***
— Ну, как твой драгоценный член поживает? — довольно поинтересовался Рихард, когда Том, немного опоздав к первой паре, уселся рядом с другом. — Ты про что? — немного напрягся Том, вспоминая вчерашний инцидент. — Я понимаю, что операция прошла успешно, но вдруг пришитый кусочек не приживется и отпадет в самый ответственный момент, — саркастично поддел Рихард и, довольный собственной шуткой, гадко улыбнулся. — Блять, придурок! Член так не увеличивают. — Я ебу как его увеличивают? Я вообще спрашиваю, как твой хуй поживает. — Заебись! Еще бы его ласкали, а не пинали, — ляпнул Том и пожалел. — Что значит пинали? Пытался вставить свой хер в глотку соседа, а он его откусил и выкинул? — Если бы я ему всунул в рот свой член, он бы его откусил под самый корень, прожевал и выплюнул в виде фарша собакам. Я вообще вчера был примерным мальчиком, слегка прижал и попробовал его на вкус, — довольно улыбнулся Том, вспоминая, какая была вкусная мочка уха, а заодно и представляя, какой же он во всех остальных местах. — Примерный мальчик не твое амплуа! Небось, трахнул на первом же повороте? Что попало в твой рот, то уже не уйдет не покусанным в любовном порыве, — прокомментировал Рихард и откинулся на спинку сиденья, заведя руки за голову и нахально улыбаясь. — Блять, да такого покусаешь! Трахнуть без его ведома — дело опасное. — Ух ты! Томас, детка, да мальчик тебя похоже уже зашугал малость! — Скажем так: разбудил к себе уважение авторитетного парня, и за это ему будет награда. — Четыре чупа-чупса? — Нет, он будет моим парнем. — Что-то, блять я не вижу, чтобы он был в восторге от приза, — усмехнулся Рихард. — Так, — произнес протяжный и строгий голос лектора, обращенный в адрес Рихарда и Тома, — на задних рядах, смотрю, протекают интересные дискуссии. Не могли бы вы, господа, рассказать и нам! — Да, почему бы и нет, — невозмутимо сказал Том, которого, судя по всему, тяжело застать врасплох, — я говорил герру Хайнцу, что с точки зрения банальной эрудиции каждый индивидуум, критически мотивирующий абстракцию, не может игнорировать критерии утопического субъективизма, концептуально интерпретируя общепринятые дефанизирующие поляризаторы, поэтому консенсус, достигнутый диалектической материальной классификацией всеобщих мотиваций в парадогматических связях предикатов, решает проблему усовершенствования формирующих геотрансплантационных квазипузлистатов всех кинетически кореллирующих аспектов. — Занятная теория, — проговорил профессор с умным видом, — мы могли бы продолжить ее обсуждение в кабинете декана… — он намеренно сделал паузу. — А есть еще варианты? — тут же спросил Том. — Есть, — обнадежил их лектор, — оставшуюся часть пары вы будете примерными студентами и все же выслушаете мою версию урока. Что вы на это скажите, герр Трюмпер? — Разве я могу отказаться от такого заманчивого предложения? — Думаю, что нет. Так что попрошу вас быть чуток внимательней и не заниматься самодеятельностью на моих лекциях, — профессор сдержанно улыбнулся и продолжил свой занудный треп. — Козел вислоухий! — недовольно констатировал Рихард и принялся записывать скучную лекцию. Оставшуюся часть занятий они просидели без приключений. После принудительного и обязательного заключения в университете парни вышли на свободные просторы, где выяснилось, что идти домой совершенно не хочется. Они сели в машину и принялись обсуждать дальнейшие события собственной жизни. — Ну поехали в кафе. Ну там пирожное, что ли, пожуем, — безразлично сказал Рихард, сидевший рядом с водительским местом в машине Тома. — Ага, и кока-колу еще купим, — усмехнулся парень. — Не, кока-колу не хочу, может спрайт? — не поняв подколки, на полном серьезе спросил Рихард. — Ты ебанутый! Я пошутил. С какого перепугу нам ехать жрать пирожное? — Ну можно и мороженое. — А еще воздушные шарики и детскую вату нам заверните, пожалуйста! — недовольно сказал Том и посмотрел на Рихарда точно таким же недовольным, как и его тон, взглядом. — Ты чего? Ну что такого, если мы поедем в кафе? Хорошо, как на счет