Трудности перевода

Красный, огненный, лиловый. Палубы, переходы, отсеки, тренировочные залы – всё полыхало алым, и в это кровавое зарево добавлялся страшный, опасный зеленый цвет, сигнальный, ревущий о смертельной опасности экипажа. Корабль ощерился выдвинутыми орудиями. Их Варна уже не видела – только слышала, как с диким скрежетом они покинули надежные гнезда и замерли в ожидании. Варна не знала, что творится не планете, могла лишь догадываться по тем редким словам, что бросал подчиненным Ваар. Он готовился к эвакуации, если потребуется. Или к битве, если ее не избежать. Отдавал последние приказы. - Я могу попробовать поговорить, - ей показалось, что она кричит, преодолевая тяжелое, словно гранит, молчание Предводителя. – Со мной будет дракон, он умеет чувствовать, он поможет. - Ты отправишься на свою планету, как я и обещал. - Ваар, пожалуйста! Дай мне шанс. Они не тронут меня, потому что я не харпи. И с ними хироки, я уверена. - Плохая идея, - вмешался Торквэй. Он вошел на капитанский мостик последним, небрежно коснулся когтями приборной панели. Ничего не произошло, его не схватили, не бросили в бронированную камеру, не метнули в сердце копье, не покрыли проклятиями. Варна не выдала его. - Я знаю. - Предводитель не обернулся. Правая рука сжимала рукоять усеянного символами копья, голова чуть наклонена, плечи сдвинулись назад, но вождь сдержался от яростного рева. - Ошибка перевода... - прошептала Варна. - Я поздно... - Ты не виновата, - рыкнул Ваар. - Что ты скажешь им сейчас, если они будут слушать? - Она не знает, что говорить. - Торквэй приблизился и достал аптечку. Он собирался тщательно проверить дыхательное оборудование Варны еще раз, как будто это помогало думать. Медленно развернул ее, взял за подбородок, притягивая к себе - в его тепле ей спокойнее. Надо было убить это существо, когда не было жалости, когда не было доверия с ее стороны. Война не расставит по местам героев, она лишь растопчет их. Было страшно. - С ил-рруанцами бессмысленно говорить, твой собеседник - хироки. Помнишь? Ты уже говорила с ним. Планету возможно поделить. - Яуты не станут делить Науд-Аурит’сеней ни с кем, - зарычал Ширкан. - Тогда яуты будут истреблены, и ты и твои воины завтра отправятся к Кетану без трофеев. - Я всегда готов к встрече с Кетану! - Ширкан тряхнул валарами. - Охота и Война - два лика одного бога, Истребление - порождение чужого бога. Мы не можем допустить, чтобы нашу расу стерли с лица Науд-Аурит’сеней, даже если нам впервые придется говорить, а не действовать копьем. Торквэй растянул в согласном движении жвалы. Предводитель горделиво посмотрел на сына и промолчал. -------------------------------------------------- На севере сгустившиеся сумерки маревом покрывали планету. Ваар шел рядом, придерживая Варну за запястье. Впереди – Ширкан, Торквэй и Анту. Чуть в отдалении за главной группой справа и слева следовали приближенные Предводителя: их фигуры то терялись в густом мраке, то обнаруживали себя отблесками копий. Никто не включал режим преломления света, делавший мощные тела невидимыми. Они были на своей планете и не скрывались перед лицом смерти. «Я не вернусь домой», - стучало в голове Варны. Вовсе не страх цеплялся за кожу, доводил неприятными мурашками – то была слепая отстраненность, беззвучное отчаяние, но потом и они растворились в гулком биении сердца. Тело устает бояться, душа устает. Варна чувствовала катастрофическую усталость от чуждого, страшного, инородного мира, с которым никогда не сроднится, да и вряд ли выживет. Если она погибнет с яутами, она тоже вступит в армию Кетану? - Что это с ними? – Варна