Exodus

22:40, 31-е месяца Огня Очага, 4Э 1667 Для детей будущего о них сочинят какой-нибудь глупый супергеройский сериал. Для взрослых же - гору документальных, под редакцией Храма и министерства пропаганды. Всегда важно поддерживать уверенность, что правители и боги не чужды жизни своего народа. Этот вечер, впрочем, не войдёт ни в первое, ни во второе. Она уходит, и застоявшийся в комнате приторный дым колышется вслед за ней, как невесомый шлейф, как полупрозрачная фата невесты. Свечи догорают. Прекрасный гермафродит лёжа смотрит на них сквозь прикрытые веки, не желая так скоро возвращаться из неги в реальность. Дитя Боэтии, Альмалексия, находит удовольствие даже в таком обыденно-грубом и бесхитростном виде предательства, как супружеская измена. Но дитя Мефалы, Вивек, даже ту способен превратить в подлинное искусство. Она каждый раз меняет предпочтения, заставляя его то становиться женщиной, то парить над самым балдахином, то переносить сознание обоих в далёкие неведомые сферы. Любой каприз исполняется. Каждое безумное желание учитывается. С Нереваром она - всего лишь королева. С ним - богиня. Но и с любовником она думает о муже. Неревар. Нереварин. Нервная, неравная, ревнивая неверность, варварство и воровство, рваная рана, вина, вера - всё о нём, всё о них. Три "А": предательски убитый самыми близкими Неревар-Авель, отец народа Неревар-Авраам, и наконец, Нереварин-Адам, всечеловек, в ком все расы, возрасты и призвания. Её мысли затрагивают Воина-Поэта. Не как обжигающие мелкие искры вспыхивающей ревности, но как ранящие осколки прошлого - того, что ненадёжно склеили ложью, поставили на шаткий фундамент корысти и разбили, не удержав и в три пары рук. Лишнее. Неприятное. И ещё - ощущение использованности, на котором Вивек ловит себя, лишь оставшись в одиночестве. Двум бесконечностям власти и красоты легко утонуть друг в друге, сливаясь слишком беспечно и близко. Но определить, позволяешь ли себе больше, чем обычно, не так-то просто, если сам давно забыл, каково это вообще - иметь в чём-либо границы. Айем всего лишь приходила обсудить сроки эвакуации, а оставила его, как растерзанную тигрицей добычу. Значит, он сам этого желает. Ведь не только одна она всегда получает то, что хочет. Воистину. Теперь гермафродит вызывает своего верного слугу. Неважно, в каком облике тот явится. Главное - исполнит его собственные прихоти, которые лишь равные боги или демоны способны понять и воплотить в жизнь. А он больше, чем божество: он смертный, ставший им. Его воля весомее (и капризнее) воли эт'ада, ведь несмотря на то, что им дана власть создавать, хранить, изменять и разрушать, лишь дети созданного мёртвым трикстером мира рождены, чтобы этим править, пользоваться и наслаждаться. Конечно, благодаря Талмору, меры вернули себе намного больше сверх сих прав, хоть и слишком дорогой ценой... Но ему всё равно. Он не из тех, кому нужно официальное разрешение или подходящий шанс. Принц Порабощения сам в цепях перед ним, и до изысканности извращённая ирония этого оправдывает в глазах Векха любые пути достижения. С нею выпадает последний осколок из вогнанных жестоко-нежной Альмалексией в его душу: во всех реальностях Трибунал когда-то давал обещание избавить свой народ от произвола даэдрических владык... что ж, нынче никто не скажет, что они не сдержали его.