Endgame

Первым, что он услышал, едва пришел в себя, были гневные крики, а несколько мгновений спустя он открыл глаза и увидел бесконечную белизну стен. Госпиталь. Сэхун поморщился, пытаясь мысленно защититься и блокировать непрекращающийся гул из боли и несчастий, живущих в этом здании. Такие места он всегда ненавидел. По телу растекалась непривычная слабость. Всплеск воспоминаний пришел вместе с приступом необъяснимой паники и мучительной боли предательства. Воздуха вокруг стало катастрофически мало, и у Сэхуна закружилась голова. Кадры неестественной улыбки позади дула пистолета вспыхивали перед его глазами. Любые попытки пошевелить какой-либо частью тела казались нереальными – препараты, которыми напичкали его кровь, притягивали тело к постели. Его первым посетителем оказался не кто иной, как До Кенсу. Вот уж кто действительно преподнес ему сюрприз. Это была первая их встреча с того откровенного разговора с Чондэ. Казалось, словно все произошло вечность назад, да и Кенсу выглядел так, словно постарел на несколько лет за эти недели - его лицо осунулось, а глаза от усталости покраснели. - Какого…? Кай стрелял в меня, - прохрипел Сэхун, чувствуя, как внезапная горечь обожгла все внутренности. - Стрелял. Потому что должен был. Если бы он не сделал этого, Ким Сынхван убил бы тебя, - вздохнул Кенсу, приземляясь на стул рядом с кроватью. - Что? – Сэхун не мог заставить себя пошевелиться. - Сразу же после случившегося он доложил обо всем нам, и они с Сынхваном покинули дом. Мысли в голове Сэхуна путались в неразборчивое месиво. - Он до сих пор на тебя работает? Кенсу молча кивнул. Потрясающее чувство облегчения накатило на него, но все же какая-то мелочь не желала покидать разум. - Но он сказал… Сынхван сказал, что шесть лет назад… это NSS стреляли в Кая… и все, что произошло… это была его месть. Да, именно это он и сказал. Слова Кая казались пугающе не лживыми. Он слишком хорошо запомнил тот взгляд. Он запомнил. Внезапный страх тисками сжал его внутренности, и зрение Сэхуна размылось. Это все обезболивающие, подумал он. Препараты затуманили его разум. Он не мог уцепиться ни за одну мысль. – Это правда? То, что произошло тогда? Шесть лет назад? Я видел… Я узнал твое имя… в базе данных. Ты должен был знать… ты должен был знать, кем был Кай. Повисло молчание, и тогда Кенсу снова заговорил, голосом мягким и спокойным: - Это правда. Шесть лет назад именно NSS стреляли в специального агента Ким Чонина. Я был тем, кто сделал это. Сэхун моргнул, посмотрев на него. Казалось, что время замедлилось, а комнату окутали тени. Что-то болезненно оборвалось в его желудке. - Шесть лет назад мы были напарниками – вместе участвовали в операции, о которой почти никто не знал. В течение года нам пришлось скрываться – это было единственным верным решением среди всего того бедлама, что творился тогда в NSS. Вернее сказать, это мне пришлось скрываться. Мы знали, что рано или поздно Сынхван все поймет и тогда прикончит обоих. Тогда Чонин вызвался принять это на себя, он просто не мог допустить, чтобы все наши усилия последних тринадцати месяцев так просто превратились в пыль. Мы придумали план, и я позволил ему остаться. Каким-то образом Сынхван проникся симпатией к Чонину, и мы решили на этом сыграть. Но чтобы завоевать доверие Сынхвана, я должен был убить Чонина. Все результаты нашей работы теперь были в моих руках, и я должен был исчезнуть, пока Чонин играет роль невинной овечки, которую я использовал, а затем хладнокровно убил. Мы знали, что если не рискнем, Сынхван никогда не доверится ему полностью. - Ты