указала на башню, чернеющую в закатном небе. Дозорные застыли в неестественных позах, как будто воины привычно двигались по периметру, но не завершили последнее движение. - Их что-то парализовало, а мы идем в самый центр тей-де, - рыкнул Ширкан, но тут же заткнулся, услышав недовольный отцовский полурев. А еще через минуту всё смешалось – застывшие яуты вырвались из цепей паралича и бросились на невидимого врага. Раздались душераздирающие крики, победоносные рычания, сменившиеся надсадным скулежом. И всюду была кровь. Зеленая-зеленая кровь, словно сок земных трав. Ваар схватил Варну за руку, потащил назад, обратно к кораблю. Ему нельзя было рисковать жизнью единственного переводчика. Он проявил слабость, послушал глупого ребенка. Нечто бесформенное, черное отбросило их в разные стороны, и Варна взвизгнула, больно ударившись об острый камень плечом. Переводное устройство впилось в запястье, отовсюду полились голоса, больше похожие на звуки дождя. Мерный, незатухающий шум дождевых струй. Пришлось зажать уши и кричать, чтобы не слышать всепоглощающий дождь, пока ее не схватили за руки и не привели в чувство. Прямо перед ней на коленях стоял хироки, он держал ее голову в руках, и пальцы его медленно давили на виски, отчего звуки затихали. Также медленно, как и ритмичные движения рук. - Тебя здесь не должно быть! - Это можно остановить? – простонала Варна. – Я хочу это остановить. Они не знали, что эта планета ваша. Да, яуты жестоки, но такова их природа. Они идут своей дорогой: дорогой Смерти, потому что не знают иной. Так нельзя! Я хочу домой, и Ваар обещал мне. Они честны и преданны, они даже способны заботиться. Игра случая – вот, что произошло много веков назад, когда вы впервые встретились. Что еще она могла сказать инопланетному существу, обладающему логикой, неподвластной ее сердцу и уму? Для него жизнь и смерть были не то же самое, что для нее. Всё бессмысленно. Невероятно бессмысленно! На каком языке говорить с хироки, если не можешь представить себе, о чем он думает, что чувствует, чем способен жертвовать и ради чего? Она могла не знать слов и явлений, описывающих его жизнь, даже в отдаленном переводе. - Черную стихию нельзя остановить. На следующее утро Науд-Аурит’сеней превратится в бесплодную пустыню, и выжившим придется побороться за нее, но уже не с нами – со смертью, к которой так привязаны Охотники и к которой так спешат на свидание. Для ил-рруанцев нет разницы: планеты, звезды, яуты, хироки, люди. Их мир – это мир тишины. И мы тоже станем тишиной. И мертвые грозы гремят в пустынях. - Я не хочу, - прошептала Варна. - Ты песчинка, и я песчинка. Нам не стоило обращаться к ил-рруанцам, ведь без дома для нас нет существования. Мы зависим от той, что стала Науд-Аурит’сеней. Нам не стоило играть с чернотой, а тебе не стоило верить Ваару. - Почему? - Отпусти ее! Торквэй бросился на хироки, оторвал маленькое создание от уманки, швырнул в сторону и рухнул, сраженный молниевым разрядом. Варна бросилась к нему, забыв о вопросе, о гибнущем вокруг мире, обо всем на свете. - Верни его! – заорала она на то, что минуту назад было человекоподобным существом. На молнию, пробуравившую землю и вырвавшуюся на поверхность в паре метров от нее. Шарахнулась в сторону – разряд не задел ее. Она прижалась к аттури, замирая от страха и вглядываясь в изуродованное лицо, такое родное на фоне сверкающих, смертоносных вспышек. – Помогите! – уже теряя сознание, закричала она. -------------------------------------------------- Небо, перевернутая звезда у самого горизонта, чернеющая земля под широкими крыльями дракона. «Ты потеряла