Born to die

— То есть, ты убил Гару в форме Кринос? Черт, теперь я буду более осторожна при общении с тобой. От моих слов Найнс расплывается в улыбке, и хотя с заднего сиденья я не могу это лицезреть, я чувствую это. В моей голове проносятся какие-то размытые картинки: номер отеля, оторванная голова оборотня, разодранное лицо в отражении зеркала, но Бруха почему-то старается об этом не думать. — Да, он тогда здорово меня потрепал. — Без головы ушел только один из вас, и это был не ты. Мы едем в городок Санта-Кларита, Стеклоходы выбрали тамошний парк местом для встречи. Меня немного напрягает тот факт, что мы будем вести переговоры с Люпинами на открытом пространстве, но Найнс чувствует себя уверенно. Чего не могу сказать о Скарлетт. Эта дуреха зазубрила цифры с бумаг на память, и я вместе с ней. Нужно абстрагироваться от ее мыслей. Нахожу на полу пустую банку из-под пива и закрываю глаза. Слышу тонкий голос, но не могу разобрать речь, где-то вдалеке играет музыка. Отпечаток слишком слабый, картинка нечеткая. Громкие голоса выводят меня из транса. — Малыш, почитай книги, поройся в интернете. В конце концов, ты же умная девочка придумай что-нибудь. — Может мне в библиотеку сходить? Найнс, я должна быть в курсе всего, — Скарлетт тянет слова как ребенок, который выпрашивает у мамы конфету. — Ладно, будь по-твоему, — Найнс выдерживают паузу в ожидании, что Скарлетт все же отстанет, но она смотрит на него щенячьим взглядом и не собирается отступать. — Отношения Сородичей и Гару в Лос-Анджелесе никогда не были особо теплыми. Вокруг города сплошные горы и леса, там черт ногу сломит, а им нравится. Естественная зона обитания, так сказать. Да и с Сеттитами они все время что-то не делили. — С Сеттитами? А они тут при чем? Откидываю банку в сторону. Рассказ обещает быть интересным. Слова Родригеса дополняются образами. Жаль, Скарлетт не может увидеть то, что вижу я. Этот разговор открывает его с другой стороны – возможно, я вижу гораздо больше, чем хочу увидеть. Страх, боль, ненависть, ликование от победы и разочарование от поражения — вспоминая это, Найнс не показывает свои эмоции и продолжает рассказ. Я откидываюсь на спинку и закрываю глаза, чтобы лучше сконцентрироваться на образах из его головы. — Эх, моя ты глупая Вентру. Я так понимаю, тебе в Нью-Йорке не до наших проблем было? Раньше Сеттиты были основной силой в городе, пока Гару не разнесли к чертям их храм, — я вижу сожженное здание, на стенах еле видны рисунки в египетском стиле, закопченные колонны заканчиваются капителью в форме папируса. — В шестьдесят девятом они основали еще один, но и его разрушили. После девяносто четвертого я больше ничего о них не слышал. Может, всему виной дележка территорий с оборотнями или вся ситуация в целом сыграла решающую роль в том, что Сеттиты практически исчезли из Лос-Анджелеса. Гару наращивали силу, и Сородичи периодически контролировали их популяцию, — я вижу холмы, на которых тлеет трава и догорают деревья. Белый дым поднимается вверх и исчезает в озаренном пламенем ночном небе. — Это называлось «Выкуривание», думаю, название говорит само за себя. Хочу заметить, что в девяносто третьем Лос-Анджелес насчитывал тринадцать группировок Анархов. Так что, я не имел к этому дерьму никакого отношения, и даже не думай загрести всех нас под одну гребенку с МакНейлом. К этому Сородичу у Найнса особое отношение, я вижу их рядом, но они ругаются и оба почему-то переносят это тяжело. Странный образ, хочу понять его до конца, но Найнс отгоняет эти мысли от себя. — Последнее «Выкуривание» он устроил в девяносто третьем, после этого тут много дерьма произошло. Камарилья со своим ЛаКруа, Квей-Джин, Шабаш, Штраус — вся тусовка собралась здесь. Новенькая капелла Тремер в Даунтауне тогда стала для меня личной занозой в заднице. Можешь себе представить, в каком дерьме оказались Анархи? Я тебе отвечу: в полном. Гару оказались в схожем положении. Мы заключили… не союз, а, скорее, пакт о ненападении, понимаешь? Проблем тогда у всех