Сети Дьявола

Простишь ли ты, Господь, нас, детей твоих грешных?

За все то, что мы совершаем и во что превращаем землю?

Благодарим и надеемся на милость Твою.

Аминь. Ночь. Холодная и унылая. Ее шепот доносится до темных улочек, окутывая мраком каждый угол. Люди пытаются укрыться, от пробирающего до костей холода, за каменными стенами своих домов, окна которых отчаянно вступают в борьбу, с пытающимся ворваться внутрь дождем, внезапно обрушившимся на неприметный провинциальный городок Англии, и ветром, вырисовывающим фигуры на деревянных рамах. Когда улицы пустеют, лавки закрываются, солнце садится, и на троне восседает одинокая луна, с презрением поглядывающая на маленькие точки, прячущиеся в темных углах... Когда семьи, поедая, кто ржаной хлеб, кто оладьи, греются у печи, желая послушать очередную городскую легенду, по грязной дороге, усыпанной гравием, бежит юноша. Мысли его соединяются в бушующем потоке, неся за собой страх и отчаяние. Он бежит, в надежде найти укрытие, спастись духовно и исповедаться. Силы на исходе, дышать все труднее, но надо бежать, бежать что есть силы. По пути он уже миновал жилые дома, старые сараи, и, наконец, дошел до болота, обитатели которого издавали странные звуки. Пройти мимо высоких камышей, небрежно качающихся из стороны в сторону было нелегко. К тому же перспектива угодить в болото совершенно не привлекала. Юноша вытягивает руки, пытаясь хоть как-то не задеть колючие растения, растущие из-под земли, и, найдя силы, еле выбирается. Парень втягивает воздух, медленно растекающийся по легким, и облегченно вздыхает. В нескольких метрах от него, на окраине города, виднеется всеми забытый монастырь. Охваченный трепетом, грешник молча подходит к большим воротам. К счастью, калитка открыта и можно войти. Не чувствуя влажной травы под босыми ногами, парень поднимается по ступеням, оставляя за собой следы. В монастыре царят спокойствие и одухотворенность, но несмотря на это, сердце молодого человека неистово колотится, выбивая ритм в ушах и висках. Мокрые кудри спадают на загорелый лоб, глаза лихорадочно бегают по помещению в поисках хоть одной живой души. Ему хочется кричать, но голос предательски скрывается под покровом страха, опутывающего душу, словно паутина. В конце коридора проходит чья-то тень. И юноше остается только бежать вслед за ней. Липкой рукой он хватает человека в мантии, и тот поворачивается, недоуменно оглядывая гостя, посетившего Божий дом в столь поздний час. Разорванная рубашка, открывающая грудь, потертые брюки, заштопанные не один десяток раз, ноги в крови - следы острых камней, и глаза, изумрудные с оттенком ярко-пылающего солнца на закате. -Вы, - заикаясь начал он, - вы должны мне помочь. Он хватает незнакомца в мантии за длинные рукава. - Что случилось? - с наигранным интересом осведомляется "слуга Бога". - Я..я согрешил. Все, что мне нужно - исповедаться. Где архиепископ? Он поможет. Он поможет, - бормочет кудрявый юноша, внимательно оглядывая все вокруг. - Вот оно что, - вздыхает служащий монастыря. - Сын мой, тебя сейчас не смогут принять. Все отправляются в часовню. Слова, как гром среди ясного неба обрушиваются на молодого человека. Сам того не замечая, он морщится и покачивает головой. - Это очень важно, - он не уступает. Да и возможно ли? - Простите, - шепчет человек в сутане и собирается возвратиться к прежним делам. Нет. Не может этого быть. Юноша не верит словам незнакомца. Ведь, по сути, монастырь дарит людям надежду и успокоение. Юноше просто необходимо рассказать о своем деянии, о мыслях, которые душат его. И что в итоге? Людям здесь