Биатлонные каникулы.

POV Тарьей Бё.

      Ослепительные лучи солнца усердно старались пробиться сквозь занавеску в нашу комнату и возвестить о приходе нового дня.       Я проснулся намного раньше Эмиля. Друг еще видел сны, вальяжно развалившись на своей кровати, когда мои веки распахнулись.       Около десяти минут я молча лежал и разглядывал белоснежный потолок. В доме стояла безупречная тишина. Парни были большими любителями поспать. Выходные для нас были подарком судьбы.       Что связывает меня с людьми, спящими сейчас за стенками? У нас разные вкусы и разная жизнь, но общее дело. Мы занимаемся.биатлоном. Делаем его интересней, увлекательней. Наверное, за счёт нашей расхожести мы так крепко дружим. Противоположности притягиваются. Каждого из ребят я считал своим учителем. Они учили меня побеждать, никогда не сдаваться. Я учился на их ошибках.       Антон научил меня преодолевать трудности, чего бы мне это не стоило, Мартен - всегда быть первым, Йоханнес - радоваться жизни, Симон - ценить тех людей, что сейчас рядом, Дима - терпению, Уле - ради успеха выкладываться по полной, Эмиль - в любой ситуации оставаться непринуждённым. От каждого из них я брал понемногу, стараясь стать лучше, чем я есть сейчас.       Потянувшись, я медленно встал с кровати и, прихватив синее махровое полотенце из шкафа, направился в душ.       После душа я с удивлением обнаружил, что стал весьма колючим. Пора бриться, иначе скоро буду похож на пещерного человека. Или, может, стоит отрастить бороду?       Неделя без Кристин, а я уже забросил себя. Моя девушка не любила растительность на лице, и только ради нее я никогда не позволял щетине появится на моем лице. А что сейчас? Ужас.       Оперевшись руками о раковину, я тяжело вздохнул. Как же мне её не хватает. Я так привык к ней, настолько сильно влюбился, что секунды в одиночестве – часы, часы - столетия. Я знаю, что во всех наших ссорах виноват я. Из-за своей профессии я редко появляюсь дома, часто фотографируюсь с молодыми девушками, заставляя тем самым её ревновать.       Встряхнув головой, я всё-таки решил побриться. Кристин была бы недовольна, если бы увидела меня таким.       Когда я вышел из ванной комнаты, СуперСвендсен уже проснулся, но по-прежнему лежал. У него эта процедура обычно занимает около получаса. — Эмиль, солнце моё, вставай, — засмеялся я. — Отстань, — сонным голосом раздалось из-под одеяла.       Подкравшись к другу, я начал стягивать с него одеяло, при этом щекоча его стопы.       Эмиль, который до одури боялся щекотки, начал припадочно егозить по кровати. — Бё, я сейчас встану с кровати, и тебе лучше бежать.       В следующую секунду Эмиль вскочил с кровати в одних трусах и стал двигаться в мою сторону. На нём хотя бы были трусы, на мне лишь полотенце.       Уже через миг мы носились по второму этажу. Свендсен пытался догнать меня и стащить полотенце с моих бёдер. Своим топотом мы перебудили всех ребят.       Довольно странное зрелище им пришлось лицезреть: Двое взрослых мужиков носятся полуголые по дому в попытке оставить друг друга без одежды. — А у нас в эфире гонка преследования, и с вами я, её ведущий, Симон Фуркад, — раздалось из одной из комнат, откуда выглядывала голова Фуркада. — Не-не-не, эта гонка Чемпионов,и главный приз, полотенце самого Тарьея Бё, — продолжил Антон.       Им было смешно, а я осознавал, что вечно мы так бегать не сможем, и рано или поздно Эмиль меня догонит. Ситуацию спас Уле, который вышел из своей комнаты и громко сказал: — Я понимаю, у вас весна и гормоны играют, но не дать мне выспаться в мой первый выходной за последние полгода, это, знаете ли, хамство. А ну быстро в свою комнату, — и знаете что, мы ведь его послушались. Бьордален всегда умел воздействовать на нас и частенько разгонял нас по углам, когда мы слишком сильно шумели. Ничего не поделать, когда король биатлона ругал нас, мы чувствовали себя нашкодившими детьми. — Ничего-ничего, я тебе ещё отомщу, — коварно произнес Свендсен. — Жду не дождусь, — съехидничал я и тут же получил подзатыльник.       