убил его, - Сэхун вспомнил шрам от пули на животе Кая. Вспомнил изображение Кая, истекающего кровью на холодном грязном полу в ожидании Сынхвана. Или в ожидании смерти. - Это была игра. Мы не знали, позволит ему Сынхван жить или нет, но Чонин был уверен, что это сработает. Влюбленность была приманкой, сказал Кай. - Зачем ты это рассказал? Зачем вообще было втягивать в это меня? - Шесть лет спустя пришло время закрывать двери. Дело в том, что… теперь мы не могли быть уверены, работает Чонин на нас, или он действительно стал предателем. За последние шесть лет контакт почти сошел на нет – я не мог поддерживать с ним связь, как раньше, но босс сказал, что возникли подозрения. Аргументов я не услышал. Я метался между Сеулом и Пусаном, чтобы все разузнать… А ты был вовлечен, чтобы узнать, предал нас Чонин или нет. Я никогда не говорил тебе этого, потому что… я доверял ему. - Почему? Откуда такая уверенность? Кенсу вздохнул: - Я такой же эмпат, как и ты, Сэхун. Он знал. Он понял это, когда Кенсу прикоснулся к нему впервые. – Чонин и я… Мы знаем друг друга довольно долго, мы оказались в компании почти в одно время. Ты чувствовал его, Сэхун, и ты думаешь, он действительно нас предал? - …нет, – и это была правда. Он действительно так думал, по крайней мере до того момента, когда Кай выстрелил в него, глядя темным и пустым взглядом из-за ствола пистолета. – Где они сейчас? - Мне жаль, но этого я не в праве тебе сказать, - несмотря на такой ответ, Сэхун все понял. Он закрыл глаза, плотно сжимая веки и чувствуя отчаянное разочарование в своей груди. Кенсу уже встал со своего места. – Ты можешь закончить дело, О Сэхун. Вскоре ты вернешься в NIS. Мы благодарны тебе за помощь, и… - Кенсу наклонился вперед, похлопав Сэхуна по плечу, – спасибо, - тихо прошептал он, и Сэхун знал, что Кенсу подразумевал вовсе не «помощь». Сэхун зажмурился, чувствуя отголоски пульсирующей боли глубоко в животе. - В Сеул он вернулся в точности таким же, каким отсюда и уехал. Город по-прежнему гудел под его ногами. Квартира была устелена слоями сухой пыли. Последующие пару месяцев, находясь на реабилитации и занимаясь преимущественно разного рода бумажной волокитой, Сэхун чувствовал себя разбитым на куски. Чунмен бросал на него озабоченные взгляды исподлобья, но с вопросами не лез, и Сэхун был за это ему благодарен. Мир убаюкивал его, возвращая к обыденной рутине. Пусан казался по меньшей мере другим миром. Медленно, но верно угасало лето. Закончившаяся сказка о романе и приключениях теперь подходила разве что для рассказов за барбекю, если конечно опустить часть с мертвыми телами и кровью, хлещущей из его живота. Но кого он обманывает, в самом-то деле? Кай был выжжен на подкорке сознания, он ухитрился оставить там рану, которая затягивалась с большим трудом. Подсознание услужливо подбрасывало ему их последнюю встречу снова и снова во снах, изображение холодного дула пистолета Кая, очерчивающего его скулы, проигрывалось в его голове вновь и вновь. В одних снах Кай прошибал его голову второй пулей. В других лезвие пронзало его рукав, прошивая до самого горла по непрерывной изящной дуге. Но независимо от исхода, Сэхун неизменно просыпался с кровоточащей нижней губой и знакомым привкусом металла на языке. Надеяться на то, что это лето никогда не вернется в город, чтобы его преследовать – было пределом мечтаний. Он увидел Ким Чонина снова одним поздним осенним днем, когда просто прогуливался вниз по улице до магазина в квартале от его квартиры. Когда мимо промелькнуло знакомое удивленное лицо, Сэхун подумал, что ему показалось, но