хватало. Анархи поклялись им, что «Выкуривание» никогда не повторится. Но тут случился ЛаКруа со своим гребаным Неонатом. Я прятался от Кровавой Охоты в Гриффит-парке, когда «абсолютно случайно» все к чертям загорелось. — Тогда ты убил одного из них? Ну, эта история с оторванной головой, — Скарлетт пытается сложить все кусочки паззла у себя в голове, связать услышанную историю со своими знаниями. — Да, некрасиво вышло, — впервые Найнс вспоминает эту историю не с гордостью, а с сожалением. — Я все еще поддерживаю связь с некоторыми Стеклоходами, благо, они дорожат своими связями. — Им так не нравится Камарилья, что они продолжают общение с Анархами? — Малыш, им никто не нравится. Скарлетт думает, анализирует, смотрит на ситуацию со своей колокольни. Будь я на ее месте, то никогда бы не пришла к тем выводам, которые делает она из всего услышанного. — Ты же понимаешь, что когда-нибудь мы точно так же, как Келлер, ограничим влияние Стеклоходов на Лос-Анджелес. Глупо даже предполагать, что мы поступим иначе. Сейчас они живут в нашем домене, но если все пустить на самотек, то мы станем гостями на их территории, — Скарлетт забежала вперед, до этого еще далеко, но в ее словах есть смысл. — Мы найдем другой способ — менее подлый, — Найнс улыбается, но я-то знаю, что он не уверен в своих словах. Его попытки успокоить Скарлетт мне нравятся. Эта умилительная сцена приводит мои мысли в движение. Мы могли быть где угодно, но мы там, где мы есть. И мне безумно грустно оттого, что я не могу назвать все это волей случая или судьбой. Я бы хотела все рассказать, но она меня никогда не простит. Машина останавливается, мои мысли прерваны. Я выхожу из машины и то, что я вижу, разочаровывает меня. Парком это не назовешь даже с натяжкой. Вокруг все тот же пустынно-степной пейзаж: глиняные участки перемежаются с песком и колючим кустарником, деревья низкие с выгоревшими на солнце листьями. Слева дорогу ограничивает холм, справа – неглубокий обрыв, за которым начинается холмистая степь. Найнс ловко скользит в обрыв. Трава и мелкие камушки недолго шуршат под его ногами, похоже, нам нужно следовать за ним. Встречаюсь взглядом со Скарлетт, чувствую ее недовольство и сомнение. Я и сама начинаю сомневаться, но уверенно киваю в сторону обрыва. Скарлетт шагает первой, крепко сжимая в руках документы, за ней в воздух вздымается облачко пыли. Она докатывается донизу, я слышу ее недовольное бормотание и через мгновение понимаю, чем она так недовольна. Мелкие камушки залетают в обувь, колючая трава цепляется за кромку штанов, которые в мгновение покрываются слоем глиняной пыли. До низа я доезжаю на заднице. В руках Найнса тускло светит фонарик, он направлен на Скарлетт, которая тщетно пытается отряхнуть джинсы. — Логичнее было встретиться в более цивилизованном месте, не дикари же, — бурчит она себе под нос, в очередной раз вызывая снисходительную улыбку у Найнса. — Нет, не дикари — Люпины, а еще Князь объявил на меня Кровавую охоту, опять. Так что прости, Малыш, но пока ты ошиваешься рядом со мной, цивилизация тебе противопоказана. Мы пробираемся к месту встречи, сильно тормозя из-за колючего кустарника, постоянно цепляющегося за одежду. Мои чувства обострены до предела, стараюсь уловить каждый шорох, каждое дуновение ветра. Я чувствую их присутствие, ощущаю на себе взгляд, слышу топот когтистых лап о каменистую почву. Их аура в темноте выглядит яркими трепещущими огнями — они напряжены, но не агрессивны. «Сколько их?» — задает немой вопрос Скарлетт. «Двое» — так же молча отвечаю я. Я так увлечена нашими сопровождающими, что не сразу замечаю огни впереди. Яркий свет от фар внедорожника освещает часть долины, рядом с машиной стоят еще трое люпинов — двое мужчин и женщина. Мы подходим ближе, и я могу слышать их мысли, такие же нормальные и обыденные, как у Сородичей или людей. Мужчина справа вызывает у меня особый интерес. Его мысли другие: яркие, быстрые вспышки образов, мышление на уровне инстинктов. Теперь и его внешность мне кажется