Спустя полчаса к нам в комнату заглянул Йоханнес и пригласил на завтрак, который сегодня вызвались готовить братья Фуркады. Мартен и Симон были очень способными к готовке парнями и постоянно кормили нас чем-нибудь вкусненьким.       Ребята испекли для нас кексы, ради которых им вчера пришлось лечь попозже, а сегодня Мартен встал раньше всех. Ещё на лестнице мы почувствовали запах свежей выпечки и крепчайшего кофе. — М-м-м, утро началось с приятного, — промурлыкал Свендсен, откусывая от кекса кусочек и отпивая кофе из кружки. — О да, — протянул я в ответ. — Ребята, не хотелось бы вас отрывать от завтрака, но всё же… — начал Уле, и мы обернулись в его сторону. — Сегодня нам придётся поработать. — В смысле? — протянули мы разом. Каждый из нас приехал сюда, чтобы отдохнуть и как раз-таки забыть о работе. — В прямом, — ответил Уле. — Но… — Я бы отказал тем людям, которые мне позвонили, если бы это не касалось детей, — тут все претензии отошли на второй план. Бьордален очень любил детей и безумно их хотел, но так сложилось, что у него и его бывшей жены они так и не родились. Поэтому он старался помочь чужим детям как только мог. — От нас не много требуется, нужно просто будет дать интервью, сфотографироваться с детишками и прокатиться пару кругов по стадиону. — А откуда звонили хоть? — спросил младший Фуркад. — Из местной спортивной школы. До них дошёл слух о нашем приезде. — Ну хорошо, съездим, — улыбнулись все. - Хорошо. Тогда через час будьте готовы.       Мы закивали головами и продолжили завтракать.       Спортивная школа, как оказалось, была совсем небольших размеров. Неподалеку был отличный стадион, который тоже не отличался большими габаритами. Для деревни здесь всё очень даже неплохо. Возле здания нас встретила женщина лет пятидесяти на вид, в фиолетовом лыжном костюме. — Здравствуйте, — нараспев протянула она с улыбкой. — Здравствуйте, миссис Грендсен, — улыбнулся биатлонный король и поздоровался за нас всех с ней за руку. — Пойдёмте во внутрь. Ребята вас уже заждались. Всё никак до конца мне не верят, что вы посетите нашу школу.       Мы рассмеялись и последовали за директором. Она привела нас в актовый зал спортивной школы, который был до отказа забит людьми всех возрастов. — Ох ничего себе, — прошептал я. — Да, лыжи у нас любят, — улыбнулась женщина услышав мой шепот.       Стоило нам только войти, как все сразу обернулись в нашу сторону, и в зале на пару минут воцарилась гробовая тишина. Казалось, люди не верили, что именитые спортсмены стоят перед ними. Миссис Грендсен провела нас к сцене, возле которой стоял стол и ровно восемь стульев, которые заранее были приготовлены для нас.       Когда мы расселись по местам, женщина обернулась к зрителям и весьма громко произнесла: — Ребята, сегодня нашу школу посетили восемь лучших биатлонистов мира: Антон Шипулин, Дмитрий Малышко, Симон и Мартен Фуркады и, конечно, наши соотечественники Уле Эйнер Бьордален, Эмиль Хегле Свендсен, Тарьей и Йоханнес Тиннес Бё, — зал взорвался овациями, и только когда ребята поутихли, директор продолжила. — Сегодня вы можете задавать им любые вопросы, а после нашей встречи ребята покажут нам мастер класс. Итак, мы начинаем.       Первый вопрос предназначался Мартену Фуркаду, который этого совсем не ожидал. Его задала невысокая девушка лет четырнадцати прекрасным тоненьким голоском: — Вопрос к Мартену Фуркаду. Многим ли вы жертвуете ради карьеры и своих побед?       