POV Гарри.
Слегка замерзшая трава хрустит у меня под ногами, и я, сосредоточив свой взгляд на темной вывеске «tattoo», продолжаю переставлять заледеневшие ноги. Сегодняшний весенний день, на удивление, оказался очень пасмурным, а температура постепенно спадает ниже. Засунув руки в карманы, я несколько раз останавливаюсь перед девочками, протягивающими мне свои гребаные блокноты. Все это, конечно, жутко мило, но как же я устал… Я просто хочу получить свое тату! Улыбаюсь на камеру, а глаза, уже привыкшие к вечным вспышкам, даже не закрываются. Раньше, на самом деле, я постоянно моргал, все никак не мог свыкнуться с мыслью, что эти папарации и фанатки будут отслеживать каждый шаг. Я дергаю дверь, последний раз вдыхая ледяной воздух в легкие и, выпустив пар изо рта, захожу внутрь. Подвальное помещение, которое арендовывает Стэн, является моим самым любимым тату-салоном. Не знаю, почему, потому что Стэн — странный чувак, на самом деле, но я посещаю исключительно это место. Без сомнений, он — тот, кому можно доверять. Спускаюсь ниже, захожу в еле-освещенное помещение, кажущееся мне слишком пустым, но даже в этом есть какая-то прелесть. Снимаю пальто, вешаю его на вешалку, по-хозяйски заходя в глубь, где и должен находиться Стэн. Сейчас, поздним вечером, остальные работники уже разошлись по домам, а мой тату-мастер должен был дожидаться меня. Я и сам не знаю, какую татуировку хочу, просто чувствую, что хочется чего-то… нового. Знаете, иногда такое чувство пожирает, что надоело привычная размеренность жизни, и хочется изменить что-нибудь. Мое тело, к примеру. Обожаю это чувство, преследующее меня после того, как набиваешь новую татуировку. Каждый раз, смотря на свою руку, я натыкаюсь на непривычный объект и внимательно разглядываю, и как же странно осознавать, что, спустя время, я теряю прежнее удивление, полностью привыкая к этому. Теперь, когда я привык к последней татуировке, я хочу сделать новую. Может, это гребаная зависимость, откуда же мне знать? Зайдя внутрь, я был остановлен в самом проходе своим же сметением и удивлением. Вместо неформального парня, которого я ожидал увидеть, мой взор наткнулся на стоящую ко мне спиной девчонку. А она была самой настоящей девчонкой, когда, повернувшись ко мне, по-детски наивно поправила край своего платья. — А где Стэн? — прохрипел я, и одна моя бровь устремилась вверх, а другая — вниз, — Хм… Сегодня же его смена. Я точно понял, что Стэна нет в этой комнате. И вообще в этом здании. Его куртки не было на вешалке, не было привычной громкой музыки, какого-нибудь рэпа, к примеру, который вечно включал парень, находясь тут. Наверное, я растерялся, поэтому, оторвавшись от стены, развязной походкой плюхнулся на диван. Продолжая смотреть на девчонку снизу вверх, которая, держа красный журнал, с которым я не раз замечал Стэна или кого-нибудь из девушек, работающих в администрации, сделала несколько шагов вперед. — Его сегодня нет, — ее голос звучал уверено, что никак не сопоставлялось с той неуверенностью, которую она продемонстрировала в первые минуты, — я заменяю его. Я хотел было подняться с дивана, потому что, взглянув на нее одним взглядом, мне хотелось рассмеяться. Если бы кто-то сказал, что она — эта маленькая девушка — может заменить Стэна, клянусь, я бы посчитал этого человека самым большим придурком. — Хм-м-м… В таком случае, пока, — я пытался расслабленно улыбнуться, но она оббежала меня, держа свой гребаный журнал в руках. — Нет! Я могу сделать тебе татуировку. Стэн, может быть, не скоро появится. А я умею это делать, — ее голос не дрожал, она не смущалась, не отводила взгляд в сторону, она говорила просто так, ставя меня перед фактом. Не знаю, что за чертовщина творилась тут, но я счел это довольно интересным. Пытаясь представить эту девчонку, держащей иглу в руке, я понял, что это никак не выходит. Не могу. Я на секунду задумался, но, на самом деле, лишь продолжал пытаться воспроизвести в голове образ такого сильного и крепкого Стэна, набивающего мне татуировку, а потом этой девушки, никак не походящей на него. Не знаю, что там происходило, мне, наверное, просто голову снесло. Мне казалось, что это было бы забавно, вот и все. Я самоуверенно кивнул, а потом, обойдя девушку, вновь плюхнулся на диван. Все это казалось мне каким-то гребаным шоу, будто мы — подставные актеры, и будто она не идет за сборниками эскизов, будто не готова набивать мне что-то на теле, будто я не сошел с ума. — Как тебя зовут? — я взглянул на нее, когда она, перекидывая свои волосы, которые, черт возьми, оказались ядовито-рыжими, внимательно открывала первую книгу. Ее