Akatsuki. Saga. Forever

Я вложила в эту главу все, что хотела и планировала, включая душу и истинное вдохновение. наслаждайтесь^^ Ошибочки пометьте только :З ================================================= Счастье короткое бог нам отмерил – Непостоянна людская душа. Я ведь не зря в эту сказку не верил – Слишком она хороша. Как ты красива сегодня, Нет в моем сердце ни боли, ни зла. Как ты красива сегодня, Как ты сегодня светла. (В. Меладзе «Как ты красива сегодня») Стремительно приближалось восемнадцатое сентября, день рождения Лины, а за ним и девятнадцатое – Нагато. Праздновать решили сразу девятого. Ноября. В день рождения Сасори. Шучу. *** Понедельник, шестнадцатое число девятого месяца тринадцатого года третьей тысячи лет от Рождества Христова, начался с того, что Лина не разбудила своих драгоценных детей в школу. Кроме того, что понедельник – день тяжелый, для Евы воскресенье был еще более нелегким. Дело было на самом деле просто: перед сном, когда уставшая после стирки Романова ушла расслабиться в ванную, Хидан в компании Кисаме и Какудзу вероломно вошли в настежь раскрытую дверь комнаты девушек и на глазах несколько удивленной Конан, как раз красившей ногти за столом, вынесли будильник. Просто все Акацуки решили, что бедная девушка должна отдохнуть от заботы, хотя бы поспав чуть больше, чем положено. Утречком Акацуки бодренько встали (Нагато сам разбудил Конан, заглянув в комнату к ним, Лина, к слову, даже не проснулась), оделись, позавтракали и ушли на уроки получать свои знания. Кроме Дейдары. У него была бессонница, поэтому уставший его толкать Сасори просто оставил его досыпать. Но Тсукури, оказавшись на редкость примерным школьником, проснулся ко второму уроку, посмотрел на часы, оглядел комнату, зашел на кухню, обнаружил там пустоту и легкий беспорядок, витиевато высказал свои мысли по поводу своих сожителей и бывшего напарника в частности, а затем быстро собрался (не успев привести волосы в порядок) и умотал в школу. Как раз была перемена. На крылечке школы стояли девчонки в коротких юбках, потому что около крыльца находилась скамья, на которой сидели парни. - Денис! – его увидела Алина – бойкая девятиклассница, умеющая заводить дружбу с абсолютно любым человеком. Сама, однако, оставалась трудным ребенком, как для учителей, так и для родителей. – Диня, а я все утро тебя выглядывала, думала все, когда ж ты придешь! – звонкий деревенский голос, передавшийся ей от ее предков, приправленный легкой хрипотцой от курения, которым она баловалась, перекрыл все голоса в небольшом школьном дворе, заставив обратить внимание на лохматого и злого Дейдару. - Овца малолетняя, - пробормотал себе под нос он, сдунув челку с лица. Не отвечая ей на приветствие, Тсукури свернул в туалет, потому что там заметил знакомые лица… *** …Был обед, Евангелина была занята своими делами во дворе – она в свой законный выходной решила поработать в саду, потому что осень приближалась, а деревья стояли необработанные. Ввиду этого Лина, сидя на корточках, белила уже обрезанные от сухих веток вишни с яблонями, испачкав халат, надетый поверх шаровар, желтые перчатки и даже лицо с волосами. Вздохнув и поднявшись с корточек, оглядывая фронт работы, Лина устало утерла лоб рукой, задев выпачканной перчаткой себя по лбу, замарав белилами. Нужно было пойти умыться, пока едкая известь не въелась в кожу. В доме никого не должно было быть, поэтому можно было свободно пройти в ванную, предварительно скинув одежду на пол в кухне. Чтобы не нести грязь в дом, Лина сняла с себя халат, шаровары и перчатки, сложив их кучкой у буфета, и прошла в ванную. Она умывалась недолго, успев подумать о том, что работа в саду может подождать и до вечера, а обед надо уже готовить сейчас. Романова фыркнула, смеясь над собой: она никогда бы не подумала, что сможет вот так заботиться о ком-то, словно о собственных детях. Вытершись полотенцем, девушка вышла из ванной и в полутемной комнате лицом к лицу столкнулась с Дейдарой. Несмотря на до боли грустное выражение лица, он умудрился покраснеть и, остановившись, уставиться в глаза Лине, стараясь не опускать взгляд ни при каких обстоятельствах. Сама же Романова даже как-то забыла, что разгуливает по якобы пустому дому в одном нижнем белье. - Дейдара? – наметанный взгляд заметил что-то неладное. – Что с тобой случилось? - Это с тобой