keep you in my pocket

– У тебя что ли крыша поехала? Это первые слова из уст Луи, когда Гарри показал ему второй телефон. И может быть, когда у тебя два телефона - это странно. Это странно. Конечно, это странно, но у Гарри есть на это свои причины. – Это для нас с тобой, – объяснил он Луи, думая, не звучало ли это немного глупо. Он даже и не думал, что это глупая идея, когда покупал второй телефон – еще один Айфон, точно такой же, как и тот, который он использовал каждый день. Но этот должен был быть особенным. Другим. Только для них двоих. Луи рассмеялся, но в этот раз с меньшим весельем. Его голос смягчился: – И что же это значит? Кудрявый паренек пожал плечами, и сосредоточенно посмотрел на телефон. – Ну, как бы... Я не знаю. Чтобы хранить вещи. Записывать вещи. Вроде как кое-какие особые вещи, – он замолчал и опять пожал плечами. – Я не знаю. Шатен замолчал на несколько секунд, а затем вырвал второй телефон из рук Гарри. Он нажал на кнопку разблокировки и спросил: – Разве ты не можешь делать всё это на своем телефоне? – Да, но… – Всё теряется среди дел по работе и пьяных смс от Лиама и Ника, уведомлений из твиттера и глупых селфи Найла, среди звонков Зейна и мамы с Джеммс, и мне не нравится, когда ты теряешься во всем этом, Гарри не произносит это вслух, потому что в его голове это звучит тупо. Может быть, это действительно глупая затея? Вздохнув, он посмотрел на Луи, который уже успел сфоткаться, корча смешную рожицу. – Я просто проверяю его, – объясняет Луи с развязной улыбкой, когда замечает, как Гарри смотрит на него. - Всё. Теперь у тебя лучшая заставка во всей Британии. Возможно, даже во всем мире. – Разве ты не думаешь, что это глупо? – Не глупо, – поправляет Луи и делает снимок лица Гарри, – а немного странно. И неожиданно. Хватит дуться, Хазза. Тогда Гарри хмурится ещё больше, но Луи не убирает телефон подальше, а только тычет в его щеку, пока там не появится ямочка. Гарри улыбается, интересуясь: – Сколько снимков ты делаешь? – Записываю видео, вообще-то, – говорит Луи. – Какого черта ты записываешь? Луи пожимает плечами. – Потому, что я могу. Разве не в этом смысл этой штуковины – делать всё, что мы захотим? Записи о нас – для нас, как ты и говорил? – Ну, думаю да, но... – Это значит, что я могу записывать, как ты делаешь мне минет? – перебивает Луи, наконец, поднимая взгляд. Он улыбается глазами, но его лицо не выражает никаких эмоций. Абсолютно серьезное. – Луи! – краснеет Гарри. – Это не ответ на мой вопрос. Гарри громко сглатывает и на секунду отводит взгляд. Он об этом никогда не думал. Кудрявый поворачивается к Луи с небольшой ухмылкой: – Может быть. Улыбнувшись уголками губ, Луи двигается по дивану, пока не наваливается на Гарри. Телефон до сих пор включен, и он наводит объектив на них. – Знаешь... – говорит Луи. – Мне начинает нравиться эта фишка со вторым телефоном. Не так ли, удобный парень? ** Телефон начинает заполняться. Уже через неделю там появляются фотографии Луи и Гарри и ЛуииГарри, и если кто-то увидит видео на этом телефоне, Гарри будет стыдно. Единственные звонки – только от Луи, и его имя есть возле каждого сообщения, которое загорается на экране. Это утешение для Гарри – смотреть на этот телефон и понимать, что каждая мелочь принадлежит только им двоим. Он рад, что взял телефон с картой памяти на 64 гб. ** В целом – всё хорошо. Но бывают случаи, когда Гарри украдкой пытается сфотографировать Луи или записать коротенькое видео (ему никогда не удается: быть незаметным – не его стиль), и телефон просто отбирают у него. – Гарольд, убери эту гребанную штуку хоть на пять минут! – может закричать Луи в середине игры или разговора, или, ради всего святого, во время обычного похода в продуктовый. Луи выбивал телефон из рук Гарри слишком часто, чтобы считать. В углах теперь вмятины и царапины от слишком частых падений. Но есть и другие случаи, когда Луи отвлекается или погружен во что-то, или просто напросто не подозревает. Например, когда Гарри сделал несколько кадров Луи, пока тот развалился на их кровати. Его ноги и руки