другой, я вижу в нем звериные черты больше, чем в остальных. Я лишь слышала о породах оборотней – кажется, таких, как он, называют Люпус. — Найнс, ты, как всегда, пунктуален, — девушка мило улыбается, и эта эмоция не обман. — Ты меня знаешь, Алиша, — Анарх выглядит абсолютно спокойным, но мысленно просчитывает план отступления на всякий случай. По его мнению, при худшем раскладе событий наши шансы на выживание равны нулю. Я кручу имя Алиши в голове и понимаю, что оно ей очень подходит. Темные волосы заплетены в косу, которая заканчивается на уровне пояса. На вид ей не больше тридцати, но я могу ошибаться. Алиша одета в телесные шорты и свободную белую рубашку. Могу предположить, что в ее жилах течет индейская кровь. Мужчина слева от нее — короткостриженый брюнет со смуглым каменным лицом, ничем не запоминающийся. А вот Люпус выглядит специфически на фоне своих Родичей. Каштановые волосы до плеч, густые брови, суровый взгляд, крепкое телосложение — с таким бы я не стала связываться. — Мы все еще помним, что случилось с нашим братом, Родригес. И «Выкуривание» мы тоже очень хорошо помним, — голос Люпуса больше похож на рык, чем на человеческую речь. — Маркус, это было давно, — Алиша успокаивает своего спутника, и он нехотя подчиняется. Похоже, она здесь главная. — Я уже приносил свои извинения. Это было не «Выкуривание», а неприятная случайность, к которой Анархи не имели никакого отношения. Мне казалось, эта ситуация осталась в прошлом. — Бруха напрягается, и его волнение передается Скарлетт – я слышу, как она мысленно считает до десяти. — Конечно, Найнс, все в прошлом. Ты же знаешь, мое Племя всегда ценило договор с Анархами. Мы не могли допустить, чтобы такое недоразумение стало камнем преткновения в наших отношениях. К тому же, тогда только смертные не знали о том, что на тебя была объявлена Кровавая охота. Возобновлять «Выкуривание», в то время как мы любезно разрешили тебе скрываться в наших землях, было бы неразумно с твоей стороны, — какие сладкие речи, полные лукавства, льются из уст этой Гару... Она привыкла вести деловые переговоры, притворяясь и играя со своими оппонентами. С нами она ведет себя так же, будто проворачивает выгодную сделку. Видимо, Анархи — это меньшее из зол для Стеклоходов. — Кстати, мне очень жаль, что ваша Секта прибывает в таком упадке. В Лос-Анджелесе сейчас черти что творится, но ты меня знаешь: я стараюсь не лезть в дела вампиров. — Боюсь, что вампиры лезут в твои дела, Алиша. Я хочу познакомить тебя с моими друзьями: это – Скарлетт и Мэри. Скарлетт введет тебя в курс дела. Если бы сердце Скарлетт могло, то оно обязательно бы остановилось. Но она все делает так, как умеет: спокойно, уравновешенно, не выдавая эмоций. — Я знаю кое-что о делении бизнеса в Лос-Анджелесе, между Гару и Сородичами. Также знаю, что между вами есть соглашение: не лезть в дела друг друга. У меня есть доказательства того, что Келлер уже давно не соблюдает этот договор, — она протягивает Алише первую часть документов. — Начнем с моего любимого: пирс Санта-Моники, ресторан «Mariasol» — тут банальное Доминирование и запугивание продавца. Он действительно хотел продать вам этот ресторан, но его заставили этого не делать, — Алиша подставляет бумаги под свет фар и сосредоточенно их изучает; этого явно мало, и Скарлетт уже подсовывает ей вторую часть. — Место под застройку бизнес-центра — вы купили довольно дорогой участок земли, а через месяц там обнаружили грунтовые воды. Затраты на такую постройку увеличились в несколько раз – и вы продали участок за бесценок. Через год Келлер выстроил там свой торговый центр, и никакие грунтовые воды ему не помешали, ибо их там и не было, — Алиша испытывает целый спектр эмоций от удивления до злости, но у Скарлетт в руках еще много бумаг. — Не последнее, но одно из самых важных для вас: «Two California Plaza». Судя по финансовым отчетам — вы в большой беде. Келлер и к этому приложил свою руку, но тут все сложнее, в двух словах не расскажешь, — Скарлетт протягивает