что случилось, - отвел взгляд в сторону Тсукури. – Зачем ты так ходишь по дому? Лина оглядела себя, густо покраснела и быстро нацепила попавшееся под руку полотенце, закрыла дверь ванной и, взяв блондина за руку, вывела его на кухню. Хоть Дейдара и пытался отводить взгляд, Ева разглядела покрасневшие глаза, раскрасневшийся нос и еще влажные дорожки на щеках. - Что случилось? – сдвинула брови к переносице Романова, готовая пойти и разорвать любого, кто обидел ее «ребенка». А затем она заметила в полутьме, что его волосы гораздо короче, чем были вчера вечером. Кто-то посмел остричь его в школе, так что теперь челка не закрывала глаз. - Ничего, - вздохнул Денис, отводя взгляд, но не вырываясь из хватки Лины. Девушка молча смерила его взглядом, затем обхватила его голову руками и прижала к своей груди, как мать ласково прижимает родное дитя. Дейдара ощутил запах полотенца, пропахшего мылом с ромашкой, почувствовал тепло рук и не выдержал. Слезы часто-часто закапали из его голубых глаз, орошая и без того большую грудь Лины. Романова молча гладила его по голове, стараясь понять его, и смотрела в потолок, молча ожидая, когда он созреет для разговора. Она подвела его к дивану и усадила, а он уткнулся ей в колени, продолжив тихо плакать. Через десять минут Дейдара, лежа головой у нее на коленях, смотрел в потолок, положив руку на лоб, а Ева машинально гладила его по волосам, гадая, кто посмел и что она с этим кем-то в силах сделать. - Я устал, Лина, - прошептал он, медленно прикрыв глаза, потому что глаза болели от плача. Романова молча перевела взгляд на юношу. Она знала, что когда-нибудь наступит тот день, когда Акацуки все бросят и скажут, что им все надоело. Но она не думала, что это будет так скоро. Девушке всегда казалось, что первым сдастся Яхико или Сасори, для которых всегда была рядом, ожидая этого, готовая подставить свое плечо. Для Дейдары гарантом психического равновесия служил Сасори, поэтому от него истерики Лина не ожидала совсем. Последней каплей послужила эта дурацкая школа, и девушка начала жалеть, что отдала своих любимых детей в это заведение, полное неадекватных подростков со скачущим уровнем либидо. - Я никто, - шепот отчетливо донесся до Лины. Из полуопущенных ресниц скатились две слезинки, затерявшись в блондинистых волосах. Девушка убрала его руку и молча поцеловала в лоб, стирая ладошкой слезы и заставляя посмотреть на себя. - Я рядом, - в этой короткой фразе было столько уверенности и внутренней силы, что Дейдара молча сглотнул комок в горле, глядя во вдруг потемневшие серые глаза. - В том мире я был мастером своего дела, - неспешно заговорил Тсукури. – Как Сасори в выделывании марионеток, так и я во взрывах. Меня все боялись, я был свободен и волен поступать так, как я хочу. А здесь… - он снова встретился взглядом с Линой, и голубые глаза наполнились слезами. – Здесь я никто, понимаешь? Я должен слушаться этих глупых женщин и натыкаться на еще более глупых девок, которых не интересует ничего стоящее, кроме их телефонов, в которых даже души нет! Лина! – он резко поднялся и уселся рядом, схватив девушку за руку и заглядывая ей в глаза. – Никто здесь ни черта не понимает! Они совершенно не хотят узнать то, что интересует меня! Лина, здесь даже нет того, что меня заинтересует! – он прижал ее руку тыльной стороной к своему лбу. – Мне не интересно все то, что преподается в вашей дурацкой школе, - проговорил он после паузы. – Я не горю желанием даже продолжать жить в этом мире. Я хочу обратно в свой. Там был мой смысл жизни, а здесь нет ничего. Он, наконец, высказавшись, тяжело выдохнул и обнял девушку, повиснув на ней, чувствуя себя усталым и разбитым, словно старик, который уже отжил свой век. Лина молчала, глядя на его короткие неровно стриженные прядки. - Кто это с тобой сделал? – она провела рукой по его волосам, искренне сожалея, потому что любила эти блондинистые шелковистые прядки, пропахшие ромашковым шампунем. – Скажи мне. - Дожил, - отпуская Лину, с самоиронией фыркнул Дейдара. – Меня защищает девушка. - Не девушка, а ответственный за тебя опекун. А если ты переживаешь из-за волос, то я буду любить тебя даже лысым. - Ну уж нет, - скривился Дейдара. Он помолчал некоторое время, затем тихо произнес: - Когда ты постоянно один, нужно что-то, что бы психологически прикрывало спину, при этом неважно, насколько