Скала

Зигфрид, с выражением крайнего отвращения похлебав немного похлёбку, сваренную заранее Миме, умчался опять в лес. А Миме тем временем повернулся к Брунгильде: – Надеюсь, теперь ты будешь ему готовить? – Прости, что? – раздельно переспросила девушка. – Готовить, – как само собой разумеющееся ответил гном. – Ты сможешь сварить суп, поджарить рыбу, что-нибудь в таком роде? Брунгильда была совершенно ошарашена. Сколько ж надо было иметь наглости, чтобы ей, ей, ещё недавно летавшей на коне под облаками вместе с другими валькириями, такое сказать! – Я не так воспитана, – наконец гордо сказала она. – Ничего, поварёшку в руках держать даже удобнее, чем поводья твоего скакуна, – не без ехидства успокоил её гном. – То-то у тебя, как я вижу, толком не получается ни то, ни другое, – не замедлила с ответом и Брунгильда. – И хорошо, что ты это видишь, потому что стряпать ещё и для тебя я не собираюсь. Зигфрид ладно, но чтобы мужчина готовил еду взрослой девице? После этого Брунгильда поняла, что он, к сожалению, прав. Назвать его слугой никак нельзя – дом-то его. А себя гостьей тоже считать странно: вроде бы она тут жена Миме… А раз жена – так хозяйка, не отвертишься. На ягодах и корешках из лесу протянуть несколько недель можно, но ведь не до бесконечности же! На пирах в Валгалле валькирий как дочерей правителя кормили, помнится, жареными рябчиками с клюквой, осетриной в вине, олениной с пёстрой каймой из грибов… Появлялись яства с помощью волшебства, конечно же... Это было не прописано ни в каких предсказаниях: Брунгильда после беседы о готовке страшно проголодалась. Признаться в этом деловито суетившемуся в кузнице нибелунгу означало бы получить вместо сочувствия новую колкость. Но её попытка сварить что-то самой, разумеется, тоже не была бы оставлена Миме без внимания. Девушка украдкой зачерпнула валявшейся на столе ложкой варево гнома, попробовала и скривилась. Если бы прямо с огня, то, может, ещё было бы терпимо, но остывшим этот суп было просто невозможно есть. Зигфрид, наверное, привычен… Чего же Миме сюда плеснул? Вода, судя по запаху, взята прямо из лужи во дворе. Листва – оттуда же. Происхождение недоваренных кусочков мяса, плававших в похлёбке, и белёсой плёнки жира Брунгильда предпочла бы вообще не выяснять. На мгновение ей пришло в голову, что это может быть останками Альбериха, и она решительно отодвинула от себя тарелку. Да, при всём желании ей не увильнуть от готовки. Звенела наковальня: Миме был поглощён работой и явно не собирался помогать невесте. Брунгильда растерянно оглядела миски, коробки и кастрюльки. Что со всем этим делать? ...Поздно вечером Миме вышел с очередным сверкающим мечом из кузницы и с интересом осмотрелся. Комната выглядела, говоря прямо, странновато. Над очагом висел закопчённый котелок. Когда-то в нём была, возможно, вода, но теперь она вся выкипела. На дне остались горка обугленных трав и кореньев и несколько овощей, которые, правда, не были очищены, но пахли даже вкусно. Другой котелок, ещё черней от копоти, стоял на столе. В нём лежали кучей подгоревшие зёрна – то, что Брунгильда, видимо, безуспешно пыталась превратить в кашу. А может, и в пирог, кто её знает. Но самое ужасное поджидало впереди: когда Миме разгрёб эти зёрна, надеясь, что там найдётся хоть часть неиспорченных, на него из котелка вылупились круглые бесцветные глаза. Оказалось, что это была недавно пойманная Зигфридом щука. Она была посыпана сахаром, но больше с ней вроде ничего не произошло. Нибелунг, обречённо закатив глаза, стряхнул сахар и поджарил рыбину. Лишь расправившись с ней, он вышел искать Брунгильду, от души мечтая, что она убралась куда-нибудь подальше. Желательно навсегда. Дракон её сожри! Но нет, Брунгильда всего-навсего стояла рядом со своим Гране, гладила его задумчивую морду и шёпотом жаловалась на горести. – Милая моя жёнушка, пожалуйте в дом, – ядовито пригласил Миме. – От твоей стряпни, между прочим, съедобного осталось чуть-чуть. Пара поджарившихся луковиц, если быть точным. Можешь их съесть. Благодарю за такую заботу, но, пожалуй, это сейчас излишне. – Что излишне? – повернулась к нему надувшаяся валькирия. – Я, разумеется, сплю и вижу, что избавлюсь от Зигфрида, но до этого он всё-таки должен убить Фафнера и добыть