тут его схватили за руку и резко развернули назад. - Несмотря на твой покер-фэйс, я знаю, что ты меня узнал, - Кай улыбнулся ему, глядя нерешительно и ужасно знакомо, но все же в этом было что-то отталкивающее. Парень терпеливо ждал ответа. Он был одет в незамысловатую темно-синюю куртку, футболку и плотные темные джинсы. Мягкие волосы небрежно рассыпались на его лбу. Он говорил на чистейшем сеульском акценте, голосом ровным и глубоким. Это был не Кай из залитого солнцем Пусана. Это был Ким Чонин, потерявшийся ребенок Сеула. - Все закончилось, - сказал Чонин, вглядываясь в лицо Сэхуна. – Последние два месяца я был очень занят, прости, что не смог навестить тебя после всего, что произошло, - Чонин улыбнулся так, словно они были просто старыми друзьями, встретившимися после месяца разлуки. Так, словно он не стрелял в Сэхуна в их последнюю встречу, - рад видеть, что тебе лучше, - глаза Чонина скользнули вниз по его одежде, – давай найдем кафе и посидим там. Сэхун позволил вести себя вперед, он был слишком ошеломлен, чтобы возразить. Ему почти удалось вытолкнуть Кая вместе с Сынхваном на загранки своего сознания, внушив себе, что это была просто далекая забытая сказка, оставленная где-то на пляжах Пусана, на другом краю страны. И тем не менее Ким Чонин вернулся. Они нашли небольшое кафе на самом верху улицы, со стеклянными стенами и столиками из дерева. Приютившись в углу заведения, Чонин потягивал свой кофе, пока Сэхун пожевывал кончик соломинки. - Он мертв? – оба прекрасно знали, о ком идет речь. - Нет, - Чонин покачал головой, легкая улыбка заиграла на его губах, - его взяли. Операция прошла успешно. Иначе сидел бы я сейчас здесь с тобой? Какой идиотский вопрос, подумал Сэхун. Он боролся с вопросами, в клубок спутавшимися в его голове: - Почему меня отстранили? – первый месяц он провел, злясь на Кенсу, на Кая, NSS, и на весь «прекрасный» мир. Тогда боль просто остывала, оставляя взамен горькое онемение. - Потому что я совершил ошибку, - взгляд Чонина обжигал, и Сэхун вспомнил, как он скользил по разгоряченной коже, зубами прикусывая распухшие губы. Он вспомнил, как бедра Чонина раздвигались шире, по разные стороны от его бедер, как крепко он прижимался и дрожал от удовольствия. – Операция неоправданно затянулась, и я ошибся. Я стал слишком самодовольным, а Сынхван не настолько глуп, чтобы этого не заметить, – он вспомнил, как одиноко и отстраненно выглядел Кай, вспомнил ухмылку, которой он не видел ни разу в моменты, когда на Кае не было посторонних взглядов. Сэхун был первым и единственным, к кому тот привязался, показав свое истинное «я» за прошедшие семь лет, что он был Каем. - Могли придумать что-нибудь менее жестокое, - это было совершенно не то, что Сэхун хотел сказать, но темные холодные глаза Кая, широко смотрящие на него, когда тот нажал на спусковой крючок, преследовали его месяцами. Боль по-прежнему была настоящей, впрочем как и горькое чувство предательства. - Мне очень жаль, - взгляд Чонина смягчился, его веки, дрожа, опустились вниз, - все произошло так быстро, и я понял, что должен убрать тебя с дороги прежде, чем это сделает Сынхван. Если бы в тебя выстрелил он, я бы сейчас разговаривал с могилой. Чонин не произнес это вслух, но Сэхун и сам догадался, о чем речь. Миссия всегда должна стоять на первом месте, даже если при этом твоему напарнику конец. Именно такими должны быть люди NSS – безжалостными, но продуктивными. Чонин должен был убить его, если считал нужным, точно так же поступил и Кенсу шесть лет назад. Они были лишь пешками, пригодными для определенной