сознание», - дракон не обернулся. Он летел к шаттлу, дожидавшемуся у храма. Другому шаттлу, не тому, что доставил их с корабля. Тот был разрушен и грудой бесполезного хлама мерцал в лучах заходящего солнца. Варна оперлась локтями обо что-то твердое и стальное – пояс Торквэя? Ее обхватили светлые по сравнению с кожей аттури руки. Ширкан! - Что с ним? «Торквэй погиб. Это он вытащил тебя из центра молниевой бури и дал лекарство, чтобы ты дышала». - Нет… так не должно… - тишина внутри, грозовая, непреклонная, без слов. Варна не смогла бы сказать, что чувствует, кроме того, что единственный, кому она была небезразлична, погиб, пока она была без сознания, сдержав проклятое свое обещание умереть за нее. И заплакала – беззвучно, без слез. Никого не было, с кем можно было разделить горе. У нее и дома-то не было: где-то далеко-далеко продолжала лететь по орбите Земля, превратившаяся в слабое воспоминание; история Фродо и то казалась правдивее. Науд-Аурит’сеней стала ее Ородруином. Варна никому не расскажет о признании Торквэя. Никому и никогда. Пусть рядом с его именем никогда не прозвучит слово предатель, тареи хсан, недостойный противник. Ширкан прижал маленькую уманку, с его жвал сорвалось легкое пощелкивание. Он решил не говорить ей, что волосы ее вдруг сделались белыми, как снежные пустыни Ивы. - Мы не победим. Ил-рруанцы уйдут с рассветом, оставив голую землю, чтобы мы с хироки решили, кто останется на ней. Так сказал хироки, что был рядом с тобой. Путь к тей-де полон разочарований и унижений, но когда-нибудь и он приведет нас на черные земли Ил-рруа. И мы тоже улетим с рассветом, и наши тела будут покрыты их кровью. Хироки хотел, чтобы ты умерла, но Кетану рассудил по-своему. - Хироки не хотел моей смерти, просто Кетану забрал Торквэя, а не меня. – Варна всхлипнула. – На ил-рруанской планете вы не встретите ничего интересного. Только безмолвный космос, - ей не хотелось думать ни о чем, кроме черных рук, которые больше никогда не защитят ее. – Торквэй бы не пошел с вами. «Его привлек другой путь. Путь жизни». -------------------------------------------------- - Много потерь? – глухо прорычал Ваар. - Больше десяти тысяч яутов, - опустил голову молодой воин. - Кетану примет их. Корабль летел к Терре, оставляя позади лай и рев поверженных братьев. Это был его последний полет к земле уманов – Ваар чувствовал это. Если бы он верил в наудских богов, он бы им помолился – о жизни на Науд-Аурит’сеней, о будущих Охотах, об умане, которого он, как и обещал, вернет на Терру, но Ваар не верил в богов, более шестидесяти лет назад распростившись с последним из них. Позади в кровавых сумерках космоса чернело его первое поражение. Поражение, по сравнению с которым все прочие победы и несчастья поблекли. Он рискнул, поставив все унтары, что у него были, на одного уманского переводчика, и проиграл. Проиграл в бою, как и полагается яуту, показав своим воинам истинный путь к Кетану. Он хотел перехитрить противника. Как он объяснит Совету случившееся? Если придется опустить голову, признать вину и отдать себя в руки правосудия – он не станет сопротивляться. Есть кому учиться на его ошибках и делать выводы. Проигрывая в неравном, бессмысленном сражении его воины обрели новую силу, и ее следовало потратить иначе, чем они привыкли. Они должны открыть молодой расе уманов дорогу к звездам, и если та пожелает – судьбу переводчиков. И, может быть, у них у всех появится шанс отыскать общий язык в космическом многоголосье и изменить поле боя. Так думал Предводитель яутов, сын великого вождя. Стоило убедить в этом остальных. -------------------------------------------------- Яуты