Киноварная мгла

      – Ну я же говорила! Нет, я говорила же? Тот подарок, что ты ему подарила, действительно дал начало вашим взаимоотношениям! Ты влюбилась в него!       – Нет, не влюбилась, но... я на пути к этому.       – Врушка! По твоему лицу вижу, что ты мне врешь!       Я вздохнула, облокотившись на прилавок. Спорить с ней бесполезно.       Сара, сидящая за стойкой передо мной со своим подносом, на котором были разновидные сладости, окунула рисовый шарик в сироп и отправила в рот. Тем временем ко мне подошла пожилая женщина и попросила её обслужить. Приняв её заказ, я крикнула:       – Эй, Юкки! Монако, сёгато и зеленый чай.       В ту же минуту из коридорчика выскочил парень лет семнадцати в светло-голубой рубашке, накинутой сверху жилетке и светлых штанах. Длинные светлые волосы были собраны в неряшливый низкий хвост, несколько прядей выбились из резинки. Зажимая между ухом и плечом телефон, он раздраженно переспросил:       – Что принести?       – Монако и сёгато, – повторила я. – Чай на мне.       Кивнув, он развернулся в направлении коридора и, говоря с кем-то по телефону, понесся внутрь. Обреченно покачав головой, я перевела взгляд на Сару, которая с хитрым прищуром смотрела вслед парню, медленно жуя свой рисовый шарик.       – Неплохая задница, – пробормотала она с набитым ртом. – Это кто?       – Юкки, мой напарник, – проговорила я, отодвигая поднос в сторону и стряхивая с прилавка крошки.       – Ничего такой, – протянула Сара. – Я б познакомилась.       – Ну познакомься.       – Не люблю делать первый шаг, – сказала она, махнув ладонью. – Это со мной обычно знакомятся.       – Ну и не так уж и хочется, – фыркнула я. – Слабачка!       Сара скорчила рожицу в ответ.       Словно по велению судьбы из коридора вылетел Юкки с подносом в руках и так резко врезался в прилавок, что снес стеклянную вазу с орхидеей, которая, совершив изящный пирует в воздухе, рухнула на пол, разбившись, и расплескала всю воду на единственного человека поблизости, а, именно, Сару. Она, вскрикнув от неожиданности, соскочила со своего места, с ужасом рассматривая свою новенькую, но безнадёжно мокрую юбку.       – Да чёрт меня возьми! Извини!       Юкки обежал прилавок, стал суетиться вокруг Сары как надоедливая мамаша, а та только смущенно и расстроенно приговаривала, что все нормально. Я нагнулась и, достав небольшое полотенце, протянула подруге. Та взяла его и принялась обтирать свою юбку, что было бесполезным занятием.       – Извини меня! – в последний раз протянул Юкки Саре. Выглядел он очень раздасованным.       – Не растаю, – улыбнулась она парню одной из своих самых обворожительных улыбок, после чего взглянула на меня. – У тебя чисто случайно нет для меня запасной одежды?       – Всегда с собой ношу для таких случаев! – не без сарказма заметила я, а потом усмехнулась. – Сумкой прикрой.       – Обязательно, – усмехнулась Сара и её взгляд упал на парня. – С тебя свидание!       Юкки, растерявшись от такого поворота событий, пробормотал что-то неопределенное, а потом вернулся за прилавок, а неунывающая Сара махнула мне рукой и сказала:       – Зайдешь ко мне после работы!       И развернувшись, побежала прочь, прикрываясь сумкой. Проводив её взглядом, Юкки прислонился к прилавку лицом и удрученно застонал.       – У меня руки из задницы. Почему это происходит именно со мной?       – Да забудь ты уже, – хмыкнула я и подвинула к нему стопку подносов. – Ты ей явно понравился.       – Ага, – неопределенно ответил тот, нехотя выпрямился и, взяв подносы, лениво направился в коридор.       Я вздохнула и подперла щеку рукой. Обычный и ничем непримечательный рабочий день. В «Mokuren» я отработала уже две недели с лишним, но только сегодня мне удалось рассказать подруге о том, как я в последний раз виделась с Итачи. С той нашей встречи мне так и не удалось с ним пересечься, но я догадывалась, что Учиха давно уже отправился на какое-нибудь задание и вряд ли думает обо мне. От этой мысли становилось немного грустно, и в такие моменты я начинала думать, что Сара права, и я действительно влюбилась в него. Однако мне совершенно не хотелось, чтобы это происходило так быстро. Я чувствовала себя слишком легкомысленной девушкой, что способна влюбиться в любого, кто подарит ей поцелуй в щеку. Мечтала я не об этом.       