эта защита сильна. Лина во все глаза уставилась на Тсукури. Он открылся ей. Девушка машинально коснулась своих волос, глубоко задумавшись, что не укрылось от глаз блондина. - Можешь не говорить, - злясь сам на себя за минутную слабость, он поднялся с дивана. – Я и так знаю, что я слабак… - Нет! – она вскочила вслед за ним, крепко сдавив его в объятиях со спины, уткнувшись носом ему в шею. Дейдара изумленно вытаращился перед собой. – Не смей говорить так, - ее голос звучал приглушенно. – Я не хочу, чтобы ты даже думал об этом. – Она сжала пальцы на его рубашке, пытаясь сказать больше, но мысли разбежались в разные стороны. Юноша выдохнул, чуть улыбнулся и накрыл ее руки своими. - Только не обещай быть рядом всегда, ты же знаешь, что это невозможно, - негромко произнес он. - Послушай, Дейдара, - Лина расцепила объятия и заглянула ему в лицо, ее глаза загорелись живым блеском, что бывало крайне редко. - Что? – несколько удивился Денис. - Когда ты делал птиц, ты в уме смог просчитать их размер, силу крыльев для поднятия и дальность полета? - Да, - пожал плечами тот. - Отлично! Жди здесь, я сейчас приду! – и собралась скользнуть в комнаты, как юноша схватил ее за край ее накидки, пытаясь задержать. Полотенце, скрепленное кое-как, упало к ногам, за ним треснула по швам ткань бюстгальтера, так что Лине пришлось схватить чашечки, что не упали. Секунду оба смотрели друг на друга, затем Романова юркнула в дверь, а густо покрасневший Дейдара уселся обратно на диван, подобрав полотенце с пола. Евангелина вернулась спустя пять минут, одетая, как ни в чем не бывало. Оба молча решили сделать вид, что ничего не произошло. А, собственно, так и было! - Идем, я тебе покажу одну вещь, - маня его за собой на улицу, сказала она. Тсукури поднялся и вышел за ней. На старой кухне, где сейчас был хлам, вынесенный из дома, лежало много вещей, включая поломанную технику и даже старые картины. Блондин брезгливо поморщился, оглядывая всё это, и заметил, как Лина, присев перед каким-то ящиком, что-то там ищет. Вскоре она извлекла оттуда нечто грязное и поломанное и подошла с этим к Дейдаре, улыбаясь своей мерзкой вежливой улыбкой, которая на этот раз означала радость. - Я хочу поделиться с тобой одной мыслью, - доверительно произнесла она, заглядывая в его голубые глаза, не скрытые челкой. – Вас десять человек. И у каждого был свой талант, за который вы и стали членами организации. Я хочу, чтобы каждый из вас спроецировал свой талант в мирное русло. Дейдара, вначале со скепсисом отнесшийся к ее словам, вдруг задумался. - Ладно, - задумчиво хмурясь, проговорил он. – А причем тут… чайник? – узнав в очертаниях предмет кухонной утвари, не понял блондин. - В том и дело! Это будет твоей проверкой на профпригодность! Если справишься с этим, я тебе помогу и дальше. Дейдара взглянул в серые глаза, вспоминая, ради кого они десятеро поклялись жить и подчиняться правилам. - Инструменты и справочник физики, если нужно, я тебе дам, - закончила Лина. - Конечно, нужно, - уже деловито сдвинув брови к переносице, Тсукури принял из ее рук чайник. – Но для начала я его отмою. - Хорошо. А пока ты будешь делать его, я подровняю тебе волосы. - Э… Ну ладно… *** Вернемся в гнездо зла. Кто обстриг волосы Дейдаре? Кто бы посмел на такое решиться? Алла Михайловна. На втором уроке русского языка, который вела она, злой и не выспавшийся Тсукури остался не выспавшимся и еще более злым. Поэтому, когда его подняли отвечать правила, которые все должны были знать еще в восьмом классе, а сейчас повторяли, блондин, зло посмотрев на учительницу, даже отказался подняться. Нагато, чувствуя, что атмосфера может накалиться сильнее, ибо Зленко и сама была сегодня не в духе, переглянулся с Сасори, чтобы тот как-то воздействовал на напарника. Саша толкнул Дениса под ребра локтем, и тот, взбесившись, вскочил из-за парты, обругав того последними словами, припомнив и то, что его не разбудили. Затем, продолжая свои психи, кинул сдуру свои вещи на пол и уже начал орать на училку. Та, удивившись, сначала попыталась уладить все мирно и уговорами. Класс притих. Наташа и Роза никак не ожидали от светлого и доброго на вид Дейдары такой злобной истерики. Акацуки молчали, не вмешиваясь, прекрасно понимая, что, во-первых, не их дело, во-вторых, он выразил мысли большинства, а в-третьих, это ему было необходимо. Ссора