Мартен недолго думал, для каждого из нас ответ на этот вопрос был очевиден: — Конечно, многим. Я редко вижу свою семью, родителей, ещё реже друзей, из-за постоянных переездов. Моя жизнь - это дорога. Так же, как и любой из нас, я вкладываю в свои победы большое количество сил и здоровья. Сейчас у меня настал пик моей карьеры, но я понимаю, что спустя пару лет я уже не смогу показывать такие хорошие результаты, как сейчас. — Спасибо за ответ, — девушка ослепительно улыбнулась французу и села на своё место. — Вопрос для Эмиля Хегле Свендсена, — раздался голос с третьего ряда. — Эмиль, что придаёт вам стимул к новым победам и как вы боретесь с депрессиями после серьёзных поражений? — Эмиль немного скривился в лице. Он понимал, что ему прямо намекают на Сочинскую Олимпийскую эстафету, где он не смог выступить так, как хотел ранее. Свендсен, правда, старался выложиться на все сто, но иногда мы точно не можем полностью рассчитывать на свои силы и свою точность. Никто его не винит. — Знаете, я по жизни победитель. Я сам внушаю себе, что не могу проиграть, не прощаю себе проигрыша. Все ошибки всегда стараюсь проанализировать и впредь их не допускать. Со стрессом мне всегда помогает справиться моя семья, мои друзья, команда. А насчет стимула… Знаете, у меня есть такая привычка, после каждого проигранного старта я покупаю огромное ведро мороженого, различных шоколадок и со всем этим отправляюсь в свой номер, где пересматриваю гонку по несколько раз и при этом поглощаю сладости, в это время ко мне в номер заваливается мой норвежский друг, — Эмиль повернулся в мою сторону и улыбнулся. — Отбирает у меня пульт, выключает телевизор, отбирает все сладости и с весьма серьезным лицом начинает меня отчитывать фразами типа "Эмиль, ты что творишь? Хочешь превратится в толстую жирную свинью? Давай, может, тебе ещё конфеток принести? Тебе не стыдно? И это великий СуперСвендсен! Ох, видели бы тебя болельщики, позор! Хватит нюни распускать, собирайся, через час вечерняя тренировка", — друг постарался изобразить мой голос. — После этого он уходит, вновь возвращается и таким хитрым голосом проговаривает: "И только попробуй не явиться". И знаете, это не только поднимает настроение, но и появляется стимул обойти его на гонке.       Зал рассмеялся, а я покраснел и с диким смехом уткнулся лицом в стол.       Следующий вопрос задал рослый парень с пятого ряда. — Вопрос для Симона Фуркада. Симон, можете ли вы сказать, что биатлон является главным составляющим вашей жизни? — Раньше я, возможно, смог бы так сказать. Но сейчас я понемногу отхожу от биатлона. У меня появляются другие интересы, биатлоном занимаюсь ради удовольствия, нежели ради высоких результатов. — Неужели вы собираетесь уйти из биатлона? — Пока что нет, но в скором времени возможно. Меня всё больше занимают экстремальные виды спорта, да и мне уже почти тридцать, и самое время задуматься о семье. — Тем более, что я хочу племянников, — проговорил Мартен брату с лёгкой ухмылкой. Симон со смехом закачал головой.       Настало время вопросов для одного из русских представителей нашей компании. — Дмитрий, — имя было исковеркано акцентом. — Что вы можете сказать о людях, сидящих сейчас рядом с вами?       