не до него. Ему остается только уйти отсюда подальше. Наедине со своей совестью и грехами. Он разворачивается, собираясь спуститься вниз, к входной двери, но, видимо, в человеке, с которым он только что разговаривал что-то зашевелилось. - Постойте, не уходите, - начал он, - вы можете пройти к монаху, - юноша оборачивается. - Правда, совсем недавно прибывшему к нам, - поясняет служащий. - Я согласен, - в душе загорается маленькая искорка надежды. Человек в сутане и юноша, мокрая из-за дождя одежда которого непристойно облегает тело, идут по коридору. В монастыре пахнет свежеиспеченным хлебом и растениями, растущими за окнами. За спиной слышится шелест чьих-то юбок. Обернувшись, молодой человек замечает красивых девушек, идущих парами к одной из двери. Служащий протягивает руку, указывая на дверь в конце коридора. Юноша, поблагодарив мужчину, идет в указанном направлении. Тело не подчиняется, мозг не в состоянии далее размышлять, но, казалось, с каждым шагом страх постепенно отступает, выпуская наружу чувство облегчения. Войдя в комнату, человек ищет глазами своего спасителя. Но перед этим тщательно осматривает помещение. На голых стенах висят деревянные картины с изображениями святых; с левой стороны находится ложе, застеленное старым одеялом и грубыми простынями; под распятием, также находившимся на стене, стоит скамья, на которой покоятся толстые молитвенники; на тумбе горит ночник, тускло освещающий комнату монаха, сидящего у полукруглого окна, закрывающегося одностворчатой ставней. Из-за сквозняка, свистящего в коридоре, дверь закрывается, и монах вздрагивает от испуга. Перед юношей стоит человек, примерно такого же возраста, как и он сам. Это немало удивляет, учитывая, что "слуги Бога" не имеют права вступать в какие-либо физические отношения. Тело его, начиная шеей и кончая ногами, прикрыто черной мантией. Длинные и широкие рукава платья скрывают кисти рук, но не трудно догадаться, в руках он перебирает четки. На дне голубых глаз царит нечто дьявольское, именно это и привлекает. При виде монаха губы юноши невольно растягиваются в улыбке, но, вспомнив, какие мысли посещают его на протяжении последних месяцев, он пытается придать лицу выражение оробевшей крестьянки. Тщетно. - Как зовут вас? - голубоглазый потирает ладони и направляется к гостю, сердце которого начинает биться быстрее. - Гарри, - смело отвечает он. - Луи, - человек в сутане протягивает руку и пожимает другую, протянутую ему навстречу. - Расскажите что с вами, а после мы помолимся Богу, - предлагает Луи. Гарри сообщает обо всем, что тревожит его. В частности, о молодом кузнеце, превращающимся в его мечтах в райского ангела, спустившегося на грешную землю в поисках любви плотской. Юноше страшно, почему именно его голову посещают столь странные мысли. - Я вас понимаю, - после долгого молчания отвечает Луи, не сводя при этом глаз со своего собеседника. "Двусмысленная фраза", думает про себя гость, недоверчиво и с каким-то непонятным, охватившим его желанием. Он смотрит монаху прямо в глаза, желая найти ответ на собственный вопрос. Но тот молчит. - Идите сюда, - Луи предлагает гостю помолиться иконе, находившейся на стене, под теми самыми толстыми молитвенниками. Юноши, стоя на коленях, склоняют голову перед распятием святого, и начинают: - Господи, помоги! - молят они. - Будь снисходителен к нашей слабости, к мыслям нашим порочным, к действиям нашим развратным, - голос Луи отзывается эхом, по спине Гарри пробегают мурашки. Что-то давящее, невыносимое разливается в воздухе. Гарри хочет хоть краем глаза взглянуть на монаха, возносящего