мне клад, – растолковал гном. – А если ты будешь его кормить, он испустит дух дня через два-три. Брунгильде ужасно хотелось ответить ему, что она здесь вообще-то ни при чём, но она никак не могла придумать, почему ни при чём. В конце концов, это её вина, что она лишилась могущества и не может забрать Зигфрида на воспитание в Валгаллу, где не приходиться заботиться об этой кошмарной готовке... но, с другой стороны, если бы не она, Зигфрид бы, вполне вероятно, вообще не родился. «До чего же я дошла, я, благородная дочь Вотана! – в ужасе подумала она. – Врагу такой судьбы не пожелаешь. Живу, как последняя крестьянка, то ли женой, то ли служанкой мерзкого нибелунга... Не верится, что ещё не прошло и дня, как я проснулась – а лучше бы и вовсе спала!» – До чего я дошёл! – будто читая её мысли, возопил Миме. – Пытаюсь научить обращаться с хозяйством какую-то избалованную гордячку! – На себя посмотри! – так и не найдя более достойного ответа, фыркнула Брунгильда. – Слушай, раз тебе нравится проводить время в умных разговорах с этой лошадью, может, вы вообще поселитесь где-нибудь в отдельном... хлеву? – вкрадчиво предложил гном. – Толку от тебя, как я уже убедился, ровно никакого. Женой мне ты быть отказываешься. По дому работать тоже. Хотя, конечно, если ты сможешь быть толковой подручной в кузнице... – Я возьму на себя воспитание Зигфрида – я не могу бросить его под твоим присмотром! – отрезала девушка. – Пока не заметно, что ты как-то его воспитываешь. Он как пропадал в лесу, так и пропадает! – Не всё же сразу! Он, может, ещё долго будет привыкать к чужой женщине в доме. – Если он собирается привыкать к этому двадцать лет, мне проще выставить тебя вон прямо сейчас! Меньше хлопот! – решительно объявил Миме. – Нет, не выставляй, – через силу попросила Брунгильда. – Я научусь всему этому... обращению с хозяйством. Но я правда не могу оставить Зигфрида. В чём тогда будет цель моего существования, если не в этом будущем герое? Миме смилостивился: – Так и быть, потерплю ещё немного. Только учись, дорогая, быстрее. Или будь со мной полюбезней. – А вот на это не надейся! Под бдительным надзором Миме ей пришлось прибрать всё, что осталось после злополучной готовки, и отчистить котелки. Последнее бы ни за что не получилось – уж очень непривычной была работа, – если бы не сильные по-прежнему руки девушки. Она злобно оттирала медь так, что чуть искры не летели. Зигфрид, к счастью, вернулся уже после того, как уборка была закончена и Миме отправился спать. Брунгильде бы не хотелось, чтобы мальчик видел её за таким унизительным делом. – Привет, Брунгильда! – радостно закричал с порога будущий герой, но тут же отвлёкся: – Ух ты! Меч! Он взял творение Миме и начал бодро им размахивать, однако вскоре скривился и протянул: – Ну во-о-от, опять. Меч согнулся. Зигфрид с отвращением вышвырнул его наружу. – Ты же сказала, что Миме выкует мне меч! – Но я не говорила, что он сделает это сегодня, – мягко поправила его Брунгильда. – Почему он не может сковать мне хороший меч? – топнул ногой мальчик. Взвесив всё, радуясь, что Миме её не слышит, бывшая валькирия ответила: – Возможно, потому, что тебе ещё рано владеть настоящим оружием. – Рано? – Зигфрид посмотрел на неё, как на предательницу. – Бесцельно махать мечом – это ещё не всё, что нужно истинному воину, дружок, – Брунгильда посадила его рядом с собой на скамейку. – Тебе известны законы воинской чести? А правила боя? А... – Миме мне вообще ничего обо всём этом не говорил! – изумился мальчик. – Ну конечно, – презрительно хмыкнула девушка. – Он думает, что ты будешь биться только с тупыми зверями... неважно, насколько большими. Но, поверь бывшей воительнице, Зигфрид, чтобы потом удерживать геройскую славу среди людей, тебе надо узнать очень, очень и очень многое. – От Миме? – уныло уточнил Зигфрид. – Зачем от Миме? Он как раз меньше всего знаком с обычаями воинов-героев. Всё расскажу тебе я. – Правда? – обрадовался он. – Разумеется. Я, Зигфрид, бывшая валькирия, и я знала на своём веку множество воинов. Могу хоть завтра начать учить тебя их искусству. С того мига Брунгильда была уверена, что хоть кому-то, кроме Гране, она действительно нужна. Зигфриду остро не хватало матери и достойного отца, и это постоянно ощущалось.