ПОСЛЕДНИЙ ЗВОНОК.

            Глава 9       Врачи. Анализы. Дожидался утра, я уже в каком-то обезъяннике в компании двух, невыносимо смердящих, годами немытых бомжей, и постоянно икавшим беспробудным пьяницей, с синюшным одутловатым лицом и невероятными мешками под глазами.       Я вздрогнул, когда услышал свою фамилию и приказ:       - К следователю. На выход. Лицом к стене, руки за спину!       Длинные коридоры и множество металлических дверей. В крошечной комнатушке, с маленьким зарешеченным окошком под самым потолком, уже находился давешний лейтенант.       - Проходи, садись, - мрачно пробурчал он, не отрывая взгляд от столешницы. Как будто я и так не сижу. А сидеть мне еще — ой, как долго. Однако я понимал, что человек сутки дежурил, поэтому послушно уселся на стул, напротив.       - Тебе понадобится хороший адвокат. Если денег нет — предоставят государственного защитника, но сам понимаешь, лучше поднапрячь родственников и заплатить грамотному специалисту, который действительно сможет помочь.       - Отказываюсь. Я приму всё, что решит суд.       - Твоё право, но...       - Как он… - резко перебил я, не желая продолжать этот разговор, и тут до меня дошло — если бы всё было в порядке, после бессонной ночи в такую рань следователь бы не пришёл.       - Умер. По дороге в больницу. Всего пару кварталов до реанимации не довезли. Вот санкция прокурора, - на изрядно поцарапанный и замызганный старый стол, лёг какой-то листок бумаги с печатями, - Собирайся, тебя переводят в СИЗО.       Я запрокинул голову, и из открытых глаз потекли молчаливые слёзы. Мой Андрей. Его больше нет. А я так и не признался, что люблю его. Зато я спас Максима. Андрей… Максим… Андрей… Максим… Мысли о них разрывали изнутри, не давали дышать, но я ничего не мог с этим поделать.       Следователю пришёл срочный вызов. Он кого-то позвал, меня накачали успокоительным и отправили обратно в камеру. Я сидел неподвижно, уставившись в одну точку. Отказывался от еды. Вообще плохо представлял, как можно есть баланду, в смысле — макароны, разваренные до состояния соплей. Но вы же понимаете, дело не в еде.       А потом был «чёрный воронок», и здание из красного кирпича с колючей проволокой на заборе. Снова железные двери, на окнах решётки, все лестничные пролёты затянуты металлической сеткой. В узкую камеру невообразимым образом были втиснуты две двухъярусные кровати и стол.       Встретили меня там нехорошими двусмысленными улыбочками, попытались «прописать новичка». Понятно, что у них ничего не вышло. На рассвете собрались устроить тёмную, но опять — полный облом. Раскидал как кегли, двух разрисованных синими наколками чмырей, рискнувших на меня полезть, они еще не знали, с кем связались. Я не спал, не ел. Просто не мог. Я тихо сходил с ума. Андрей… Максим… Артём… Виталик… Перед глазами бесконечными повторами крутились их лица, и я раз за разом заново всё мучительно переживал.       Оказалось, что здесь выводят на прогулки. Даже заключенным, положено дышать свежим воздухом по часу в день.       Мрачный колодец из тёмно-серого бетона уходил метров семь в высоту и перекрывался толстой решёткой. Сквозь неё виднелись хмурые облака, и на вышке — дежурный вохровец с автоматом. Унылый пейзаж. Шагнув в открытую дверцу, я замер. Во внутреннем тюремном дворике стояли Виталик и Артём. Я медленно повернулся к охраннику.       - За что их? И хотя разговаривать со мной не положено, он всё-таки ответил.       - Почти за то же, что и тебя. Той же ночью забили мальчишку до смерти, кажется, его звали Воронов Максим. Дворник утром обнаружил возле дома труп, со следами побоев и изнасилования. Теперь ребяткам весь срок кукарекать на петушатне.       Так вот куда срочно вызвали следователя, когда он приехал ко мне в КПЗ. Я даже не стал говорить, что это не они, экспертиза всё равно разберётся. Острое чувство вины захлестнуло по самую макушку. Если бы я вовремя сдал сбежавших отморозков милиции, Макс был бы сейчас жив! Никто ничего не успел понять. Я и сам не понял, как оказался рядом с этими уродами. Один удар ногами в прыжке и… с разбитыми черепами на землю сползли два трупа, оставляя кровавые потёки вперемешку с мозгами, на бетонной стене. Я успел исправить свою ошибку.       Тревожно взвыла сирена. Громкий топот множества ног в кирзовых сапогах, лязг передёрнутых на бегу затворов. Решение пришло само, теперь всё станет на свои места. Вот мой настоящий последний звонок. И я бросился на охранника. Мама… папа… простите…       С вышки короткой очередью кашлянул автомат, прицельно выплюнув мне в спину целую пригоршню раскаленного железа. Я упал навзничь, остекленевший взгляд уставился в хмурое небо. Всхлипнув молнией, оно горько расплакалось крупными каплями, предвещавшего ливень, дождя. Вместо слов на моих губах застыла улыбка: «Спасибо, ребята…», а перед глазами таял образ Максима — человека, который меня безответно любил, и за кого я, не раздумывая, отдал свою жизнь.                         Х Х Х       Топот кирзачей гремит в ушах набатом       Лязг затворов так по нервам бьёт       Охранник целится из автомата       Я понял — он сейчас меня... г. Одесса 26.02.2014 г. (7.00)–27.02.2014 г. (11.06)