Малышко задумался, при этом странно улыбаясь. — Прямо про всех рассказывать? — Да, если можно. — Х-м-м,начну, пожалуй, с Антона. Этого человека я знаю очень давно, ещё с тех времен, как выступал на юниорах. Весёлый позитивный парень, спортсмен с уже наступившим большим будущим. Тренироваться и выступать рука об руку с ним честь для меня. Йоханнес - молодое дарование биатлона, как и старший брат, очень талантлив, а также он, похоже, решил выиграть все возможные гонки, у него большие планы на будущий сезон. Для нас он как солнышко, правда, такой рыжий и такой тёплый. Тарьей - человек-батарейка, заряжает всю нашу команду позитивом на пару с Эмилем. Настолько лёгких в общении людей, готовых прийти на помощь в любую секунду как он, я ещё не встречал. Из-за болезней Тарьей немного выбился из борьбы с фаворитами за кубок мира, но мы то знаем, что он полон сил, и в следующем году хочет взять реванш, — я улыбнулся, приятно было слышать о себе такие тёплые слова, хоть и вкратце. Дима у нас тоже парень не промах. Этот русский биатлонист был до ужаса ответственным, работящим, но в то же время служил инициатором многих наших забав. Даже сам Бьордален говорил, что этот русский парень покажет Норвегии как действительно нужно выигрывать. — Эмиль, человек сложный. Он любит развлекаться, смеяться, но он очень эмоциональный. Каждый проигрыш даётся ему весьма трудно. Он действительно требует от себя полной выкладки. Для него на пьедестале есть только одно место – первое. Симон и Мартен - два брата, которые не перестают нас удивлять. Симон постоянно придумывает себе и нам оригинальные занятия, он прекрасно танцует и никогда не сидит на месте дольше двух минут. Мартен - голодный до побед. Этот парень в своём молодом возрасте умудрился реально повыигрывать всё, что можно. Он постоянно не вылезает с трассы, его трудно найти во время сборов в номере, он всё время на тренировках. Наверное, нам стоит многому у него поучиться. Но усилия стоят побед. Почти с каждого этапа он возвращается с медалями. Уле Эйнер Бьордален… человек великий, это однозначно. Он прекрасный друг, для нас всех Бьордален старший брат, который старается нас хоть чему-то научить. Уле - яркий пример того, что спорту все возраста покорны, и если на кого-то ровняться, то только на него. Знаете, эти ребята стали для меня второй семьёй, я с великим нетерпением жду сборов и нового сезона, чтобы вновь оказаться с ними на одной трассе. То, что я вам рассказал про них, это лишь малая часть того, что действительно хочется сказать.       Зал буквально взорвался от аплодисментов. Мы не часто говорим друг другу подобное, потому что знаем это и без слов. Даже переводчик, переводящий всё на норвежский язык, чуть не расплакался.       Я понимал, что следующий вопрос зададут наверняка мне, потому что некоторые из ребят косились в мою сторону. Я оказался прав. Его задала молодая девушка с фотоаппаратом на шее и небольшим блокнотом в руках. По-видимому, она была корреспондентом местной газеты. — Здравствуйте. Я Мередит Воллос, коресподент газеты "Живу спортом". У меня вопрос к Тарьею Бё, — даже в детской школе журналисты возникают словно из ниоткуда. — Тарьей, какие воспоминания, слова, цитаты возникают у вас при слове "биатлон"? Почему именно этот вид спорта?       Я задумался. Вопросы были неплохие. Каждый из нас не раз задумывался над ними. Действительно, а почему биатлон? — Начну издалека. Вот представьте, едете вы по трассе, позади вас огромное количество противников. Но они позади. Появляется чувство эйфории, именно в эти секунды вам кажется, что вы способны на всё, для вас нет ничего нереального. Но у всего этого есть и обратная сторона. Вам в лицо дует ужасно ледяной ветер, ноги сковывает усталость, под вами уже разбитая лыжня. Но всё это меркнет, когда ты видишь флаги собственной страны на трибунах, их сотни. И ты понимаешь, что ради тебя люди приехали сюда из разных точек мира, и ты не можешь не оправдать их надежды. Без биатлона мне уже трудно представить свою жизнь, и дни без тренировок - дни, прожитые впустую. — А как вы относитесь к тому, что ваш брат теперь тоже выступает в основном составе? Говорят, самое