Heartbeat

— Коннор, вы… вы слышите меня? Коннор, очнитесь! — ассасин резко открыл глаза и сделал попытку сорваться с места, но тупая боль в руке заставила его скорчиться от боли и вновь опуститься на мягкую поверхность. Радунхагейду почувствовал на себе обеспокоенный взгляд проницательных карих глаз. И, черт возьми, этого человека Коннор сейчас хотел видеть меньше всего. Жеральд Блан. Оторвав взгляд от худощавой фигуры, Кенуэй осмотрелся. Они находились в маленькой комнатке со старой деревянной кроватью возле окна, небольшим шкафом и неприметным письменным столом в углу. Яркий солнечный свет пробивался сквозь плотные шторы, бросая лучи прямо на силуэт мужчины, который сидел на краю кровати. — Жеральд? — хрипло спросил Коннор с тенью недовольства, — что вы… — Мой корабль не… немного задержался, поэтому, эээ, мне пришлось отправиться в ближайший отель. Очень не… не хотелось провести ночь в по… порту. А ближе к утру, когда я решил п-прогуляться и позавтракать, ибо я был очень голоден и ни… ничего не ел… — Понятно, — перебил Радунхагейду. Он понемногу начинал понимать, что случилось, — Вы ведь были на площади в тот момент, когда эти ублюдки… И он запнулся. Голова напоминала улей диких пчел. Мысли и воспоминания безобразно роились в сознании, не желая выстраиваться одна за другой, помогая ассасину вспомнить события вчерашнего дня. — Да, я проследовал за стражниками, которые гнались за Авелиной и за вами, но… Сердце пропустило удар, и яркая вспышка воспоминаний озарила разум ассасина. Авелина. Авелина де Грандпре. Ее лицо, ее руки, ее крик. Слезы, которые стекали по веснушчатому лицу. Он всегда боялся этих слез. — Где она? — Коннор приподнялся на локтях, собираясь сорваться на ноги. Руки дрожали, но он не обращал на это внимания. К горлу поднимался комок, а на лбу выступил холодный пот. — Нет, н… нет, вам нужно немного отдохнуть, — обеспокоенно ответил Жеральд, сделав попытку уложить Кенуэя обратно, но тот схватил мужчину за руку и притянул Блана к себе. — Где. Авелина. — Они… они забрали ее с собой, — пролепетал Жеральд. В его глазах читалась паника и отчаяние, — я ничего не смог сделать… — Куда? — тихо спросил ассасин. Молодой человек начинал изрядно раздражать ассасина. Если бы он мог, он бы прикончил его прямо здесь. Прямо в этом старом отеле. Лишь бы избавиться от этого противного чувства, которое он не мог описать, ибо чувствовал подобное впервые. То, как Жеральд смотрел на Авелину, когда они встретились на улице и он согласился одолжить свой костюм… Коннор бы ни за что на свете не поверил, что они просто друзья. Между ними что-то было и Кенуэй чувствовал это. Связь. Прочная связь. Ублюдок. Он ведь остался здесь, не вернулся в Новый Орлеан. Лишь бы быть поближе к Авелине. Но по иронии судьбы, Блан фактически спас ему жизнь. И от этого становилось еще противнее. Кенуэй ведь теперь должен быть благодарным. И от это было еще противнее. Ведь он герой, он спасает жизни, этот чертов Жеральд Блан. Авелина бы была в восторге. Она ведь любит героев. Он ведь идеал, на него можно положиться. Не то, что Коннор. Дурак. Настоящий дурак. Он даже не смог нормально справиться с заданием, подверг опасности девушку, которая стала для него всем. Его смыслом жизни. Бормотание Жеральда вернуло Радунхагейду к реальности. — Я не уверен, но они… они говорили что-то об убежище, которое находилось в подвале поместья, где вчера про… проходил бал, который Соловей… Он уже не слушал Жеральда. Поместье. Авелина. Ассасин посмотрел на свою руку. Блан убрал кусок ткани, которым девушка обмотала ранение и заменил повязку, зафиксировав руку. Молодец. Мисс Грандпре будет в восторге. Если она жива… — Вам… вам нельзя двигаться, — пролепетал Жеральд, но Радунхагейду одним неуверенным движением поднялся с кровати и схватившись здоровой рукой за край, осматривал комнату в поисках своей сумки. Он не мог сидеть здесь, он не мог оставить Грандпре одну. Конечно же она жива. Он найдет ее. От мыслей о ее возможной смерти подкашивались ноги и ассасин ощущал, что может лишиться рассудка. Худощавый мужчина вздрогнул и на одном дыхании произнес, — вон там, около ш-шкафа. Блан молча смотрел на подтянутую фигуру в углу. Он чувствовал, что Коннор с самой первой их встречи невзлюбил его. Но почему тогда Жеральд, увидев полуживого Кенуэя в стоге сена помог ему? Блан понимал, что только ассасин может помочь. Только он способен отыскать Авелину. Молодой мужчина действительно переживал за подругу, боясь представить свою жизнь без нее. Жеральд ведь всегда любил ее. И мисс Грандпре прекрасно знала это. Но он понимал, что у девушки свои тайны и своя жизнь, в которой он, к сожалению, может присутствовать только как друг. Сильная, грациозная, волевая. Он не мог представить себя рядом с ней. Но он всегда пытался поддержать девушку, как мог, в глубине души надеясь, что Авелина тоже пытает к нему теплые чувства. Звук скрытого клинка заставил Блана вздрогнуть. Перед ним стоял Радунхагейду в полной боевой экипировке. — Спасибо, — хрипло произнес ассисин и не дождавшись ответа исчез в оконном проеме, прежде, чем последовал ответ.

***

Прыжок, еще прыжок. Сжав зубы, Радунхагейду передвигался с ветки на ветку, с дерева на дерево. Раненая рука не позволяла о себе забыть, периодически отдавая резкой болью до самых кончиков пальцев. Но ассасин пытался не терять ритм. Сейчас больше всего на свете он боялся опоздать. Боялся, что придет слишком поздно. Эти мысли заставляли вздрагивать, собирать остатки сил в кулак, и двигаться быстрее. Еще быстрее. Он не представлял, что скажет ей. Он наверняка растеряется, ведь он совершенно не знает, как вести себя с девушками. Блан, наверное, гораздо опытней в этом вопросе. Коннор боялся признаться самому себе, что он любит Авелину. Но главное ее отыскать. И все будет в порядке. Главное, чтобы она была жива…