Down

POV Gerard - Джерард, прекрати дымить на кухне! - Господи, Уэй, когда же ты прекратишь расставлять свои чашки по всему дому? - Заебалась убирать за тобой! Типичный день типичного меня. Линдси со своими криками методично взрывает мозг. - Да, милая. Хорошо, милая. Я найду нам горничную, милая. «Я скоро повешусь, милая» - разумеется, никогда не скажу ей этого. Не подумайте, я искренне люблю свою жену. Линдси прекрасна, пусть иногда и напоминает истеричку. Ей слишком много довелось пережить. Поверьте, меня очень трудно терпеть. Не каждому удастся, а тем более такой девушке, как она. Линз знает себе цену. И это в порядке вещей, что ее раздражает мое явное невнимание к ее персоне. Только вот с каждым новым скандалом мы как будто кладем кирпичик в стену, разделяющую нас. Я думаю, что однажды даже Бэндит будет не в силах ее разрушить. Моя дочь – это лучшее, что есть у меня. Что осталось. Если вы уверены, что мне не было больно собственноручно ломать то, что мы вместе строили годами – нашу группу, - вы ужасно ошибаетесь. Страшно видеть крушение легенды. Еще страшнее быть его причиной. Но ничего не делается просто так. В моем случае отсутствие идей, новых, несказанных слов привело к желанию отпустить прошлое. «Семейная жизнь спасет меня» - повторял, как мантру. Не помогло, знаете ли. Ни мои девочки, ни размеренная жизнь никогда бы не смогли вытеснить из памяти крик толпы, которая жаждет шоу, которая лихорадочно подпрыгивает, видя «легендарных парней из My Chemical Romance», которая являлась (является?) неотъемлемой частью жизни. А теперь тишина и спокойствие. И крик вечно недовольной Линдси. Flashback У меня ужасно трясутся руки. Микрофон держать почти невозможно. Майки пьян до смерти, Рэй беспрестанно теребит волосы, а у Мэтта, кажется, палочки выпадают из рук. О да, концерт мы отыграем отлично. Это наше третье публичное выступление и, разумеется, все напряжены до предела. По идее, я должен быть эдаким моторчиком, который подбадривает всех и заводит толпу. А вот хуй. Мне едва хватает сил выйти на сцену дешевенького паба, сказать несколько слов и начать петь. Причем петь паршиво. Голос срывается, не попадает в ноты, а я умираю от мучительного стыда и отвращения к себе. Я знаю одно – как только все закончится, я закинусь. Ощущение собственного ничтожества обязательно отпустит. Плевать, что волшебное действие наркотика длится не более 4 часов, мне и этого хватит. Привет, меня зовут Джерард Уэй, я начинающий музыкант и вы обо мне никогда не услышите. - Понимаешь, я чувствую, что группа неполноценная, – делится соображениями, разбуженными бутылкой крепкого напитка Майки. Поражаюсь брату – на ногах-то еле стоит, а говорит вполне осознанно. – Нам нужно объединяющее звено. Хэй, ты меня вообще слышишь, Джерард? Надоедливый треп брата разрезает наркотическое опьянение. Я хочу заткнуть уши, но не могу физически, поэтому остается делать вид, что я заснул. От усталости. На полу пропахшей потом и алкоголем гримерной. - Вот только не говори мне, что снова наркотики! Джерард, мать твою! А мне уже так хорошо, что я не слышу ни истерики Майки, ни удара закрывающейся двери. Я только мечтаю, чтобы меня оставили в покое. Собираю оставшиеся силы и тянусь за виски. Пью прямо из горла и отключаюсь. * - Какого черта ты тут делаешь, парень?! – разозленный голос охранника заведения топором врезается в голову. – Клуб уже давно закрыт, выметайся отсюда! Судя по солнечному свету, пробивающемуся через пыльное окно, уже утро. Или день. Не имеет значения. Я пытаюсь открыть рот, но мужик не дает мне сказать ни слова. Он просто хватает меня за шкирку, как нашкодившего котенка, и выкидывает на улицу. Мне кажется невыносимым стоять, поэтому я прислоняюсь к стене и пытаюсь сохранить вертикальное положение. Люди брезгливо морщатся и отворачиваются, глядя на меня. Я понимаю их чувства. Меня самого тошнит от своего лица. Через несколько часов мы с матерящимся Майки возвращаемся домой. - Джерард, я так больше не могу. Когда мы репетировали, ты казался таким воодушевленным, что я поверил, что ты изменился. Что ты вырос из жалости к себе. Я же видел это! А теперь… Ты только посмотри – у нас первые успехи, первые концерты, а ты себя ведешь как престарелая рок-дива, которой все по гроб жизни должны! Эти твои наркотики… Ты сам себе жизнь разрушишь, Джи. В голове роятся мысли. Я не знаю, как объяснить двадцатилетнему парню, героически научившемуся играть на гитаре всего за 6 месяцев то, что как группа мы из себя ничего не представляем. Из меня откровенно херовый фронтмен. Я себя контролировать не могу, что уж там о группе говорить?! И вместо ответа трясу грязными волосами и прохожу мимо него. Спиной чувствую прожигающий взгляд брата. - Если ты сдался при первых трудностях, это не значит, что опущу руки и я, – тихо шепчет Майки. И он действительно продолжал бороться. End of flashback - Линдси, ты же знаешь, это ненадолго! Не больше пяти дней, правда. Я дам тебе отдохнуть от себя. «А сам отвлекусь от твоих заскоков». - Можешь уносить свою задницу и больше не возвращаться совсем – озлобленно шипит она – Какого черта ты меня снова оставляешь с ребенком? Ты вообще помнишь, как твоя дочь выглядит? «Ради всего святого, Баллато, в вечных турах теперь ты, а не я. Я не уверен, что ты в курсе, что Бэндит уже читает!» - веду мысленный диалог с женой. Вслух – ни звука. Сейчас она на взводе, может и глупостей натворить. Как-то раз мне пришлось сидеть полночи на ступеньках дома, потому что я забыл купить детское питание для Бэндит. На самом деле девочка уже давно не ест все эти каши, но у Линдси было отвратительное настроение, и нужно было его как-то поправить. Скандалом. Зато теперь у меня бесценный опыт – не прекословить. Не дожидаясь очередной тирады, хватаю заранее собранный рюкзак, целую дочь и выхожу на улицу. Собираюсь уехать в Уэльс на несколько дней. У меня отличное оправдание – я займусь музыкой. Ложь. Я сам не знаю, для чего уезжаю из Лос-Анджелеса, но чувствую, что это необходимо. В такси играет наша первая песня. Skylines and turnstiles. P.S: Очень нужна бета.