между учеником и преподавателем дошла до кондиции, когда Алла Михайловна, уже не замечая, что говорит, указала Тсукури на его место, обозвав его сиротой и содержанцем, а Лину – матерью Терезой, что больше подразумевало в себе шлюху. Затем сделала точные замечания по поводу внешнего вида их всех и, стоя поблизости, схватила ножницы со стола, а Дейдару – за патлы, отрезала ему что успела схватить и толкнула в сторону двери, прокричав вслед, чтобы без Лины не показывался ей на глаза. Опозоренный Тсукури покинул школу, ненавидя весь мир и желая вернуться в свой, где есть чакра и возможность убивать людей. Там, где нет его в живых. Какудзу едва не сломал руку Хидану, заставляя его усидеть на месте. - Проблем хочешь? – сквозь зубы проговорил бывший казначей. - Я ей сейчас башку ко всем чертям оторву, - физически чувствуя это желание, в упор смотрел на препода старший Моргунов. - Заткнись уже. - Заставь, - с вызовом огрызнулся тот. - Без проблем, - ответил Какудзу и потянулся к его шее. Прозвенел звонок, скрывший шепот сидящих за последней партой напарников. Хидан оторвал от себя его руки. - Сказал бы я тебе, куда тебе идти! – сиплым голосом проговорил он и продолжил так, что его услышал весь класс, собирающийся на алгебру: - Я с тобой больше не лягу! - Ты со мной не лежишь, - покосился на него напарник. Наташа и Роза сделали огромные глаза и, переглянувшись, молча покинули кабинет. Им было, над чем подумать. - Итачи, у тебя такое лицо, словно «на все воля божья», - ухмыльнулся Кисаме, вешая на плечо сумку. - В том, что Дейдара себя так вел, виноваты мы, - выходя из класса, заметил Учиха. – Однако ее слова о Лине были весьма некорректными. - Да, я тоже заметил. Интересно, так все думают или только единицы? – Кисаме задумчиво посмотрел на пронесшихся мимо второклашек. - Это деревня, - Нагато поравнялся с ними. – Здесь сплетни передаются быстрее, чем вирус. - Лина была к этому готова еще три года назад, - вставил свое слово Сасори, припоминая ее слезы по поводу встречи с Андреем. – Поэтому не стоит переживать за нее. Она сможет помочь и Дейдаре. Обито, слышавший это, глянул на Итачи, но заметил лишь, как тот чуть сощурился. И, желая увидеть его реакцию, сказал, не обращаясь ни к кому: - Интересно, а чью кровать Лина выберет для успокоения Дейдары? В гробовой тишине класса раздался звук удара чего-то пустого о дерево. Кабинет алгебры пустовал, потому что Ашотовна ушла в учительскую, а коренной 11 класс вышел погулять, так что в классе были только Акацуки. Обито на корточках сидел у первой парты, держась за лоб, из которого кровь стекала к подбородку. Итачи абсолютно спокойно прошел к своему столу и начал выкладывать из сумки принадлежности. - Доболтался, - фыркнул Хидан, чувствуя, что напряжение от урока русского проходит. Адреналин и вид крови до сих пор помогают ему расслабиться. - Ух ты, тут вмятина осталась небольшая, - нагибаясь над партой, заметил Кисаме. – Итачи, ты переборщил с силой. - Нет, - ледяное спокойствие, граничащее с презрением, сквозило в его голосе, - просто это у кое-кого вместо головы свинцовый чурбан. Обито молча поднялся и, капая кровью на пол, вышел из класса. - Сасори, ты сегодня дежуришь? Убери. Приказ Нагато был встречен непроницаемым взглядом, но был все-таки исполнен. Обито пошел к умывальнику, что был в подсобке уборщиц – там обычно все мыли тряпки, что сейчас и делала Лена Гусева. Увидев парня всего в крови, она едва не упала в обморок, вскричав от ужаса. - Не ори, - беззлобно попросил он ее, склоняясь над умывальником. - Тебе в медпункт надо, - обеспокоенно сказала девушка, бесполезно комкая в руках смоченную кое-как тряпку. - Само пройдет. - Ты чего! – Ленка вцепилась в его плечо руками. – Идем в медпункт скорее! - Я же сказал… - Идем! – и, не слушая его отговорки, потащила его к медсестре. Люда – такое стандартное имя для медсестры – была крупной женщиной сорока лет. Она осмотрела разбитый лоб парня, недовольно кривя жирно накрашенные губы и кидая взгляды на Ленку, искренне волнующуюся за него. - Жить будешь, правда, шишка будет, но до свадьбы заживет, - Люда глянула в черные глаза, поражаясь его спокойствию. – Сейчас зальем перекисью и заклеим пластырем и можешь отправляться на урок. – Она села за стол и начала что-то писать в карточке. – Голова не болит? - Нет. - Значит, сотрясения нет, - проговорила