Метроном

Усталость. Серость. Однообразность. Я мыла посуду под звуки искусственного смеха бессмысленной комедии и смотрела в окно. Весь мир превратился в бесформенную массу: везде был снег, который стирал границы между небом, землёй, людьми, машинами. Не существовало ни света, ни тьмы. Только серость. Везде. Откуда-то послышался истерический визг телефона. Я вздрогнула. Моя любимая чашка, вся в мыльной пене полетела на пол. Через секунду большие и малые осколки живописно покрывали дешёвенький старый линолеум. Из маленькой комнаты послышался плач. Я проклинала телефон, который разбудил Олеську. Прошло всего лишь пятнадцать минут тишины, когда дочь смогла уснуть. И вот, эта умиротворяющая тишина разбилась, как и моя любимая чашка. Я поскорее выключила воду и пересекла небольшую кухоньку под хруст стекла. На секунду я замерла в прихожей, прислушиваясь к отвратительному дуэту и решая: к чему подойти сначала. Пока я думала, трель оборвалась. Олеся, лишённая поддержки, тоже потихоньку замолкала. Что ж, если что-то важное – перезвонят, а если нет, ну и ладно. Нажав на телефоне кнопку «беззвучный режим», я поспешила к дочери. Прочитав ей сказку и пообещав, что вредный телефон больше звонить не будет, я схватилась за швабру. Подметя половину кухни, я услышала вибрацию. Схватив ненавистный телефон, я прикрыла дверь, чтобы не разбудить дочку снова. - Алло? – произнесла я. - Мария Воронцова? – послышался тусклый бесполый голос. - Да, - подозрительно спросила я. Такой сухой официальный голос, да ещё знающий, как меня зовут, не сулил ничего хорошего. - Дежурный по Дзержинскому району Самсонов. Ваш муж, Николай Воронцов, находится в следственном изоляторе по подозрению в убийстве. Я осела на пол. Взгляд упал на самый большой осколок. Это была фотография с нашей свадьбы. На прошлый новый год я подарила мужу чашку, на которой были напечатаны самые счастливые фотографии нашей совместной жизни. - Простите? – я не хотела, не могла поверить в это. Я просто не понимала. Услужливый голос повторил и добавил, что я могу увидеться с мужем сегодня после четырёх часов дня. Ничего не ответив, я оборвала связь. Зачем-то подобрав ту часть кружки с нашей семейной фотографией, я, на ватных ногах, доползла до маленькой комнаты. Дочка не спала. Я всегда удивлялась, насколько тонко та отличает настроения. Олеся широко распахнутыми глазами смотрела на меня. В её тёплых глазах цвета миндаля, кажется, застыл испуг. Или так только виделось мне, и желание найти отражение чувств сделало своё дело? Я взяла маленькую на руки и обняла осторожно, но крепко. Старалась как-то заполнить ту образовавшуюся пустоту. Доча тихонько заплакала. Я же медленно качала её и старалась всё это осознать.