудь поймешь. Просто, прости.   Учиха Изуна погиб глупой смертью от оружия собственного клана. По моей вине.   Он шептал слова извинений затихающим голосом. И в ту секунду, когда его ладонь ослабла, я с трудом сдержала Мадару.   Я пыталась поглотить его боль, сжимая его в объятиях. Поглощала чакру, обволакивая его чувствами боли, утраты, но не давая нарастить ярость. У меня едва это получалось, удушающая чакра разливалась вокруг, грозясь в любой момент обрести форму демонического тенгу, что попросту бы уничтожил госпиталь.   Сэйро прогрузился в траур. Траур длиною в несколько недель.    Мадара закрылся от меня с такой силой, что, даже прикасаясь к нему я не могла ощутить ни одной эмоции кроме всепоглощающей боли. Знаете, что было самым страшным? То, что я не представляла, что мне делать. Какое право я имела стоять рядом с ним и наблюдать как он прощается с братом? Какое право я имела вообще быть здесь после всего, что случилось? Пусть и по вине Тобирамы.    Изуна был и стал мне братом куда более дорогим, чем Хаширама. Вечно улыбающийся, но не менее серьезный Изуна, что с таким трепетом возился с Кагами. Боль от потери дорого человека сложно описать словами.    Тогда я, наверное, впервые ощутила, что меня больше не волнует смерть матери. Совсем. Лишь всепоглощающая ненависть к Тобираме за убийство Изуны сжирала меня изнутри, наблюдая за страданиями Мадары.    Ненавидел ли меня Мадара за то, что сделал Тобирама? Я не могла знать даже этого. После похорон он просто заперся в комнатах Изуны на долгие дни.    Никогда в жизни я так сильно ненавидела саму себя.    После применения бьякуго и моего ранения что-то поменялось. Во мне. Смерть Изуны была шоком. Он и вправду стал мне братом, но едва ли пришли сутки с его похорон и я осознала, что его смерть меня практически не тревожит. Его смерть надломила меня, но практически не приносила боли. Я не ощущала сил даже просто оплакать его смерть. Будто пустая оболочка, заключенная в смертное тело. Единственное, что я испытывала – желание отомстить.   И лишь через две недели, обдумав все от начала и до конца, я наконец-таки решилась нарушить покой Мадары.    Отварив дверь, я тихо скользнула вглубь комнаты, погруженной в полумрак.   Он просто сидел посреди комнаты, прижав голову к коленям и молчал.    -        Я не готов ни с кем разговаривать, Риз, просто уйди.   -        Я знаю, - я встала прямо за его спиной, - ты меня ненавидишь?   -        За что? – он слабо шевельнулся, но все поднял голову.   -        За Тобираму. За то, что я выжила, а Изуна нет. Много за что.   -        Нет. Я просто устал, Риз. Просто устал. Уйди, ради бога, Риз, просто уйди.   -        Ты собираешься выполнить последнюю просьбу Изуны? Мир с Сенджу? То, что Вы с Хаширамой так долго обсуждаете.   -        Риз…я…как я могу выполнить ее и не выполнить? Изуна умер, желая мира для Кагами. Но как я могу пойти на мир с убийцами моего брата? На мир с Сенджу?   -        Тогда тебе должно понравиться то, что я придумала.