себе под нос медсестра. И, дописав, взяла из стола аптечку и вновь приблизилась к нему, чтобы обработать рану. Внезапно зазвонил телефон, так что перекись едва не оказалась на голове Обито. Терпеливо выдохнув, посчитав это наказанием за свой язык и прочее, он лишь взглядом проводил женщину за дверь. Вскоре она явилась и торопливо сказала: - Ребят, у меня срочное дело, справитесь сами как-нибудь? Глянув на чуть не окосевшую от счастья Ленку, Обито едва удержался от того, чтобы закатить глаза. - Конечно, - подходя и беря со стола пластыри, проблеяла девушка. Темный принц в рубашке и черных брюках сидел сейчас перед ней, весь такой беспомощный, нуждающийся в ее чуткой и заботливой нежной ручке. Оставив свои мысли по поводу того, где бы сейчас пригодилась ее рука, Лена приблизилась вплотную к Обито и осторожно наклеила пластырь. – Не больно? - Нет, - соврал тот, чувствуя, как неприятно щиплет рану. - Кто тебя так? – ласково спросила Гусева, решая про себя, как нацепить второй пластырь: параллельно или перпендикулярно? - Ты скоро там? - Почти, - наклеив параллельно, Лена отошла на шаг с явной неохотой, натыкаясь на стол. Обито поднялся со стула и глянул сверху вниз на вдруг замершую девушку. У нее перехватило дыхание от странного чувства, возникшего где-то в животе. - Идем, чего стоишь, - окликнул Ветров ее, стоя уже у дверей. - А, да… На пороге медпункта стояла Люда и с кем-то оживленно переговаривалась по телефону. Поджав губы, Лена глянула на парня, но он никак на то не отреагировал. - Илья Ветров здесь? – в дверях кабинета алгебры стояла второклассница и смотрела на толпу красивых парней, обернувшихся на ее голос. - Здесь, - Итачи подошел к ней, улыбаясь одними глазами. - Вот, - мгновенно покраснела светловолосая девочка. – Тебе просили передать, - она сунула ему в руки листочек тетрадного листа, сложенный вчетверо, и тут же убежала. Учиха развернул лист и увидел следующее: Я бы хотела один день побыть твоею. Я бы смогла стать для тебя всем. Бросай скорей свой глухой омут, Иди ко мне. И множество поцелуев по всему листу. Очевидно, девушка, сильно накрасившись помадой, расцеловала свою любовную записку от души. - Ооо, - заглянув через плечо напарника, присвистнул Кисаме. Итачи быстро сложил письмо и обернулся. В класс вошел Обито и под взглядами бывших коллег сел на самую последнюю парту. Прозвенел звонок, так что идти искать ту девушку, что написала записку, можно было бы только после столовой. Держа в кармане пиджака заветный листочек бумаги, Итачи, сидя в столовой, не ел, а внимательно вглядывался в лица сидящих детей, возя ложкой по тарелке, а сегодня давали изумительную пшеничную кашу с капустным салатом. Обито, восседая напротив названного брата, чувствовал тупую боль в голове и тоже не ел. Шутник хренов. - Кто отдаст мне салат? – громко сказала Алина. – Я в обмен отдам хлеб! Я должна вырастить свою грудь!.. На этой фразе Хидан вдруг поперхнулся и закашлялся. Какудзу, от души стукнув ему по спине, заставив того едва не выплюнуть свои легкие. - Ты чего? – спросил Андрей. - Нормально, да! Отдубасил, еще и спрашивает! – возмутился Кирилл, вытирая рот. Сасори, Конан и Яхико в столовую не пошли. - Кто ж виноват, что у тебя не только мозг дырявый, но и рот. - Их объединяет то, что оба находятся в голове, - фыркнул блондин. – Я тут вот о чем подумал. Может, Лина в детстве объелась капусты? Или она действительно такая толстая, как все время твердит Дейдара? Итачи, отвлекшись от своих поисков, покосился в сторону Моргунова, как и остальные. Они сидели в другой стороне стола от старожил, поэтому могли говорить спокойно. - Во всяком случае, - изрек Нагато, - об этом нужно беспокоиться не вам с Дейдарой. - Во, прям с языка сорвал, - вклинился Кисаме. - Пффффф, - кладя тем самым на мнение всех, произнес Хидан. – Учиха, ты чего не ешь-то? Ты ж смотри, будешь мало есть, вся сила пропадет, - откровенно намекая на то самое, ухмыльнулся от уха до уха блондин. - Насколько мне известно, холерики, подобные тебе, тратят силы попусту и теряются в самый ответственный момент, - отвечая на его насмешку неприкрытым сарказмом, прожег его ледяным взглядом Ветров. Над краем Акацуки раздались четыре тихих смешка. - Шта?! – дошло до Хидана через пять секунд. – Это я чего-то не могу?! - Ой, мальчики, - Алина, не стесняясь, подсела с краю, подтащив стул, рядом