роли, и иногда они же становились жертвами. - Было сложно заставить его поверить? – Сэхун вспомнил, как Кай всегда льнул к прикосновениям Сынхвана, а его взгляд светился обожанием каждый раз, когда Сынхван притягивал его к себе. Даже сейчас это заставляло его желудок неуютно сжиматься. Чонин ненадолго замолчал, болтая соломинкой в своем остывшем латте. - В какой-то степени… Кай и впрямь был влюблен в Ким Сынхвана. Если бы эмоции были ненастоящими, все могло провалиться. Я справился, и это значит, что я могу заставить людей чувствовать то, что чувствую я. Семь лет я был Каем, - а затем появился Сэхун, и задумка дала трещину. - И я был им до конца. Когда он обнял меня в последний раз, я увидел в его глазах собственное отражение… И я знал, что он был влюблен в Кая. Чувства были настоящими. Он доверял мне, он угодил в эту ловушку. Пламя разгоралось медленно, но верно. План был превосходен, - Чонин сделал дрожащий вздох, – но я больше не он. Кай умер, и теперь это дела минувших дней, – глаза Чонина, моргнув, посмотрели вверх, и Сэхун смог разглядеть это невесомое различие. На губах Чонина не было и следа от чувственной ухмылки, ни намека на ленивую самоуверенность и лоснящееся очарование. Даже когда они занимались любовью за спиной Сынхвана, Сэхун встречался с Каем. В его поведении всегда было что-то непреступное и несмелое, словно он не мог избавиться от Кая внутри себя. Но прямо сейчас здесь не было и следа от любовника-трофея стоимостью в миллиард-вон. Чонин выглядел лишь постаревшим и… уставшим. Он больше не был Каем, но не был он и тем самым Ким Чонином, которого встретил Сэхун в средней школе более десяти лет назад. Чонин повзрослел, и Сэхун не был уверен, был ли он хотя бы отдаленно похож на того Ким Чонина, которым стал. Затянулось молчание, Сэхун размышлял над словами Чонина. Сеул в поздние осенние дни был золотистым от солнечного света, улица снаружи кафе наполнялась суетой влюбленных пар и компаниями подростков. Каким-то образом Сеул ощущался миром, очень далеким от Пусана. - Так все же, зачем ты здесь, Чонин? – имя прозвучало, словно на иностранном языке, – в принципе можешь не отвечать. Будем считать, что это просто встреча между давними друзьями. Рука Чонина на дюйм приблизилась к его руке, лежащей на столе, пальцы не касались, но были так близко, что он мог чувствовать их тепло. - Я распространяю предложения о работе. Что-то оборвалось в животе Сэхуна, несмотря на то, что он вполне был готов к подобному. - Тебя Кенсу подослал? - Ты прекрасно знаешь, что силу твоей способности невозможно не заметить, Сэхун. Даже в школе я знал, что ты невероятно сильный эмпат. Это и подтолкнуло нас друг к другу. - Эта работа не имеет отношения к NSS, верно? – Сэхун посмотрел в глаза Чонина, и уже знал ответ, – ты и Кенсу. Вы же никогда не работали на NSS? Я тоже не работал на NSS. Вы втянули меня в это, не потрудившись рассказать правду. «Проект Е», «Секция Е12», - мифы внутри мифов NSS. Теперь Сэхун наконец понял, что все это значит. Оказалось удивительно легко собрать все детали пазла воедино, ведь он знал, что это были за детали. – Группа агентов под прикрытием с ненормальными экстраординарными способностями. Многообещающие одаренные эмпаты. Вот почему это было засекречено. Ведь это возможность забираться в чужие головы, манипулировать всеми, и для общественности довольно проблематично будет переварить подобное. Мягко говоря, подобное обычно пугает. Теперь он все понял. Эта миссия была испытанием. И Сэхун не был уверен, что хочет знать, насколько ему удалось в нем приуспеть. Губы Чонина