Врач

Рукия быстро наложила несколько щедрых мазков яркой рыжей краски. Который это по счету портрет? А, какая разница. Сегодняшний особенный, очень особенный. Сегодня у Ичиго день рождения. Прошло уже полгода – со дня того самого теракта год. И это был счастливые полгода, наполненные счастьем и теплом, которые дарит семья. Рукия научилась самостоятельно выбираться на улицу – уже через месяц они с Ичиго переехали в частный дом неподалеку от клиники, где работал Ичиго, и Рукия без проблем выезжала на улицу, с удовольствием ставя мольберт и рисуя открывавшиеся городские пейзажи. Девушка не забросила рисование – наоборот, это стало ее профессией и приносило в семью немалый доход. А почему в семью?.. Потому что через несколько недель после переезда Ичиго сделал ей предложение. Разве она могла отказаться? Бывшая Кучики, а ныне Куросаки Рукия жила полной жизнью, несмотря ни на что. Она рисовала, целовала и обнимала мужа и чувствовала себя полностью счастливой. - Мам, папа идет! – в комнату ворвался мальчишка лет семи, с яркими синими глазами и растрепанными волосами цвета воронова крыла. Рукия не могла иметь детей, и долго не могла согласиться на предложение мужа взять ребенка из дома малютки – прежде чем не увидела в своей студии, где проходила выставка ее работ, экскурсию детей из местного интерната. И пока она не увидела там этого малютку с грустными глазами, который стал для нее и для ее мужа маленьким смыслом жизни. Рукия резво отвернула мольберт с законченной картиной к окну и протянула руки к сыну. Тот охотно подбежал и забрался матери на колени, и Рукия мягко погладила свое счастье по голове. Осталось дождаться еще одного главного мужчину в ее жизни. Точнее, двух мужчин… - Рукия, Кисэки! Я дома! – хлопнула входная дверь, в проеме возник растрепанный высокий мужчина в легком свитере и синих джинсах; ветровка покоилась в его руках, а на приятном загорелом лице появилась теплая улыбка. - Папа, с днем рождения! – мальчишка соскочил с коленей матери и кинулся на шею отцу. Ичиго подхватил маленькое чудо на руки, потрепал по голове: - Спасибо, Кисэ. - Ичи… - Рукия прокашлялась, привлекая к себе внимание. Оба ее мужчины – и сын, и муж – внимательно посмотрели на нее. Рукия тихонько засмеялась и повернула мольберт. Ичиго замер, оглядывая большую, написанную маслом картину. Тут – все. Вся их семья на одном портрете. Ичиго держит на руках смеющегося Кисэ и приобнимает за плечи тихую, улыбающуюся Рукию. Вся картина была залита светом, словно соткана из него. Ичиго захлестнула волна теплого, необъятного. Он осторожно спустил сына на пол и подбежал к улыбающейся жене. Бережно подхватил ее на руки, закружил по комнате, глядя в сияющие счастьем синие глаза. - Спасибо, - шепнул он, мягко прикасаясь губами к порозовевшей бархатной щечке, - Это мой лучший день рождения. - Мам, пап, дядя Бьякуя пришел! – донесся из прихожей радостный вопль Кисэки, и мальчика влетел в комнату, ведя за руку высокого брюнета со строгими серыми глазами. Рукия тепло улыбнулась брату и шутливо ударила мужа в плечо, требуя посадить ее обратно в кресло. Ну, вот и пришел еще один чрезвычайно важный мужчина в ее жизни. - Здравствуй, Рукия, - улыбнулся одними глазами мужчина, садясь на диван. Кисэ тут же заполз к нему на колени, что-то увлеченно рассказывая и бурно жестикулируя. Ичиго приземлился рядом, положив руку на голову сына и неловко перебрасываясь фразами с братом жены. Рукия смотрела на это… И понимала – вот оно, настоящее счастье. Кисэки(奇跡) - Чудо.