Цветы зла

Весна 1995.       В ту ночь Гермиона пережила настоящий шок. Она и поверить не могла, что чиновник из министерства такого ранга применил к ней непростительное заклятие! Все это казалось странным... Человек, просящий ее о помощи, внезапное появление Крауча. Хорошо, что все так получилось, возможно, он мог ее убить.. Представив, что бы было, если Гермиона не училась защите, девушка всегда начинала дрожать.       Наверное, это странно, но волшебница ничего никому ничего не рассказала. Каковы были основания в обвинении чиновника из министерства? А вот ее, магглорожденную, можно привлечь к ответственности за ложные обвинения. Гермиона решила все разузнать и только потом действовать. Сначала она поговорила с Перси, только она могла с помощью лести выведать у напыщенного индюка информацию о его начальнике. Не забыв польстить Краучу, она повыспрашивала у Уизли, но ничего толком не узнала.       Гораздо больше дала подшивка газет, которую девушка нашла в школе. Ежедневный пророк за 1991 год сообщил ей о том, что сын Барти Крауча, Бартемиус Крауч-мл, попал в Азкабан, обвиненный в нападении на Алису и Фрэнка Долгопупсов. Обоих запылали до безумия Пожиратели смерти, и тот парень был в их числе. Смотря на фотографию осужденного, Гермиона узнала в нем парня из леса. Того, кто должен был умереть уже через год после посадки в Азкабан!       Сказать, что Гермиона была растеряна, это ничего не сказать. Ее привела в ужас эта новость, которую она, впрочем, усиленно скрывала. Возможно, стоило бы рассказать друзьям или профессорам, но какие доказательства у нее были? Ее рассказ о ночи после финала Чемпиона мира показался бы просто шоком попавшей в передрягу школьницы.       И тут случилось то, чего никто не ожидал, – Гарри стал участником Турнира Трех волшебников. Кто-то подбросил его имя в кубок огня! Многие верили, что Поттер сделал это сам, но Гермиона ни на йоту не усомнилась в своем друге. Значит, в школе завелся человек, который поспособствовал этому! Барти Крауч, который должен быть судьей, на турнир не приезжал, что только добавляло подозрений. Перси, который явился на Святочный бал, заявил, что его начальник болен. Но Сириус, который встретился с ними в пасхальные каникулы, подверг эту историю значительным подозрениям. Он и рассказал им о Барти Крауче младшем, оказалось, что он до последнего отрицал свою роль в преступлении. Отец сам посадил сына в Азкабан, Сириус видел, как юношу волокли к его камере. Для Гарри и Рона подобное стало ужасным открытием, Гермиона же знала все и так. Она думала о том, что толкнуло Барти Крауча спасти своего сына от неминуемой смерти и как он все это провернул. Но рассказать все друзьям так и не решилась, посчитав, что им явно не до этого.       Она отдала все силы помощи в подготовке другу, а о Крауче почти забыла. Одно испытание, два, вот подходило и третье. Однажды Гермиона попросила у Гарри карту Мародеров – хотела сходить в библиотеку ночной порой и проверяла, нет ли кого на горизонте.       Гарри только что ушел на собрание относительно третьего испытания, а Рон убивал время за игрой в магические шахматы.       То что она увидела, подвергло Гермиону в шок. На самой границе школы она разглядела точку, помеченную именем Бартемиус Крауч младший.       А на четвёртом этаже нашелся и старший, разгуливавший около статуй гоблинов.       Девушка сама не поняла, что толкнуло ее на дальнейшие действия. Наверное, тяга к расследованиям. Она сказав что-то Рону, вылетела из гостиной, прихватив с собой карту.       Словно сами основатели этих стен покровительствовали ей: она не встретила ни одного человека или призрака, пока пробиралась к выходу. Она не сказала бы, почему пошла именно так, а не иначе. Бросилась искать младшего Крауча, который был повинен в страшном преступлении... Но девушку двигало желание узнать правду, она сама не понимала, зачем это делает. В голове стучала его просьба: «помоги мне». Она помнила об его преступлении, но сейчас почему не могла бы с уверенностью сказать, что он был виновен.       