руки к небу, но тело словно немеет и не желает подчиняться хозяину. -Пусть бесы оставят нас в покое, - продолжает голубоглазый. Он поднимает брови, морщины на лбу собираются в гармошку. - Но только после того, как мы испьем бокал любви до дна. Глаза гостя больше походят на два блюдца, сердце колотится с невыносимой скоростью, голова тяжелеет, и, найдя в себе силы, из-под опущенных ресниц, он с недоумением смотрит на Луи, который, видимо, сам не зная, что говорит, продолжает молиться. Немного пошатываясь, Гарри встает, но колени предательски сгибаются и он валится на пол, перед монахом. Холодными руками хватает сумашедшего человека в мантии за рукава, и поднимается, собираясь уйти прочь. - Если вы не отдадите себя, не позволите полюбить вас на одну ночь, мысли будут терзать вас всю дальнейшую жизнь, - не поднимая головы произносит Луи. "О чем говорит этот помешанный?", проносится в голове Гарри. Но Луи будто и не замечает действий Гарри, он продолжает молиться, но теперь тон понижен, и больше походит на шепот. - Позволь нам вкусить плоды преступной страсти, - бормочет монах, все еще стоя на коленях. Гарри стоит у окна и наблюдает за происходящим, от страха пересыхает во рту. Наконец, Луи встает. Со лба стекает пот, в глазах Гарри он прочел тревогу. - Вам не о чем беспокоиться, - Луи подходит к Гарри, поднимает руку, чтобы дотронуться до его мокрых кудрей, но тот отстраняется. -Я пришел за помощью! - на глазах наворачиваются слезинки и резким движением руки гость смахивает их с лица. - Я и пытаюсь помочь. - Но вы ведь священнослужитель. - Так и есть, - соглашается Луи, мягко улыбаясь. - Вы ведь не думаете, что ни один человек в монастыре не вступает в физический контакт? - Луи все же посчастливилось дотронуться до волос юноши и коснуться мочки уха. Гарри чуть вздрагивает. - У нас, в монастыре, царят верность и распутство, - теплым, как горячий шоколад голосом начинает монах, - благопристойность и плотская любовь, - услышав эти слова, Гарри нервно сглатывает слюну. - За мной, - велит человек в сутане, хватая Гарри за руку и выводя из комнаты. - Вы, видимо, уже знаете, что все находятся в часовне, - было видно, Луи нервничает. - У нас есть конюшня и если кто нас заметит, я скажу, что гостя необходимо обеспечить лошадью, - эта идея вполне походила на правду. Мелкими шагами, держась за руки, юноши спускаются по ступеням грешного монастыря, чтобы поддаться сладкому томлению. Конюшня находится в нескольких метрах от часовни, откуда доносится монотонное пение. Гарри терзают страшные мысли. Он понимает, что может последовать за его грешным поступком, но почему-то сердце полностью во власти этого сумашедшего в сутане и исход событий зависит исключительно от него. Конюшня представляет собой небольшое и очень душное помещение со стойлами, где мирно спят породистые лошади; в углу находится душистое сено - запасы на зиму - , которое, как понял Гарри, будет использовано в качестве ложа. Глаза Луи сверкают в темноте. В них Гарри находит бесят, пустившихся в пляс. Одно мгновение - и Луи снимает мантию, освобождая от мук ,желающее погрязнуть в грехе, тело. Гарри, не чувствуя ног под ногами, решает последовать примеру монаха. Щеки его пылают так, будто он больше суток находится в жаровне. Два тела, два грешных тела, стоят совершенно нагие, без стеснения оценивающе оглядывая друг друга. Инициативу в свои руки вновь берет Луи. Его шаги, бесшумные и плавные, больше напоминают кошачьи, в глазах горит огонь, с каждой секундой разрастающий все больше, руки, худые и цепкие, достигают цели, медленно опускаясь по мокрой спине