были запутаны в простынях, глаза закрыты, а черты лица были нежные. Гарри мог приблизить изображение и пересчитать каждую ресничку Луи, и он думает - это красиво. Или еще он сделал видео, когда Луи складывал и убирал на место постиранные вещи. Он был один в комнате, и тихим нежным голосом пел "Little Things". Гарри ставит это на рингтон. Есть и другие случаи - любимые у Гарри - когда Луи прекрасно знает про телефон и не заботится обо всем на свете. Например, когда Луи издает странные звуки и поет, при этом обводя тату Гарри своими пальцами, носом, губами и поцелуями. Под конец песни он широко улыбается на камеру телефона. Потом он крупным планом снимает, как они обнимаются, что заставляет Гарри хихикать. – На тот случай, если ты будешь далеко, – говорит Луи. Луи снова выхватывает телефон из рук Гарри и берет его под свой контроль. Он любит делать фотографии, когда им уютно и когда они сидят рядом, например, когда они обнимаются во время фильма или когда они валяются друг на друге, на ковре возле телика. Или когда они всё ещё завернуты в одеяле, ранним утром, Луи шарит на тумбочке в поисках телефона и делает пару снимков. Их волосы в беспорядке, а глаза еле открыты, но ленивые счастливые улыбки появляются на их устах. ** Остальные обнаружили второй телефон довольно быстро. В это не сложно поверить, потому что забывчивый Гарри всегда оставляет его на столе или диване, или за кулисами перед интервью или шоу. Найл, – понятное дело, это был Найл – первым взял телефон. Он покраснел, всего лишь посмотрев на заставку, даже не открывая камеру. Там не было ничего смущающего, просто интимное фото Луи в темноте. Настолько интимное, что Найл поднял голову и спросил: – Ты уверен, что поставить это фото на заставку было хорошей идеей? И это обоснованный вопрос — интервьюверы постоянно просят: "Покажи нам свою заставку", будто это самый лучший вопрос для интервью во всем мире. Гарри тоже краснеет и за три быстрых шага доходит до Найла с другого конца комнаты и вырывает телефон из его рук. – Это не... – начал он, запихивая телефон в левый карман своих узких джинсов. – Это не мой... – Это личное, – его перебил Луи, стоящий на другом конце комнаты. Найл приподнял бровь: – Личное? – Ну, да, что-то вроде того, – мямлит Гарри в ответ, плюхаясь на диван с телефоном в кармане. Его щеки горят. Гарри даже не знал, разблокировал Найл телефон или нет, но решил поставить пароль после этого. – Что ты имеешь в виду? – он продолжал спрашивать, привлекая внимание Зейна и Лиама. Гарри пожал плечами и посмотрел на Луи, щеки которого тоже покрылись румянцем и он... улыбался?! Честное слово, сумасшедший. – Это просто второй телефон для... эм ... личных дел, наверное, – попытался объяснить Гарри, но получился просто набор слов. Лиам вздернул бровь: – Какие это дела вам надо держать в секрете? Опять пожал плечами. – Просто, личные дела. Не волнуйтесь об этом. – Личные дела, да? – повторяет Зейн, ухмыляясь и играя бровями. – Ой, отъебитесь, – в этот раз заговорил Луи. – У нас же есть право на личную жизнь? Наступила тишина, которую нарушил Найл: – То есть, этот телефон полон всякой пошлятины, да? После этого парни больше не пытались украсть телефон Гарри. ** скучаю :( Гарри читает сообщение, возвращаясь к столику. Он в каком-то ресторане, название которого не помнит. На вечеринке у какой-то американской знаменитости, с которой он попозже должен поговорить. Это все формальности и игра на публику, но он сам на это пошел. Он чувствовал тяжесть в желудке с тех пор, как три дня назад прилетел в США, и он не был уверен, что переживет десерт, после того как прочитал слова на экране второго телефона. я скучаю ещё больше :( Еще одна смс от Луи пришла, как только он встал из-за стола. вранье. скажи этой дурацкой америке отправить тебя домой. дом опустел без тебя, и мне не нравится, когда твоя сторона кровати холодная. мне приходится звать Зейна для обнимашек. мне так одиноко Гарри старается не улыбаться, но все равно ловит на себе подозрительный взгляд какого-то мужчины. Он делает лицо серьёзным