ужасное это работать со своими родственниками. — Я был несказанно рад, когда тренера представили моего брата как нового спортсмена нашей команды. Он очень смышлёный малый, и быстро учится. Как и сказали ребята, у него невероятно большое будущее. Мы никогда не говорим о работе вне трассы. Нельзя совмещать семью и профессию. Наверное, это нас и спасает. Я редко бываю дома и не вижу своих родных и любимую девушку. Ужасно по всем скучаю. И присутствие Йоханнеса создаёт мне некоторое ощущение семейного тепла, я мысленно переношусь в родительский дом. Так проще переживать разлуку.       Девушка мило улыбнулась и перевела взгляд на моего младшего брата. — Йоханнес, а что вы можете сказать по поводу работы со старшим братом? — Знаете, когда я ещё выступал на юниорах, то, смотря гонки с участием брата, всегда ужасно завидовал братьям Фуркадам. На всех соревнованиях они всегда вместе, им легче преодолевать трудности вдвоём, они чувствовали присутствие друг друга. Мы с Тарьеем росли бок о бок, но в силу возраста он раньше уехал из родительского дома и начал выступать на более серьёзных соревнованиях. Всю жизнь я мечтал обогнать его, ведь именно благодаря его примеру я встал на лыжи и стал делать первые успехи, — братишка повернулся в мою сторону и заглянул мне в глаза. — Буквально два года назад мы разрывались как могли, старались болеть друг за друга, иногда даже успевали приезжать друг к другу на гонки. Тренера были в шоке, когда узнали, что мы родные братья. Сейчас, когда брат рядом, я чувствую спокойствие, я знаю, что рядом есть человек, с которым у нас крепкая кровная связь и которому я могу довериться. Сейчас мы пытаемся возместить упущенное нами время. — Редко встретишь такую крепкую братскую любовь. Думаю, вы не будете против, если все материалы из сегодняшней беседы мы опубликуем в нашей газете. — Нет, конечно, — улыбнулись мы.       Мини-конференция продолжалась около двух часов, ребята задавали самые разные вопросы, к некоторым из них мы не всегда были готовы. Иногда просили совета. Особенно мне понравились слова Уле Эйнера: — Если хочешь побеждать, работай над собой. Во всех твоих проигрышах виноват только ты. Не нужно перекидывать вину на товарища по команде, погодные условия, на оружие и лыжи. Это просто глупые отговорки, которые многие придумывают, чтобы не показать свою слабость.       После окончания встречи все зрители вместе с нами вышли на школьный стадион. Пока мы ждали экипировку, понемногу разговаривали с ребятами и узнавали их планы на будущее. Но дети постоянно куда-то посматривали и, смеясь, тыкали пальцем в сторону.       Объектом их внимания, как оказалось, была маленькая девочка лет пяти, которая наворачивала круги по стадиону. Она постоянно падала, но при этом снова вставала и с большим упорством продолжала свой путь. — Ты посмотри, какая упёртая, — удивился Эмиль. — Зря они смеются, — тихо сказал Симон.       Когда девочка проезжала мимо нас, Уле неожиданно попросил её остановиться, махнув рукой. Милое дитя сначала удивилась, но всё-таки поменяла свое направление и потихоньку подъехала к нам. Эйнер присел перед ней на корточки. Это была просто чудо девочка. Такая маленькая, хрупкая. Аккуратное личико обрамляли белокурые кудрявые волосы. Щёки пылали ярким розовым румянцем. — Привет, как тебя зовут? — поздоровался король биатлона. — Привет, — тоненьким голоском проговорила девочка. — Мария, — ей явно было непривычно такое внимание со стороны взрослых. — А меня Уле Эйнер. Ты учишься в этой школе? — Нет. Я ещё маленькая, но мама говорит, что ещё пара годков, и я смогу здесь учиться. — Вот как… а твоя мама сейчас здесь? — Да, — улыбнулась девчушка. Из толпы вышла молодая женщина. Сразу стало понятно, от кого Марии передалась такая невероятная красота. Дочь была копией матери. — Так это вы мама этого прекрасного дарования? — Да, — скромно ответила женщина. — Можно же узнать ваше имя? — Габриель Сантис. — Габриель, хочется пожать вашу руку и сказать "спасибо" за такую чудесную дочь, от всего норвежского биатлона. У вас растёт будущая олимпийская чемпионка, которая заставит соседние страны содрогнуться от своего имени.       