Гарри. Тот заметно нервничает и деревянеет. Чтобы помочь ему расслабиться, Луи небрежно целует его в сильное плечо, но Гарри отстраняется, вновь и вновь. Гарри разрывает изнутри. Душа его хочет обрести покой, помолиться. А тело погрязнуть в разврате. Он хочет, чтобы его полюбили. Именно сегодня, в эту ночь. Сейчас или никогда. Гарри должен принять решение, от которого будет зависеть вся его дальнейшая жизнь. Отдать себя на ночь? Или убежать отсюда наедине с мыслями. Воспаленный мозг не в состоянии трезво оценивать ситуацию. Надо принимать решение. Даже если оно будет спонтанным. Даже если оно будет неверным. - Полюбите меня! - что есть силы произносит Гарри. Он не знает, что эти два слова лишают его всякой возможности влиять на дальнейшие события. Победа Луи над всем грешным и непорочным одержана. Гарри дрожит; мысленно он уже прикидывает, что будет происходить дальше. На какую-то долю секунды ему кажется, что монах одержим. С губ Гарри слетает удивлённый вскрик, когда Луи оказывается рядом с ним и толкает его так сильно, что Гарри со всего маху падает спиной на сено. Монах опускается ниже, к своей жертве. Гарри чуть не задыхается, когда длинные тонкие пальцы находят чувственную точку за ухом Гарри и медленно поглаживает ее. - Полюбить вас? - слуха Гарри касается шипение, сорвавшееся с сжатых губ Луи. Звук этого голоса заставляет вздрогнуть. - С радостью. У Гарри перехватывает дыхание, когда глаза Луи принимаются скользить по его обнажённой груди, по теплой коже. Луи крепче сжимает плоть, вызывая в Гарри волну стыда, которая накрывает его с головой, в то время как в глубине сознания, которое ещё не полностью попало под власть Луи, вспыхивает искра протеста. - Хотя... Я только... — Гарри хотел опровергнуть, объяснить, но его оборвал резкий холодный окрик: - Замолчи! Я хочу помочь! У Гарри кружится голова, он пошатывается, стараясь восстановить равновесие и сообразить, что произошло. Он все еще надеется на полное сосредоточение и отсутствие физических процессов. Но, как назло, плоть наливается кровью и тяжелеет с каждой секундой. Рассмотрев вертикально стоявший член своего узника, Луи пошло облизывает губы. От стыда Гарри готов провалиться сквозь землю. Ладонью он прикрывает пах, на что Луи медленно качает головой в знак неодобрения. Монах касается ладони и бережно кладет ее на собственное бедро. Гарри поднимает глаза и встречается взглядом с человеком, которого, казалось, поглотило безумие. Хотя, наверное, он был не совсем безумен, скорее взбешён. Глаза Луи горят неистовым огнем. Губами Луи касается низа живота гостя, и тот, еле сдерживая себя, протяжно стонет. Услышав стон, Луи ехидно улыбается, но не собирается останавливаться. - Нет, пожалуйста, - молит Гарри, поднимаясь на локтях. Но Луи будто и не собирается слушать парня, он продолжает целовать нежную, истосковавшуюся по ласкам кожу. Гарри стонет, чувствуя, что его самообладание рассыпается на тысячи осколков. Его руки сами собой хватают голые плечи, притягивая Луи ещё ближе. Рот Гарри находит холодные губы и прижимается к ним со всепоглощающей жаждой, которую необходимо было сию секунду утолить. Сейчас! Немедленно! Но Луи лишь играет, и пока со счетом 1:0 в свою пользу; он отстраняется от юноши и улыбается ему в глаза. Гарри снова стонет, принимаясь запечатлевать быстрые голодные поцелуи на подбородке, щеках голубоглазого, - всюду, куда можно дотянуться. Он пробует Луи на вкус, урча от удовольствия. Кожа его слегка солоновата, но каждый поцелуй, каждое прикосновение к ней повергает Гарри в эйфорию. Теперь ничего не имеет для него значения. Это