и быстро печатает ответ. как ты смеешь. буду дома завтра ночью. не ложись спать без меня X Он засунул телефон назад в левый карман — всегда в его левом кармане — и тот жужжал еще семь раз в тот вечер. Он изо всех сил сдерживался, чтобы не читать сообщения до тех пор, пока не оказался в машине по пути назад в отель. Было слишком поздно, чтобы отвечать. Там, дома, было уже полшестого утра. Так что Гарри решил отправить смс утром и около часа пересматривал фото и видео на телефоне. Он смотрел видео, где Луи смеясь прыгал на их кровати под Wrecking Ball; может быть, слишком долго пялился на фото Луи в полотенце после тренировки по футболу; смеется над фото того ужасного торта-катастрофы, который они испекли из муки и глазури; и он выключает ночник и включает видео, где они с Луи неуклюже пели песню Firefly Эда Ширана. Они забыли треть слов, их языки заплетались, и они не спели ее до конца, потому что начали смеяться. Когда видео закончилось, комната в отеле перестала казаться такой пустой. А дом перестал казаться таким далеким. Надев наушники, Гарри включает плейлист с названием louis, перемешивает песни и засыпает через несколько минут. ** – Два телефона, – говорит Джемма, когда она замечает Гарри, набирающего сообщение на втором телефоне, во время визита домой. – Ты такой странный, Гарри. Гарри пытается изобразить равнодушие, пожав плечами, но он улыбается, широко и глупо из-за тупой-тупой игры слов, которую ему отправил Луи. Это даже не хорошая игра слов, но обычно это не имеет значения, когда речь идет о нем. – Два телефона? – повторяет Энн, возвращаясь в гостиную и присаживаясь между детьми. – Кто сейчас пользуется двумя телефонами? – Странный ребенок, – подсказала Джемма. – Aw, Джеммс, – Гарри растягивает слова, не отрываясь от телефона, – не стоит называть себя так. Джемма только закатывает глаза на это, а Энн даже не моргает. Обычный стеб, на самом деле. Вместо этого она задает вопрос: – Когда у тебя появился второй телефон, дорогой? Гарри пожал плечами. – Довольно давно. Может, несколько месяцев назад. Энн подняла бровь и посмотрела на него выжидающим взглядом. – Несколько месяцев назад? У тебя есть второй телефон уже несколько месяцев, и ты даже не подумал дать свой номер матери? – Это не новый телефон, – начал Гарри, но потом запнулся. – Точнее это новый, но я не... я все ещё пользуюсь своим старым. И это не... – Это Луи-телефон, мам, – перебила его Джемма, выделяя имя Луи. – Прости, что? – Энн сделала паузу. – Луи-телефон? – По нему он разговаривает только с Луи, – уточняет Джемма и смеется.– Это типа Экстренный-Луи-Телефон. На самом деле, все на нем связано с Луи. Это немного странно. – Все? – Все. Фото, видео, голосовые записи, рингтоны. У него, блин, даже есть заметки о нем и вещи, которые он говорит и это действительно... – Как ты вообще узнала об этом? – Гарри перебил Джемму, удивленно глядя на нее. – У меня даже пароль стоит. Джемма мило улыбнулась и наклонила голову набок. – Оу, Хазза, – пропела она. – Если ты не хочешь, чтобы люди лезли в твой особенный телефон, тебе не стоит ставить его дату рождения, как пароль. Это правильно. Наверное, она права. Но Гарри не стал менять пароль. ** Телефон начнет захламляться спустя год. На нем есть фотографии многочисленных моментов – слишком много с Рождества, все завернутые в ленты и банты и соответствующие праздничные свитеры; немало фотографий их эксперимента с фруктами, покрытыми шоколадом и взбитыми сливками с шоколадным сиропом, закончилось всё смехом и испачканными простынями; коллекция со дня Св. Валентина, ночью при свечах, и возможно, они делают слишком много фотографий, когда обнимаются, но Гарри не собирается останавливать Луи. На нем есть так же и видео многочисленных моментов – например, когда Луи случайно отметил: «Хазза, ты до жути смешно жуешь» и продолжал снимать Гарри, жующего жвачку, и не важно, сколько он протестовал, пытаясь отвязаться. Или когда Луи был в захватывающем настроении, впоследствии он звонко смеялся субботним утром. И возможно, некоторые видео действительно стоит