бистро? — Ты, блять, сука, сегодня за обедом сожрал целый гектар кукурузы. В какую жопу в тебя еще лезет? Ты дома, что ли, голодаешь? — Ну если я хочу пожрать, мне теперь что, усраться и не жить? — Отъебись от меня! Предлагай дельные идеи, не касающиеся жратвы. — Ну поехали к Фрэнку и Пухлому. — Они на мели, и сейчас с нас начнут тянуть деньги на выпивку. — Ну, тогда к Рембранту или Чану. — Рембранта посадили на год еще два месяца назад, а Чан уехал к родне в Берлин. — Ух ты, а с хера Рембранта посадили-то? Он что, опять занялся изготовлением фальшивых денег? — изумился Рихард. — Этот долбаеб решил угостить всех выпивкой в одном из баров. Через два часа его уже угощали кофе в полицейском участке. — Ну, поехали тогда, — Рихард ненадолго задумался, предполагая куда же им поехать? — В кино, что ли. — Пиздец! Места будем брать для поцелуев или в первых рядах? — хмыкнул Том и, вытащив сигарету, закурил. — А чем тебе не нравится? Вот ты, блять, когда в последний раз ходил в кино? — Это был мультик, и ходил я с мамой, — Том посмотрел на Рихарда, как на умалишенного, и слегка скривил лицо. — Ты, блять, баб не таскал, что ли, по кинотеатрам? — У меня в штанах охуительный кинотеатр. Буду я еще на всякую дрянь с ними таскаться. — Сука, в тебе совсем нет романтики! — Не хуй сопли жевать! И почему это во мне нет романтики? — немного оскорбился Том, вспоминая серенаду под окном соседа. — Ты только латиноамериканскую серенаду сейчас не вспоминай, ладно? — сказал Рихард, как будто прочитав мысли Тома. — Ладно. — Ну поехали в кино, а? — Ты сегодня, как ребенок: то тебе мороженое, то кино. — Не согласишься на кино, потащу тебя на карусели. — Нет уж, поехали тогда в кино, — сдался Том, ужасаясь затее с каруселями. Не выбирая дороги, они просто ехали вперед, разговаривали на отстраненные темы, смеялись над забавными, по их мнению, ситуациями, которые сами и создавали. Например, они решили сегодняшнему лектору, имя которого они в принципе практически никогда не запоминали, сделать приятное за прерванную наглым образом беседу. Рихард предложил банальный прокол всех четырех колес преподавательской машины. Том изволил не согласится со своим оппонентом, усомнившись в его умственных способностях и высказав несколько не слишком лестных слов в его адрес. Рихард даже оскорбился подобным выпадам и передал право явить свету свою теорию относительного наказания для преподавателя. Том практически сразу выдал очередной гениальный план. Он заключался в полезной реализации товара, до сих пор находящийся в его комнате, а именно, разослать подарки родным и друзьям профессора от его же имени. Друга этот план оскорбил еще сильнее, так как он тоже не видел умственной нагрузки в замысле Тома. Получается, что Рихард ни за что отхватил порцию нецензурных слов в свой адрес, и его сейчас больше всего бесило то, что подобный выпад он не мог применить к Тому. — Твоя идея ничуть не умней моей! — Блять, губки еще надуй и обидься! Твой план плох тем, что там нет слова «хуй», а мне надо избавляться от того хлама, что в моей комнате. — Вот если бы ты эту хуйню ему не дарил, то мой план был бы нормальным! — не унимался Рихард. — Да что ты заладил мой-твой? — Да пошел ты, придурок! Куда едешь? Вон там кинотеатр, — парень махнул в сторону здания, где вывеска гласила о том, что они приехали по месту назначения. Том припарковал машину неподалеку от места, куда они направились, все так же рассуждая на тему, чей поступок является более здравым и достойным для воплощения в жизнь. Зайдя в кинотеатр, они купили билеты на только что начавшийся сеанс, даже не обратив внимание, какой именно фильм они планируют смотреть.Часть 7
27 апреля 2012 г. в 16:48
К университету Том подъехал уже в нормальном состоянии. Отец запретил брать машину, а потому вызвался отвезти его лично. Этот факт не очень обрадовал Тома, которому сразу вспомнились детские годы, когда его водили за ручку, а одноклассники смеялись над его несамостоятельностью. Но, быстро отогнав от себя все мысли, он двинулся к огромному зданию, навстречу знаниям.
