Феромоны 51 века

Янто больше всего хотелось попробовать эту новую, совсем незнакомую ему часть Джека. Капитан, обычно берущий на себя ведущую роль в их отношениях, сейчас обессилено лежал ничком на кровати и тихо стонал, пытаясь справиться с накатившими ощущениями. Нуждался в его помощи. И Янто не заставил себя ждать. Он ласково провел ладонью по широкой, еще влажной спине Харкнесса, и тут же получил в ответ одобрительный вздох. Капитан чуть выгнулся, подставляясь под сдержанную ласку – совсем, как кошка, подумалось Джонсу. Поглаживая напряженные плечи, Янто целует чувствительное местечко под ухом. - Ян…ах… что ты делаешь! – шепчет Джек охрипшим голосом. Ему почти больно – член, увеличивший чувствительность во время течки и донельзя возбужденные трется о простынь, настойчиво требуя внимания, в заднице отвратительно жарко и влажно, и это чувство зияющей пустоты. - Трахни меня наконец, - выдавливает он из себя, пока его любовник самозабвенно вдыхает его аромат, уткнувшись лицом в жесткий ежик волос. Янто незаметно улыбается – это слишком просто, слишком обыденно… хотя и его самого здорово завел Харкнесс, почти непобедимый капитан, просящий его, как последняя сучка. Резким движением он заставляет Джека перевернуться на спину. В полумраке был виден его нездоровый румянец, брови – сведены, слово от боли. Притягивая Янто за галстук ближе к себе, он призывно проводит по губам кончиком языка – вульгарно, но по-своему правильно. - Ты красивый, - шепчет Джонс в губы своему любовнику. Тот лишь усмехается. - Неужели только сейчас? - Нет… - Янто почему-то тушуется, но только крепче прижимает мужчину к себе, - всегда. Просто сегодня – особенно. Джека вполне удовлетворил такой ответ. Он закидывает ногу на бедро любовника, теснее вжимаясь членом в его пах, а ловкие пальцы скользят по рубашке, быстро расстегивая маленькие пуговки. Рубашка, брюки, белье – откинуты. Кожа к коже. Они целуются, словно после долгой разлуки, голодно, резко, до боли. Джек уступает напору своего молодого любовника, позволяя тому едва ли не трахать свой рот языком. И от этой грубости, чувства принадлежности Янто у капитана просто кружилась голова. Частичка омеги, которая всегда была в нем, вопила от восторга, заставляла теснее прижиматься к горячему телу, постанывая тому в губы. Когда Янто наконец прикасается к сочащемуся смазкой колечку мышц, Джек с трудом подавляет вскрик, внутри все крутит от желания. Он крепко сжимает плечи Джонса, и на утро в этих местах обязательно будут синяки. Сейчас это не важно. - Джек, расслабься, - тот лишь нервно фыркает, поражаясь железной выдержке Янто, до сих пор просто не отымевшего его, как сделал бы это любой нормальный альфа. Может быть, все дело в этом?.. На дальнейшие размышления у Харкнесса времени не хватило. Он чувствовал, как одной рукой Янто успокаивающе поглаживал по спине, другой – растягивал. Два пальца, три – капитан не чувствовал боли, лишь желание большего, желание полной принадлежности своему любимому мальчику. - Хватит, я уже готов. Сделай это наконец. И Янто подчиняется. Укладывая Джека на спину, он прикусывает твердый сосок, на что тот хрипло вскрикивает. Пытаясь отвлечь свою омегу от неприятных ощущений, Джонс покрывает поцелуями его грудь, хотя ему самому ой как нелегко. Горящее нутро принимает его покорно, словно женское, плотно обхватывая член, и требуется ангельское терпение, чтобы не сорваться, не причинить боль. Янто смотрит на своего любовника, как завороженный, податливость и в то же время требовательность Джека сводят его с ума. Войдя до упора он останавливается, позволяя партнеру привыкнуть к неприятным ощущениям. Да куда там! - Двигайся, Янто, мать твою… - Харкнесс пытается насадиться на его член, пытается двигаться навстречу, но молодой человек твердо держит его за бедра, не позволяя лишнего. Джонс двигается медленно, наслаждаясь каждым мигом. Но и его выдержка не вечна – подстегиваемый одуряющим ароматом и стонами Джека он позволяет себе ускоряться, крепко прижимая капитана к себе, поглаживая выгнутую спину. Конец уже близок он чувствует. Проводя рукой по члену партнера в такт, ему кажется, что время остановилось, или движется по каким-то другим законам. Капитан кончает первым, изливаясь в руку Янто, тот – позже всего на несколько секунд, в горячее нутро омеги. Джек шепчет ему в губы что-то на незнакомом языке, его бьет мелкая дрожь. От перенесенного оргазма у обоих идет кругом голова. Янто чувствует, что не может выйти – да, сцепка, утром Харкнесс что-то говорил об этом, но сейчас все абсолютно неважно. Он лишь крепче прижимает к себе мужчину, ласково целуя его в лоб. - Мой… - тихо говорит он, будто читая мысли капитана. - Навсегда. Два месяца спустя - Да, Янто, ты станешь папочкой, - шепчет Джек на ухо любовнику, - как на счет…хм… зарегистрировать отношения? - Британия, конечно свободная страна, но… - Джонс хочет сказать нечто вразумительное, но его заткнули поцелуем. Отдышавшись, капитан заметил: - Думаю, фата мне пойдет. Твое счастье, что мамочка тут я. А то быть тебе в белом корсете и стрингах. Янто невольно краснеет, представляя сию картину, и улыбается. То ли еще будет. Еще четыре месяца спустя Джек демонстративно закатывает глаза: - Янто, давай ты сам будешь есть эту здоровую еду? Ни пиццы, ни кофе – я же загнусь на этом твоем пюре из брокколи. - Но сээр… - Джонс пытается не хихикать от этого зрелища. Беременный Джек – это как стихийное бедствие. Только хуже. - Никаких но! Уволю! – когда аргументов больше не остается он обезоруживающе улыбается. Ну как тут откажешь? - Только без глупостей. И не мешай больше колу и коньяк, заедая это соленым огурцом. Янто вздыхает – терпение есть непроста-ая благодетель. И еще через три месяца - Как двойня? – Янто растерянно хлопает ресницами. - Так! Ты на славу постарался, ми-илый. Мальчик и девочка. Мы теперь многодетная семья. Вот уж не думал, что мы быстрее Гвен и Риса этим обзаведемся. «Это» сопело в колыбельке, умильно причмокивая во сне. Джек словно светился изнутри. Материнский инстинкт, что ли? На самом деле, Янто только сейчас осознал, насколько эти два живых комочка изменят его жизнь. Осталось только надеяться, что в лучшую сторону. - А теперь принеси мне, пожалуйста, кофе. Соскучился по благам цивилизации. Янто рассеянно улыбнулся. Все возвращается на круги своя. - Да, сэр. Но кормящей матери это вредно. - Уволю!