продолжается всего несколько секунд. Скоро Гарри ощущает, как его плечи сжимают стальные руки, которые отталкивают его. Гарри в недоумении, он не понимает, что происходит с монахом. Ведь теперь он готов отдаться ему со всей страстью. Разве он сделал что-то плохое? Луи находится так близко. Он не может не поцеловать его. Гарри смотрит на свой пылающий член, и его охватывает неистовое желание, он притягивает Луи и шепчет, сам того не замечая, всякие пошлости, о существовании в своем лексиконе которых, он сам раньше не подозревал. Видимо, это как-то действует на Луи, который вновь притягивается к партнеру, медленно щекоча мочку уха. Восхитительные ощущения! Глаза Луи жадно пожирают каждый дюйм тела Гарри, и под этим взглядом он не в состоянии унять дрожь. Терпение Гарри на исходе, он впивается зубами в нижнюю губу голубоглазого юноши, и тот, к счастью не против. Мысли, бушующие в голове Гарри заставляют возбуждение возрастать с каждой секундой. Он вздрагивает, когда ощущает прикосновение холодной руки к животу. Через некоторое время другая рука касается его бедер, а затем руки Луи начинают блуждать по телу, исследуя особенности кожи и каждую впадинку. Гарри закрывает глаза, отдаваясь прикосновениям Луи и вздрагивая, когда его руки касаются наиболее чувствительных мест. Гарри ждет в нетерпении, его член вздрагивает, словно умоляя о ласках. Кудрявый юноша тихо стонет от наслаждения и становится всё более и более нетерпеливым. Луи еще не касался его там. Может быть, Гарри должен попросить? Показать, чего ему хочется? Гарри отбрасывает смущение и чувствует, что сердце чуть не выпрыгивает из горла. Он находит странствующие по его телу руки, осторожно ловит их, направляя к нетерпеливо вздрагивающему члену. - Я сделаю все сам, - рычит Луи, пронзая Гарри тяжелым, острым взглядом. - Может быть, мне следует связать тебя, чтобы ты, наконец, прекратил испытывать моё терпение? От этой идеи Гарри скручивает. Гарри кажется, что миллионы раскалённых искр обжигают его кожу. На мгновение он забывает как дышать. Ему хочется крикнуть: "Да, сделай это!" Но в последний миг он останавливается. Внезапно монах поднимает ноги Гарри и помещает их на собственные предплечья. Гарри открывает глаза и чуть не задыхается, когда видит, что Луи держит в руке маленькую банку. Кажется, душа Гарри покидает тело и теперь наблюдает за происходящим со стороны, не смея поверить в то, что все происходит на самом деле. - Что это? - бормочет Гарри. - Жир, -отвечает Луи. - Мы используем его для заживления ран, - поясняет шатен, - но, думаю, в нашем случае он тоже не помешает. Гарри сглатывает слюну, мгновенно представляя, что его сейчас ждет. Только сейчас он осознает, насколько огромен член Луи. Черные волосы падают на лицо монаха, когда он ставит баночку на сырую землю, наклоняясь над Гарри и одновременно ещё выше поднимая его бедра. Пронизывающие глаза, спрятанные за завесой волос, светятся от возбуждения и странного удовлетворения. Сердце Гарри бешено стучит, а кровь, вскипающая в венах, обжигает его кожу сильнее, чем добела раскалённая кочерга. Гарри сжимает кулаки и закрывает глаза в ожидании. Он боится. Он боится того, что должно произойти. Он был бы идиотом, если бы не испытывал страха. Он боится того, что может быть больно. Но он готов пройти это испытание. Он так сильно этого хочет! Почувствовать его внутри. Почувствовать Луи в себе. Ощутить свое самое большое желание, даже если это принесёт ему одну лишь боль. Что-то проникает в Гарри. Что-то гораздо меньшее. Гарри поспешно открывает глаза, и из его рта вырывается стон. Но это не был стон