с едва не орущим на всю столовую Моргуновым. – У вас тут так весело, можно присоединиться? - Ты уже здесь сидишь, - ответил ей Какудзу. - В любом случае обещаю уйти, если вы мне откажете, - белозубо улыбнулась она. – А где Денис, кстати? – не дав им ответить, тут же спросила девушка. - Домой пошел, ему нездоровится, - ответил Нагато. - Э, как печально. Ну пусть выздоравливает, - Алина отодвинула табурет и вышла из-за стола. - Во всяком случае, - после паузы задумчиво проговорил Хидан, - таких как Лина здесь нет. Акацуки согласно промолчали. Итачи же всматривался в лица девушек и вдруг, обводя в очередной раз взглядом столовую, наткнулся на скромно потупившийся голубоглазый взор. Это была та самая Настя, которая пыталась показать ему школу в первый день. Решив не позорить ее перед всей школой, он поставил себе целью подойти к ней после. Конан стояла у окна лицом к улице у кабинета английского и задумчиво взирала на игравших в футбол мальчишек. Но ее мысли, казалось, были далеко от этого места. - Я бы еще раз сыграл, - раздался рядом с ней негромкий голос Яхико, тоже вставшего у окна. – А тебе понравилось? Конан промолчала, пожав плечами, потому что вопрос был довольно глупый. Второй этаж почти пустовал. Перемена на обед старших классов – то время, когда школа отдыхает, готовясь к двум самым тяжелым урокам. Минута прошла в тишине. За те два месяца с небольшим, что они живут в этом мире, им редко когда удавалось поговорить наедине, а если и случалось такое, то Конан либо сбегала, не желая показывать того, чего боится, либо их отвлекали, словно следуя мольбам Хаюми. Но сегодня на нее накатила странная апатия, не хотелось двигаться с места или бороться против чего-то. Будь, что будет, так решила девушка. Яхико же обдумывал свои слова. Он все это время пытался объясниться с ней и был всегда огорчен, если их прерывали, и крайне недоумевал, если Конан сама пыталась избежать разговора. Романов понимал, что время не могло пройти даром для всех, он не боялся новой Конан, он боялся, что теперь в ее сердце не будет места для него. Кто занял это место? Пустота и холод, которыми веет от девушки даже сейчас. «Мы слишком долго были в разлуке», - опустил голову Яхико, провожая взглядом букашку, неспешно ползущую по подоконнику. Катя заправила прядь за ухо, делая это неосознанно, привлекая внимание юноши. Он, не отводя взгляда, проследил за ее рукой и тихо выдал полным восхищения голосом: - Ты такая красивая, Конан. Хаюми обернулась на его слова, и они пересеклись взглядами, но в ее янтарных глазах не было того огня, который был много лет назад. Она отвернулась, вновь глядя на футбольное поле, но искренне желая повернуться и еще раз взглянуть в эти карие глаза, светящиеся родным теплом. - Конан, - с отчаянием прошептал Яхико, и протянул руку, чтобы коснуться ее плеча, но не смог и опустил руку, сжав ее в кулак до боли. – Прости меня, - искренне сожалея обо всем, потому что у него было время подумать над своей прошлой жизнью, произнес Ярослав. - Это не те слова, которые я ожидала услышать, - горько усмехнулась она, но несмотря на интонацию и содержание фразы, парень посмотрел на нее так, словно ждал этого всю жизнь. Она ответила. Значит, он ей не противен. Значит, они как прежде смогут зажить втроем, опекая остальных, кто был в доме. - Конан! – он сдавил ее в своих объятиях, не желая отпускать. – Почему ты все время сбегала от ответа? Почему искала тысячу причин, чтобы не говорить со мной? Почему мы потеряли два месяца нашей новой жизни впустую? – горячо шептал он, сжимая ее так сильно, что ей трудно было дышать. - Потому что мы уже не те, что были раньше, - вопреки чувствам, раздиравшим ее изнутри, несколько прохладно ответила Катерина. Юноша отпустил ее и, держа за плечи, заглянул в глаза, пытаясь найти то, что ему нужно было. - Я теперь буду всегда с тобой, - видимо, найдя, серьезно сказал Яхико. – Я никогда не оставлю тебя и заставлю вновь в себя влюбиться. А если нет – запаса моей любви хватит на нас двоих, - и, склонившись, крепко ее поцеловал, краснея от смущения. Конан прикрыла глаза, чтобы сдержать слезы, и обняла своего любимого в ответ: «Это и есть те слова, что я хотела услышать, - он прекратил поцелуй и снова прижал ее к себе, - Яхико…» Итачи догнал Настю в темном углу перед столовой у умывальников. - Я бы хотел с тобой