Может, все и не так плохо. Мне попадалось множество книг о несчастных браках по расчету, в которых никто не испытывает друг к другу теплых и трепетных чувств, и из-за этого оба страдают. Но если в таком браке хотя бы один настроен к другому положительно, разве это может быть плохо? Не каждому повезет познать нежное чувство в такой ситуации, а Итачи мне был очень симпатичен (однозначно) несмотря на все произошедшие ранее события. Мне открылись новые грани этого человека.       В Итачи чувствовалась железная преданность, выражаемая его отношением к деревне и семье, а, значит, и к своей будущей супруге. Такой человек не станет изменять спутнице жизни, не станет причинять ей физической боли и будет относиться с должным уважением. Однако на моральную боль это не распространялось. Я чувствовала, что каким мягким он мог быть, таким же и жестоким. Хоть он и сожалел о том, что произошло между нами в детстве, я не могла оставить это без внимания, понимая, что ничем не застрахована от повторения подобного.       Впрочем, Учиха мог повзрослеть за эти годы и перестать вести себя подобным образом. Каждый человек способен измениться, и в это я верила. За всеми этими размышлениями я так глубоко ушла в себя, что вывело меня из оцепенение знакомое имя, прозвучавшее в разговоре незнакомок.       – Что-то Итачи давненько не было видно, – протянула одна из куноичи, легкомысленно помешивая трубочкой свой молочный коктейль.       – Да что удивляться, – вздохнула её приятельница, оттягивая ткань протектора, прикрепленного к предплечью. – Скоро вернется, это же Учиха.       – А вдруг что случилось? – обеспокоенно предположила девушка, нагибаясь к столу.       – Ты-то что волнуешься? – фыркнула другая. – Не твоя забота это – за Учиху переживать. К тому же он фору любому даст.       Посетительницы продолжили свою беседу, но я уже не вслушивалась, поскольку об Учихе разговора больше не было. Но беспокойство одной из девушек отразилось и на мне. Сердце стянуло какое-то ноющее чувство от мысли, что с Итачи могло что-то произойти. Стоило ли обращать внимание на чужое беспокойство о человеке? Я не знала.       Оставшийся промежуток времени нервозность то и дело возвращалась короткими вспышками, заставляющими отвлекаться от работы. Юкки, почувствовав это, принялся ворчать больше обычного, из-за чего, в конце концов, мы чуть было не повздорили. К счастью, Хадзиме быстро пресек эту попытку, и последние полчаса рабочего дня прошли в относительном спокойствии.

***

      — Слышала про Итачи?       Втянув остатки яблочного сока через трубочку, я перевела взгляд на Сару. Та лежала на террасе своего крохотного домика, облачившись в короткий топ и солнечные очки. Ровный загар её медной кожи не был предметом зависти у девушек нашей деревни, но Сара почему-то очень гордилась им.       — Что именно? — спросила я, ощутив новый прилив нервозности.       — По деревне уже начали ходить слухи о том, что он задерживается, — сказала рыжая. — Его девчачий фан-клуб не оставляет возможности сохранять такие моменты в секрете, поскольку каждый раз каким-то образом они точно знают, когда он должен вернуться.       Сара хмыкнула самой себе.       — Их бы прозорливость, да в нужное русло.       — Да, в кафе об этом говорили, — сдержанно проговорила я, разглядывая дно бокала. — Но я старалась об этом не думать.       Услышав мою интонацию, подруга приподняла очки и взглянула на меня. Стало не по себе.       — Ой, Цу, не беспокойся! — мягко сказала она. — Это же Учиха. Я не сомневаюсь, что с ним всё в порядке. Вернется, как миленький. Вот увидишь!       — Я знаю, — тихо сказала я.       Но Сара продолжала прожигать меня своим проницательным взглядом, нутром чуя неискренность моих слов.       — Где-то полгода назад у нас с ним была совместная миссия — нам надо было прикончить каких-то нукенинов, которые терроризировали торговцев. Миссия была сложной, потому что остатки клана Джуго те ещё придурки. Безумные, бестолковые, вечно рвутся в лобовую, но черт их подери — они и дожили до нынешних дней потому, что чертовски сильные.       Я перевела взгляд на Сару, заинтригованная её рассказом. Она не слишком любила рассказывать о том, как проходили её миссии, ограничиваясь коротким «нормально» или «отвратительно», и такие редкие моменты были для меня по-настоящему особенными.       — В общем, я всё это к тому, что лично видела его в деле. Цу, его не без преувеличения называют гением, и он последний человек в нашей деревне (ну, может, за исключением Хокаге), за которого нужно беспокоиться. Он вернется.       Она протянула ладонь, и я вложила в неё свою, крепко стиснув. От сочувственно улыбающейся Сары веяло такой непоколебимой уверенностью, что спокойствие мягкими волнами проникало в подкорку сознания, вытесняя беспокойство.