рыжие волосы привлекли мой взгляд. Темно-рыжие, но слишком яркие, длинные, распущенные… Мне хотелось улыбаться, когда я встречал рыжих людей. Мой друг, Эд, тоже был рыжим. Может быть, именно благодаря ему во мне просыпалась эта странная любовь, не знаю. — Скайлер, — слегка смутившись, бросила девушка, а потом заставила меня взглянуть на эскизы. Я перелистывал тупые рисунки звездочек, роз, дельфинов, каких-то знаков, смысл которых был мне совсем неясен, змей, львов. Зоопарк, блять. Каждый рисунок, на который опускался мой взгляд, казался… дерьмовым. — И кто это набивает? — мой язвительный комментарий остался без ответа, а девушка, встав с дивана, направилась к большой стене. Включив свет, она с гордой улыбкой указала на какие-то рамки. — Тут есть еще. Откинув книжки с эскизами на диван, я резко встал, направляясь прямо к ней. Сосредоточенно скользя взглядом по ряду рамок, я искренне надеялся, что смогу найти тут что-то, способное понравиться мне. Не трудно было догадаться, что тут, на стенах, висели «особенные» эскизы. Более красивые, более удачные, более большие. Я увидел эскиз татуировки ловцов снов, цветы, куча надписей, которые с трудом мог разобрать, по большей части из-за того, что они были на латыни. — Вот! — изумленно прошептал я, смотря на большой эскиз бабочки, раскинувшей свои крылья. — Это… моя любимая, — я оборачиваюсь на голос девушки, заметив, что она не может убрать улыбки с лица, — Где ты хочешь набить? Я опускаю взгляд ниже, прикидывая, как бабочка смотрелась бы на груди. Символизируя свободу, за которую каждый человек отчаянно готов бороться, бабочка казалась мне отличным выбором. — На груди. Девушка кивает, а потом уходит в сторону. Я снимаю свою майку с себя и, кинув ее на диван, направляюсь к креслу. Резко весь салон заливается музыкой, и я, прикрыв глаза, готовлюсь к тому, чтобы игла вошла под кожу. Колонки взрываются, и это отвлекает меня от всего вокруг. Мои губы приоткрываются вместе с исполнителем, потому что эта песня — та, которую знает, наверное, каждый. Колонки взрываются вместе со мной. Скайлер обрабатывает мою кожу, и ее распущенные длинные волосы слегка касаются моей груди, но она спешит убрать их на другую сторону. Откинувшись на спинке, я смотрю в потолок, готовясь к введению иглы. Чувствуя легкое покалывание, я легко прикрываю глаза. На самом деле, сейчас, когда я нахожусь в этом месте в, казалось бы, тысячный раз, я совсем не чувствую боли. Процесс доставляет удовольствие, и я получаю кайф, продолжая делать это. Удары иглы кажутся слишком быстрыми, краска не успевает растекаться, и контур получается очень ровным. Распахнув глаза, я отвожу взгляд в сторону, чувствуя дискомфорт из-за слишком яркого света, с которым я столкнулся, посмотрев прямо на лампу. Я заглядываю в сосредоточенное лицо Скай, которая кажется полностью увлеченной своей работой. Может, я ошибался, думая, что она не может набивать татуировки. Не имеет значения. Я продолжаю смотреть на ее нахмуренные брови, и, мать твою, мне кажется, что я где-то видел ее. Такое происходит иногда, когда я пристально разглядываю кого-нибудь. — Мы встречались? Она молчит пару секунд, не отрываясь от работы. — М-м-м, нет, — холодно отвечает девушка, не переводя взгляда. Ну и плевать. Показалось, значит. Я вновь откидываюсь на спинку, задирая голову вверх. Треки сменяют друг друга, и музыка кажется мне такой громкой, что я совсем не думаю о том, что мне делают татуировку. Не знаю, можно ли привыкнуть к боли, но на этот раз все кажется довольно нормальным. Когда радио неожиданно вырубается, повисает неловкая тишина. Я слышу тихое жужжание, которое издают инструменты, но оно ничего не значит. — Говорят, что бабочки — духи умерших, — неожиданно произносит Скай, а я, совсем не ожидая этого, перевожу свой озадаченный взгляд на нее. — Бабочки так любят свет, что забывают, что они должны бояться огня. Ты похожа на бабочку. И на огонь тоже, — я хрипло смеюсь, смотря на меняющееся выражение лица девушки. Не знаю, какого черта я говорю, поэтому решаю сменить обстановку, — расслабься. Бабочки символизируют свободу и все такое. — Ты считаешь себя недостаточно свободным, да? — произносит девушка, заставляя меня отвести взгляд и мгновенно охладеть. Да, но я не собираюсь признавать этого. Она начинает раздражать меня из-за одной лишь фразы, потому что я не люблю, когда кто-то будто бы читает мои мысли. — Нет. Нет, — холодным тоном произношу я, и мы не заговариваем до самого конца процесса.От Автора Написала главу от лица Гарри, и так, скорее всего, будет дальше. Пожалуйста, скажите мне, если все плохо. Я могу переписать.