Габриель очень удивилась словам великого спортсмена, а Бьордален повернулся к ошарашенной толпе и продолжил: — Зря смеётесь, господа. Эта девочка добьётся больших успехов, чем многие из вас. То, что она падает на трассе, это не признак слабости… ведь она поднимается и продолжает свой путь. Искра и упорство, вот что должно быть в настоящем чемпионе. Она никогда не отступит от своей цели, — расстегнув куртку, биатлонный король снял с шеи цепочку с подвеской, на которой была выгравирована надпись "Победитель", и вложил её в маленькую детскую ладошку. — Буду рад увидеть тебя на пьедестале спустя лет пятнадцать. Надеюсь, доживу до этого времени, — после этих слов Уле вновь обратился к матери девочки. — Габриель, поощряйте её упорство и никогда не запрещайте заниматься лыжами. Она прославит вашу фамилию. — Девочке несказанно повезло, — прошептал Дима. — Её карьеру благословил сам Бьордаллен. — Что правда, то правда, — вторили мы.       К нам подошли четверо мужчин, которые сообщили, что экипировка готова и ждёт нас в раздевалке. — Да, школе не помешал бы новый инвентарь, — заключил я, одевая форму.       Действительно, лыжи и форма были не в самом лучшем состоянии. Скорее всего, у школы нет денег на новую. — Нужно организовать какую-нибудь акцию по сбору средств. Я попробую поговорить со спонсорами, — сказал Уле.       Переодевшись, мы вышли на стадион. Ребята с интересом наблюдали за тем, как мы разминаемся перед стартом. Между собой мы решили, что тот, кто последним приезжает на финиш, в течение двух последующих дней моет посуду. — И так, — строго, стараясь не засмеяться, произнес я. — Делаем десять кругов по стадиону, а на одиннадцатом заходим на финиш. Проигравшего ждёт губка для мытья посуды и гора тарелок на кухне.       Мы вышли на старт и, хитро переглянувшись, стали ждать сигнала для старта. Директор занесла над головой специальный пистолет для подачи сигналов и, спустя секунд пять, сделала выстрел.       Хлопок… и мы рванули вперёд, стараясь обогнать друг друга. Азарт виднелся в глазах каждого из нас. На восьмом круге в лидеры выбились я, Уле и Мартен. Французу было не очень комфортно в компании двух норвежцев. Наверное, потому, что мы с Бьордаленом зажали его между нами. Мартен не любил подобные вещи, но сам активно использовал другие ухищрения. И сегодняшняя гонка не стала исключением. На последнем круге Мартен выждал момент, когда мы с Бьордаленом слегка притормозим, чтобы не упасть на повороте и чуть-чуть дадим ему свободы, и вырвался вперёд. Ну а дальше всё уже понятно. Младший Фуркад обладал неимоверной скоростью, и гнаться за ним смысла уже не было. Мартен всегда умел выжидать нужные моменты и никогда не торопился рваться в бой. Последнее место в результате поделили Симон и Дима. Я приехал второй, Уле третий, Антон четвёртый, Йоханнес пятым, Эмиль шестым. Дети, которые ждали нас неподалеку от финиша, зааплодировали.       После того, как мы приняли душ и переоделись в свою одежду, нас ждала автограф–сессия.       На чём мы только не расписывалась: на футболках, фотографиях, форме, даже на лыжах. Малышня активно фотографировалась с нами. Фотографироваться с детьми всегда интересней. Мы строили различные рожицы на камеру, смеялись. Уле же нашёл среди детей Марию и сделал с ней фото на свой фотоаппарат и на фотоаппарат мамы девочки.       