***

      — Короче он всю ночь орал, как резаный. Мне так сильно хотелось его придушить, хотя бы потому, что маме надо было вставать ещё раньше, чем мне, а он и не думал затыкаться. В общем, я заснул где-то часа в четыре… или пять. Черт знает.       Хадзиме, внимательно слушающий его все это время, сочувственно похлопал того по спине, тогда как я поднесла ему чашку крепкого кофе с парой зефирок, которые парень так сильно обожал. Полулежащий на столе Юкки без особого энтузиазма принял напиток и разом сцедил треть чашки. Я присела напротив, с сочувствием глядя на него, а тот скривился.       — Напомни мне потом научить тебя варить нормальный кофе, — сварливо сказал он.       — Ой, заткнись, — фыркнула я. — Сам будешь варить в следующий раз. Юкки изобразил неприятную гримасу, но кофе все-таки отпил. Совершив громадное усилие, он выпрямился, и его небрежно собранные в хвост зацепились за листья внушительной ховеи, стоящей за стулом.       — Да твою мать! — выругался он. — Зачем ты тащишь сюда все это дерьмо?! Ты что, решила тут оранжерею сделать?       — Эй, — вмешался Хадзиме, не дав мне раскрыть рта. — Уймись, дикарь. Я разрешил ей облагораживать мое заведение, потому что у неё это отлично получается.       Мужчина взглянул на меня и послал мне ободряющую улыбку. Юкки снова скривился, но продолжать диалог не стал, предпочитая вернуться к кофе.       — И вообще, она прекрасно влилась в наше общество, — добавил он. — Если раньше нас посещали в основном девушки, поскольку им почему-то страсть как хотелось посмотреть на симпатичного продавца и его босса, то теперь к нам стали захаживать и мужчины.       — Ой, сам уймись, извращенец! — встрял Юкки, закатив глаза. — Кому надо на тебя смотреть? Дамочкам за пятьдесят?       — Благовоспитанным девушкам и женщинам, которые разбираются в мужчинах, — с достоинством сказал Хадзиме. — И им далеко не пятьдесят, молодой человек.       — Сорок девять? — едко отозвался парень. Я подавила улыбку, не желая расстраивать босса, но от того было сложно что-то скрыть.       — Что ж, я тебя понял, — сказал Хадзиме, понимаясь из-за стола. — У меня были мысли отпустить тебя домой в силу твоего плохого самочувствия, — Юкки вскинул голову, — но раз ты уже ехидничаешь, значит, всё в порядке.       — Эй, хорош, — тон парня мгновенно изменился. — Я ж пошутил!       — Чувство юмора — это полезно, — заметил мужчина, вставая за моим плечом. — Оно тебе сегодня пригодится.       Юкки со стоном опустился на столешницу, проклиная себя за несдержанность, а Хадзиме опустил ладонь на спинку стула позади меня, привлекая к себе мое внимание.       — Цубаки, проследи, пожалуйста, чтобы он не отлынивал, — сказал мужчина. — И от тебя я жду не меньшей отдачи. В последнее время ты какая-то грустная.       Я сдержанно улыбнулась.       — Извините, босс. Я буду стараться.       Хадзиме улыбнулся, выпрямляясь.       — Я на тебя рассчитываю.       Смерив Юкки укоризненным взглядом, он направился в свой кабинет, а парень, не поднимая головы, издал озлобленный стон. Я смотрела на него почти сочувственно.       — Я пойду и приготовлю всё перед открытием, — сказала я, поднимаясь из-за стола. — Можешь пойти пока в подсобку и отдохнуть минут двадцать. Хадзиме всё равно не выйдет из кабинета раньше, чем через полчаса.       — Сейчас ввалится куча невыспавшихся шиноби с заданий, которым перед их дебильными отчетами страсть как надо выпить кофе. Они тебя снесут и не обратят внимания.       — Я справлюсь, — с улыбкой сказала я, похлопав парня по плечу. — Не теряй время и пользуйся, пока я добрая.       Юкки полежал еще с минуту, после чего сгреб себя в охапку и сполз со стола. Перед побегом в подсобку он опустил сухую ладонь на мое плечо и несильно стиснул его.       — Кофе просто чудесный, — пробормотал он. — А ты — ангел.       — Не забудь свои слова по возвращении, — напомнила я со смешком. — Иди уже.       Юкки послушался моему совету, но уже через десять минут я успела пожалеть о своем предложении. Как напарник и предсказывал, с открытием заведения вечно энергичный Майто Гай, кофе которому по моему мнению нужно было запретить, влетел в кафе самым первым, а следом за ним вошла группа неизвестных шиноби — замученных и сонных. Нацепив на себя самую дружелюбную улыбку из всех возможных, я принялась носиться из стороны в сторону, чтобы обслужить всех клиентов.       