На подходе он встретил безмерно довольного Рихарда. И снова гадкое подозрение закралось в душу:
— Не нравится мне твой счастливый вид! Я с тобой два дня тусил? Тогда почему мне сейчас хреново, а у тебя рожа сияет?
— Я с утра получил заряд бодрости! Томас, готовься к свалившейся на тебя популярности! — Рихард торжественно приобнял друга за плечи.
— Сука, что случилось? — очень подозрительно поинтересовался Том и сразу вспомнил довольную рожу соседа. — Чего мне ждать?
— Перестань, — небрежно отмахнулся друг, — как я могу испортить такой сюрприз? Тебе надо увидеть это своими глазами!
— Блять, Рихард, я тебя сейчас мордой об асфальт приложу!
— Что, сладенький, тоже не нравятся тайны и загадки? Блять, как же я обожаю твоего соседа! — восторженно выдал Рихард.
— Ладно, пошли, сука, все равно ведь ничего не скажешь, — сдался Том и направился в здание. Пока Том шел, то отметил интересную деталь — практически все при виде него начинали перешептываться и улыбаться. В открытую смеяться пока никто не решался, но вот оставить на Томе свой взгляд и мысленно выразить свое мнение, было под силу каждому.
Тома злили непонимание ситуации и глупые взгляды в его сторону до тех пор, пока он не увидел то, что увидел! На входной двери висел плакат, где красовалась его счастливая физиономия. Рукой, сжатой в кулак и отогнутым большим пальцем вверх, он демонстрировал жест, известный, как «лучше не бывает!» И только прочитав надпись, Том понял в чем дело: «Клиника Святого Антониуса». Увеличение члена. Мы поднимем вам самооценку и уверенность в завтрашнем дне!» И ко всей этой картине было довершение в виде его номера телефона.
— Твою мать! Да я же тебя без смазки трахну! — Том схватился за голову и, задрав ее кверху, нервно рассмеялся. Рихард весьма довольно наблюдал за другом, отмечая про себя, что сюрприз для Тома и его реакция на него ему явно понравились. Затем Томас сдернул плакат и, только зайдя вовнутрь, понял всю бессмысленность своего поступка. Практически всюду были расклеены маленькие копии этого плаката.
— Блять, уважаю этого пацана! — довольно выдохнул Рихард.
— Я этой суке диаметр заднего отверстия увеличу!
— Тебе пока что не светит даже засос на его шее оставить, а ты говоришь о таких глубоких и чувственных местах.
— Рихард, если сейчас и ты не заткнешься…
— Понял, понял! Заткнулся, но остался довольным!
Далее Трюмпер направился к Михаэлю, который чтил и уважал Тома, как родного брата. Последний его часто использовал в своих целях, но при этом Михаэль считал это участием и верной службой для человека, на которого он сам стремился походить. Томас в приказном порядке сказал Михаэлю собрать все имеющиеся фантики с его изображением и уничтожить. Благо, ему не пришлось объяснять, что все это глупая шутка, так как сам парень тоже бывал в пассиве под Томом и старательно пыхтел.
Телефон пришлось выключить, так как постоянные звонки однокурсников, желающих подколоть, набралось достаточное количество. У Тома от такой дерзости все внутри закипало. Остатки настроения таяли просто на глазах, превращая Тома в опасного и мрачного зверя, к которому сейчас не следовало подходить. Поэтому весь день Рихард старательно обходил его стороной, но, так же как и все в тот день, улыбался за его спиной.
Состояние злости Тома тоже не устраивало, тем более что оно могло породить на свет еще один выпад в сторону соседа. А вот усугублять положение шатких вещей ему совсем не хотелось. Ведь, судя по их сюрпризам друг для друга, назревала полноценная война, в которой ни тот, ни другой за средствами не постоят.
Во второй половине дня Том начал потихоньку включать мыслительный процесс головного мозга и подавлять плохое настроение путем логических доводов. Самым весомым аргументом стало то, что брюнет являлся достойным соперником, а значит, на очередные действия Тома у него найдется противодействие, что категорически не соответствовало его планам. Потому он принял решение поговорить с соседом и всеми титаническими усилиями попытаться установить перемирие с дальнейшим выходом на дружеские отношения.
Сказано — сделано. После университета, как всегда поужинав в «шумной» компании родных ему людей, Том взял один рекламный постер чудо-клиники и направился к дому соседа. Пока он шел, его охватило чувство смятения и неуверенности, что было для него нехарактерным. «Блять, соберись! Не смей меня позорить перед этим… этим… ЭТОЙ СВОЛОЧЬЮ!» уговаривал себя Том, произнеся последние слова со злостью, не зная, как охарактеризовать брюнета на настоящий момент.
