Но ты простишь меня, я знаю...

Ичимару не спал. Наоборот, сидя в кресле за своим столом, он внимательно следил за каждым мимолетным шорохом сладко спящей Мацумото. То, как подрагивали ее ресницы, как она размеренно и спокойно сопит, как тихо вздымается ее грудь, как переливаются при лунном свете ее густые, спадающие с дивана золотистые волосы... А губы!.. Ее губы, пухлые и такие привлекательные, так и манили Гина вкусить их. Сразу вспоминались отрывки из прошлого, когда они еще оба были детьми. Те холодные зимние ночи, когда они засыпали в обнимку, тесно прижавшись друг к другу, пытаясь создать как можно больше тепла, чтобы не околеть и не погибнуть... "Помнишь ли ты это, Рангику?" - сам себе задал вопрос Ичимару. Бесконечно долго текло время, будто и вовсе остановило свой ход. А мужчина все так же, не отрываясь ни на секунду, прожигал взглядом спящую Мацумото. Но сейчас это его не тяготило, напротив, давало как можно больше времени для осознания того, что больше никогда не повторятся события давно минувших лет... Гин немного удивился, когда женщина приняла сидячее положение, свесив ноги с дивана, и мутным взгядом начала что-то искать в глубине комнаты. И через пару секунд она нашла. Она увидела его, того, кто так сильно тревожил сейчас ее сердце, душу, разум, тело. Женщина, оперевшись о подлокотник, еле встала, выдохнула и на ватных, дрожащих ногах поплелась к Капитану Третьего отряда. Он сидел без единого движения, наблюдая за ней грустным, обеспокоенным взглядом. Наблюдая, как Рангику медленно заходит за спинку его кресла. Момент, и она неуверенно обвивает руками его шею, крепко прижимается пышной, выпирающей из под косоде, грудью к его спине. Запах не так давно выпитого алкоголя режет нос, но сейчас это вообще не волнует, отходит на самый дальний план. Ему нравится эта неожиданная близость, и он не двигается, подобно восковой фигуре застыв и боясь спугнуть Рангику. Да, именно боится! Самому Ичимару Гину страшно сейчас лишиться этого: того, о чем ранее лишь мечтал... А ей страшно, страшно до боли сейчас отпустить его, и она прижимается еще крепче. Женщина дышит часто, опаляя открытую область шеи Гина. Ощутимо дрожит ее тело. Спиной он чувствует бешеный стук ее сердца, и это дает сигнальный свисток. Плавно встав со стула, он чувствует, как по его спине, скрытой капитанским хаори, соскользнули ее руки. Повернувшись к ней лицом, женщину как водой окатывает. Голубые глаза, пристально изучавшие ее, прожигали насквозь. Все тело пылало и, казалось, начинало наливаться свинцом. Ноги уже ни в какую не хотели держать: коленки как-то по-детски дрожали, а ступней она не чувствовала, будто их и не было вовсе. Лицо женщины зарделось, и этого факта не скрывали даже сумерки, царившие в помещение. Он аккуратно, будто фарфоровую куклу, сомкнул руки на ее талии, слегка прижимая к себе и наслаждаясь тем, что она понимает его. Чувствует то же самое, что и Ичимару Гин. Отчего-то смущение быстро улетучивается, что у нее, что у него, и теперь им кажется, что так и должно быть. Что это вполне естевственно. И оба тайком радуются, что этот факт не стоит предавать огласке, дабы узнать положительный ответ. Время, сейчас, для них шло, нет, бежало с дикой скоростью, удаляясь секунда за секундой. Но они все равно успевали наслаждаться этой неожиданной, но такой долгожданной близостью. Прямо на его столе. Без зазрения совести. Без чертовой скромности и недопонимания. Сейчас они вместе, слились воедино. И ничего более им неинтересно. Они живут настоящим, не задумываясь о завтрашнем дне, и это совершенно правильный выбор. И неважно, что сейчас стоны лейтенанта Мацумото заполнили все в радиусе пятидесяти метров. Плевать, что подумают остальные. Они счастливы и испытывают непередаваемые чувства. Он покрывает каждый сантиметр ее тела поцелуями, медленно изучая каждую клеточку, доставляя неимоверное удовольствие и перебивая ту боль, что сейчас остро выражалась в шипении и острых ноготках Рангику. Влечение, страсть, возбуждение - все это сейчас властвовало над двумя, что так давно желали открыться друг другу до конца, показать себя настоящих. Он вошел в нее резко и замер, позволяя привыкнуть к инородному телу, что сейчас вторглось в нее. Он увидел ее выступающие слезки после этого жеста и ласково, как с ребенком, нежно поцеловал ее в уголки глаз, позволяя отвлечься и дать почувствовать ей, как она все это время была желанна для мужчины. Медленные толчки, и женщина чувствует, как вновь предательски теряет контроль над своим телом и чуть ли не падает со стола, удерживаемая лишь сильными мужскими руками, что сейчас так властно покоряли ее, оставляя после своих прикосновений жгучую смесь, от которой Рангику задается все более громкими и пошлыми стонами. Он словно знает, где и как расположены самые интимные точки этой обольстительной и сводящей с ума дамы. Подобно искусному мастеру, Гин заставляет подчиняться ее своей воле. И теперь нежные и медленный толчки сменились чуть грубоватыми и быстрыми. Она скоро подстраивается под его ритм и все с тем же наслаждением впивается в уже до крови расцарапанную бледную спину своего любовника. Но это не причиняет ему боль, напротив, больше заводит и позволяет затуманить разум, позволяет терять контроль и не сдерживаться. Этот момент. Нет, миг, в который они оба достигли оргазма, валит обоих с ног, и теперь женщина оказывается плотно прижатой к столу. Жадное глотание воздуха и напрочь сбитое дыхание. Но это совсем не стоит их внимания, они поистине достигли самого настоящего СЧАСТЬЯ. И, казалось, что вот оно, бери не хочу. Но ведь и сказке когда-нибудь приходит конец. Пусть такой недолгой и маленькой... Он приходит в чувства быстрее, чем Рангику, и вновь видит, как та сладко сопит. Наскоро одевшись, мужчина перекладывает женщину на диванчик, тот самый, на котором она не так давно сладко спала. Накрыв ее капитанским хаори, он смотрит на нее все с той же тоской, и прощается с ней, надеясь, что когда-нибудь вновь сможет увидеть ее, чтобы убедиться в том, что она жива и здорова. - Прощай, Рангику, - тихий шепот во тьме, - И ты... простишь меня, я знаю. Дверь кабинета еле слышно захлопывается, но этого достаточно, чтобы убедиться в том, что слова мужчины не были ложью. Женщина зарывается лицом в капитанское хаори, и слезы начинают литься непроизвольно. Она поняла, что это конец. Конец их любви. Конец радостным будням. Но не ее жизни. Женщина лишь молится, чтобы он был жив и здоров, что судьба позволит им снова встретиться и увидеть его пронзителный взгляд ярко-голубых, сощуренных глаз. Но не как любовникам. В следующий раз как противникам, играющими разные роли.