Гару остаток бумаг. Алиша и ее неназванный помощник изучают документы и тихо перешептываются. Они удивлены и злы, а это именно то, чего мы добивались. Маркус обменивается с Найнсом гневными взглядами, и я могу с уверенностью сказать, что эти двое друг друга стоят. Такие яркие представители своего вида, в них просто кипит страсть. В Скарлетт тоже кипела страсть, но, кажется, после «доклада» из нее испарились все чувства, и остался холодный расчет. Бедная моя Вентру, ей совсем не на пользу занятие всей этой бумажной волокитой. Дружелюбие Алиши улетучивается. Она догадывалась, что Келлер может подложить свинью ее Племени. Но «догадываться» и «знать» — это разные вещи. — Хорошо, допустим, это – правда, хотя я обязательно все проверю. Вы же не по доброте душевной нам все это отдаете, — она щурит глаза, не доверяет нам. После удачного начала Скарлетт смелеет. — Анархи готовят восстание, и нам будет нужна ваша поддержка. — Теперь за тебя эта пиявочка все решает, Найнс? Стареешь, друг, — ехидно подмечает Маркус, но все присутствующие пропускают этот укол мимо ушей. — У вас с нами, — Скарлетт решает не останавливаться, — разные области влияния. Анархи не будут мешать вам вести бизнес. Конечно, это нужно будет хорошо обсудить и прийти к соглашению. Но мы не станем вмешиваться в ваши дела, мы вам не конкуренты. И, конечно же, мы обещаем не трогать ваши леса. Алиша все еще сомневается, я ее понимаю. Выступить против Келлера — серьезный шаг. Стеклоходы должны хорошо взвесить все «за» и «против» такого решения. Главное — они понимают, что Князь вытесняет их из города. И надо признать, делает он это достаточно агрессивно. — Наша выгода в этом мероприятии вполне ясна, — ее голос звучит серьезно, она умело скрывает волнение. — Я никогда не вдавалась в подробности, но мне казалось, Келлер – хороший правитель, какой вам прок его убивать? То есть, вы первые лезете на рожон и начинаете войну. Если бы не ваши амбиции, вы бы могли жить мирно. На какое-то мгновение мне кажется, что рядом взрывается бомба. Яркие эмоции Найнса заглушают остальные голоса и образы, его захлестнул гнев. Для Бруха свержение Князя настолько естественно, что он не может даже представить, что кто-то может не понимать идею Анархов. — Келлер создал утопию для старших поколений, при этом полностью лишая каких-либо прав Неонатов. У руля должен стоять тот, кто этого заслуживает, а не тот, кто знает, чьи пятки лизать, — возможно, это звучало слишком грубо с его стороны, но эти слова произвели правильный эффект. Эмоции Маркуса меняются. Он поддерживает лидера Анархов, считает его близким по духу. Я невольно провожу аналогию между Гару и Сородичами — оказывается, мы не такие разные, как это может показаться на первый взгляд. — Допустим, мы согласны выступить против Келлера. Что дальше? Вы ведь на этом не остановитесь, — Люпус демонстрирует свою деловую хватку, не зря же он выступает как один из представителей Стеклоходов. Найнс молчит, а Скарлетт не решается произнести свои мысли вслух. Приходится мне им немножко помочь. — Нам нужно будет устранить Штрауса, чтобы история не повторилась. Алиша тяжело вздыхает, на нее и так свалилось слишком много проблем, и решать еще одну она не готова. Впрочем, мы ожидали такого ответа. — Поймите наше положение, мы должны быть готовы к любому исходу событий. Нам было выгодно сотрудничать с Анархами в прошлом, но это ваша война, а не наша. Мы пойдем против Келлера, но мы не станем связываться с капеллой Тремер. Скарлетт вопросительно смотрит на Найнса, и тот кивает ей в ответ. Я удивлена, как раньше никто не думал об этой проблеме. Анархи и Гэри будто оставили Штрауса на десерт. — Мы еще свяжемся с тобой, Алиша. Думаю, вашему Племени нужно многое обдумать, — Найнс обращается к лидеру Гару, но она не отрывает взгляда от документов. Она просматривает их в пятый раз — не меньше. Маркус улыбается, настроение этого парня меняется со скоростью света. — И снова все проблемы от пиявок. Черт, Родригес, от тебя одни неприятности.