Что-то вроде тысячи и одной ночи.

Альфа почти с яростью вбивался в тело омеги, который пытался симулировать неземное плотское удовольствие ведь сегодня ему довелось ублажать самого принца. Обычный слуга, который по случайности оказался на его пути, а после в постели, вздумавший что сможет удержать эйрийского принца, стать его парой, нарожать деток, жить долго и счастливо. Однако, Кай приостановив соитие, взглянул в лицо слуги. Светло карие глаза становились словно карамельными при свечах под стать запаху. Их миндалевидная форма, отсутствие двойного века делало взгляд этого омеги более таинственным, а нескрываемый интерес, отсутствие страха, возбуждали. Принц начал покрывать его лицо короткими и нежными поцелуями. Редко встретишь такую милую игрушку. Перед глазами появляется строптивый Бекхен в глазах которого не то чтобы не было страха, в них пылали языки пламени. Чонин кончил. Завалившись на постель, он заметил, что омега все ещё возбуждён. — Можешь подрочить, — дав добро, он отвернулся. Ему плевать достигнули ли его партнёры конца, их он воспринимал, как игрушек. Исключение было только одно. И имя ему Бён Бекхен. Его стоны он хотел слышать, его тело, которое содрагается в оргазме он хотел прижимать к себе. От этих мыслей половой орган Чонина дернулся. Накидывая на себя длинный, бордовый халат из шелка, он быстрым шагом направляется в покои наложника. Слуги, обязанность которых прибраться в покоях, забежали и с первых секунд начали задавать вопросы «счастливчику». — Ну и как он? — Какой размер у принца? — Тебе понравилось? — Он был не со мной, — все озадаченно взглянули на него, — Телом был тут, а мыслями, — небольшая пауза, — в покоях того лирийца. — Они определенно истинные! — Слухи ходят уже давно. — Такой красавец достался нашему господину, — на говорившего уставились все, — Принц Кай посещает его сам, а выходит весь пропахший яблоками. Именно в покои, которые уже пропахли лирийцем врывается юный альфа. — Вставай раком, — Бекхён хотел зареветь. Он не рождён чтобы быть рабом для плотских утех. Каждое прикосновение этого дикаря оставляло сине-фиолетовые следы, уродуя молодое и красивое тело. — Пожалуйста, — единственное, что успевает сказать наложник. Кай берёт его за ногу и тянет к себе. Чужой запах ударяет в нос лирийца. Какого черта Ким тогда приходит к нему? Омег в этом дворце на вкус и цвет. К тому же, Бен не считал себя завидным красавцем, ведь были и другие братья, красота которых могла снести с ног. Но Чонин сходил с ума именно по нему. Стянув с него длинный халат, альфа ухмыляется. Следы от прошлых игр ещё не сошли, и он получал какое-то необъяснимое удовольствие. — Умоляй, — эти слова словно режут по груди. Ведь Бекхён гордый и делать что-то подобное слишком унизительно. — Я лучше умру. — Я тебя никуда не отпущу. Даже смерть не заберёт тебя у меня, — звучало это поистине устрашающе. И до глубокой ночи, пока Чонин трахал его, в ушах звучала эта фраза. «… смерть не заберёт тебя у меня». Поведение парня так же как и его слова было безумным. То целует его шею безчетное колличество раз, то кусает за ключицы до крови, жадно вдыхает его запах, будто Бёна вот-вот отберут, а вслух шепчет грязные ругательства. — Отпусти меня, — после очередного захода эйриец просто лежал рядом, часто дыша. . — А что потом? — юноша проводит пальцами по спине омеги. — Станешь продавать тело ради куска хлеба? — слёзы подступают, но чужеземец закусывает губы. Нельзя ни в коем случае показывать слабость. — Здесь ты сыт, в тепле, к тому же если родишь престолу наследника будешь очень ценной фигурой во дворце. " Ни в этой жизни!» — подумал Бекхён, когда его живота коснулись чужие руки, а после крепче прижали к себе. " Что я делаю?» — хладнокровный принц, ночной кошмар всего Средиземноморья лежал, уткнувшись в макушку сына врага. Ким слышал слухи о себе, что стал будто бы зависим от этого омеги, а причиной была истинность. Однако, сам эйриец сомневался, ведь не знал ведущего аромата омеги, и Бекхён определенно не имел понятия о его. Альфа почти обезумел пытаясь понять причину по которой его влечёт в эти покои. Лириец так же по ночам метался в постели, задаваясь вопросом почему же в одинокие ночи так жаждет теплых рук, объятий и члена Чонина. — Я не твой, — Бен хочет оттолкнуть его руки. Ему и приятны, и противны эти касания. — Знаю, но сейчас я никого не хочу кроме тебя. Слова прозвучали словно приговор. " Бекхён, ты обречён принадлежать дворцу Эйрий» — подумали оба одновременно.