поговорить, - серьезно начал он. Та кивнула подругам, мол, я скоро, и, сделала вид, что совершенно не при чем, приготовилась его внимательно слушать. – Это твоя записка? – Учиха развернул перед ней лист текстом к ней. Девушка резко побледнела и посмотрела бесстыдными глазами на Итачи. - Нет, - ответила она и покраснела. Тот продолжил смотреть на нее в упор, показывая, что верит ей так же, как прокурор педофилу. – Ну да, я написала, - сдалась она. – Ты мне очень понравился, и я бы хотела, чтобы мы с тобой встречались. Взгляд Учихи стал еще холоднее. Смяв записку, он, взяв ее за руку, вложил комок ей в ладонь. - Под словом «встречаться» ты подразумеваешь, что будешь хвастаться мной перед подругами и постоянно намекать мне на всякие непотребства, желая иметь со мной половую связь, так? Настя покраснела сильнее, то ли от досады, то ли от стыда, и опустила взгляд. - Я отказываюсь, - вынес свой приговор Итачи. – И подругам своим передай, - пройдя мимо нее, он взошел на лестницу, услышав, как девушка тихо всхлипнула. Сердце болезненно сжалось. «Неужели так сильно влюбилась?» Но, решив быть непреклонным до конца, Илья с самым суровым выражением лица поднялся на второй этаж. *** Когда Акацуки пришли домой, то застали две удивительных картины: во-первых, Лина валялась под газелью в рабочем костюме и, что-то бормоча себе под нос, копалась в двигателе, выясняя причину, почему так быстро испаряется бензин из бачка. Во-вторых, подставив стол к своему дивану, сидел Дейдара, включив свет и обложившись деталями, инструментами и учебниками. - Эээ, - выражая общую мысль, сказал Хидан, - это что, параллельная вселенная? Я снова помер? - Нет, я просто решил подумать над будущим, - не отвлекаясь от чайника, ответил Тсукури. Сасори молча кинул сумку на диван, несколько обрадованный и в то же время расстроенный тем, что его речь по успокоению напарника была придумана зря. - Я все приготовила на кухне уже, - заглядывая с улицы в дом, сказала Лина, вытирая тряпкой руки от машинного масла. – Меня опять обманули на заправке, подсунув разбавленный бензин, больше не буду на местной заправляться, - раскрывая причину своего внезапного ремонта машины, проговорила она. – И свечи нужно поменять, а то я хотела съездить в пятницу в Зерноград, а машина даже не заводится. Так и знала, что брак подсунули, хорошее бы мне не дали, тц. Акацуки ее поняли лишь на треть, но, понимающе кивнув, ушли переодеваться и мыть руки для обеденной трапезы. Вот так всегда, когда налаживается одна сторона жизни, налаживаются сразу все. Конан ощутила внезапный прилив семейного счастья и от всей души пожелала, чтобы этот миг никогда не кончался. *** Лина закончила починку машины только перед ужином, зато осталась довольна своими трудами. Прибрав все инструменты в багажник, подумав еще раз о постройке гаража, Романова, уставшая, еле доковыляла до дверей. - Лина! – едва увидев ее, воскликнул Тсукури. – Я разобрался, в чем было дело! Смотри – чайник готов! Я так за него ручаюсь, что готов выпить из него кипяченой воды! Прибор был запаян в шести местах. Подставка и вовсе собрана почти с нуля. - Хорошо, - кивнула она ему, - иди поставь в нем воды для чая. Я приму душ и оценю твою работу. Эй, только прибери все на место сначала, - осадила она уже собравшегося умчаться блондина и ушла в ванную. Спустя двадцать минут, в течение которых не послышался шум взрыва и даже не выключился свет, Евангелина вышла из ванной в махровом халате. С кухни слышалась веселая болтовня и радостный голос Дейдары, трезвонящий направо и налево, что у него получилось. Улыбнувшись этому, девушка прошла в свою комнату, не потрудившись закрыть дверь, - а смысл, все равно все на кухне или улице. Скинув с себя халат, Лина потянулась к стулу за лифом, как ощутила, что ее обняли сзади, скрывая жилистыми руками грудь и прижимая к сильному учиховскому телу. - А если бы здесь был не я? – в полутемной комнате негромкий голос, казалось, был пронизан намеками. Лина выдохнула, чувствуя, как сильно бьется сердце, и покраснела, стыдясь себя. - Скорее всего я бы позвала на помощь, - глядя в сторону, ответила она. - Что с тобой? – чуть удивился Итачи. – Ты не будешь вырываться и пытаться защититься от меня? - Я настолько устала, что не стану сопротивляться собственным желаниям, - действительно устало сказала девушка, расслабляясь и кладя свои