Полный Конец

      Конечно, нашему миру было суждено однажды погаснуть, сделав некое заранее определенное количество кругов вокруг солнца. Ему было суждено закончиться, исчезнуть так, будто бы он вовсе и не появлялся, не оставить после себя даже космической пыли, из которой он был изначально создан. Пропасть даже из времени: ни в прошлом, ни в будущем нашей Вселенной уже нельзя найти этот маленький, но живучий и густонаселенный зелено-голубой шарик, наматывающий круги в бессмысленной гонке с остальными планетами. Казалось, что всё наше существование полно какого-то неземного, непознаваемого, но великого смысла, что ничего не происходит просто так, и каждая жалкая человеческая жизнь оставляет свой отпечаток на самом мироздании, куда уж там говорить про какую-то мелкую планетку: она вся уже истоптана бесчисленным множеством людских следов. Они подобны мелким ссадинам, без должного лечения превращающимся в глубокие раны. Доживая свои последние дни, мир, наверное, был очень счастлив, что его мучения наконец-то закончены, и что вместе с собой он унесет миллиарды ненавистных жизней…       Так оно и случилось, и стало ясно: все это не несло никакого замысла. Идеалисты горько плачут в свои призрачные платки, а другие же торжествуют над победой материи, над восхождением их главной мысли. Человеческий разум, мысли, поступки, события никак не влияют на Вселенную, и лишь одним неловким движением она может скинуть нас, паразитов, со своего девственно чистого тела.       Как это всё закончилось – вопрос субъективный. Каждый увидел конец именно таким, каким он его себе представлял. К кому-то в гости наведались Всадники Апокалипсиса, кто-то с восторженным взором наблюдал за восходящей в небе планетой Нибиру, кто-то решил повторить участь динозавров и подставить своё хрупкое тело под удар метеорита… можно продолжать бесконечно. На самом же деле, это можно сравнить с тем, как в фильмах про путешествие во времени человек убивает своего отца и перестает существовать. Так же, наверное, кто-то вернулся в начало времен и уничтожил тот камень, из которого должна была возникнуть эта несчастная Земля.       Самый главный вопрос – что происходит с душой человека, который постигает антипод существования, небытие, ежели она вообще существует? Происходит ли с ним то же самое, что с обычным представителем человечества после смерти, или же это что-то еще более непостижимое, непонятное? Может, ему дается шанс родиться в другом теле, раз уж вопрос бытия этого тела стоит под вопросом? Как и многие великие вопросы философии, этот можно проверить только на практике.       Впрочем, оставляя все экзистенциальные споры, можно прийти к главной сути: наступил конец. По-крайней мере то, что принято им называть: небо потухло, люди умерли, и все остальные прелести Армагеддона дали о себе знать. Это, конечно, грустно, но ничего не попишешь: что случилось, то случилось.       Николай очень удивился тому, что ему удалось открыть глаза: все-таки, когда на тебя мчится необъятная волна пламени, с жадностью одинокого богача пожирая всё на своем пути, поневоле начинаешь мириться с тем, что ни глаз, ни каких-либо других составляющих твоего тело уже не будет. Да, именно так он и представлял себе Конец Света, простенько и сердито: огромная волна пламени придет от Солнца и уничтожит всё за несколько секунд, так, что ни поплакать не успеешь, ни даже в трусы, простите, наложить. Такова и была его формулировка, точь-в-точь, а на фразе про трусы он обычно даже заострял внимание. Все-таки, когда говоришь о чем-то пугающем с пошлостью и иронией, это становится не более тревожным, чем карикатурная зарисовка в бульварной газете. Так и произошло: Николай успел разве что закрыть глаза скорее рефлекторно, и прошептать «прощай» своей неплохой, но уже успевшей надоесть жизни.       Боли он не почувствовал. Пламя прошло сквозь него как прибрежный ветерок летним вечером, и вскоре совсем утихло. Юноша даже разочаровался: всю жизнь он изнемогал от скуки, и надеялся, что хоть умирать будет весело, а тут – такая подстава.       В общем, глаза-то он открыл, но толком ничего не увидел. Парил себе в каком-то темном пространстве, хоть ногами дрыгай, хоть кричи – ничего не сделается от того. Потому он даже и не пытался. Николай парень не глупый, ему еще в школе говорили, что он всё схватывает налету. Хотя, о какой школе теперь может быть речь, если ничего более не существует? Даже сам Николай ощущает себя не более чем миражом, но уж точно не реальным объектом. Выпасть из пространства и времени, оказаться ничем и нигде – это куда проще и понятнее, чем кажется.       «Будь у меня здесь ручка с бумажкой, я бы написал стихи, - подумал Николай. – Тут такая уединенная, умиротворяющая обстановка – мечта поэта просто!»       Похоже, после смерти Николай потерял возможность удивляться, ведь когда в его руках действительно возник пустой блокнотик в клеточку и дешевая шариковая ручка из сомнительного ларька, он лишь хмыкнул и принялся записывать приходящие в голову образы, сопоставлять их со словами, слова собирать в рифмы… В общем, этот тяжкий творческий процесс показался ему практически бесконечным. Получать вдохновение от нескончаемой, антипространственной тьмы может только настоящий умелец слова, такой, как Николай. Удивительно легким и бесчувственным было прикосновение ручки к бумаге, будто бы та сама по себе записывала мысли писателя, а тот лишь придерживал её, чтоб не улетела.       Кто еще может похвастаться, что на написание стихотворения он потратил бесконечность? Никто, только Николай. По-крайней мере, здесь каждая секунда была бесконечностью, ибо времени здесь не существовало – оно-то и ясно. Какое тут время, да и зачем оно нужно? На работу не опоздаешь, режим сна не собьется (ни одного физического недомогания Николай за собой не обнаружил), да и сериал по любимому каналу уж никуда не денется… А ведь как жалко-то! Именно сейчас в груди Николая защемило тягостное чувство печали и жалости к пропавшему миру. Столько сериалов осталось без завершения, столько сюжетов не раскрылось, столько вопросов осталось без ответа!       Николая сразу же посетила идея пожелать «продолжения банкета» так же, как он пожелал ручку с блокнотом. Но как бы он не формулировал свои заказы, мир не возвращался в свой привычный облик, а возникающие перед ним экраны телевизоров показывали лишь те серии, которые он уже видел. Вот главный герой заглядывает в комнату, где видит нечто, доводящее его до слез. А что там было на самом деле, автор обещал раскрыть только в конце сезона, до которого никто не дожил. Обидно, очень.       Вскоре Николая посетило старое доброе чувство скуки. «Как навязчивая теща, ей-Богу, даже после смерти от тебя покою нет…»       Так он поприветствовал это состояние, при котором так хочется чем-нибудь заняться, но все предлагаемые варианты кажутся неинтересными, бесперспективными или просто надоевшими. Он уже и не знал как себя развлечь: и салюты пускал, и различные конструкции мастерил, и даже в игровую консоль играл, но в итоге все равно сдался.       Мысль о том, что таким образом придется провести бесконечность, не сколько огорчала Николая, сколько злила. А злость, как известно, имеет куда большую силу, чем отчаяние. Будь поблизости стена, он обязательно ударил бы её, как любят делать все разозлившиеся мужики, а затем сделал бы вид, что сломанная рука после такого акта никоим образом его не беспокоит, и он готов еще как минимум десяток стен таким же образом атаковать. К сожалению, бить здесь было нечего, кроме, разве что, самого Николая, а мазохизмом юноша никогда не промышлял.       Поэтому, вспомнив великое изречение о том, что слова сильнее меча, Николай воссоздал в памяти все преподанные ему жизнью уроки злословия. Вспомнил своих одноклассников, которые использовали брань вместо знаков пунктуации, вспомнил бабок у подъезда и на рынке, столь сильно ненавидящих каждое явление, их окружающее, вспомнил своего дядю, что, напившись, изрекал фразы, вполне достойные звания литературных.       Если не прибегать к точным цитатам, то Николай выразил своё сильное недовольство сложившимися обстоятельствами, заявил, что не побоится использовать все средства, дабы найти виновника происходящего, даже если это сам Господь, нанести ему сильные физические увечья, войти в половой контакт не только с ним, но и с его ближайшими родственниками и даже с домашними животными. В общем, речь получилась очень внушающей, угрожающей: Николай сам не ожидал от себя такой прыти. Он даже хулиганов послать на три буквы не мог, а тут на самого Господа с кулаками полез! Наверное, правду говорят, мертвому всё по зубам… Или так не говорят? Не важно.       