дождались темноты, чтобы покинуть корабль. У самого дома Варна остановилась, взъерошила поседевшие волосы. Она до сих пор ловила себя на том, что подозрительно рассматривает их, словно ждет, что цвет вернется. Ей не дали попрощаться с Торквэем: тело забрал Анту. Ему предстояло подготовить ученого к похоронному обряду. Это случится в подземелье «храма» науки, процессию будет вести одна из Старейшин-харпи, она же велит опустить безжизненное тело в жидкую лаву. Ее помощница зачтет письмена, которые составит Анту - о том, кем был Торквэй, чего достиг, за что сражался. Ни глухих ударов копьями в гонг, ни звона ки’чти-па - ничего не последует в центре технологий, которое и без того пропитано духом оружия, странствий и кораблей. Лишь тихое пощелкивание заполнит залу, прервавшись с последним языком пламени из горнила. «Тде-де», - скажет мудрая Старейшина и в глухом молчании покинет залу первой. - Я не знаю, как возвращаться домой. - Ты уже дома, - Ширкан невнятно заворчал. Он по-прежнему путал слово «дом» с родной планетой. - Неважно, - мотнула головой Варна. - Иди, - подтолкнул замявшуюся уманку. – Ваар не получил разрешение познакомить вашу цивилизацию с нашей. Пока. Когда это случится, я сам найду тебя и предложу поработать на нас. Варна молча кивнула. - Держи, - Ширкан протянул плоскую, как блин, бляшку с аттурийским символом медицины, гордо красовавшуюся на переносной аптечке Торквэя. – Это принадлежало ему. Подарок. Тебе. Жаль, я так и не испытал его в бою. Он мог бы стать моим йонур-аном. - Спасибо. Варна кончиками пальцев коснулась острых когтей, благодаря не только за подарок, но и за внезапную откровенность, взяла холодную вещицу в ладони. Она была дома. Живая! И воздух – вокруг был воздух, не отравленный бесчисленными бактериями и химическими соединениями, смертельными для человека, а родной, безопасный воздух. Вещица потеплела в руке – Варна облегченно вздохнула, полной грудью. Черная фигура, неотступно провожавшая ее до дома, отступила в ночи, и Варна вернула бляшку, в последний раз заглянув в круглые, янтарного цвета глаза. - Спасибо, пусть это останется у тебя. Я буду помнить его так. Домашние не спали: в окнах горел свет, и Варна, поежившись от резкого порыва ветра, медленно побрела к дому. Нужно было придумать, что сказать. Не Ширкану, оставшемуся позади, а тем, кто ждал ее дома. Где она была, почему на левом плече и губах ее шрамы, почему волосы белее снега? В кармашке инопланетного комбинезона лежали две забытые унтары: одна досталась ей от Рантара, вторую Торквэй подарил ей, чтобы она перестала бояться. И она перестала, бодро зашагав вверх по лестнице. Ничто не сдавливало запястье, не причиняло боль, не делало причастным к судьбам тысяч существ, но и не возвращало в прежнюю жизнь. Она не станет рассказывать подробности, просто ляжет спать и будет спать три дня подряд, а потом постарается забыть о случившемся. Но звезды - далекие незнакомцы на ночном небе, что каждый день глядят на землю из черных далей - разве позволят это сделать? * Нан'ку – живая. * Тде-де - ответ сказан. * Ородруин - «гора алого пламени», «Огненная гора» в мире Дж. Р.Р. Толкина, единственный известный действующий вулкан Средиземья, располагавшийся в Мордоре, на плато Горгорот к югу от Барад-дура. Около 1600 года Второй эпохи Саурон выковал в пламени Ородруина могущественное Кольцо Всевластья. С тех самых пор всякий раз, стоило Саурону возвратиться в Мордор, начиналось извержение вулкана. Именно к этому вулкану, к Расселине Судьбы, держал путь Фродо, и в финале книги в него вместе с кольцом Всевластья упал Горлум.