Дома мы оказались только в семь часов вечера. День был на редкость увлекательным, и мы заметно устали. На готовку сил, конечно, уже не было, и мы просто разогрели пиццу из холодильника и открыли по баночке пива. — Как же хорошо, — протянул Йоханнес, разваливаясь на диване. На него тут же сверху уселся Дима Малышко. И "хорошо" превратилось в "тяжело". — Ну, ты, Дима, и лось, — пропищал брат под тяжестью российского спортсмена. — Не лось, а кабан. Откормили на свою беду, — засмеялся Антон, вошедший к комнату. — Ой, молчал бы, — сказал Дима, подпрыгивая на моём брате, у которого уже глаза на выкате были. — Дим, не раздави мне брата, а то мама меня убьёт. — Такого раздавишь…       Пока я отвлекал русского, братец воспользовался нашим фирменным оружием-щекоткой. Кто же знал, что у Малышко такой женский визг. Ребята засмеялись, а эти двое начали щекотать друг друга. Бедный диван, мы думали, они его проломят. Результатом сей борьбы стало великолепное падение обоих противников на пол. — Детский сад, группа "Тормозок", — пробурчал Антон.       Набесившись с Димой, братец переключился на Эмиля, который изо все сил делал вид, что читает газеты, хотя на самом деле старался не засмеяться. — Эмиль… ну Эмилечка, ну обрати на меня внимание уже, — захныкал брат, пытаясь докопаться до друга, используя русское производное его имени, которым Дима обычно дразнил Свендсена. — Я занят. — Чем же? — Не видишь, газету читаю. — Ты её держишь неправильно. Переверни что ли. — Так материал лучше усваивается. — Ах так, значит, у тебя времени на меня совсем нет, — запричитал брат, а мы уже откровенно ржали над ними. — Голубой вагон бежит, качается, — запел Малышко. Не знаю, что означает эта песня, но Тоха скрючился со смеху. — Эмиль, — протянул Рыжик. — Что тебе, солнце моё? — взвыл он. — Ты это… кресло мне освободи… — засмеялся Йоханнес. — Вот вам всем что-то от меня, бедного, надо, — страдальчески произнёс мой лучший друг и пересел на диван рядом со мной. — Тарьей, ну хоть ты меня пожалей. — Ещё я тебя жалеть буду. Утром ты с меня полотенце стягивал, а вечером уже называешь моего братца солнышком. А я то думал, я у тебя единственный, — прикусывая губу, чтобы не смеяться, проговорил я. — А ты кобель, оказывается, Эмиль… кобель.       Парни бились в истерике с моих слов, называя наш диван "Голубой лагуной". — У вас это, по-видимому, семейное, — прошептал Эмиль. Я лишь потрепал его по голове и усмехнулся.       СуперСвендсен давно стал для меня четвёртым братом. Мы постоянно были вместе, редко разлучались, любили пошутить над нашими знакомыми. Он умел поддержать меня в нужную минуту, найти те слова, которые я от него ждал. Это единственный человек, который меня видел во всех состояниях, каких я только мог быть. Придя в команду из юниоров, я и не думал, что обрету прекрасного друга в столь именитом спортсмене. Он ещё один из тех людей, за которых я говорю "спасибо" Господу. — Народ, у меня есть предложение. Завтра растопить баню, что находится на заднем дворе и отлично попариться, вы как? — спросил Мартен.       А что? Баня прекрасно снимает нагрузку и отлично расслабляет мышцы. — Мы только за, — хором ответили все. — Тогда завтра надо будет раздобыть дров. Думаю, этим займутся Уле и Эмиль, они у нас самые крепкие. — Мы не против. — Ну, вот и отлично.       Спать мы легли, когда стрелка на часах перевалила за час ночи. Симон уснул прямо на диване, и нам пришлось изрядно постараться, чтобы дотащить его тушку до кровати, потому что разбудить француза мы не смогли. Мартен сказал, что если брат сильно устал, его будить бесполезно.       Мы и сами с Эмилем уснули, стоило нашим головам только коснуться подушки.