Никакого ответа, конечно, не последовало. Это вам не интернет, где даже на вопрос «Как дела?» можно получить сотни гневных сообщений, мало чем, кстати, отличающимся от недавних фраз Николая. Зато материя вокруг явно изменилась. Она все еще была беспросветно черной, но теперь была похожа скорее на кусок натянутой ткани, и расположение этой ткани менялось вместе с направлением взгляда Николая. Еще более разгневавшись от того, что ему не уделяют должного внимания, Николай ухватился за эту ткань двумя руками и принялся тянуть её в разные стороны. Одного рывка было достаточно, чтобы ткань податливо разошлась и пропустила изнутри яркое свечение, как в кинофильмах. Хоть это был обычный свет, он лишь казался ярким для привыкших к темноте глаз.       Николай сразу же окунулся в образовавшуюся щель и обнаружил себя на твердой поверхности, что уже несказанно радовало. Причем обнаружил в лежачем положении. И еще одна маленькая деталь – голышом. Но это ни разу не смущало Николая. Он поднялся, осмотрелся. Это была обычная прихожая какой-нибудь советской коммуналки: серые обшарпанные стены, ржавые крючки для одежды, пустующие, кстати. Коврик для обуви также был чисто для красоты. Полы, покрытые линолеумом, скрипели под ногами. Николай наслаждался этим скрипом, проходя немного вперед. Один проход вел на кухню, такую же неприметную и грязную. Другой, видимо, к санузлу. Две двери находились по двум сторонам угла прихожей. Николай принюхался: как ему не хватало этого пресного запаха пыли и старины, прямо как у бабушки в гостях! В первую очередь он направился в ванную. Чтобы понять, живой он или мертвый, да и является ли он тем же Николаем, или уж давно стал бесом каким-нибудь, нужно было постоять перед зеркалом, у раковины, умыться, причесаться, и лишь когда в зеркале замелькает та же самая рожа, которая каждое утро провожала его на работу, можно будет жить дальше.       Он прошел по узкому коридору и дошел до белой двери по правую сторону. Впереди был тупик. На двери красовалась табличка с подобным ангелу мальчиком, принимающим душ. Еще одна теплая щепотка ностальгии в возрождающееся сердце Николая.       Он подергал за ручку, приметив, как приятно прикосновение кожи к холодному металлу. Дверь оказалась заперта. Раздался грубый, хрипловатый голос, сразу напомнивший Николаю его не выходящего из запоя дядю.       - Занято, куда лезешь?! – негодовал голос за дверью. – Для кого я, черт тебя подери, расписание составлял?!       Тут же раздался писклявый, высокий голос, оттуда же.       - Да не буду я никого драть, заколебал уже! Николай еле сдержал смешок и решил ретироваться, а то вдруг все-таки подерет… Не хотелось бы, однако, ни капли не хотелось бы!       Когда человек попадает в совсем необычные обстоятельства, он часто начинает воспринимать это как безумный сон или галлюцинацию, чувство реальности ускользает словно скользкая змея, и относиться к происходящему со спокойствием и насмешкой становится гораздо проще. А если ты при это и умер недавно – так и подавно перестаешь верить в причастность всякого безумия к чему-то настоящему!       Вернувшись в коридор, Николай постоял там немного, подумал. Мол, что теперь делать, куда подаваться, да и где ему вообще повезло очутиться? А затем плюнул на всё с высокой колокольни, решив «Будь что будет!», принялся долбить кулаком по ближайшей двери. В этот раз голос за дверью принадлежал какому-нибудь оперному исполнителю или великому громовержцу: идеально поставленный, низкий, басистый.       - Надеюсь, ты тревожишь мой покой, чтобы сообщить благую весть? – вещал этот великий глас. – Твоё пребывание в ванной итак затянулось на три лишних минуты, а мой сын уже пропах потом и грязью, подобному земляным червям, которых ты так любишь есть на завтрак!       - Ну пааааап! – раздалось протяжное нытье оттуда же. – Нормально я пахну! Чего ты вообще…       - Не пререкайся, сын! Что-то я не слышу ответа!       Николай быстро среагировал. Не то, чтобы коммуникабельность была сильной его стороной, но промолчать казалось, как минимум, невежливым.       - Боюсь, что ванная еще занята, - с искренним сочувствием сказал Николай. – Я к вам на чай пришел.       Голоса замолкли. Видимо, сильно удивились. Затем дверная ручка медленно повернулась, дверь приоткрылась. Через образовавшуюся щель на Николая глядел старый, дряхлый мужчина, с небольшой темно-седой бородкой и морщинистой лысиной. Глядел, широко распахнув усталые, слезливые глаза, и разве что ртом не хлопая, аки рыбка.       - Ты еще кто такой? – пропало всё былое величие из этого голоса, и теперь это был обычный старческий хрип. – Ты как сюда попал?       - Меня Николай зовут, - забыв даже о своей наготе, Николай был максимально дружелюбен и обаятелен, насколько он вообще мог. – Можно зайти? А там уж всё и обсудим.       Старик раскрыл дверь и с недоверием поглядывал на гостя. Николай прошел в небольшую комнату, уставленную парой кроватей и шкафом, устланную белым ковром, и обклеенную золотыми обоями. Такое удивительное совмещение пафоса и нищеты. На кровати сидел юноша, больше всего похожий на обычного парня-подростка: патлатый, растрепанный, дряблый, с равнодушным взглядом, уставленным в экран мобильного телефона. Он мельком глянул на Николая, и, продолжая делать вид, что ему наплевать, продолжил залипать на сияющий экран своего гаджета.       Николай, не ожидая приглашения, уселся на небольшой стул рядом с одной из кроватей. Оглядел хозяев: одетые по-простецки, в просторную домашнюю одежду, которую спустя несколько лет обязательно пустят на тряпки, явно чем-то угнетенные и недовольные, и даже немного озлобленные. Обычные жители родной страны Николая, которая, впрочем, уже не существует. Хотя, вдруг существует?.. Граждан этой страны часто сравнивают с тараканами – может они и живучие настолько же?       - Ну, так откуда ты взялся? – тяжелым тоном вопрошал старик. В комнате висела атмосфера вечно игнорируемого напряжения.       - С Земли, - ответил Николай. Знал откуда-то, что надо называть ни город, ни страну, ни время, а именно планету.       - Как мило, - проворчал старикашка в ответ. – Одни беды мне от этой Земли…       - Да? – Николай, как ни странно, приятно удивился. Люди вообще любят доставлять кому-то неприятности, это позволяет чувствовать себя важным. – Можете больше не переживать, она успешно сгорела в адском пламени.       - Как сгорела?! – Старик подняли брови так высоко, что они, казалось, почти достигали затылка. – Как в адском пламени?!       Даже сидящий на кровати тинэйджер ради такой новости отложил игрушку и проявил интерес к разговору.       - Так вот, - спокойно, как диктор из новостей, Николай продолжил рассказывать о подобном бедствии. – Взяла и вспыхнула, как спичка.       - А ты уверен, что в адском? – прищурился старик.       - Ну не в райском же! – Николай хотел было посмеяться, но увидел, что старик всерьез задумался над этой идеей, мол, может и в райском…       - А ты-то как тут оказался? – он явно еще не особо верил в россказни Николая, будто бы тот просто предвещал Конец Света, а не рассказывал о нем.       - Сам не знаю, - Николай пожал плечами, закинул ногу на ногу, в общем, чувствовал себя как дома, и это учитывая, что он продолжал сверкать всеми своими внешними достоинствами. – Сначала я был нигде, а потом очень разозлился, и порвал это нигде к чертовой матери.       - А она-то в курсе? – поинтересовался старик.       - Кто – она? – нахмурился Николай.       - Чертова мать. Наверное, она должна знать, раз уж ты к ней это порвал…       - Боже, это же просто такое выражение! – мальчишка явно устал от глупости старика.       - Для тебя я отец, а не «Боже»! – рявкнул старик, а затем вновь обратился к Николаю. – Ты точно уверен, что Земле конец? Может, тебе показалось?       - Еще как уверен! – Николай вскинул руками для пущей наглядности. – Прям такой Конец, прям с большой буквы Конец!       - Удивительно… Ладно, девать тебя некуда, сиди тут и не рыпайся. И, прошу тебя, надень штаны!       - Все мы твари Божьи, чего нам стесняться? – поинтересовался Николай, все же принимая от старика штаны и натягивая их.       - Постыдился бы перед Богом! – громогласно ответил он и вышел из комнаты. Николай же остался наедине с юношей, чья жизнь, судя по выражению отца, явно не удалась. Тот, несмотря на всю ненависть к Николаю (как и к любому живому существу) не побрезгал подсесть к нему, и даже заговорить.       - Это правда, что Земле кирдык? – кровожадно спросил он.       - Правда, правда, - Николай умиленно улыбнулся.       - Шикарно! Там все такие придурки, я сам подумывал их прикончить, но отец говорил, мол, нам нельзя вмешиваться в их развитие и всё такое. Это, конечно, жутко бесило, но против отцовского слова не пошлешь – вдруг он бы меня опять на Землю отправил! Пришлось бы опять в животе девственницы просидеть, чтоб потом прожить так недолго и помереть за чужую лажу.       - Люди действительно придурки, тут ты прав, - ласково согласился Николай. – Но что-то в них есть умиляющее, как в маленьких детях. Вроде такие глупые, вечно всё ломают, всё портят, всех достают, да и думают только о себе… Но ради их улыбки и смеха, ради их натужных попыток сделать что-нибудь хорошее, полезное, и ради их воплей: «Мама, мама, смотри что нарисовал, красиво!» готов хоть мир перевернуть, лишь бы была точка опоры. Даже немного жалко, что этот огромный детский сад все-таки прикрыли.       - А ты типа считаешь себя умнее остальных? – вполне искренно, безо всякого упрека спрашивал юнец, обнаружив в Николае родственную душу.       - Ни в коем случае, что ты! – он отмахнулся. – Такой же дурак, как и все, может даже похуже. Единственное отличие – я это осознаю. Не считаю себя пупом Земли, центром Вселенной. Не придаю своей жизни большой значимости. Наверное, потому и помер с такой легкостью.       - Так ты ж живой, вот сидишь! – возразил юноша.       - Сижу. Сам удивляюсь – как так вышло? Но факт моей смерти точно был. А сейчас я, наверное, на пути к раю…       - Не, мужик, боюсь тебя обломать: рай уже давно прикрыли за ненадобностью.       - А ад?       - И ад тоже прикрыли. Перенаселение, знаешь ли, это тебе не шуточки. Даже грешников надо как-то содержать, по крайней мере, дядя так заявляет.       - Удивительно, но вполне логично, - отметил Николай. – Видимо, настала моя очередь задавать вопросы, да?       - Валяй, только учти, что я все-таки не всезнающий. Это папаша у меня на любые вопросы может ответить, а мне ж совсем другое интересно.       - Ну, хорошо… Если нет рая и ада, куда же попадают умершие?       - Да кто куда! Этим у нас соседи занимаются. Такие бюрократы! Каждую душу отдельно рассматривают, и решают, что с ней делать. Кого-то перерождаться отправят, кого-то просто в хранилище отправят, пока не возникнет дефицит душ или еще чего.       - Что за хранилище такое?       - Ну, ты там, как я понимаю, бывал. Эта темнота, где душам приходится повисеть некоторое время, - Николай кивнул, давая знать, что вопрос исчерпан. – А некоторых, значит, здесь селят. Но это уж только совсем крутые шишки! За особые заслуги, как говорится.       - А здесь – это где?       - Здесь – это здесь, чего непонятного? Мы тут все живем, отдельно от прочей Вселенной. Раньше располагались на всяких там небесах и так далее, а потом отец с дядей подумали, что надоел им весь этот пафос, так же как и дурацкие людишки, поселились здесь. Тут у нас своё здание небольшое, ну и дворик. А остальное – кто как захочет. Точно как в хранилище: захотел чтоб что-то появилось - и вот оно, у тебя перед носом! Только тут большинству некогда развлекаться, у всех дел по горло… Хотя бы с гибелью Земли их станет чуть поменьше.       - Так меня на небеса занесло? – Николай усмехнулся. – Удивительно! Я таким атеистом был, а теперь – на тебе, и небеса!       - Не, так-то всё правильно. Мы не какие-нибудь сверхъестественные твари, которых вы себе напридумывали. Просто, это ж ясно, что у любой организации должно быть своё начальство, вот мы и работаем. И сами гадаем, откуда такие взялись: Отец говорит, что он не помнит, как родился, просто был себе и был, как будто всегда. В вопросах мироздания мы ушли не дальше вас, идиотов!       Эту милую, душевную беседу прервали вопли из коридора. Юноша хотел было выйти и посмотреть, что там творится, но его прервал опомнившийся Николай:       - Как мне тебя называть-то?       - Ну, зови меня Иисус, тебе будет так привычнее, - лучезарно улыбнулся тот и вышел из комнаты. Николай одобрительно хмыкнул, мол, вот он какой, пророк мировой религии! И последовал за ним. Все-таки, следовать за Иисусом – великое дело! Тут гляди и апостолом стать недалеко!       В коридоре творился полнейший беспредел. Старик, папаша Иисуса, и, видимо, Господь Бог по совместительству, бранился с высоким, коренастым мужиком-брюнетом. За этим наблюдал робкий парнишка в деловом костюме, сжимая в руках кипу бумаг. За пределами квартиры были слышны вопли, крики, и вообще полная паника.       - Не нужно мне столько народу! – кричал мужик, да так, что стены тряслись. – Забирай их в свой гребанный рай, а то там столько места пустует!       - Ишь чего захотел – всякую дрянь я буду в рай посылать! Знаешь, сколько из них заслужило вечный покой? Да нисколько, едрить тебя под хвост!       С грохотом что-то врезалось во входную дверь снаружи, и та чуть не слетела с петель. Ручка начала отчаянно дергаться, словно пытаясь отвалиться и убежать отсюда подальше. Мужичок в костюме робко повернул замок, дверь распахнулась. Влетел растрепанный, измотанный парень, в порванной одежде, с царапинами на лице и с синяками по всему телу. Все, естественно, уставились на него: где это такое видано, чтоб на небесах кого-то избивали?       - Они обрели тела! – вопил он. – Миха, мать твою за ногу, они обрели тела!       - Они что сделали?! – завопил Господь.       - Тела, дружище, тела! Все собрались внизу, все семь миллиардов, и теперь собираются с нами разбираться!       - Как это случилось? – тихо поинтересовался вышеназванный Миха, или же Михаил.       - Какой-то паршивец продырявил хранилище, вот они все и выбрались оттуда!       - Вот я ж говорил тебе, что идиотизм это твоё хранилище!       - Ой, Люцик, хоть сейчас не надо! – обратился Господь к коренастому мужику. – Не видишь, в какой мы заднице?! Как мы справимся с семью миллиардами этих озлобленных идиотов?!       Николай, тем временем, стоял в стороне с видом провинившегося ребенка. Благо, никто не собирался тыкать на него пальцем с криками: «Это он, это он, негодяй, во всем виноват!» Жители небес были все-таки слегка умнее людей. Так, совсем чуть-чуть, но умнее!       А затем решил высказаться:       - А вы разве не всемогущие, ребят?       Все сразу же уставились на него, как на пришельца. В каком-то смысле он им и был. Но никто не задавал лишних вопросов и ждал, пока чужак продолжит.       - Вы же можете что угодно… Разве не так?       - Не совсем что угодно, но точно побольше тебя! – скривился Бог. – А к чему ты это?       - Сделайте что-нибудь со всеми этими людьми. Испепелите, там, или еще что. Заприте где-нибудь. Вариантов же полно!       - Эх, это ж хреновы души! Бессмертные субстанции, как ни крути! Уничтожим мы тела – так они новые заведут, тут-то наука простая. А запереть их и некуда уж – хранилище сломалось, куда мы их денем, по-твоему? Не настолько мы много можем!       - Тогда хоть явись перед ними, весь такой великий, они-то в твоем всемогуществе не сомневаются! – Николай сам не заметил, как перешел со Всевышним на «ты», да это его и не волновало. Не до формальностей сейчас.       Господь одобрительно кивнул, мол, хорошая мысль, надо попробовать!       И вышел прочь, забрав за шкирку Михаила и избитого Гавриила. Проворчал: «Будете мне помогать», заставил архангелов вести его к толпе. Николай совсем не хотел пропустить явление Господа народу, и потому побежал вслед, оставив в квартире Иисуса и Люцифера. Те переглянулись, пожали плечами, и решили тоже не оставаться в стороне.       За дверью находилась не лестничная клетка, как ожидал Николай. Скорее это похоже на бежевые коридоры гостиницы с великим множеством одинаковых дверей, путаными коридорами и огромным количеством жильцов. Обстановка коридоров совершенно не соответствовала квартире, в которой Николай успел побывать.       Они долго плелись по коридору. Откуда-то раздавался жуткий шум и гам. «Будто бы всё человечество собралось в одном месте», - подумал поначалу Николай, а затем опомнился, что так оно и есть. Такого шума он не слышал нигде: ни на концертах, ни на митингах, ни на самых многолюдных улицах столиц. Миллиарды голосов и воплей складывались в единый балаган, какофонию. «Вот он какой, глас народа!» - усмехнулся Николай сам себе.       Вскоре они добрались до больших стеклянных дверей, ведущих на балкон. Господь приказал Люциферу и Иисусу оставаться здесь, мол, они будут лишними. Николаю и архангелам он разрешил присоединиться, вышел на широкий балкон, похожий на тот, с которого вещает Папа Римский. На ходу Господь преобразился, принял узнаваемый облик: величавый, высокий старец с густой белой бородой, томно-грозным взглядом, укрывшийся белым одеянием. От прежнего старичка не осталось ни следа, теперь ни у кого не могло возникнуть сомнений: перед ним стоит сам Господь Бог, великий и всемогущий создатель и покровитель. Правда, что делать с теми, кто придерживался других религий? Это он тоже предусмотрел. Дело обстояло так же, как и с Концом Света: все видели того, в кого они верят. Атеисты же и прочие видели то, что они отрицали.       С балкона виднелась бесконечная зеленая долина, усеянная человечеством. Люд притих. Лишь шепот прошелся: «Будда! Аллах! Господь!». Некоторые и вовсе узрели пред собой образ Сатаны, хотя тот в этот момент томился за дверью. Еще были люди, увидевшие лишь сгусток энергии, и те, кто вообще ничего не видел, но ощущал присутствие Всевышнего.       