Альтернативная фантазия

“В тихом омуте черти водятся” (Народная поговорка) “Скука - двигатель прогресса” ©

Задумавшись, Эфрази (а теперь она решила называть себя только так) с трудом поспевала за госпожой Франсуа, прокладывающей путь в густой толпе. Мысли девушки занимали теперь отнюдь не прелести воскресного рынка, а один конкретный человек... В жизни девушки было мало интересных и запоминающихся событий, и знакомство с главой парижской полиции можно было смело отнести к таковым. Сколько Эфрази себя помнила, она жила с отцом. Из-за особенностей его работы (кажется, в сфере торговли…) они регулярно переезжали с места на место. Вальжан старался не обременять дочь подробностями, но, повзрослев, она стала замечать, что какой-то затаенный страх гонит его с насиженных мест. Последние семь лет они не покидали пределы Соединенного Королевства, а до этого жили и во Франции, и в Италии, но она плохо помнила те годы. Настоящие осознанные воспоминания Эфрази связаны с её первой прочитанной книгой. Сказки братьев Гримм, в красивом, богато украшенном кожаном переплете (подарок отца на день рождения), которые она с гордостью прочитала ему вслух, практически не запинаясь. С тех пор чтение стало её страстью – она с упоением проглатывала одну книгу за другой. Предпочтение отдавалось приключенческим романам и сказкам, но со временем Эфрази прочитала каждый том в библиотеке отца. Особо скучными вечерами она не чуралась даже трактатов по политологии и экономике. Надо заметить, что к семнадцати годам Эфрази прекрасно читала и говорила не только на английском, но и на французском. Другой её страстью стала кулинария. Казалось бы занятие, свойственное большинству женщин, она возвела в ранг искусства, часами пропадая на кухне, экспериментируя и добиваясь потрясающих результатов. Ей было приятно порадовать отца чем-нибудь вкусненьким. А домашним доставляло истинное наслаждение восхвалять её кулинарные таланты. Еще одним увлечением девушки, приводящим в восторг нянюшек, было вязание. Хотя Эфрази достаточно сносно штопала и шила (как и полагалось особе женского пола), это не вызывало у нее никаких чувств… Но увидев однажды, как из обычной нити появляется свитер, она пришла в неописуемый восторг. И с тех пор у домочадцев появились различные вязаные предметы гардероба, а скорость и её мастерство удивляли и восхищали всех. Казалось бы, все это делало из Эфрази не просто замечательную дочь, но и великолепную хозяйку, если бы другие её увлечения не выходили за рамки того, что приличествовало девушке из её среды. Впрочем, наша мадемуазель и не старалась становиться образцовой. Так как готовить, шить и вести хозяйство она научилась не потому, что мечтала удачно выйти замуж, а исключительно по причине того, что сидеть без дела было ужасно скучно... Как-то раз, во время чтения очередной книги (а был то учебник по естествознанию), её поразил один факт из жизни попугаев: “Если в неволе волнистые попугайчики живут парой, они практически не поддаются обучению, но один попугай в неволе обязательно с течением времени начинает разговаривать.” Эфрази решила, что это происходит от того, что в одиночестве попугаи ужасно скучают. С тех пор она знала, что от скуки можно горы свернуть… Наша юная мадемуазель грезила о приключениях и путешествиях, тайнах и опасностях, отважных рыцарях и благородных пиратах, звоне скрещиваемых клинков и опьянении битвы. Настроенная столь романтично, Эфрази упросила отца научить её нелегкому искусству фехтования - сражаться на шпагах. Уже через пару недель Вальжан успел сто раз пожалеть, что поддался умоляющим глазкам дочурки. Успокаивал он себя только тем, что фехтовали они нечасто и лишь легкими осиновыми палками. Жан не знал, что девушка втайне от него таскает его же шпагу и тренируется во дворе, используя в качестве противника старое огородное чучело, которое она случайно нашла в дальнем углу сарая в их доме в Уэльсе. Другую её страсть, желание путешествовать, могли утолить только книги, так как за время частых переездов Эфрази не видела ничего, кроме постоялых дворов, внутренней обшивки кареты, кусочков пейзажей, которые мелькали сквозь неплотно закрытые занавески. Только один случай подарил ей неописуемое удовольствие - когда они переплывали пролив Ламанш, покидая Англию. Стоя на палубе брига, удаляющегося от скалистых берегов туманного Альбиона, наблюдая за полетом чаек над гребнями темно-синих волн и вдыхая соленый морской воздух, Эфрази мечтала о том, чтобы бороздить моря на пиратском судне, о картах и кладах, и (как же без этого) грезила об удивительном капитане Бладе. Когда заходящее солнце осветило приближающийся зеленый берег Франции, девушка, наблюдая, как корабль входит в порт и причаливает к пристани, вдруг поняла, что в этой стране с ней может приключиться нечто прекрасное и необыкновенное. И теперь, уходя с рынка, Эфрази подумала, что её предчувствие может исполниться гораздо раньше, чем она предполагала.