Он уверенно подошел к двери и, чуть промешкавшись, все же нажал на звонок. Дверь долго не открывалась. Том было уже собрался уходить, как замок щелкнул, и на пороге появился герр Каулиц-старший. Его Том как-то не горел желанием видеть. Старик в какой-то мере сейчас сбил его настрой на дальнейший серьезный разговор с Биллом, к которому так ответственно готовился почти весь день.
— Чё приперся? — с порога принялся приветствовать дед.
— Эммм… не к Вам это точно. Билл дома?
— Что пидары, на свидание собрались?
— Задницу вашего внука просто так не возьмешь. Пока нет.
— Резиновые хуи — твоих рук дело? — подозрительно прищурился старик.
— Моих! — довольно отозвался Том и растянул улыбку на пол-лица.
— Придурок! — старик захлопнул дверь перед носом Тома, оставив того в полном замешательстве: «Блять, все семейство ебёт мозг!». Далее за закрытыми дверями прозвучала фраза: «Иди, малолетняя проститутка, к тебе пришли!» и через какое-то время на пороге уже появился Билл. На его лице мгновенно отобразилось изумление, но и Том сейчас выглядел ненамного лучше своего оппонента, так как еще не успел отойти от нестандартного поведения старика.
— Ты что тут делаешь? — недовольно спросил брюнет, засовывая руки в задние карманы своих джинс.
Том молча развернул лист с рекламой и показал его Биллу.
— У тебя проблемы? Сочувствую! — скорбно произнес брюнет.
— Это, между прочим, подло! — сказал Том, у которого всю злость, копившуюся за день, как рукой сняло при виде Билла.
— А пятнадцать коробок хуёв это, конечно же, очень благородно!
— Это ответная реакция на стриптиз, — оправдался Том.
— Ну не я же тебе серенаду под окно заказывал!
— Тебе не понравилось? А по мне так вроде очень даже романтично, — Том довольно улыбнулся.
— Тогда газон, утыканный фаллосами, будем считать продолжением наших романтических ухаживаний.
— А может, нам пора уже перейти на новый уровень отношений? — саркастично улыбнулся парень.
— Предлагаешь перейти на убийство?
— Это я, пожалуй, рассмотрю, как вариант, если ты мне откажешь!
— Ну начинай рассматривать, так как я тебе в любом варианте откажу, — сообщил сведения Билл и облокотился плечом о косяк двери, полагая, что разговор закончится не скоро.
— Мне бы еще обоснованные причины твоего отказа узнать, и я пойду разрабатывать дальнейший план действий.
— А до этого мелкие шалости были? — брюнет изогнул бровь в притворном удивлении.
— До этого мы даже и шалить-то не начинали.
— Блять, у меня просто мороз по шкуре от твоих угроз! Том, — брюнет отклонил голову и тоже облокотил ее на косяк двери, — отъебись от меня, а?
— Об этом ты будешь мечтать в своей койке перед сном, а если будешь хорошим мальчиком, то, может, тебе это все и приснится даже. Почему ты против меня?
— А почему я должен быть за тебя?
— Ты мне нравишься.
— Не очень конструктивный аргумент. Еще версии будут?
Том посмотрел на парня исподлобья, потеребил колечко в губе и, сделав резкий шаг вперед, прижал тело брюнета к двери, наваливаясь всей своей массой. Билл, не ожидавший таких действий, немного растерялся.
— Том, это тоже не аргумент, чтобы я начал с тобой встречаться!
— Мне на голове надо начать ходить, чтобы ты меня заметил?
— Не заметить тебя дело сложное…
— Я не про это.
— Сделай, пожалуйста, шаг назад, — сдержанно попросил Билл, которого не очень устраивало такое ограничение личного пространства.
— А то обещаешь проблемы? — нахально улыбнулся Том и, приблизившись к уху парня прошептал, опаляя своим горячим дыханием, — я же все равно тебя трахну! Особенно за сегодняшнюю выходку!
— Оуу, тебе и вправду вернули уверенность в завтрашнем дне, — саркастично подметил Билл и, так же приблизившись к уху Тома, провел языком по ушной раковине. От такого действия брюнета парень прикрыл глаза и закусил нижнюю губу. Но через мгновение Том взял мочку уха Билла и, слегка поласкав ее языком, прикусил, заставляя соседа зашипеть от боли. Он немного отстранился от брюнета, расположив свои руки по обе стороны от его головы, и с вызовом посмотрел в глаза, в которых сейчас хотелось утонуть.