удалить, чтобы их не увидели посторонние, но сейчас он не может беспокоиться об этом. На нем есть и голосовые записи - некоторые случайные фразы, шутки, смех, "Я люблю тебя", и сонные тихие бессвязные фантазии их будущего, о которых Гарри не хочет забывать. Есть и другие вещи, например, те, которые Гарри записывает в приложении Notes. Иногда он добавляет фразы Луи, застрявшие в его голове, если он не может записать их на диктофон, может быть, что-то милое или сентиментальное, или, может быть, просто шутку, которую он посчитал блестящей. (Многие из них, на самом деле. Гарри легко рассмешить). А некоторые заметки – это вещи, которые они не говорят вслух, но знают, что прочитают. Идеи, мечты, вопросы, которые они не задают, боясь произнести. – Почему ты хранишь все это? – однажды ночью, спрашивает Луи. Уже поздно, почти три часа ночи, но они всё ещё бодрствуют, пытаясь держаться вместе в их последнюю ночь, перед тем как Гарри отправится представлять очередную рекламу. На две недели, на этот раз. Гарри нежно улыбается и пожимает плечами на матрасе. – Не знаю, – говорит он, и его голос ломается усталостью. Луи поворачивает голову на подушке, чтобы встретиться взглядом с Гарри. – Знаешь, – настаивает он,– ты бы не стал делать это без причины. Улыбка Гарри превращается в ленивую ухмылку: – Я мог бы. Я довольно странный, знаешь. – Самый странный, – Луи хрипло засмеялся. – Но, серьезно, Гарри. – Не знаю, – начал он, сухо сглатывая. И на мгновение задумался об этом. Действительно задумался об этом. У него всегда были маленькие причины, но он никогда не собирал их в одно целое. – Думаю... – он продолжает, медленно, подбирая слова, – что так ты всегда со мной. Храню тебя в своем кармане. Где бы я ни был, понимаешь, я могу просто взять этот телефон, если я чувствую себя потерянным или одиноким и это будто ты там, со мной. Он пожимает плечами снова, типа, не знаю, это глупо. С опозданием, он добавляет, улыбаясь чуть меньше: – Плюс это просто прикольно. Луи молчал с минуту, может две, перед тем как посмотреть на телефон и просмотреть ещё немного фото. Он хмыкнул, оглядываясь на Гарри: – Может, и мне стоит купить такой же? – смеется он. – Да? – Гарри не сдерживает смех. – Вижу, ты наконец-то воодушевился вторым телефоном? Сонный смех Луи затихает, и теперь его очередь пожимать плечами. – Мы могли бы использовать ещё больше места, не так ли? – Думаю, да. – Мм, к тому же, – он замолкает на мгновение, тыча Гарри в бок, чтобы подвинуться и прижаться к нему. Он бросает второй телефон на тумбочку, сплетая их ноги и уютно устраивая голову на плече Гарри. – Мне тоже бывает одиноко, знаешь. И я был бы не против хранить тебя в кармане. Гарри тихонько смеется, звук теряется в ночи, и он прижимает Луи ближе. – Мы посмотрим, что мы можем сделать по этому поводу. Завтра, может быть. Луи мычит в согласии, тут же засыпая. ** На следующее утро, Гарри не проверял сообщения на втором телефоне, пока не сел на самолет назад в США. Он включил его, и заметил, что заставку изменили. Вместо Рождественского фона, на который он глазел так много месяцев, там было селфи Луи, посылающего ему воздушный поцелуй. Наверное, такие вещи не должны вызывать у него улыбку, но он улыбается, показывая ямочки. спасибо за новую заставку, Лу. очень мило Он ждал меньше минуты, прежде чем его телефон зажужжал в руке. знаю. никаких проблем, детка :) удачного полета x Самолет начал движение через минуту, и Гарри выключил свой второй телефон, последний раз взглянув на фото с заставки. Телефон отправился обратно в левый карман. Эта маленькая вещь в его кармане заставляла его чувствовать комфорт весь полет. Наверное, это было глупо — наверное, это до сих пор глупо — но он перестает волноваться, когда включает телефон при приземлении. Потому что там Луи, и он всегда будет там. Это приятно. Всё это. И ничего такого в этом нет. И если Гарри заходит в Apple store в Штатах, глядя на айфоны, и выбирая один для Луи, всем остальным остается только волноваться, что он каким-то образом поставил маримбу на свой телефон. Опять.