боли, скорее - удивления. Палец Луи покрыт чем-то скользким, что согревает мышцы Гарри, заставляя их медленно расслабляться. - Удивлены? - Луи зло улыбается. - Эта жидкость позволит мне проникнуть внутрь без малейшего сопротивления. Если вы зажмете мышцы, мне будет сложно войти в вас. А вы их зажмете, когда почувствуете меня, уверяю вас. Но сейчас у вас не будет ни единой возможности сопротивляться мне. Я войду в вас независимо от того, хотите вы этого или нет, - Луи склоняется над Гарри, его горящие глаза встречаются с испуганным взглядом юноши. - Я буду разрывать вас дюйм за дюймом. Гарри стонет, чувствуя, что каждое слово, произнесённое приглушенным соблазнительным тоном, заставляет его эрекцию экстатически дрожать. - Вам не удастся вырваться, - дьявольски произносит человек, совсем недавно называющий себя "слугой Бога". Гарри издает невнятный звук, в то время как к одному пальцу присоединяется второй, проталкиваясь внутрь и растягивая его, подготавливая принять нечто гораздо, гораздо большее. Сквозь запотевшие стекла Гарри видит глаза Луи, что смотрят прямо на него; казалось, они были сделаны из блестящего черного мрамора. Длинные пальцы двигаются внутри Гарри, лаская его. И Гарри не может произнести ни слова в знак протеста. Возврата нет. - Когда я войду, - продолжает Луи, - вы будите извиваться и стонать. А еще вы станете умолять меня не останавливаться. Сильная дрожь сотрясает тело Гарри, когда эти обещания срываются с губ монаха. Гарри кажется, он сходит с ума! Луи мучает его. Голубоглазый изводит бедняжку, шепча все эти слова и наблюдая, как тысячи эмоций, которые Гарри не в состоянии скрывать, одна за другой отражаются на его лице. Губы Луи изгибаются в усмешке, полной мрачного удовлетворения. Гарри отворачивает голову так, что его затуманенный взгляд падает на лошадей. Даже в самых смелых мечтах он и представить не, что будет отдавать себя в конюшне. Человек с изумрудными глазами смотрит на все это со стороны, и эта картина потрясает его воображение. Он видит себя - совершенно обнаженного, лежащего на сене, с поднятыми вверх ногами, которые располагаются на руках человека, чья мантия лежит на сырой земле, так же как и его собственная одежда. Он видит, как темноволосый юноша склоняется над ним и теперь своими пальцами готовит его к тому, что вскоре последует. Голубые пылающие глаза смотрят прямо ему в лицо. Образы мелькают перед глазами Гарри. Пальцы скользят в нём быстрее и быстрее. Сейчас Гарри ощущает лишь жар, что волнами распространяется по всему телу. Все его чувства подвергаются сильнейшему испытанию, и Гарри кажется, что ему необходимо время, чтобы вместить этот опыт, превосходящий всё, что когда-либо испытывало его тело. Внезапно пальцы исчезают, и Гарри застывает в предвкушении. Он ощущает бешеный стук сердца, которое словно старается выпрыгнуть из груди. Он едва дышит. Луи может сделать это в любой момент! Он может сделать всё, о чем говорил! Эти несколько мгновений превращаются в вечность, и каждое из них повергает Гарри в пучину страха всё глубже и глубже. Ну, давай же! Я не могу больше выносить это! Сделай же это, наконец! Гарри не смеет открывать глаза. Он просто не может взглянуть на Луи. Но тот, кажется, читает его мысли. - Посмотрите на меня, Гарри. Гарри стонет и, собрав всю свою волю, заставляет себя открыть глаза. И в этот миг, когда затуманенный взгляд Гарри встречается с горящими глазами монаха, он чувствует, как что-то огромное и твердое врывается в него. Глаза Гарри закатываются, он кричит. В этот миг чувство, что у него внутри все рвется, вытесняет все прочие ощущения.