В первые несколько минут было по-настоящему тяжело, но затем я вспомнила о том, как Итачи рассказывал о важности сохранять холодную голову. Пусть работа в кафе не сравнится с миссией шиноби, но это тоже работа. И мне следовало успокоиться.       Приняв эту мысль, работать стало гораздо легче.       — Спасибо, Цубаки-чан, — сказал парень по имени Шики, принимая кофе с лучезарной улыбкой. Я улыбнулась ему в ответ, обращая внимание на следующую клиентку, но тот стоял рядом и не собирался отходить.       — Тяжелое утро? — поинтересовался он, когда я приняла следующий заказ.       — Обычное, — быстро сказала я, отворачиваясь к кофейной машине.       — А куда Юкки делся? Он тебе разве помогать не должен?       — Он придет попозже, — ответила я. — Ему что-то передать?       — Не, — ответил Шики. — Я у тебя спросить хотел насчет того, чем ты занимаешься после работы.       Я замерла на мгновение, после чего, вспомнив об оставшихся гостях, продолжила привычные манипуляции.       — У меня дела, — ответила я, не поворачиваясь лицом к парню.       — Эх, жаль, — послышался горестный вздох. — Но, может быть, ты согласишься прогуляться со мной послезавтра?       Я посыпала молочную пенку коричной пудрой, осторожно накрыла пластмассовой крышкой, после чего обернулась к Шики и клиентке, которая с интересом смотрела то на меня, то на молодого шиноби.       — Прости, Шики, — стараясь побороть смущение и подкатившую к горлу тошноту, сказала я и протянула женщине её кофе. — Но это не лучшая идея.       Парень продолжал улыбаться несмотря на отказ.       — Почему? — поинтересовался он.       — Потому что у меня есть молодой человек, и я не хочу гулять с другими, — пунцовея от внимательных взглядов посетительницы и Шики. — Так что извини.       — Да ладно тебе, — мягко сказал он, облокотившись на прилавок. — Я просто хотел с тобой пообщаться. Ничего такого, за что ты или твой парень могли бы переживать.       — Спасибо за приглашение, но мне это неинтересно, — сохраняя искаженную улыбку, сказала я, как никогда жалея об отсутствии Юкки в этот момент.       — Доброго утра.       Внутри что-то перевернулось.       Я перевела взгляд на посетителя, который всё это время стоял за женщиной и ждал своей очереди последним. Такой же измученный и уставший, в своей рабочей форме АНБУ, он смотрел на меня своим внимательным и спокойным взглядом, а я не могла вымолвить ни слова.       Улыбка медленно сползла с лица.       Краем глаза я заметила, что Шики по-тихому свинтил, обнаружив рядом с собой наследника древнего клана, но тот и бровью не повел, продолжая смотреть на меня.       — Доброго утра.       Голос не слушался, а внутри творилось что-то странное. Какая-то удушливая волна грозилась снести собой всю выдержку, к которой я прибегала последние недели со дня его ухода на задание, и готова была выплеснуться наружу.       — Я вернулся, — спокойно сказал он. — Решил зайти к тебе и сообщить об этом.       Я кивнула, почувствовав, как в глазах начинает щипать. Опустив голову, я пробормотала:       — С возвращением, Итачи. Спасибо.       Только сейчас пришло осознание того, как сильно я переживала насчет его затяжной миссии. Какие-то невероятные по своей полноте эмоции сжирали меня в этот самый момент, и никогда прежде мне не было так некомфортно в его обществе.       Ладонь, лежащую на прилавке, коснулись ледяные пальцы, и это заставило вздрогнуть и поднять голову. Итачи смотрел своим проницательным взглядом, и в этот момент мне показалось, что он всё понимает.       Наши пальцы машинально переплелись, бросая меня в новую волну удушливого жара. Итачи потянул ладонь на себя, позволяя яркой вспышкой запечатлеть момент, как он почти невесомо касается губами моих пальцев. И не сводит своего взгляда ни на мгновение.       — Прости, что заставил волноваться, — тихо сказал он.       Я улыбнулась. Впервые за последние недели — с чистым сердцем и со спокойной душой.       Солнце за окном светило всё ярче, где-то в подсобке спал бедный Юкки, а Хадзиме все ещё ворошил свои бумаги. Все давно шло своим чередом, и обыденность опустилась на Коноху подобно мягкому пледу. Казалось, никакие привычные события больше не могли откликнуться импульсом в очерствевших душах жителей, но каждый раз, когда любимые встречали своих храбрых воинов после миссий, сердце окружающих полнилось теплотой и пониманием.       И с таким же пониманием и улыбкой они давали молодым влюбленным безмолвно признаваться друг другу в любви этим ранним утром.