Билл медленно поднес руку к травмированному уху и пальцами осторожно помассировал. В его взгляде читалось недовольство и злость. Но Тому на это ровным счетом было наплевать. Его почему-то заводило, когда Билл начинал злиться. В такие моменты, по его мнению, он становился еще сексуальней и притягательней. Только вот его мнения совсем не разделял брюнет! Билл очень резко согнул ногу, и удар пришелся как раз меж ног Тома. От резкой боли парня согнуло пополам. Он обеими руками приложился к паху, беззвучно хватая ртом воздух. Ноги подкосились, и он опустился на колени, опуская голову к земле и касаясь лбом холодной поверхности крыльца.
Билл в это время все так же стоял возле двери и наблюдал страдания соседа с нескрываемым удовольствием. Затем лениво осмотревшись по сторонам, он присел на корточки рядом с несчастным телом и провел указательным пальцем по выступающим позвонкам чуть ниже шеи:
— Ну что, милый, все так же сильно хочешь?
— Думаю, сегодня меня хватит только на поссать, — хрипло ответил парень. — А потом все равно трахну!
— Ну-ну! Смотри осторожней, яйца не стальные, а жизнь длинная… вдруг еще пригодятся.
— Блять, ты меня сейчас отговариваешь или утешаешь? — находясь все в том же положении, спросил Том.
— Ты, блять, либо непробиваемый, либо дурак, — констатировал Билл.
— Я непробиваемый дурак, и у тебя с таким диагнозом шансов нет.
— Ладно, сладенький, неси свои опухшие яички домой, а с твоим диагнозом я подумаю, что можно сделать, — Билл устало вздохнул и, выпрямившись во весь свой немаленький рост, вальяжно потянулся. Затем развернулся и скрылся за дверью своего дома, оставив Тома приходить в себя. Последний лишь усмехнулся сложившейся картине, представляя, как он сейчас красочно выглядит со стороны, и был несказанно рад, что всего этого не видит Рихард.
После нескольких минут, проведенных в неудобной позе, Том наконец стал вставать с колен, мысленно вновь возвращаясь к брюнету: «Бля, мы с тобой идеальная пара, тебе от меня не избавиться!»
Том очень тихо и осторожно дошел до дома, поднялся в свою комнату и уложил израненное тело на кровать. Хоть разговор состоялся не совсем так, как планировался, но все же Том был счастлив и доволен. Действия брюнета были жесткими и в какой-то мере отражали его собственные. Ему это не просто нравилось, его это заводило. Ведь по жизни Тому встречались одни нытики и романтики, а душа просила мужской любви и грубой ласки.
Пожалуй, исключением стал Рихард. Хотя и он порой доставал Тома своим занудством, но все же отдаленно напоминал парня, с которым хотелось бы иметь серьезные отношения. Но к сожалению в свое время Рихард не прошел тест-драйв и теперь вынужден прозябать свои годы возле Тома. Где-то в глубине души друг все еще надеялся на возврат отношений и в то же время злился, что когда-то он упустил свое счастье.
Том еще раз мечтательно подумал о Билле, о его нахальной улыбке, о его способности ответить на любой идиотский поступок точно такими же картами и остаться в выигрышной ситуации. Рука сама по инерции забралась под ремень джинсов и слегка погладила место, где прикоснулась коленка Билла. Грубые пальцы гладили нежную кожу яичек, слегка мягкий ствол, головка которого скрывалась за тонкими складочками кожи. Думать о брюнете было приятно и хорошо.
Не хватало только сигареты. Том медленно вытащил заблудшую руку из штанов, нашарил на прикроватной тумбочке пачку никотиновой отравы и, прикурив, вернул ее на место, все так же нежно поглаживая свою промежность. Возбуждаться после такой встряски член не планировал, да и Тому не больно-то хотелось. Ему сейчас было легко и хорошо вот так, с сигаретой в руке, в легкой эйфории и мечтах о неприступной заднице. Но почему-то захотелось, чтобы эта задница сейчас была рядом. Сон пришел незаметно, так и не позволив Тому раздеться и заснуть как положено. Но затушить сигарету у парня ещё хватило сил, чтобы потом не проснуться при неприятных обстоятельствах.