Затем послышались возгласы на всех языках. Николай сразу вспомнил, как он сравнивал людей с детьми. Сейчас эти дети пытались выяснить у своих родителей, зачем они выгнали их из дома. Жалостливо, надрывно, и при этом с плохо скрываемой злобой кричат они: «Зачем ты нас погубил, Боже, за что?!»       Господь поднял руку, и ни звука более никто не издал. Лишь прислушивались к каждому его вздоху, надеясь расслышать ответ хоть на один из вопросов. Господь выдерживал паузу, задумчиво осматривая народ, который когда-то сдуру взял под своё покровительство. «Молодой был, глупый», - вот как он обычно комментирует своё решение о создании человечества на Земле.       - Они верят в твоё могущество, просто убеди их, что ты не только устроил Конец Света, но и сделал это для их блага.       Есть такой тип людей – их хлебом не корми, дай только людям советов надавать. В то же время в их жизни может быть полная неудача, и на душе кошки скребутся, всё равно будут они уверены не только в своем мнении, но и в необходимости им поделиться. И таким людям даже не важно, кто перед ними. Они будут учить родителей их воспитывать, учить начальство распределять расходы, учить Господа властвовать над людьми… Николай никогда не гордился этим качеством своего характера, но девать его было некуда. В отличие от многих приятелей Николая, в своё время преисполненных желания врезать ему за такое вмешательство в их дела, Господь выслушал совет и принял его к сведению. Все-таки, в психологии людей он вряд ли особо хорошо разбирается. Законы мироздания, сущность темной материи и темной энергии, вопрос о Черных Дырах – всё это так, мелочи, которые обязан знать каждый уважающий себя Господь-Бог. Но вот разобраться в устройстве человека, даже если ты создал его по своему образу и подобию – это уже чрезмерный подвиг! Уж легче создать камень, который ты не сможешь поднять.       - Внемли мне, мой народ! – завещал Господь, и голос его раздался повсюду, дошел до каждого. – Внемли моим словам! Ваша гибель есть часть всего бытия, есть начало новой жизни! Если вы сможете постичь терпение, обуздать свою злобу, не поддаваться Дьявольскую искушению ярости и обиды, я обещаю создать вам новый мир!       Человечество не верило Богу. Большая его часть уж точно. Снова весь гул мыслей материализовался в одну фразу: «Чтобы и его уничтожить?»       - Не гневите Бога сомнениями, если хотите обрести его милосердие! – громогласно заявил Господь.       «Но ведь гнев – это дьявольское искушение?»       Похоже, за тысячи лет развития люди научились находить логические пробелы в религиозных идеях. Это было большой проблемой: Господь привык, видите ли, что слово его – истина, даже если противоречит всем принятым законам мироздания. А если кто и начнет спорить – шарахни его молнией, и дело с концом. Тут так не выйдет: весь народ сомневается в словах Отца своего, жаждет бунта, споров. Похоже, человечество, наконец, подросло, и теперь стало эгоистичным, капризным подростком. Не вовремя, но какой, зато, прогресс!       - Вы полагаете, что Господа можно искусить грехом?! – яростно трепещет Бог, а люди только и делают, что находят аргументы в ответ. Уже не явление Господа народу, а какая-то политическая дискуссия на Первом канале. В конце концов, человечество пришло к мысли, обычной для подросткового мышления, заявило, что Господь им всю жизнь поломал, и всё в таком духе. Конкретнее же, оно заявило: «Мы более не глупцы, и мы злы на тебя».       А ярость человечества – это уже отдельный разговор! Если они друг друга с таким энтузиазмом уничтожают, то сложно представить, как они объединяются против единого врага.       - И все-таки, почему Земля загнулась? – поинтересовался Николай у Господа, пока в разговоре возникла пауза, установилась тишина.       - Сложно сказать, - ответил тот. – Наверное, просто устала. Наполнилась всей этой людской ненавистью, злобой, мерзостью, и лопнула, как воздушный шар…       - Все-таки мне радостно, что я сейчас здесь, а не среди них, - прошептал Николай скорее сам себе, оглядывая бескрайний океан из людей. – Позволяет чувствовать себя особенным.       - Смешно, что тебе даже сейчас необходимо выделиться из серой массы, - приметил услышавший это архангел Гавриил. – Может, тебе все-таки место там, а не здесь?       - Ни в коем случае! Тут хотя бы компания поуютнее, а то я всегда неудобно себя чувствую на массовых собраниях…       Тишина прервалась человеческой мыслью: «Ты можешь вернуть нам наш дом?»       - Не могу, - честно ответил Господь. – Даже я не обладаю даром возвращать утерянное.       Еще молчание. Человечество задумалось. Затем провозгласило:       «Тогда мы отберем твой дом».       С этого момента началось нечто невообразимое. Господь сразу же окружил высокое, коричневое здание, высочайшей стеной, одним лишь движением руки, а затем рванул внутрь, преображаясь обратно в дряхлого старика. Все остальные еле поспевали за ним.       Пройдя несколько поворотов и этажей, они оказались в очень просторном зале, с деревянным гладким полом и такими же стенами. Каким-то образом здесь же оказались и все остальные жильцы дома: архангелы, просто ангелы, апостолы, и несколько штук Святых. Что самое удивительное – не все они были землянами. Были и зеленые большеголовые пришельцы, как их себе представляют, и создания практически нематериальные, и жукоподобные, и просто не поддающиеся описанию. Под покровительством небес, как сразу же понял Николай, была действительно вся Вселенная.       Господь прошел в центр зала, настолько большого, что несколько сотен различных созданий вмещались сюда без труда. Они молчали.       - Есть у кого-нибудь хоть какие-то идеи насчет того, что нам делать?       Предложения посыпались градом. Кто-то предлагал просто сбежать, обосновать себе новые Небеса и жить там себе в радость, а эти людей здесь оставить. Но Господь возразил, мол, не дело это – когда люди на Небесах болтаются, особенно такие злые.       Другие предлагали время остановить, но это тоже оказалось плохим вариантом, ибо его если останавливать, то по всей Вселенной, а ей это не особо полезно будет.       Так и спорили бы они до скончания времен, отвергая одно предложение за другим. Но тут поступила весть, что люди уже практически пробили стену, возведенную Господом (прежде считалось, что подобное невозможно). Сила человечества оказалась слишком уж необъемлемой. И вновь, как ни странно, разумное решение поступило от Николая. Он спокойно стоял неподалеку от Господа, почесывал затылок, да и подумывал, что к чему. В итоге говорит:       - Скажите, а ведь в аду души грешников пытают всякими вилами, и так далее?       Люцифер сразу же возбудился: «Да, так и делают, точно!»       - Значит, оружие из ада способно причинить душам боль?       Все одобрительно закивали.       - А Люцифер сможет позвать сюда всяких дьяволов и прочих ребят, набрать оружия побольше, чтоб и мы в стороне не сидели, ну и пойдем боем на этих паршивцев?       Где-то послышался радостный вопль Александра Невского, явно одобряющего эту идею, да еще и готового взяться за своё любимое дело – возглавить эту Небесную армию.       Все уважительно смотрели на Николая, по плечу его хлопали, уже как к своему начали относиться, хоть и удивлялись – человек, да такой сообразительный, да еще и против своих же козни строит! А Николаю-то плевать, против кого там что строить. Лишь бы умом своим посиять. «Ради красного словца не пожалею и отца», - это про него.       В общем, все ангелы и святые, готовые принять участие в битве, были внизу, расставлены по периметру стены, ибо люди ломились со всех сторон. Вскоре, при активной поддержке Люцифера, присоединилась армия чертей и бесов, составляющая несколько тысяч. Конечно, количество было на стороне противника, но все-таки Небесные жители и черти будут покруче каких-то там людишек!       Господь, Иисус, Люцифер, архангелы и Николай восседали на крыше здания, закругленной и зауженной специально для того, чтоб можно было за всем наблюдать. Рядом же восседал Александр Невский, одаренный громким гласом и готовый раздавать приказы.       Вид открывался тот еще: людская масса в основном кулаками ломилась внутрь, умудрялась действительно рассыпать куски стены в пыль, бурлила ненавистью, как некая однородная субстанция, направленная лишь на уничтожение. Армия, состоящая из ангелов (по большей части, это были обычные люди в черных костюмах) и святых (они, в свою очередь, были представителями не только разных эпох, но и разных рас), чертей и дьяволов, вооруженные адскими виллами и копьями, готовилась встретить этот поток.       Вот она, вся глупость человечества, нарушившая устоявшийся порядок вещей! Обычно битвы происходят между Добром и Злом, а тут – Добро и Зло объединилось против жителей Земли.       Вот появилась в стене первая прореха, и первый человек прошел на территорию, защищаемую Небесной армией. И Битва за Небеса началась.