изогнулись в легкой полуулыбке: - Я знаю, люди могут подумать, что мы монстры, но ведь ты-то знаешь, что это не так. Мы просто боремся, хоть у нас и может быть больше секретов и скелетов в шкафах, но мы всего лишь пытаемся сделать лучше то, во что мы верим, Сэхун. Всегда найдется тот, кто боится испачкать свои руки в достижении цели. - Ты предлагаешь мне присоединиться к организации, которая, не колеблясь, простреливает животы и оставляет твою жизнь в руках опасных преступников? После семи лет усердной работы, в которой заключалась жизнь, не являющаяся даже твоей собственной, - он не хотел спрашивать Чонина, было ли частью плана – спать с Сынхваном, - после того, как ты стрелял в меня, чтобы не раскрыть свою личность в этой миссии. - Не все миссии такие мерзкие, как эта, Сэхун, - Чонин поежился, но его голос по-прежнему был тихим и спокойным, - обычно мы беремся за менее масштабные дела. Это был первый раз, когда было необходимо пойти на крайние меры. И не все так плохо. Мы путешествуем по всему миру, мы можем быть теми, кем хотим быть. Я выбрал и создал Кая, понимаешь? Ты испытываешь дрожь и удовлетворение, когда делаешь что-то, что способствует безопасности каждого в этой стране. Может быть, мы и не признаны широкой публикой, но ты же понимаешь, что мы рождены не для того, чтобы… обладая такой силой, просто сидеть и копаться в бумажках. Мне нравится то, что я делаю, - Чонин сделал паузу, - ну, если конечно исключить то, что Кенсу меня подстрелил. И конечно то, что параноик-психопат натравил на меня убийцу просто потому что это ему пришло в голову, что я непредсказуем. - О чем ты? - Помнишь того китайца-блондина с ножом? – Чонин посмеивался, качая головой, – один из лучших внештатных Проекта этой организации, правда его выгнали. Кенсу чуть не описался, когда об этом узнал. - Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, что твои слова явно не наталкивают меня на мысль, что это разумная карьерная дорожка? - Мы просто делаем то, что должны делать, ничего личного. Ты живешь завтрашним днем ровно до тех пор, пока все не испортишь, - Чонин пожал плечами. Внезапно он подался вперед, его глаза горели энтузиазмом, – у тебя такой большой потенциал, который ты еще не реализовал, Сэхун. Мы способны делать такое, что находится за пределами воображения. Ты прожигаешь целую жизнь, скрывая то, кто ты есть на самом деле, боясь, что подумают люди, если узнают правду. Мы не монстры, Сэхун, мы выше этого. Это твой шанс, Сэхун. Ты можешь стать кем-то значимым. Больше не нужно скрываться. Сэхун чувствовал нарастающий гул в своей голове. - То, что вы делаете, аморально. Рука Чонина все еще сжимала бокал. - Нам не обязательно следовать общественному моральному кодексу, но то, что мы делаем, необходимо, Сэхун. Мы делаем хорошую работу, и я хочу, чтобы ты попробовал. Но ты имеешь полное право отказаться, и «Проект Е» исчезнет из твоей жизни навсегда. Ни связей, ни следов. Тепло пальцев Чонина, лежащих рядом с его рукой на столе, было очень привычным. Он вспомнил, как его преследовал холод в глазах Кая, когда тот смотрел на него из-за дула пистолета. Вспомнил пьянящий жар его губ, когда они касались его, как крепко прижимались друг к другу в клубе. Вспомнил ослепляющую боль и горячую липкую кровь, сбегающую между его пальцами. Вспомнил, как Чонин всегда громко смеялся на крыше их школы, а его горячие пальцы были на его щеках. Вспомнил, как его мать шипела на него: «С твоей головой что-то не так». - Так что ты выберешь, О Сэхун? Сэхун поднял взгляд, посмотрев Чонину прямо в глаза, и они оба знали ответ.