руки поверх его. – И раз я устала, хочу раскрыть тебе кое-что, что меня волнует. – Она выдохнула. – Я стесняюсь своего тела, поэтому не хочу, чтобы человек, которого я люблю, видел меня такой. Итачи развернул ее лицом к себе, Лина прикрылась руками, краснея и отводя взгляд в сторону. Он поднял ее лицо за подбородок, заставив смотреть в глаза. - Я стыжусь своего прошлого, но ты принимаешь меня таким, каков я есть. - Потому что твои внутренние качества не соотносятся с твоим прошлым, - вздохнула Лина, чуть облизнув пересохшие губы. - Вот и ответ, - мудро произнес Учиха. И Романова, поняв, о чем он, хмыкнула простоте его мыслей и вновь отвела взгляд. Он же, вновь вернув зрительный контакт, поцеловал ее в губы. Лина ощутила смесь различных чувств, которые обострялись наедине с ним в этой темной комнате… Опомнилась она тогда, когда Итачи усадил ее на их с Конан кровать и ушел, прикрыв за собой дверь. Сумел. «Черт побери, - приложив ледяные ладошки к пылающим щекам, подумала Ева. – Что же я делаю-то, а? Я должна быть примером, а я… - она вспомнила его губы и его руки. – Но лишь с ним одним, и лишь ему одному…» Ужин проходил в легкой семейной обстановке. Дейдара не мог не нарадоваться своему чайнику, вода из которого пахла палеными проводами. Хидан в сотый раз пересказывал, что «те чудаки на букву "м" не умеют играть в футбол». Обито… - Обито? – удивленно произнесла Лина, первый раз кинув на него взгляд за этот день. – Что с твоим лицом? - Трепался много, вот и получил свое, - фыркнул Хидан. - А что случилось-то? – заинтересовался и Дейдара. - Меньше нужно с уроков сбегать, тогда и будешь в курсе всех дел, - подцепляя вилкой картошку, проговорил Сасори. - Кто тебе так уродски пластырь клеил? – нахмурилась Лина, рассматривая его лоб. - Я в порядке, Лин, - пытался отвязаться от ее заботы Учиха. - Идем, я тебе нормально рану обработаю, - поднимаясь из-за стола, прошла к двери девушка. - Уже почти все зажило. - Не спорь. Идем, - давя на него, открыла она дверь. Выдохнув, Обито встал из-за стола и ушел с ней в комнату. За столом воцарилась тишина. - А она его еще и защищает, - проговорил Кисаме, мельком покосившись на Итачи. - Слишком добрая потому что, - бросил Сасори. - И глупая, - вставил Какудзу. - Представляю, как бы ей пришлось в нашем мире, - заключил Хошигаки. - Да что случилось-то?! – не выдержал Дейдара… Уже по приходу Учихи с Романовой обратно на кухню-веранду, у Лины зазвонил телефон. Это была Зося, и было весьма странно, что она первой позвонила. - У нас ужин, - сказала Ева. – Я могу тебе перезвонить позже? - В принципе это может подождать – я в пятницу приехать хочу, - услышали Акацуки из громкоговорителя. - Зося, - протянул Хидан. – Раз ты приезжаешь, тогда могу я пригласить тебя на свидание, полное романтических соплей и прочей фигни, которую девушки так любят? - Нет, - мрачно ответила Арсеньева. – Лина, выключи громкоговоритель. - Зося, отказа я не принимаю, так что либо соглашайся, либо соглашайся. - Норм вообще, - пробурчала та. – Ладно, черт с тобой. Пошли. - Заметано: в субботу вечером. - Лина, я тебе по приезде все расскажу, - сказала Зося и отключилась. *** Обито сидел в беседке, потирая лоб, с любовью обработанный медикаментами и аккуратно заклеенный пластырем. - Два часа ночи, ты спать собираешься? Учиха поднял глаза и увидел названного брата. Итачи в синей пижаме и с распущенными волосами стоял перед ним и просто смотрел. - А ты чего не спишь? – спросил в свою очередь Олег. - Потому что беспокоюсь за одного идиота, который волею судьбы и в этом мире оказался моим родственником. - Ну извини, - хоть это и было произнесено в контексте, Обито всерьез собирался попросить прощения, и Итачи это понял. - Давно уже, как только вправил тебе мозги, - он развернулся и собрался уйти. - Итачи… Тот обернулся, ожидая вопроса. - Что ты обо мне думаешь? – посмотрел ему в глаза брат. - В моей голове нет места мыслям о тебе, - ответил Итачи. – Я вижу тебя насквозь, и если ты сделаешь хоть шаг в сторону Лины, я сделаю так, что тебя больше никогда не найдут, - черные глаза, холодно пронизывающие сидящего в беседке, ясно подтверждали его слова. - Я понял. Итачи ушел. Обито взглянул в темное небо, усеянное звездами. Где-то на востоке восходила луна, похожая на огрызок. Где-то на другом краю села также в небо глядела бесцветным взором Вика.