Стоял прекрасный теплый майский вечер. Гермиона бесшумно выскользнула из ворот школы, открыв замок обычной Алохоморой. Бесшумно миновав ступеньки, она скрылась в тени и посмотрела на карту. Вокруг никого не было, разве что у поля для квидичча виднелись точки, подписанные именами чемпионов. Барти Крауч младший был почти у хижины Хагрида, туда она и отправилась, то и дело оглядываясь и передвигаясь мелкими перебежками. Почему не взяла мантию, зачем пошла одна? Этого Гермиона не знала… Просто тайна, терзавшая ее много месяцев, толкала ее на этот безрассудный поступок.       Она достигла хижины Хагрида очень быстро. Окна не горели светом, видимо, владельца не было дома. Девушка скрылась за стеной, вглядываясь в быстро темнеющую равнину. Далеко-далеко светились огни школы. Она подняла палочку и прошептала:       - Гоменум ревелио!       Гермиона не знала, почему применила это заклинание, которое мгновенно выдало бы ее. Но почему-то она думала, что тот, кто прятался совсем недалеко, не стал бы убивать волшебницу. Глупость, кошмарная глупость с ее стороны.       Темная тень накрыла хижину, и она поняла, что всего в нескольких ярдах от нее кто-то есть. В тишине раздался надтреснутый голос того, кто уже давно разучился говорить:       - Кто здесь? Отвечай!       Девушка подняла палочку, готовая ударить в говорившего самыми разными заклинаниями, она неплохо практиковалась и умела уже многое. Профессор Грюм учил их очень хорошо…       Из темноты выступил молодой мужчина, тот самый, на которого Гермиона нечаянно повалилось в ту злосчастную ночь. Он еще больше оброс, выглядел напуганным и усталым. В его дрожащих руках буквально прыгала палочка. Гермиона поняла, куда привела ее собственное безрассудство.       Но волшебник опустил палочку, вглядываясь в лицо волшебницы. Его глаза горели неясным огнем, девушка видела это в свете уходящего майского вечера:       - Кто ты? Ты отсюда? Что делаешь здесь?       - Вы – Барти Крауч? – девушка наоборот направила на него свою палочку, хотя незнакомец не предпринимал никаких действий.       - Ты знаешь меня? Да? Как ты нашла... ты… кто ты.. зачем... почему.. Он шагнул к ней, словно желая что-то сказать, но Гермиона отпрянула:       - Не подходите! Что вы делаете здесь, в школе? Почему вы живы?       - Я тебя знаю, - прошептал он, делая еще один шаг вперед, заставляя Гермиону прислониться к стене, но почему-то девушка не решалась использовать магию, - я видел, ты нашла тогда меня, спасла, помогла освободиться... Благодарю, - его речь была отрывиста, он с трудом говорил, но Гермиона прекрасно различала все сказанные им слова.       - Остановитесь! Я вас заколдую, Барти Крауч! Я узнала вас, вы сбежали из Азкабана!       - Я рад, что Империус на тебя не действует. Здесь есть еще кто-нибудь, грозная ведьма? - Он присел на землю и стал раскачаться из сторону в сторону. Он выглядел помешенным и, вероятно, был им.       - Раздумываете, стоит ли убивать меня? Явились в школу, чтоб продолжить мучить людей? Я не дам вам это сделать! Вам и вашему отцу...       - Ты храбрая, слишком храбрая. Нет, зачем, не надо, ты не заслуживаешь смерти, ты спасла меня, позволила очнуться, я помнил тебя, твои глаза, - девушка задрожала, вслушиваясь в эти слова, полные горечи, - мой отец, он опасен, ты должна его опасаться, предупреди Дамболдора... Тот, кто в другом обличье… Страшись, спасайся, уходи. Я ... предупредить... Должен. Темный лорд. Восстанет вновь. Спасайся, предупреди, - он смотрел куда-то в пространство, не давая Гермионе сосредоточиться. В другом о обличье. Барти Крауч… Темный лорд.       - Как это – в другом обличье?       Он вскочил и схватил Гермиону, не успевшую отшатнуться, за руку. И зашептал что-то совсем уж бессвязное.       Где-то далеко раздались голоса. Гермиона, поддавшись непонятному порыву, схватила его за руку и оттолкнула, жарко зашептав:       - Прячьтесь, уходите, они не должны увидеть вас…       Она не понимала, почему спасает преступника. Наверное, его слова возымели такой эффект. Она с силой его оттолкнула, и он, на секунду взглянув в ее глаза, рассеяно скользнул рукой по щеке волшебницы, прошептав что-то вроде:       - Лохматая ведьма… - и, спотыкаясь, кинулся к ближайшим деревьям.       Гермиона, несколько мгновений смотревшая ему вслед, бросилась в другую сторону, к замку. Ее голова раскалывалась от мыслей.