Колебания маятника

      I              Крэлкин очнулся, когда услышал звонкие голоса птиц, настойчиво распевающих трели, похожие на оркестр неисправных инструментов. Он еще не проснулся, а дисгармония звуков расплывалась в его сонной голове, вытягивая в реальный мир. Он поморщился от неприятных скрипучих аккордов, и ветер настойчивым холодным потоком лизнул его лицо и взъерошил длинные сальные волосы. Шум в ушах разбавился размеренным поскрипыванием деревьев и приятным шелестом листвы. Неспешно раскрыв глаза, Крэлкин осмотрелся. Лимонное солнце ласкало еще теплыми золотыми лучами, нависая над землей. Лучи его просачивались сквозь листья и разливались по траве мягким зеленоватым светом. В его взгляд попали листва, подернутая капельками осенней желтизны, и непомерно глубокое синее небо с небольшими белыми тучками на своих просторах. На деревьях висели красные яблоки. Сорт показался ему знакомым, но он никак не мог вспомнить названия, как бы ни копался в глубинах своего сознания. Терпкий запах сырой зелени, смешанный со сладким ароматом фруктов, вливался в нос, оставляя неприятный привкус. Раскинув руки, Крэлкин обнаружил, что лежит на прохладной мягкой земле, укрытой чахлой травой. Ладони ощутили уходящий бархат зеленого земного одеяла. В свои права вступала янтарная осень.       «Яблони, – подумал Крэлкин, увидев всю картину целиком полностью пробудившимся разумом и подключая логику. - Что-то я не припоминаю слов про яблочный сад». Он еще полежал немного, не обращая внимания на время. «Неудачный переход», – вновь подумал он, стараясь вспомнить произошедшее. «Никогда еще не терял сознание вот так, посреди скачка. Даже не помню, как сюда попал. А где Альтус?» Крэлкин отвел молчаливый взгляд от необъятного неба и осмотрелся, лежа на холодной земле. Он поежился от налетевшего ветерка и поругал себя за то, что не взял на всякий случай куртку. Ничего не увидев, Крэлкин тяжело вздохнул, как он обычно вздыхал, когда ему приходилось делать то, чего делать совершенно не хотелось, и сел, упершись руками в росистую траву.       Друг его лежал перед ним, раскинувшись и тихо посапывая, словно журчащий ручей. Он как был в легких длинных черных шортах и футболке, так и выскочил из спортивного комплекса, куда его пригласили провести показательный бой. Крепкие мышцы, похожие на волнистый горный рельеф, мерно вздымались с каждым вздохом, а короткая стрижка дополняла образ профессионального спортсмена. Крэлкин всегда завидовал его атлетическому телу, которым тот мог похвастаться или напугать в случае необходимости, но всегда увиливал от хождения на тренировки, считая это пустой тратой времени.       «И он тоже вырубился?» – не поверил своим глазам маг, откинув назад черные с прозеленью волосы, собранные в тугой конский хвост на затылке. Он осмотрел себя: помятые потертые джинсы, служившие ему не первый год, легкая зеленая футболка с большой эмблемой небезызвестной фирмы, небольшая коричневая и далеко не новая поясная сумка, в которой он носил ингредиенты для пространственного перехода, деньги и GPS, чтобы проверять местность, в которой они с другом очутились. «Опять я испачкал одежду, ладно, потом постираю где-нибудь», – махнул он рукой и слегка отряхнул пыль с брюк неловкими и еще сонными движениями. Он всегда относился к себе безответственно, не следил за собой, оставляя неряшливость такой, какая она есть, и мнение общества его не волновало. Концентрируясь на постоянном и неустанном изучении всего нового и неизведанного, что ему доводилось видеть в своей жизни, он расценивал полученные знания, как основополагающий стержень своего существования, а роскошью и духовными благами он жертвовал в угоду науке и магии, даже неосознанно.       Альтус дернулся и что-то промычал в полусне. «Тоже весь в грязи», – подумал Крэлкин, отвлекшись от размышлений и усмехнувшись про себя. «Странно, не думал, что где-то может быть поздняя осень», – вновь пронеслось в голове Крэлкина ненавязчивая и ни к чему не обязывающая мысль. «Скакали же в июле. В самой середине месяца. В зиму бы могли прыгнуть, в лето, причем же здесь межсезонье?»       Альтус что-то пробормотал, немного поворочался и резко открыл глаза. Мгновенным, резким движением он встал и окинул яблочный сад беспокойным и мутным взглядом, разминая суставы и потягиваясь. Его взор начал проясняться и в итоге стал осмысленным. Крэлкин размышлял о том, что он промахнулся, когда сворачивал пространство, и боялся реакции Альтуса. «Первый раз промахнулся с местом прибытия», – подумал он и представил, как его друг сейчас недоволен, о чем свидетельствовал его черный взгляд и нахмурившиеся брови.       – Крэлкин, где мы? – спросил он низким, хриплым голосом заспанного человека.       Крэлкин оторвал зачарованный взгляд от взволнованных белогривых облаков и поднялся, еще раз отряхнувшись небрежным движением, и достал GPS.       – Спутников нет, – тупо сказал он, шаря непонимающим взглядом по маленькому светящемуся монитору. – Да быть того не может.       Крэлкин выключил и включил аппарат и проверил еще раз наличие летающих в космосе электронных устройств. «Ничего. Как такое может быть?» Он начал перебирать все свои знания, подключил логику, но объяснение ускользало от него.       – Ну, и что ты надумал? – небрежно бросил Альтус и начал разминать затекшие мускулы.       Вспомнив старые и новые книги о фантастических приключениях героев на других планетах, он припомнил теорию множественности миров. «Это просто невозможно. Идея при ближайшем рассмотрении рассыпается в пыль, она не заслуживает права на существование», – предполагал Крэлкин. Но теперь он допускал робкие мысли, что теория могла быть справедливой. Крэлкин мог бы стать одним из первых посетителей иных миров. «Хорошо, а как я узнаю, что я в другом мире?»       Крэлкин наклонился и помедлил, задержав руку над травой, опасаясь, что его догадки подтвердятся. Собравшись с мыслями, он провел рукой по бархатной подстилке и призадумался, перебирая в голове всевозможные образы трав. «Обычная трава, – вздохнул он с облегчением. Подошел к дереву и уверенно приложил ладонь к шероховатому стволу. – Да не может быть, чтобы это был другой мир». Он опять посмотрел на экран навигатора. Спутников не было, и сердце Крэлкина упало далеко вниз, холодок ужаса сковал его душу. Все остальное ушло на задний план: был лишь он и пустой светящийся экран электронного устройства.       Ватной рукой он полез в сумку, порылся и достал алмаз, с помощью которого он сворачивал пространство между двумя точками мира. Небольшой драгоценный камень, умещающийся на его ладони, пошел огромной трещиной, пузырек со специально приготовленной человеческой кровью, который он извлек следом из сумки, был пуст, лишь помутневшие стенки говорили о его былом содержимом. Кровь людей он брал из местной больницы, хотя в книге утверждалось, что необходимо убийство и свежая кровь для правильного проведения ритуала. Глаза незадачливого мага округлились. Безысходный ужас накрыл его волной и утопил последний лучик надежды на лучшее.       – Альтус, мы не прыгнем отсюда, – сказал он дрогнувшим голосом.       – Что? Как это не прыгнем? – не понял друг и бросил на Крэлкина уничтожающий взгляд, от которого магу стало совсем плохо. – Я не собираюсь здесь торчать, я только что после боя. Я есть хочу.       – Алмаз треснул, – сказал Крэлкин, протягивая драгоценный камень на дрожащей ладони вместе с пустым грязным от крови пузырьком... – И кровь куда-то пропала.       Ругнувшись и издав устрашающий возглас, Альтус подбежал к первому дереву и со всего маха ударил его ладонью. Дерево затряслось, жалобно скрипнуло и сбросило под ноги обидчику несколько спелых яблок.       «Яблоки – это еда, – заметил Крэлкин на затворах своего дрожащего сознания.– Человеческая еда. Люди защищают свою еду. Надо уходить, если мы еще в своем мире». Крэлкин устало осмотрел горизонт. Увидев невысокий деревянный забор, будто он был не для защиты от непрошеных гостей, а просто огораживал частные владения. Он невольно ощутил прилив сил и почувствовал зыбкую опору под ногами своего разума. «Забор кто-то должен был построить, если не люди, то здесь просто должна быть цивилизация иных существ».       – Пора уходить, – негромко, но уверенно сказал Крэлкин.       – Яблоки жгутся! – заорал Альтус и выкинул наливное яблоко от себя подальше, выплюнув на землю то, что он успел откусить, и высунул язык. Маг посмотрел на него изумленными глазами. – Чего уходить-то? – вновь буркнул пострадавший.       – Частные владения, – объяснил маг приободрившимся голосом и показал на ровный забор невдалеке. – Поймают – за решетку упекут!       Альтус простонал, проследив за рукой друга, и, ругнувшись себе под нос, двинулся за Крэлкиным с высунутым языком, ударив дерево еще раз. Крэлкин по пути схватил упавшее червивое яблоко. «Червяки плохих яблок есть не будут», – вспомнил он наставления своей матери. Откусив фрукт, Крэлкин последовал примеру друга, и очередное надкушенное яблоко отлетело в сторону. Альтус засмеялся.       – Хватит уже, – посетовал Крэлкин, перелезая через наскоро сколоченный забор. – Устал уже от твоего поведения. Надо понять, где мы.       За забором раскинулось желтеющее поле с поникшей травой, переливающееся волнами под порывами ветра. Разрезая травяной ковер голубым потоком, небольшая речка одним концом скрывалась где-то за фермой и, виляя вторым, уходила в сторону отдаленного леса с массивными деревьями. Лес привлек пытливый ум Крэлкина своей необычностью: он уже играл всеми цветами радуги на своем одеянии.       Еще раз проверив показания GPS, Крэлкин откровенно запаниковал, сознание его упорно протестовало против такой реальности, не веря в то, что происходит. Если и было единственное место на всей планете Земля, где не было ни одного, даже самого мелочного и малозначащего спутника, то они его нашли. Теперь необходимо было куда-то двигаться. «Но куда?» Крэлкина терзали смутные сомнения, что это вообще был их мир. Слишком много несуразных совпадений пришлось ему наблюдать: самый прочный и чистый камень был фактически разломлен пополам; кровь, которую маг готовил для таких переходов месяцами, испарилась, оставив только темное воспоминание на стенках пузырька; потеря сознания у друзей во время скачка, хотя такого в принципе не могло произойти; полное и безоговорочное отсутствие спутников на околоземной орбите; яблоки, которые обжигают рот.       – У меня есть плохое предчувствие, – сказал Крэлкин, вздрагивая под порывами ветра и посмотрев с опаской на друга.       – Хуже жгущих яблок? – грубо осведомился спортсмен, еще не оправившись от шока осознания несъедобных фруктов.       – Намного. Мы не в своем мире, – деревянным голосом оповестил маг.       Альтус сначала не понял его, но переспросив, сложил руки на груди и мрачно задумался, глядя себе под ноги. Повисла давящая на уши тяжелая пауза, нарушаемая отдаленным гиканьем птиц да шепотом листьев, различаемым за спиной. Крэлкин размышлял, что они могут сделать, что могут предпринять, но лишь укоренялся в мысли, что все их усилия будут похожи на поиск воды в пустыне посредством лопаты. «Как мордой о стол», – сказал он себе.       Не придумав ничего лучше, он стоял и наслаждался холодным осенним ветерком, дующим ему в лицо и развевающим хвост волос. Ветер носил чистые, свежие запахи, так несвойственные их миру.       – Единственное, что я могу посоветовать, – робко обронил он, – наслаждаться тем, чем можем, потому что это единственное, что нам остается. Возможно, мы даже умрем.       – Стоп, почему это мы умрем? – спросил друг, смотря на Крэлкина непонимающим взглядом.       – Да потому, что яблоки жглись не просто так, – заныл тот. – Другая материя, я полагаю.       – И? – не понял Альтус, не будучи осведомленным ни в науке, ни в технике. – Яблоки растут на деревьях, деревья растут из земли, Земля вращается вокруг Солнца, что не так?       – Молекулярный скелет.       – Чего?       Крэлкин вздохнул, осознавая, что он должен будет сейчас объяснить на доступном Альтусе языке, что это такое.       – У всего живого, что ты видишь, есть молекулярный скелет. Это основа построения органических химических соединений материи. У нас с тобой углеродный молекулярный скелет, а тут у всего живого.. даже не знаю. Очень странно, что мы вообще можем тут дышать. – Крэлкин посмотрел на Альтуса, его лицо стало каменным. «Вероятно, он ничего не понимает». – Мы в другом мире, – напомнил он.       Как только закончилась речь мага, кулак Альтуса разрезал воздух и ударил в лицо говорившего. Из глаз мага посыпались искры: удар пришелся в переносицу. Альтус среагировал моментально, без промедления и излишних эмоций. «Больно-то как», – подумал Крэлкин, упав и зажав кровоточащий нос, из глаз непроизвольно потекли слезы. Он попытался подняться, но очередной сокрушающий удар, пришедшийся в челюсть, повалил его обратно на землю. Во рту Крэлкин явственно ощутил вкус соленой крови, зубы его окрасились красным. Он лежал и смотрел, как облака под порывами ветра медленно и боязливо переваливаются по бескрайнему пастбищу. Он более не смел подниматься и боялся получить еще один удар от друга. Лицо невыносимо болело, Крэлкин никогда не получал от своего друга таких затрещин. Маг даже невольно пожалел противников, которые выступали против его друга в дружеских, показательных и спортивных боях.              II              Вечер наступил, разливаясь ласковым рубиновым светом, теплыми лучами и успокоившимся ветром. Красный диск солнца опускался за лес, увеличивая тени. Крэлкин смотрел прямо на него немигающим взглядом, пока оно не скрылось за мрачным лесом. Как только источник света пропал, лес вдалеке показался темной, ползущей по земле тучей, пожирающей окружающее ее пространство. Мир преобразился в темную немую пустошь, и лишь деревья изредка что-то нашептывали чужакам. На чернеющем небесном шатре начали зажигаться редкие белесые точки, очерчивая неведомые абрисы созвездий. Бессмысленно мотая ногой, Крэлкин не поднимал голову и не замечал небесных метаморфоз. Его взгляд скользил вдоль горизонта по мрачному скоплению деревьев и искал там ответы на свои вопросы.       Ближе к ночи Альтус успокоился и извинился перед другом. Маг на него не сердился, только беспокоился за их судьбу. Он бережно относился к своей жизни, но еще с большим трепетом он относился к жизни своего единственного друга. Теперь он должен был вытащить их из этого мира, это стало его долгом, последним желанием, которое хотелось бы осуществить.       Крэлкин сидел и в задумчивости чертил попавшейся под руку веточкой бессмысленные полоски на земле, пока его друг разводил костер. «Слишком заметно, – думал маг, следя за движениями рук Альтуса. – Если тут живут недружелюбные существа, то, скорее всего, они нас вскоре найдут. – Смотря на багряные танцующие языки разгорающегося пламени и слушая веселое потрескивание и шипение дров, Крэлкин вспомнил, как он пробирался к знаниям о дальних пространственных переходах. – Было нелегко достать ту книгу. Еще труднее было раздобыть необходимые компоненты для перехода. И самым трудным решением было первый раз прыгнуть. И это стало моим проклятьем».       Они убегали, когда за головой Крэлкина охотились. В обществе тонких материй и незримых сил не было места «слепым» переходам. Лишь видимое место подходило для сворачивания пространства, без излишних манипуляций и телодвижений. Крэлкин пренебрег запретом на дальние пространственные скачки, конечные точки которых маг не видел и прыгал вслепую. Первый скачек породил предупреждения с разных сторон, маги начинали волноваться и перешептываться, второй – протесты более слабых магов, которые не могли по своей природе освоить подобные заклинания, третий – объявил его вне закона. Крэлкин стал нежелательным гостем во всех заведениях магов. Четвертый – и началась охота за его головой, разбивая течения магов на несколько стремительных потоков. Альтус старался не вмешиваться в магические противостояния, не считая это своими проблемами, но Крэлкин порой втягивал его в неравные бои, и он, как преданный друг, защищал мага и убегал вместе с ним.       Наступило время седьмого прыжка. Маг нарисовал большую руну, приготовил защиту и ингредиенты и ждал Альтуса, пока тот закончит со своим показательным боем. Альтус, в отличие от Крэлкина, был человеком простым, не ищущим никаких приключений. Он был спортсменом, не самым успешным, но и далеко не самым слабым. Тогда за Альтусом выбежали трое магов, которые ударили в поглощающий щит Крэлкина. В ту же секунду маг свернул пространство и оказался… «И оказался я в другом мире. Интересно, почему?» Он весь вечер искал в голове ответ на этот вопрос, зарываясь в витиеватые ответвления лабиринта размышлений, но тот ускользал, не давая даже малейшего намека на нахождение истины, приводя мага в тупик каждый раз, как тот отправлялся на поиски.       – Теперь мы тут умрем, – как будто в трансе сказал Альтус, подкидывая сухие веточки в разгорающееся пламя. Движения его были неживые, будто жизнь начала покидать его тело.       Настроение его было пропитано мрачностью, тоской и унынием, каким сейчас казался лес на горизонте.       – Я не знаю, – сказал Крэлкин в отчаянии. – Я даже не могу понять, как мы вообще сюда попали, а чтобы точнее сказать, как нам выбраться, необходимо искать ответ в первоисточнике, в прыжке.       – Понятно, – бросил Альтус. Он сгорбился над огнем, как немощный старец, и плюнул в него.       Потянулось молчание длиною во всю ночь, нарушаемое лишь отдаленным воем неизвестных существ да стрекотом цикад. Спать не хотелось, говорить тоже, а двигаться – тем более. Животы у друзей начали настойчиво требовать пищу и болеть. Крэлкин только судорожно сглатывал, когда очередная волна болевых ощущений скручивала его желудок. Альтус несколько раз ходил куда-то за ветками и разжигал почти потухший огонь. Крэлкин же сидел каменным изваянием, стараясь не шевелиться и как можно реже дышать.              III              Утро встретило мага и спортсмена руладами знакомых птиц, серенады которых друзья слышали еще вчера утром, и слепило их мерклыми лучами восходящего солнца сквозь кроны сада. Мир начинал пробуждаться ото сна и забвения, а друзья продолжали бессмысленно сидеть, смотря на догорающий огонь. Наконец, догорели последние дрова, и красные угли начали остывать без новой пищи. Крэлкин смотрел на легкий прозрачный дым, устремляющийся вверх из черно-белой кучи золы, где всю ночь бушевало пламя. Он не знал, что им делать и куда дальше держать путь. Везде, в любой стороне витала смерть, ожидая необдуманных поступков. «А в данной ситуации могут быть обдуманные поступки? – спросил сам у себя маг и тяжело вздохнул. – Теперь, мне не обмануть костлявую подругу».       Он поднялся, услышав шум, исходящий со стороны яблочного сада. Было ощущение, что большое животное тяжелой поступью передвигалось в их сторону. Альтус вяло отреагировал на нарушителя спокойствия, укореняясь в мысли, что им все равно придется встретить смерть, и напрягаться было без толку. Защищать вытекающую жизнь из тел в их положении было просто бесполезно. Тем не менее, маг встрепенулся и начал вглядываться в гущу деревьев. За секунду до нападения он увидел, как веревка, связанная петлей на конце, обвила его правую руку и дернулась, крепко затягиваясь вокруг запястья. «Лассо, – промелькнуло у него в голове. – Но кто?»       Из-за дерева показалось существо, очень похожее по размеру и форме на оранжевую небольшую лошадь в светло-коричневой шляпе. К хвосту лошади был привязан второй конец веревки. С грациозностью лани лошадка перепрыгнула забор и во весь опор ринулась навстречу чужакам. «Она думает меня удержать хвостом?» – изумился Крэлкин и моментально присел, принявшись рисовать небольшую руну отброса. Но пони не дала сделать задуманное: она дернула хвостом с протяжным ржанием, и маг зарылся лицом в благоухающую траву. Краем глаза он увидел, как Альтус поднялся и направился к другу на выручку. Оранжевое существо отпрыгнуло в сторону, уклоняясь от незатейливого выпада, и нанесло мощный удар задними копытами в грудную клетку. Спортсмен отлетел, словно марионетка, и замер на земле, когда очередное лассо полностью сковало движения мага. «Альтус мертв? Черт, я даже не могу нарисовать самую простую руну!» Крэлкин дернулся, но оранжевое существо стянуло узлы, основательно связав человека, и подошло к обмякшему телу.       «Да что это такое? – простонал он, смотря, как оранжевая лошадка осматривает его друга. – Альтус, только не умирай, я тебя прошу! Я вытащу нас отсюда, какую бы цену я за это не заплатил!»       – Уйди от него! Слышишь?! – крикнул маг в отчаянии, привлекая внимание на себя и давая шанс другу на спасение. У него получилось задуманное, и теперь пони засеменила к Крэлкину, но Альтус так и не очнулся. – Я тебя не боюсь! – огрызнулся он с остервенением. Его колотило от злобы и ненависти, лицо исказилось яростным оскалом. Но страх был сильнее этих чувств. Животный страх человека перед смертью.       Оранжевая мордочка с любопытством уставилась на него. Ярко-зеленые глаза скользнули по его телу вдоль и поперек и сощурились, будто лошадка силилась что-то вспомнить. Крэлкин смотрел на нее в ответ желчным взглядом, боясь даже дышать. Потеряв интерес к магу, пони снова двинулась к его другу. Схватив того за ногу, она поволокла неизвестное для нее существо через гущу деревьев. Крэлкин с ужасом смотрел на всю эту картину, не имея возможности что-либо предпринять и прокручивая в голове сюжет какой-то кровавой сцены из фильма ужасов.       Он пролежал в одиночестве довольно долго, пока с неба не упала другая пони: голубого цвета с небольшой короткой радужной гривой. Присмотревшись, Крэлкин увидел у той маленькие для ее размера перьевые крылья. Она с интересом рассматривала его, несколько раз обойдя и дав возможность магу рассмотреть ее с разных сторон. Сбоку на крупе у нее Крэлкин увидел рисунок в виде облачка и радужной молнии, бьющей из него, которую он принял за татуировку. Потом пегаска взяла палочку в рот и начала тыкать ею в мага, радуясь каждому изданному человеком звуку. «Неужели меня тут бросили? На расправу этой ненормальной… или ненормальному. Уже не важно. Это существо меня тут достанет до смерти». Внезапно появилась оранжевая пони. Началась перепалка между ними, сопровождаемая толчками и недовольным фырканьем, после которой пегаска улетела. Речь пони была похожа на лошадиное ржание, лишь более осмысленное. И Крэлкина потащили вглубь сада, увлекая за веревку, которая сковывала его ноги. Где-то посредине пути маг потерял сознание, ударившись виском о камень. Последняя мысль, которая пронеслась у него в голове, образовала вопрос: «И что дальше?»              IV              Крэлкин проснулся и понял, что может шевелиться. Затхлый запах моментально прояснил сознание человека, а духота камнем давила на легкие. За стенами слышались приглушенное ржание и топот копыт, и больше никаких звуков не было: ни пения птиц, ни звука пролетающего ветерка, ни даже шума какой-либо работающей техники. Он раскрыл глаза и осмотрелся. Крэлкин лежал на полу маленькой деревянной клетки, в которую его “любезно” посадили. Человеку с его ростом в ней можно было лишь сидеть. Деревянные прутья временного пристанища мага выглядели массивными непробиваемыми колоннами. Поодаль стояла точно такая же клетка с бодрствующим другом. Альтус сидел, подогнув ноги под себя, и молча ждал. Они были в огромном деревянном здании, через дырявую крышу которого просачивался яркий соломенный свет, тонкими струйками разрезая тьму, но в помещении все равно было мрачно и тускло. Окна были лишь наверху, но такие маленькие, что их хватало лишь на то, чтобы развеять кромешную тьму.       Маг присел и прикинул расстояние до потолка: «Метров семь, не меньше». По краям здания были расположены небольшие дощатые полки, на которых беспорядочными кучами лежало и сохло сено. Сено заготавливалось на зиму для скота, как подумал Крэлкин. Необычный сельскохозяйственный инструмент, стоявший вокруг вместе с заготовленным сеном, многочисленными кадками и бочками, говорили о том, что это здание служило неким складским помещением. «Амбар на ферме», – заключил маг и уселся в позу по-турецки, протяжно зевнув. Голова болела, мысли плавали, словно в киселе, и маг никак не мог понять, что произошло на самом деле и где они находятся. Более важные вопросы просто вылетели у него из головы, как очередь из автомата. Крэлкин обратил внимание на сельскохозяйственный инструмент как на технический показатель развития цивилизации.       – Ты живой? – спросил безразличный голос.       Крэлкин повернул голову на звук, оторвавшись от рассматриваемых предметов, и вперил глаза в друга.       – Живой, – сказал он сомневающимся голосом. – Где это мы?       – А я откуда знаю?       Альтус нахмурился и осмотрелся.       – По всей видимости, это чья-то ферма.       – Даже могу предположить, чья, – сказал маг, приходя в себя, и попал под вопросительный взгляд друга. – Оранжевой пони, которая нас сюда приволокла. Я, правда, не помню всех подробностей, но это было именно так.       – Оранжевой пони, – бесцветно повторил его Альтус. – И когда эти существа заделались в пони?       – Ну, не знаю. Я сужу по форме и размеру.       – Мозгами ты тронулся, – грубо бросил спортсмен и театрально отвернулся. Его живот протяжно заурчал, и тот ударил себя по ноге, переключаясь на тупую физическую боль.       – У тебя ничего не сломано? – с беспокойством спросил Крэлкин, вспомнив, как безжизненное тело друга упало под напором копыт оранжевой хозяйки фермы.       – Вроде бы ничего, но грудь болит, – неохотно отозвался тот. – Никогда бы не подумал, что меня кто-то уложит с первого же удара, причем в грудь.       – Прямое попадание под задние копыта лошади – это тебе не шутки, – сказал маг, но друг лишь презрительно фыркнул.       Сердце Крэлкина забило чечетку в беспокойстве о друге, как только все осознание произошедшего всплыло на поверхность. Он не хотел умирать вот так и не хотел смерти друга, но что он мог сделать? «Меня могут связать, и я просто не смогу нарисовать ни одну руну. И вести бой больше пятидесяти секунд я не умею. Что же для нас приготовили? Допустим, я выберусь отсюда и вытащу Альтуса, но куда я пойду, если оторвусь от погони, что мы будем делать? Еда тут несъедобная, любое столкновение со здешней расой сулит лишь раны и ненужные бои, которые в конечном счете закончатся для нас трагическим исходом. Так что есть ли смысл выбираться отсюда вообще? Умереть мы можем всегда, лишь бы без мучений. Хотя не думаю, что нас хотят убить. Уже бы убили давно».       Крэлкин задумался о пони, как о расе разумных высокоцивилизованных существ. «Да, они вполне могут помочь решить мои проблемы, если я смогу их убедить, что я не опасен. Так как они используют язык, то у меня есть в запасе руна, которая поможет мне понимать их речь. Если даже она мне не поможет достичь желаемого, то хотя бы буду в курсе всех событий по отношению к нам». Маг порыскал глазами по песчаному полу рядом с его временным пристанищем, найдя острый камешек, подходящий для высекания на дереве надписей, подобрал его и принялся с характерным скрежетом вырезать на деревянном полу клетки необходимые символы, заключая их в круг. «Необходим лишь физический контакт. Необходимо только дотронуться хотя бы пальцем до представителя разумной расы, чтобы перенять его образы и их звуковые аналоги».       – Альтус, что ты думаешь, если мы останемся тут? – внезапно для самого себя спросил Крэлкин.       – “Тут” это где? – неодобрительно переспросил Альтус.       – На ферме, – объяснил тот. – Нам в любом случае не выжить, а тут хоть как-то развлечемся.       – Когда кишки из тебя будут вынимать, вот тогда я посмеюсь, – прошипел спортсмен.       – Хуже не будет, – заверил его Крэлкин. – Лучше, впрочем, тоже.       Не успел маг закончить рисовать рунный круг, как дверь в их помещение, находящаяся где-то за кадками и бочками, открылась с протяжным скрипом, разливая слепящий свет вокруг, и до друзей донеслась речь существ, которую Крэлкин слышал в перепалке между пегасом и оранжевой пони.       – А вот и гости, – сказал Альтус и фыркнул. Из-за кадок появилась знакомая оранжевая пони, смеясь и разговаривая с лиловым единорогом. «Единорог?»              V              – Твайлайт, если ты сможешь мне с этим помочь, то я тебе буду очень благодарна, – сказала подруге ЭплДжек. – Скоро начинается сбор урожая, а я не хочу, чтобы какие-то вредители испортили мне урожай. Мне хватило ворон и других надоедливых птиц, пока пегасы их не погнали на юг.       – О, ЭплДжек, – отозвалась Твайлайт с улыбкой, – я уверена, что тебе нечего бояться.       Единорожка вывернула из-за кадок и уставилась на две клетки, в которых сидели два одинаковых существа. Она прищурила фиалковые глаза и почесала копытом подбородок, как всегда делала, когда оценивала ситуацию или искала решения. Потом подошла поближе и рассмотрела пленников более детально.       – Насколько я понимаю, они во что-то одеты? – спросила единорожка и посмотрела на подругу.       – Сахарок, я не знаю.       Твайлайт перевела взгляд на существ и начала их пристально изучать сквозь деревянные решетки. «Они похожи на алмазных псов, только вот шерсти у них нет. И лапы не такие длинные. Кем бы они могли быть?» Она перебирала в голове несколько десятков вариантов, мириады образов вспыхивали и гасли у нее в голове, но неизвестные не походили ни на одно известное ей существо. ЭплДжек терпеливо ожидала решения подруги, пристально и недоверчиво следя за каждым движением узников. «Извините, что я вас посадила в клетки, – мысленно просила прощения фермерша, – но я просто не могу позволить вам уничтожить мой урожай. К тому же рассаживать вредителей в разные клетки, как мне посоветовала бабуля Смит, чтобы они не помогали друг другу бежать, оказалось очень эффективным решением. На кону честь семьи Эплов».       Твайлайт вскоре в нерешительности отступила, отбрасывая какие-либо попытки вспомнить о подобных созданиях. Голова распухла от вспомнившейся информации, а мысли все еще судорожно работали, не желая останавливать поиски, и пытались выхватывать аналогии. «Ничего подобного раньше не видела, даже и близко не было такого в книгах, которые я читала о разнообразных существах Эквестрии. Возможно, я просто плохо смотрела? Хотя… – Она в нерешительности закусила губу. – А что если они не существа, а шпионы? Откуда-то издалека? Тогда необходимо как можно скорее сообщить принцессе Селестии о них. Но если я ошибаюсь и отвлеку принцессу от важных дел? Необходимо проверить все самой, а потом уже написать письмо».       – ЭплДжек, я не думаю, что смогу тебе ответить прямо сейчас, – нерешительно сказала единорожка, попутно обдумывая строки письма для принцессы Селестии. – Мне необходимо свериться с книгами, которые у меня лежат в библиотеке.       – Хорошо, сахарная, – улыбнулась оранжевая пони, – они у меня под хорошей защитой.       – А как ты их вообще встретила? – спросила Твайлайт, следуя на поводу своих мыслей. Иногда праздное любопытство брало верх в ее мысленных баталиях, побеждая логику и холодный расчет.       – Они были неподалеку от фермы, сидели в нескольких десятках метров от забора и смотрели на потухший огонь, чего-то выжидая, – рассказывала ЭплДжек. – А под деревьями я увидела два надкусанных яблока. Я подумала, что они просто подбирали подходящий момент, чтобы своровать все мои яблочки и скрыться с ними восвояси. Поэтому я заарканила их и приволокла сюда, чтобы они не натворили бед.       Твайлайт слушала профессионально внимательно, выхватывая суть. «Они сидели и выжидали рядом с костром? Под деревьями были лишь два надкусанных яблока? Они дали себя заарканить?» Живописная картинка, вырисовывающаяся в мыслях Твайлайт, становилась все мрачнее и загадочнее. Воображение единорожки играло не в ее сторону, поэтому она просто отбросила его и стала опираться на голые факты. «Как много существ я знаю, которые бы могли разводить костер? В принципе, многие могут это делать. Но многие бы сидели всю ночь у костра и смотрели бы на него, будь у них возможность переночевать где-то в более укромном месте? А если они сидели у костра, но лишь непродолжительное время? Необходимо осмотреть место их встречи с ЭплДжек, – решила она. – Они сидели и выжидали, – думала единорожка. – Выжидали чего? И как они сидели? И почему не съели яблоки? Если они их не едят, то почему ждали чего-то у яблочного сада? И почему дали себя заарканить? По их виду нельзя сказать, что они сражались в тяжелой битве».       Внезапно у кого-то в животе протяжно заурчало. Твайлайт осмотрелась и уставилась на ЭплДжек.       – Это не я, сахарок, – заверила ее фермерша и посмотрела мимо подруги на одну из клеток.       Лиловая пони проводила взгляд оранжевой пони и осмотрела клетки с неизвестными. «Неужели они голодны? И почему они не попросят у нас еду?»       – Привет? – спросила Твайлайт, обращаясь к одному из существ.       – Можешь не стараться, – откликнулась фермерша, – Я пробовала говорить вон с тем, – указала ЭплДжек на мрачного Альтуса, – но он не понимает меня. Или не хочет говорить, я не знаю.       – Покорми их, – попросила Твайлайт и добавила обеспокоенным голосом: – И отведи меня туда, где ты их первый раз встретила.       ЭплДжек подмигнула и углубилась внутрь помещения, роясь в своих припасах. Твайлайт увидела, как одно из существ непрерывно смотрит на нее, смотрит проникновенным взглядом маленьких глазок прямо в душу. Ее передернуло, и она постаралась отвести взгляд, но не смогла и принялась вновь изучать его, силясь вспомнить о том, что могла пропустить.       – Мы не так давно с Макинтошем собирали небольшой урожай моркови, огурцов и яблок, думаю, что им пойдет, – оповестила подругу фермерша, доставая три больших мешка. Единорожка помогла подруге и через несколько минут две тарелки были доверху завалены припасами Эплов.       ЭйДжей поставила миски с едой и водой у клеток и тут же увидела, как существа оживились, глядя на еду. «Голодные», – улыбнувшись, подумала Твайлайт, но вместо того, чтобы покушать, они перекинулись двумя протяжными воющими звуками и отвернулись от тарелок. «Так вы не едите овощи? Тогда что? Мясо? Пони?»       У Твайлайт пробежал холодок по спине, задрожали коленки, и шерстка по всему телу встала дыбом. Она попятилась, оглянулась и прижала ушки. Мрачные образы пронеслись перед ее глазами, отягощая и без того нервозные размышления. Неизвестные существа ей нравились все меньше и меньше. «Как два столь опасных существа смогли попасть в Эквестрию? Необходимо проверить в книгах и обратиться к принцессе Селестии. Но сперва необходимо проверить место первой их встречи с ЭплДжек».       Через несколько минут пони вышли на свежий воздух под прохладный ветерок и яркий солнечный свет. Единорожку трясло от ужаса. Взгляд на поля и сады, раскинувшиеся на ферме ЭплДжек, притупил ее чувство страха, разливая капли умиротворенности дождем в душе, но это походило на моросящий дождик, пытающийся погасить взбесившееся пожарище, охватившее целый лес.       – ЭплДжек, ты уверена, что они не убегут? – с трепетом спросила она       – Эт' клетки выдерживают удар моих копыт, – заверила ее фермерша. – К тому же, чего ты так боишься, сахарок?       – Не знаю, ЭплДжек. Просто не хочу, чтобы они оттуда выбрались.       Лиловая пони не хотела говорить подруге, что ее гложет. В конечном счете, ей должна помочь принцесса Селестия, а не ее подруги, если положение действительно станет зыбким. Пройдя в тени яблочного сада, две пони перебрались через забор и остановились там, где сидели существа. Твайлайт моментально осмотрелась и отметила лишь два примечательных факта: «Золы в костре было много, значит, они сидели здесь долго, чуть ли не всю ночь, ожидая чего-то или кого-то. И следов борьбы нет. Казалось, что они сами позволили ЭплДжек схватить себя и притащить на ферму. А что если так и есть?»       Не проронив ни слова, Твайлайт бросилась через сад назад к ферме. Страх нес ее быстрее, чем могла бежать обычная пони. Она не хотела верить, что два существа могут выбраться и напасть на жителей Понивиля, не хотела видеть испуганные мордочки обвиняющих ее в содеянном, угасающий огонь жизни в глазах их жертв. «Почему они дали себя схватить? Почему они не едят то, что едят пони? Почему они просидели у костра всю ночь, выжидая чего-то? Потому что хотели попасть на ферму ЭплДжек и напасть на Понивиль?!»       Она залетела в амбар и, отдуваясь, осмотрела клетки. Оба существа смирно сидели в них, даже не предпринимая попыток выбраться. Казалось, внешний мир их не интересовал, и даже на появление Твайлайт они отреагировали вяло и безразлично. ЭплДжек появилась сзади и попросила объяснений, но Твайлайт ничего не ответила, стремглав вылетев во двор фермы и побежав в сторону библиотеки. Она хотела проверить, кто же они такие, узнать, докопаться до истины. Единственное, что крикнула единорожка перед тем, как раствориться в дорожной пыли, чтобы ЭплДжек пристально следила за неизвестными чужаками и не спускала с них глаз даже на минуту. Ответ фермерши утонул в беспокойных мыслях единорожки, которая уже отказывалась слушать, что ей говорят, и воспринимать окружающий мир.       Вбежав в библиотеку, она моментально позвала Спайка и принялась лихорадочно искать интересующую ее информацию вместе с ним. «Где же может быть эта книга?» Она наскоро перечитывала оглавления, останавливаясь лишь там, где встречала неизвестные названия существ, открывала книги, смотрела на картинки и записывала все новые термины на листик и откладывала книгу в сторону, не найдя интересующую информацию. Чем больше книг она отбрасывала, тем более беспокойно было у нее на душе, и сжималось сердце, и все больше разливался омут сомнений в ее мыслях, вытесняя уверенность в происходящем. Все кричало о том, что к ним пришли чужаки, которых никто никогда не видел, и они могут угрожать всей Эквестрии. Отбросив последнюю книгу, она посмотрела на своего фиолетового помощника, но тот только пожал плечами и раскинул ручками, стоя на невысокой лестнице у полупустых книжных полок.       – Спайк, запиши письмо для принцессы Селестии, – сказала Твайлайт и вручила тому бумагу и перо с чернилами. Разместившись за столом, Спайк вопросительно посмотрел на нее и принялся писать под диктовку.       – Дорогая принцесса Селестия, – медленно прохаживая по помещению, Твайлайт формулировала на ходу, – сегодня ЭплДжек, которая работает на ферме «Сладкое яблоко», обнаружила у своего сада неизвестных существ. Я искала в библиотеке информацию о них, но так и не поняла, кто они такие: в моих книгах отсутствует любая информация и упоминание о подобных существах. Я подозреваю, что это разумные существа издалека, которые могут оказаться шпионами и угрожать Эквестрии. Прошу вас принять срочные меры и прилететь лично, чтобы решить их судьбу. Ваша преданная ученица Твайлайт Спаркл.       – Записал? – спросила единорожка и, не дождавшись ответа, тут же приказала отправлять письмо.       Затаив в сердце надежду, лиловая пони побежала на ферму, чтобы самолично следить за существами. Она ожидала скорейшего ответа от принцессы Селестии и молила, чтобы ее ментор сама прилетела в Понивиль и разобралась с этой проблемой.              VI              Крэлкин не без интереса смотрел на лиловую единорожку, сидящую поодаль, рассматривая ее со всех сторон, замечая самые мелкие детали ее тела. Но пони лежала к нему мордочкой, и ему плохо было видно ее с боков. За стенами амбара началось какое-то движение, единичные птицы голосили с крыши, редкие стуки железных инструментов оповещали о неспешной работе пони на полях, а ветер зверем начал завывать в щели крыши и стен, гоняя затхлый воздух по закрытому помещению. Алые гаснувшие лучи сгущали тьму и позволяли ей царствовать в этом маленьком мирке. «Единственная информация об окружающем мире – звуки», – заключил Крэлкин, прислушиваясь к новым разговорам между пони, которых он не понимал, и новым звукам, представляя, что могут делать непарнокопытные создания.       Твайлайт лежала и наблюдала за ними, частенько отрывая пристальный взгляд от толстой книжки в твердом переплете. «У них есть книги. Это очень интересно. О чем они могут там писать? Не думаю, что у неразвитой цивилизации есть книги. К тому же, такие же книги, как и у нас в мире, в жестком переплете. Соскучился ли я по своему миру? – спросил он себя. – Не думаю. Постоянная беготня от ошалевших магов, которые придумали себе свои законы и пытаются подмять весь мир тонких материй под себя этими же законами, мне надоела. Как они не могут понять, что они являются олицетворением всего, что есть в их пространстве. Они должны чувствовать все: каждый вздох, каждое сокращение сердца, каждый импульс в мозгу. И не только у себя, но и у всех остальных. Это бремя магов. Это их дар и проклятье».       «А что я приобрел, пользуясь “слепыми” прыжками? Лишь боль и страдание. Маги меня не хотят оставлять в покое. Кому-то я нужен в виде трофея, кому-то – в качестве учителя, кому-то – как источник информации. Но все они думают лишь о себе. Этот мир – мой шанс жить без проблем. Пусть Альтус сам уходит отсюда, если сможет. Я останусь. Вопрос состоит в том, как это сделать лучше всего?» Крэлкин ушел в себя, задумавшись над таким серьезным вопросом, поднимая на поверхность все самое низкое и грязное из недр своего сознания, любой способ, который бы мог осуществить задуманное. Внезапно он увидел, как страница книги, которую читает единорожка, сама перевернулась, подернувшись лиловым сиянием. Крэлкин прилип к решетке и стал внимательно следить за тем, что делает фиолетовая пони. Он не мог поверить, что в этом мире тоже распространена магия. Он откровенно пялился на нее, отчего та потупила взор и смутилась, прижав ушки, но продолжила следить испуганными глазами за пришельцем.       «Она меня боится? – подумал он. –. Да, боится. Страх явно читается в ее больших глазах. И ушки прижала. Она очень сильно походит на наших маленьких лошадок. Интересно, что должно было произойти, чтобы лошади стали вершиной пищевой цепи. Или если не пищевой, то политической цепи точно. У меня такое ощущение, что я либо разорвал пространство, либо свернул его настолько сильно, что мы провалились в один из альтернативных миров».       «Необходимо дорисовать руну, – промелькнуло у него в голове, и он посмотрел на рисунок под собой. Он старался прятать его, чтобы никто не увидел, чем он занимается. Иначе это грозило крахом его операции. – Необходимо дорисовать эту чертову руну и понять, что говорят эти пони. Я просто обязан это сделать». Он посмотрел через крышу на свет. Через щели пробивались уже явственно багровые лучи. «Мы тут уже довольно долго сидим. Уже ноги затекли». Маг принялся растирать нижние конечности, чтобы усилить в них кровоток. Это помогло, но привлекло ненужное внимание сторожа.       У Крэлкина заурчало в животе, и он с тоской посмотрел на аппетитно выглядящие овощи, которые еще с утра им любезно предложили две подруги. Рог у единорожки засветился слабым, еле различимым фиолетовым светом, страница книги подернулась тем же сиянием, что и рог, и бумага перевернулась. «Так вот она какая, магия в этом мире, – изумился маг. – Интересно, на каких постулатах она держится? Материальных или энергетических? И все ли могут ее использовать? Или только единороги?» Маг вновь начал пристально осматривать сиреневую пони. Теперь она не смутилась, а просто проигнорировала упавший на нее взгляд, отдавая все внимание книге.       «Что ж, – подытожил Крэлкин. – Мы имеем здесь как минимум трех представителей. Обычные пони, пегасы и единороги. Что я узнал о них после наблюдений? Земные пони – сильные и проворные. Они, должно быть, прирожденные воины. Пегасы на маленьких крыльях умудряются летать. Единороги умеют управлять магией». Он прокрутил в голове некоторые моменты, но это были уже лишь догадки, никак реальностью не подтвержденные.       Крэлкин сжал в кулаке острый камешек, которым рисовал руну и который не выпускал даже на секунду, считая его спасительным билетом из тесной решетчатой клетки. «Странно, что никто не заметил чертежей подо мной, – подумал он. – Неужели они не боятся меня? Или эта единорожка не такая уж и простая, как кажется на первый взгляд? Как же сейчас смешно звучит поговорка: «Держи ухо востро». Есть ли такая необходимость, если мы прыгнуть не можем, а еда тут несъедобная. Что-то меня в сон клонит…»       Крэлкин проснулся посреди ночи. Было тихо и очень темно, не считая одинокого стрекота пары цикад. Седой лунный свет несколькими тонкими полосками пробивался сквозь дырявую крышу, выхватывая лишь общие смутные очертания предметов. Привыкнув, глаза нашли спящую единорожку, накрытую пледом, и Альтуса, мерно посапывающего в своем уголке. Все остальное поглотила тьма, соединяя тени в звероподобные смутные образы. «И все-таки, она мило выглядит спящей», – подумал маг о лиловой пони, но тут же переключил мысли: «Дорисовать руну», – подумал он и быстро заелозил по полу, всматриваясь в написанные уже символы. В кромешной темноте он помогал себе руками, ощупывая выбоины на дереве, чтобы понять, какая руна написана и какую стоит написать следующую.       Чертыхаясь и проклиная все на свете, он рисовал рунный круг очень медленно, чтобы не разбудить единорожку скрежетом царапающего камня о дерево, и та не помешала ему завершить начатое. Он дописывал небольшую часть круга еще до рассвета, кропотливо сверяя уже написанное с картинкой, которую держал в голове. Закончив, провел рукой по рунам, и те отдали слабым огненным сиянием: «Значит, рунный круг я написал правильно, – подытожил он, смотря на переливы знаков. – Теперь остается самое трудное – физический контакт».       Сереющее небо разогнало тьму, и Крэлкин привыкшими к темноте глазами увидел неказистую руну под собой. Внезапно он почувствовал сильную усталость и сухость во рту. «Кажется, я тут умру не от недостатка пищи, а от недостатка воды. – Он посмотрел на железную миску с ценной жидкостью, стоящую около клетки. – Думаю, что хуже не будет», – сказал он себе, протащив тарелку через прутья и сделав глоток. Неприятный соленый привкус морской воды разлился по горлу, но Крэлкин и не думал останавливаться. Не контролируя свое тело, он влил в себя все без остатка и с шумом отбросил тарелку. Альтус и единорожка проснулись от поднятого шума, но руки Крэлкин сами потянулись к моркови и рот жадно заглотил ее. Она не была похожа на яблоки. Жжение было не острым, а соленым. Он моментально выплюнул овощ и откинул его подальше.       – Чего тебе не спится? – пробурчал Альтус, осматриваясь. Единорожка подскочила от испуга, и ее рог вспыхнул, освещая пространство перед ней, выхватывая из темноты чужаков. Маг поморщился от резкого свечения и закрыл глаза руками.       – Я руну дорисовал, – объяснил Крэлкин. – Вот попил и решил поесть, но…       – Но еда оказалась очень даже несъедобной, да? – с ехидством спросил спортсмен.       – Да, более чем, – согласился маг и начал устраиваться на полу для сна, стараясь полностью закрыть завершенный круг. – Можешь попробовать попить, но предупреждаю, что вода очень соленая. И еще одно, Альтус.       – Чего тебе? – недовольно отозвался тот, тоже укладываясь в удобную позу.       – Не говори больше ни слова, пока я не разрешу, хорошо?       – Посмотрим, – с легким раздражением в голосе сказал тот.       Крэлкин закрыл глаза, но лиловый свет еще заливал помещение амбара. Единорожка следила за ними, как цепной пес, обязанный своим хозяевам жизнью. Твайлайт была обязана жизнью своему миру, как думал Крэлкин. Хотя, что он мог сказать о жизни того, кого даже не был в состоянии понять?              VII              Наутро Крэлкин проснулся раньше всех. Бледный неровный свет оповестил о смене дня и ночи. Он уселся поудобнее и принялся ждать, осматриваясь и еще раз проверяя руну. Миска с водой Альтуса была пуста: друг попил, утолив жажду. Однако маг не чувствовал сильного облегчения от такой жидкости. Переизбыток солей сводил на нет всю ценность воды. Но она пока была единственной причиной, чтобы оставаться на ферме. «По крайней мере, во рту не ощущается сухости, – заметил он и вздохнул, разбрасывая новую информацию в голове. – Нас не хотят убить и использовать тоже не намерены. Эта пони следит за нами и боится. Почему бы тогда нас просто не убить самолично и разрешить создавшуюся проблему раз и навсегда? Или это слишком… – он попытался подобрать подходящие слова, но не мог. Все они звучали по-детски. – Все же, почему нас держат в клетках и кормят? Это похоже на жизнь ценного заключенного, который может еще исправиться и принести пользу миру, а не дешевого пленника, который не может совладать даже со своими мыслями. Неужели они хотят получить от нас информацию? Тогда они должны знать способ, как понимать нашу речь. Хотел бы я посмотреть на магию или устройства этого мира».       Дверь где-то за завалами сельскохозяйственной утвари отворилась, впуская глоток свежего воздуха, и перед Крэлкиным предстала оранжевая пони. Она посмотрела на спящую подругу и смерила подозрительным взглядом пленников. Удостоверившись, что все на своих местах, она подобрала пустые миски с водой и скрылась. «Вот мой шанс, – подумал маг. – Я должен до нее незаметно дотронуться, когда она будет ставить миску с водой у моей клетки».       Через несколько минут пони вернулась и вновь поставила наполненные водой емкости около мага и спортсмена. «Вот оно! – судорожно подумал Крэлкин, ликуя и волнуясь одновременно. – Я должен дотронуться, пока она не видит. Хотя бы до кончика хвоста». И как только пони отвернулась, закончив свои дела у клетки Крэлкина, он дотронулся до ее хвоста, сжал его в кулаке, отметив жесткость волос, и шепнул халдейское слово. Руна подернулась багровым светом и исчезла, не оставив даже царапины на деревянном полу клетки. Маг мгновенно отпустил хвост и втянулся в свое убежище, принимая прежнее положение. «Заметила?» – спросил Крэлкин у себя, когда ЭплДжек задержалась и скользнула по нему недоверчивым взглядом. Но его опасения были напрасны, план удался.       «Все, я сделал все, что мог. Теперь надо дождаться, когда они заговорят между собой, – ликовал в душе маг и невольно расплылся в улыбке. – И тогда я смогу понять, стоит ли нам бежать?» Он вновь призадумался: «А куда бежать? Лучше посмотреть на спектакль, нежели изнывать от жажды где-то в пустыне».              VIII              Крэлкин сидел, погрузившись в легкий транс, когда дверь амбара вновь протяжно скрипнула. Утро плавно перешло в день, заливая помещение и все, что в нем находится, более ярким лимонным светом, но единорожка еще спала. Послышался стук копыт и шлепки босых ножек. «Кто-то пришел с оранжевой пони?», – встрепенулся маг. Он уже даже не ставил под сомнение, что следующие копыта, стук которых он услышит, будут принадлежать именно хозяйке фермы. И как по волшебству, из-за сложенных в аккуратные стопки кадок вышла та, о ком думал Крэлкин. Но незваный гость не показался до поры, до времени.       – Твайлайт, – позвала подругу ЭплДжек из страны снов женским голосом с примесью грубых ноток: теперь Крэлкин различал даже интонации в голосах, – Просыпайся, Спайк принес письмо.       «Значит, единорожку зовут Твайлайт, – подумал Крэлкин и смерил неодобрительным взглядом ее апельсиновую подругу. – И с полом я не ошибся, она девочка. А ты кто такая, оранжевая пони? И кто такой Спайк?»       Единорожка сонно открыла глаза, но как только увидела вышедшего из-за кадок фиолетового дракончика с письмом в маленьких ручках, моментально отбросила сон и подскочила. Письмо привлекло внимание мага также сильно, как и Твайлайт. Свернутая коричневатая бумага, перепоясанная красной ленточкой с золотой печатью. «Официальное письмо? У нас все по-другому». Он присмотрелся к фиолетовому Спайку. «Спайк – это дракон, – мысленно встрепенулся маг. – Пони и драконы мирно сосуществуют в одном поселке?»       – Спасибо, Спайк, – промолвила единорожка. – Зачитай, пожалуйста.       «Они обмениваются письмами, значит, технологический процесс у них не развит должным образом».       – Дорогая Твайлайт Спаркл… – начала Спайк.       «Твайлайт Спаркл – это полное имя единорожки», – повторил маг для себя.       – Я была рада получить от тебя письмо. Я приеду сегодня после обеда, чтобы разобраться с проблемой, которая тебя тревожит. Надеюсь, что это действительно настолько важно, потому что пони готовятся к уборке урожая, и я должна помочь некоторым городам. С уважением и любовью, принцесса Селестия.       «Принцесса Селестия? Значит, у этой лиловой пони есть прямая связь с принцессой? Что ж, будет интересно посмотреть на здешнюю королевскую особу».       – Ура! – взвизгнула лиловая пони и расплылась в улыбке. – Принцесса Селестия приедет сюда и разберется с ними. Прямо, как камень с души. ЭплДжек, – продолжила единорожка веселым голосом. – Я пойду в библиотеку, покушаю, а ты последи за ними, пока я не вернусь.       «ЭплДжек – это оранжевая пони. А Твайлайт Спаркл живет в библиотеке», – собирал по крупицам информацию Крэлкин.       – Сахарок, почему ты так переживаешь на их счет? Ну, ладно я, они могли украсть часть моего урожая, и тогда бы нам не хватило запасов на зиму, но тебя какой овод за круп укусил?       «Твайлайт Спаркл что-то подозревает. А ЭплДжек думает, что мы обычные воры. К тому же, у них наступает зима, и они собирают урожай на зиму с фермы, но у них проблемы с урожайностью? Почему мы можем так поколебать пищевой баланс в этой деревне?».       – Я не скажу тебе точно, но, возможно, они опасны, – сказала Твайлайт и прижала ушки.       «И все-таки, она выглядит достаточно мило, когда так делает. Но она считает нас опасными, с чего бы это?»       – Они? – усмехнулась ЭплДжек.       «А эта пони нас не боится. Да и есть весомый повод этого не делать. Она обезвредила нас в одиночку и приволокла сюда».       – ЭплДжек, только не своди с них глаз, – еще раз попросила единорожка.       – Хорошо-хорошо, ты через сколько придешь?       «А вот сейчас мы примерно узнаем, сколько до деревни и назад?, – Подумал маг. – Так ли далеко мы были от населенного пункта?»       – Полчаса. Может, немного больше.       «Всего полчаса? На дорогу в обе стороны и еду?»       – Спайк, пошли! – крикнула единорожка, выбегая из амбара.       – Подожди, Твайлайт! – сказал дракончик и исчез в слепящей вспышке света.       «Магия? – встрепенулся Крэлкин и посмотрел на одинокую пони. – ”Слепой” переход или обычный скачок?»       ЭплДжек осталась с пленниками, не зная, чем себя занять и просто прилегла вздремнуть возле заготовленных запасов.              IX              Твайлайт сменила ЭплДжек на посту примерно через час, сетуя на подругу за то, что та позволила себе вздремнуть в то время, как должна была следить за чужаками. Но подруга не слышала причитаний и была только рада выбраться из амбара на свежий воздух. До обеда пришла желтая пегасочка с розовой слегка закрученной на концах длинной гривой и таким же хвостом. Ее звали Флаттершай. Она моментально устремилась к неизвестным существам, несмотря на предупреждения Твайлайт относительно них, и принялась их рассматривать как диковинку заинтересованным взглядом. Как оказалось, ее позвала ЭплДжек, чтобы та помогла Твайлайт решить, что делать с чужаками. Но та отрицательно покачала головой, сказала, что никогда ничего подобного не видела, еще немного покрутилась вокруг и ушла восвояси.       «Странно, – подумал Крэлкин, вспоминая последние фразы пегаски. – Она заботится о животных. Неужели они сами о себе заботиться не могут? Или она работает в каком-то питомнике? И к тому же мы вызвали у нее неподдельный интерес. Кто же она такая? И чем занимается на самом деле? Да и где работает Твайлайт Спаркл, если может себе позволить находиться у нас целый день? И даже ночевать? Хотя, если принять во внимание тот факт, что она имеет прямую связь с принцессой, то это может многое объяснить».       Спустя какое-то время в комнату вошла огромная, по меркам этого мира, белая пони. Крэлкин бы даже сказал, что это полноценная лошадь. Ее грива и хвост постоянно развевались и отдавали четырьмя разными цветами, тянущимися неровными полосками от тела до кончика волос. На ней была золотая корона с темно-фиолетовым драгоценным камнем – аметистом, на шее – золотое колье с таким же ювелирным украшением. Но самое примечательное, что бросилось в глаза магу с самого первого взгляда, – это длинный рог на голове и достаточно крупные крылья. Он подавил импульс, тянущий его получше рассмотреть существо, и лишь закрыл глаза, спросив себя: «Сколько еще неизведанных созданий придется тут встретить? Какое разнообразие разумных форм жизни в этом мире? Любой фантаст позавидовал бы».       – Добрый день, принцесса Селестия, – сказала Твайлайт и поклонилась.       «Ну, вот и принцесса Селестия пожаловала. Ну, а кем еще может быть эта пони? Только принцессой. Какая же тогда королева в этом мире?»       – Добрый день, Твайлайт Спаркл, моя преданная ученица.       Крэлкин открыл глаза и воззрился на двух улыбающихся кобылок. «Принцесса обучает единорожку? Но чему? Политике? Экономике?»       – Это те существа, о которых ты мне писала? – осведомилась принцесса Селестия, разглядывая пленников.       – Да, – сказала та настороженно.       – Но они не выглядят опасными.       – Принцесса Селестия, я могу только сказать, что они дали себя связать ЭплДжек и хотели проникнуть на ферму или даже в город. Я не знаю даже, что они такое. Вероятно, они могут даже питаться нами! – вскрикнула в отчаянии единорожка.       Крэлкин криво усмехнулся, хотя понимал, что в его ситуации этого делать нельзя. Он пока не хотел показывать, что умеет понимать их речь. «Едим пони? Что еще вы нам припишете?»       – Ты действительно считаешь, что они способны на такое? – спросила принцесса Селестия.       – Не уверена, но лучше я этого никогда не узнаю.       – Твайлайт Спаркл, если ты не хочешь их тут держать, – официальным тоном произнесла королевская особа, – то необходимо выпустить их в Вечносвободный лес, там как раз место для таких, как они.       – Я даже не подумала об этом, – сказала взволнованно единорожка. – Думаю, что они подружатся с мантикорами и другими существами.       – Я тоже буду на это надеяться, – благодушно отозвалась белая кобылка.       «Все? Наша судьба решилась? Нас не будут убивать? Но… отправят в какой-то лес в “нашу”, хищную, среду обитания, да? Лучше уж быстрая смерть, чем неизвестный финал, – подумал он. – Особенно, если учесть, что Альтус, как боец, оказался бесполезным, а я как маг – ни на что не способным».       – Замечательно, Крэлкин, – вскрикнул Альтус и ударил руками в прутья клетки так, что те задрожали, и клеть жалобно скрипнула. Обе кобылки недоуменно посмотрели на него. – У нас была вода, а ты и этого нас лишил.       – Во-первых, Альтус, ты кретин! – с отвращением сказал маг, рассматривая кобылок, которые теперь повернули свои взгляды к нему, и пытаясь предугадать их действия. Но Твайлайт была напугана, а по мордочке принцессы ничего нельзя было сказать. – Я тебе разрешал говорить? Вот скажи, разрешал? Зачем ты раскрыл нас перед ними?       – А у тебя был план?       Альтус вперил в друга ненавистный взгляд. Крэлкин ответил тем же.       – Всегда есть план! – отпарировал рунный маг.       – Так они умеют говорить? – спросила удивленно принцесса.       – Я не знала, – мгновенно отозвалась единорожка. – ЭплДжек пыталась с ними разговаривать, но у нее ничего не получилось.       – Ну, конечно, не получилось, – сказал Крэлкин раздраженно, вскидывая руки вверх. – Я же не использовал руну. Да и вы бы мне не позволили сделать это, знай вы о моих способностях.       – Крэлкин, закрой свой рот! – рявкнул Альтус. – Не желаю тебя слушать!       – Что? – не поверил маг своим ушам. – И что ты мне сделаешь? Мы оба – в клетках!       – Вытащи нас отсюда, и я тебе устрою, – злобно пообещал друг.       – Успокойся и не нервничай. Дай мне спокойно раскинуть карты в уме.       Альтус еще раз ударил руками в клетку и успокоился. Крэлкин закрыл глаза и задумался, пытаясь найти пути отступления в сложившейся ситуации. Краем уха он услышал, как принцесса Селестия и единорожка по имени Твайлайт Спаркл разговаривают.       – Думаю, что их нельзя отправлять в Вечносвободный лес, – сказала Селестия.       – Почему? – удивленно спросила Твайлайт. – Они же дикие…       – Они там погибнут.       «Нельзя отправлять в Вечносвободный лес, – повторил про себя Крэлкин. – Но это было бы неплохое место для осуществления моего дополнительного плана. И как я мог забыть про этот ритуал?», – подумал Крэлкин, вспоминая первые строки одной старой книги.       – Почему вы так решили? – не унималась единорожка.       – Потому что это видно по ним, – объяснила Селестия спокойным тоном.       – И что по нам видно такого, что мы сами о себе сказать не можем? – осведомился Крэлкин и открыл глаза, – То, что мы слабые и не приспособленные к выживанию в лесной чаще? Это и так понятно, расскажите что-то новое.       «Я веду себя неблагоразумно, глупый диалог. Необходимо сменить тему».       – И что теперь с нами будет?       Селестия подошла к магу и посмотрела в его прищуренные глаза. Лиловые глаза принцессы, такие же, как и у единорожки, затягивали сознание Крэлкина, погружая человека в некий транс, волны спокойствия и безмятежности окутывали его, желание отдаться неге и ничего не делать просто пылало у него в груди, захлестывая разум. Усилием воли Крэлкин вырвался из капкана гипноза, тряхнул головой и вернул себе былое чувство беспокойства и настороженности.       – Что это за прием такой? – пожаловался маг, избегая взгляда принцессы. – Гипноз?       Твайлайт стояла за Селестией и с открытым ртом наблюдала за всеми действиями своего учителя, стоя, как каменное изваяние.       – Интересно, – потянула Селестия, сверля мага глубокомысленными глазами. –Кто же вы такие и откуда вы?       – Мы оттуда, где вы никогда не были и не будете, – сказал Крэлкин и начал растирать онемевшие ноги. Фраза породила искру интереса, которая зажглась в глазах Селестии.       – И чего же вы хотите?       – Назад уйти и жить спокойно, – ответил Альтус.       – Вот сам туда и возвращайся, – парировал с негодованием Крэлкин. Он не любил, когда Альтус вмешивался в судьбоносные разговоры со своими придирками на честность и справедливость. – На меня охотятся там. Это тебе хорошо живется, а у меня другие маги уже в печенке сидят. На улицу выйти не могу, не озираясь.       – Значит, ты маг? – заключила Селестия, отходя от клетки с Крэлкиным на несколько шагов. – И что ты умеешь делать?       «Принцесса боится магов? – удивился человек. – Или не лезет на рожон, как это обычно делают многие неопытные волшебники. Это разумный подход. Узнай, а потом ударяй. Но мои тайны – это мои тайны».       – Наверное, то же, что и вы, – сказал тот, не желая раскрывать своих секретов.       – Например? – потребовала объяснений собеседница.       – Сворачивать пространство, – бросил маг, расценивая, что этим могут заниматься многие маги со всего мира.       – Сворачивать пространство? – осведомилась Селестия.       – Вам показать? – вопросом на вопрос ответил Крэлкин.       – Пожалуй, на это можно будет посмотреть, – согласилась принцесса. – Только я бы не советовала тебе нас атаковать.       – Не советовали бы? – усмехнулся маг, понимая, к чему она клонит.       – Ты не знаешь, на что способна я и моя ученица.       Маг фыркнул, оценивая нелепость угрозы. Еще никто его так не пытался припугнуть.       – Ну, да ладно. Если бы я хотел, то уже давно бы атаковал вас.       Он подобрал камешек, спрятанный им у временного пристанища на случай, если понадобится нарисовать новые знаки, и начал чертить руну близкого пространственного скачка.       – Что тебя остановило от нападения? – спросила принцесса.       – А что толку? – с горечью в голосе сказал человек. – Нам даже некуда податься. А тут нам приносят еду и воду.       – Вы же не едите, – сказала единорожка, возвратившись в реальный мир на несколько мгновений, чтобы подбросить дров в разгорающееся пламя разговора, и вновь застыла камнем.       – Мы не можем есть, – поправил ее человек.       – Не можете есть? – спросила белая кобылка, – Но это же обычные овощи, что в них вас пугает?       Крэлкин не ответил, дорисовал руну, положил на нее руку и со вспышкой желтого света исчез вместе с нацарапанными символами. Твайлайт встрепенулась и подскочила от неожиданности, а ее учительница начала осматриваться по сторонам, сохраняя былое спокойствие и готовая к решительным действиям.       – Все очень просто, – сказал он, и принцесса Селестия с Твайлайт Спаркл обернулись. «Прыгнуть за их спины было эффектно», – подумал про себя Крэлкин и развалился, вытянувшись в полный рост и уставившись в потолок, смотря на редкие лучи. – Мы, как бы, не из этого мира, – сообщил он. – Альтус, как классно вытянуться, ты себе даже не представляешь.       – Представляю, – буркнул второй, – Я вот только не понимаю, почему мы до сих пор торчали в этих клетках?       – Потому что я сворачиваю пространство по необходимости, а не тогда, когда мне это будет угодно.       – Что ты еще можешь? – осведомилась королевская особа.       – Разного рода манипуляции с материей. Но не думаю, что у меня достаточно сил, чтобы продемонстрировать вам все мои навыки.       – Ты можешь показать некоторые из них, – предложила Селестия.       – Нет, извольте, мне сила нужна для… другого, – отпарировал Крэлкин. – Я, конечно, могу и умереть, но предпочел бы остаться в живых вместе с моим другом.       – И как ты намерен выжить, если даже еда для вас здесь непригодна? – заинтересованным тоном спросила Селестия, как бы делая предложение показать свои настоящие способности. Крэлкин понял, что принцесса ему не доверяет, но не хотел сдаваться, пускать на самотек весь план, что он подготовил.       – Преобразование материи, – заявил маг, осознанно применяя непонятные, как ему казалось, для кобылки термины. «В конечном счете, вся разница может быть лишь в произношении».       – И что это значит? – Любопытство сквозило в голосе принцессы Селестии.       «Я поймал вас на крючок ваших собственных интересов, Ваше Высочество?»       – Только то, что я не умру, как и мой друг.       – Ты не ответил на мой вопрос, – благосклонно сказала белая кобылка. – Что во что ты намерен преобразовать?       Крэлкин злорадно улыбнулся, когда увидел понимание в фиалковых глазах принцессы.       – Да, принцесса, я хочу превратить нас в один из видов обитателей этого мира.       – Ты можешь это сделать? – изумилась Селестия.       «Настороженность сменила заинтересованность. Интересно, позволят ли мне это сделать? Без их помощи мне не справиться с подобным ритуалом, а времени остается все меньше и меньше».       – При определенных обстоятельствах – могу, – заявил маг.       – При каких обстоятельствах?       – Мне нужны дополнительные материалы, чтобы все прошло как надо.       – И что же тебе необходимо?       Крэлкин был доволен тем, куда идет разговор. Все кричало о том, что его план может удаться. «Конечно, в Вечносвободном лесу у меня было бы больше свободы действий». Но опасение того, что они с Альтусом вовремя не найдут ингредиенты, бередило его душу и не давало покоя. «Лучше синица в руках, чем журавль в небе, особенно, если синица сама прилетает на зов».       – Небольшие запасы ваших минералов и ваши представители для проведения полноценного ритуала.       – Представители? – недоверчиво прищурила глаза принцесса. – И что это значит?       «Я стал пленником обстоятельств… Придется приоткрыть завесу над моим детищем».       – Это значит, что мне нужна капля вашей крови, капля крови вашей ученицы и еще трех представителей вашей расы. Думаю, что обычный пони, пегас и дракон подойдут.       – Дракон? – переспросила белая пони.       – А что тут такого? – удивился маг. – Мне нужны представители разных ответвлений, чтобы понять молекулярную структуру вашего организма.       – Понять что? – вновь задала уточняющий вопрос принцесса.       – Молекулярную структуру вашего организма, – повторил Крэлкин. – Атомарные соединения, клеточные структуры, ткани, внутренние органы.       Принцесса Селестия взбодрилась, и в ее глазах зажглось непомерное любопытство.       – Ты владеешь интересной информацией, – заявила она, как бы между прочим. – Я заинтригована, но я не могу подвергать опасности жизни своих граждан.       – Так вы просто хотите защитить ее? – спросил маг, поднявшись и указав на смутившуюся единорожку.       – И ее в том числе, – заверила его Селестия, улыбнувшись своей ученице.       – Неужели вы боитесь умирающего мага, Ваше Высочество? – с усмешкой спросил Крэлкин и поднялся.       Голова принцессы оказалась немного ниже его головы, и он смотрел на нее сверху вниз, нависая, как стая черных ворон. Но принцесса не боялась мага, ее взгляд выражал твердую уверенность в действиях. «Самое время обсудить, на каких условиях нам разрешат остаться. Если нам разрешат остаться. В любом случае, мне необходимо знать, к чему готовиться».       – Если мы останемся, то на каких условиях?       Селестия помедлила, оценивая магический потенциал мага, его полезность обществу и имеющуюся в его голове информацию.       – Если ты можешь преобразовать одну материю в другую, то почему ты не можешь сделать это с пищей, которой вам не хватает?       Это был вопрос, который Крэлкин не хотел услышать, но у него был приготовлен ответ, который должен был удовлетворить интерес принцессы.       – Здесь все очень просто, – объяснил Крэлкин. – Я, конечно, могу это сделать, и продлить на некоторое время свое существование, но мне необходима стопроцентная уверенность в том, что я смогу сделать правильно следующий ритуал. Таковой я, к сожалению, дать не могу. А каждое преобразование отбирает слишком много моих магических ресурсов. Я даже не могу быть уверен, что мы сможем выжить в таких условиях.       – Эй, Крэлкин, а какого ты тогда хочешь преобразовать наши тела, если стопроцентной гарантии дать не можешь? – подал голос Альтус.       – Есть другие идеи, умник? – спросил маг раздраженно. «Опять он лезет в мой разговор». – У меня нет, так что ты можешь засунуть свое мнение подальше и не мешать мне прилагать усилия, чтобы спасти твою шкуру.       – Грубо, – сказала Твайлайт, прижимая ушки и растерянно косясь на своего ментора.       – Но точно, – улыбнулся Крэлкин. – Мы так часто общаемся, хотя я и пытаюсь его приучить к нормальному общению.       – Из какого же мира вы тогда к нам пришли? – спросила Селестия.       – А вот это уже я расскажу после того, как преобразую материю наших тел.       – Я не могу тебе позволить трансформироваться и затеряться среди пони, – отрезала принцесса с нотками сомнения в голосе. На этом маг и решил сыграть.       – Не можете? – спросил Крэлкин елейно. – Но почему?       – Потому что вы опасны для общества, – терпеливо объяснила она.       – Да ладно, чем мы опасны? – возмутился маг. – Я даже никого пальцем не тронул, а вы приписываете мне то, чего я не совершал?       – Ты выжидал, а не нападал, – отрезала белая пони.       Крэлкин усмехнулся. «Да, действительно, я выжидал. Интересно, в чем я прокололся? В своем стремлении быстрее получить желаемое?»       – Ясно, – потер маг руки и присел, вырисовывая небольшую руну на песке. На нее он поставил миску с едой, и надпись сверкнула оранжевым светом по мановению его руки. Преобразование материи в малых объемах давалось ему легко. Еще только ступив на путь мага, он заинтересовался именно манипуляциями с материей и пространством. Преобразование биологических соединений затягивало его. Маг нашел необходимую информацию довольно быстро и овладел этим знанием практически в совершенстве, не оставляя пути невежеству в этом вопросе. Но потом началась охота за его головой, и данное направление он забыл и забросил, так как эта информация не помогала ему выживать, лишь была ненужной обузой в схватках. А от ненужного багажа, пусть и информационного, он всегда старался избавляться. Теперь он должен был вспомнить все ритуалы и приемы, чтобы спасти две неразумные жизни.       «Почему Селестия разрешила ему проделать трюк с руной? Она не боялась, что я могу ударить ее неизвестной магией? Или она хотела проверить, вру я или нет». Крэлкин взял морковь и откусил. Приятный морковный сок разлился во рту. Его вкусовые рецепторы взорвались волной наслаждения, а желудок настойчиво потребовал добавки, и Крэлкин даже не заметил, как проглотил корнеплод, оставив в руках только ботву. Взяв несколько яблок, он пододвинул миску к клетке Альтуса, и тот накинулся на еду похлеще друга.       – Вы можете оставаться в Эквестрии и жить пока что так, а потом я решу, что с вами делать, – сказала Селестия голосом, не терпящим возражений.       Проглотив большой кусок сочного яблока, он посмотрел на нее и присел на пол, облокотившись на бочку, и воззрился прямо в сирень глаз принцессы, отдыхая от сложных магических манипуляций. Как бы хорошо Крэлкин не знал магию, но любые преобразования всегда пожирали у него слишком много силы, и физической и магической.       – Вот уж не знаю, – сказал он. – Я теперь долгое время не смогу проделать подобный ритуал. Это цена преобразования материи. Она слишком выматывает мой организм.       – Я не доверяю вам и пока ничего не могу с этим поделать, – осведомила его королевская особа, будто непременно должна была это сказать.       – Принцесса Селестия, а не опасно будет их здесь оставлять? – подала испуганный голос единорожка.       – Конечно, опасно, – сказал маг. – Вы не знаете моей истинной силы.       – Ровно как ты не знаешь нашей, – сказала Селестия. Спокойствие в ее взгляде показалось человеку подозрительным.       «Она хочет сразиться?» – спросил у себя Крэлкин и, приняв это за утверждение, сразу же начал отступать.       – Нет, извольте, – засмеялся маг. – Я не выстою и десяти секунд против сильного мага.       – Тогда чем ты можешь быть опасен? – с изумлением спросила принцесса.       – Информацией, – просто ответил Крэлкин и сощурил глаза, ожидая следующего хода принцессы.       – Я подумаю над твоим предложением, как только выдастся время.       – О, конечно, Ваше Высочество, – елейным голосом сказал маг. – С вашего позволения, я вытащу своего друга из клетки.       Он не дождался ответа и принялся выводить витиеватые символы. Рисуя руну телепортации, маг думал о Селестии. «У вас не так много времени, чтобы ставить меня в неловкое положение. Если у вас идет подготовка к зиме, то необходимо следить за всеми запасами и работами. А здесь ждут два потенциальных врага, которые чего-то выжидают. Вам не страшно, принцесса Селестия? Мне необходимо лишь увидеть вашу спину и ударить одной из боевых рун, но… сделаю ли я это? Нет, я не люблю причинять боль и страдания, хотя и могу».       Альтус выбрался из клетки и моментально разогнулся, покачиваясь на онемевших ногах, а Селестия поманила за собой Твайлайт и скрылась с единорожкой за закрытой дверью амбара. Крэлкин с подозрением покосился на два выходящих крупа.       – Как думаешь, что они задумали? – спросил безучастно Альтус, разминая затекшие суставы.       – Не знаю, – признался маг, – но принцесса Селестия должна понимать, что мы – опасны, – сказал Крэлкин, рисуя бессмысленные линии пальцем на песке и стирая их рукой. – Поэтому должна предпринять такие действия, в результате которых мы бы убрались с арены, как потенциально опасные противники.       – Чего? – грубо переспросил Альтус.       – Она должна сделать так, чтобы мы не смогли сделать что-либо противоречащее законам ее страны или могущее кардинально пошатнуть ее авторитет.       – Убить нас, что ли? – тупо переспросил спортсмен.       – Это один из вариантов, – согласился друг, – но не думаю, что она это хочет делать, – сказал маг, потирая подбородок и раздумывая над возможными шагами принцессы в сложившейся ситуации.       – Если не убить, тогда что?       – Для меня был бы идеальным вариант остаться тут навечно, – сказал задумчиво Крэлкин. – Учитывая, что за мной охотятся, – добавил он в пустоту.       – Остаться тут? И как? – фыркнул спортсмен.       – Ты действительно ничего не понял? – изумился маг.       – А я и не слушал ваши разговоры, – отпарировал тот.       – Трансформация материи.       – И вот что мне должны сказать эти два слова? – фыркнул спортсмен с недовольством.       – Лишь то, что ты станешь одним из них. Ты станешь либо пегасом, либо единорогом, либо простым пони. Хотя я буду искать способ сделать нас и крылатыми, и рогатыми существами вопреки всему.       – Как принцесса?       – Да, как принцесса.       Альтус задумался. После того, как он расставил для себя все точки над “i”, он спросил презрительным тоном:       – Ты рехнулся?       – Либо я рехнусь, либо умру, – жестко сказал Крэлкин. – Альтус, я не собираюсь бегать и прятаться в своем мире! Вернуть я нас тоже не могу! Так что выбирай, либо смерть, либо жизнь в другом теле.       – Смерть ничем не лучше, – закончил Альтус, соглашаясь на трансформацию, и уселся на связанное и заготовленное на зиму сено.       «Интересно, о чем говорят принцесса со своей ученицей?» – подумал маг, покосившись на массивную красную деревянную дверь.              X              Твайлайт вышла вместе с принцессой и прищурилась от яркого солнечного света, полной грудью вдыхая ароматы фермы, носимые свежим прохладным ветерком. Дневное светило начало клониться к горизонту, заваливаясь к закату и одаривая трудолюбивых и праздношатающихся пони теплыми лучами. Селестия остановилась неподалеку от ветхого строения и осмотрелась. Пони на ферме уже не было, и лишь маленькие оранжевые и красные пятнышки сновали по полям, выполняя какую-то свою замысловатую работу. Сверху пролетела погодная команда пегасов, принося огромные грозовые тучи по небу, а далеко, у самого горизонта, красный Вечносвободный лес был объят осенним пламенем, играющим с его кронами в свои игры.       – Твайлайт, что ты думаешь о том, если я попрошу тебя присмотреть за магом? – спросила принцесса Селестия, как только они вышли из амбара и привыкли к новым ощущениям.       – Присмотреть за ним? – переспросила Твайлайт, понимая, к чему клонит принцесса, но переспросила, чтобы быть уверенной. – Что вы имеете в виду?       – Я хочу позволить им трансформироваться в пони, – объявила принцесса и ввела свою ученицу в ступор. Единорожка широко открыла рот и глаза, не веря в услышанное.       – Что? – только и смогла выдавить она.       – Дорогая моя ученица, у меня есть на то веские причины. Я думаю, что я бы могла использовать мага для некоторых опасных дел, происходящих в Эквестрии.       – Использовать мага? – переспросила лиловая пони, теряя связь в рассуждениях принцессы. – В теле пони? Но если он станет пегасом или единорогом?       – Я надеюсь, что он сможет преобразиться в единорога.       – Но тогда он сможет использовать магию! – вскрикнула единорожка.       – Да, пожалуй, это может вызвать некоторые трудности, – согласилась Селестия, – но я доверяю тебе. Я верю, что ты справишься с ним.       – Если вы ему позволите сделать это, то ему понадобится кровь пятерых существ, – напомнила ученица, а у самой на душе заскребли драконы.       – Да, я помню, – сказала принцесса отрешенным голосом, – Я лишь добавлю, что его друг тоже будет трансформирован.       – И вам не страшно будет держать их в Понивиле? – Единорожка пыталась образумить принцессу.       – Мне будет страшнее не знать, что они могут предпринять в следующую минуту, – сказала ее ментор и предоставила слово озарившейся мордочке ученицы.       – То есть, вы хотите сказать, что не отпустите их никуда, так как они могут трансформироваться в других существ и натворить бед в Эквестрии? И держать их в своих же собственных телах тоже не намерены, так как не знаете, какую магию от них можно ожидать? – спросила единорожка, подтверждая свои догадки, и увидела одобрительный кивок от Селестии. – Если даже маг станет единорогом, то я смогу справиться с ним, потому что буду знать природу магии, которую он будет использовать?       – Правильно, – просияла Селестия. – Пространственные скачки меня не удивили, а вот преобразование разных материй – это нечто новое.       – Только я не совсем понимаю, почему вы хотите, чтобы он стал единорогом, – с подозрением спросила единорожка.       – Твайлайт, все очень просто. Маг может владеть знаниями, которые мы должны получить в свою библиотеку, соответственно, я бы хотела поговорить с ним о магии их мира в разрезе наших способностей. Возможно, он даже сможет оставить несколько ценных свитков после себя.       – И вы хотите позволить чужакам жить здесь вечно? – ужаснулась лиловая пони.       – Нет, конечно, – улыбнулась принцесса и вызвала вздох облегчения у своей ученицы. - Нельзя нарушать пространственные связи. Также необходимо исключить любые парадоксы. Никто не знает, как отразится исчезновение двух существ из их мира на оба пространства.       – Наверное, вы правы, – сказала Твайлайт Спаркл в задумчивости. Но все ее естество отказывалось принимать решение принцессы. – Значит, мне необходимо следить за магом и его другом после того, как они превратятся в пони?       – Да, Твайлайт. Я в тебе уверена и могу полностью на тебя положиться в этом нелегком деле, – заверила ее принцесса.       – А если кто-то из них станет пегасом? – спросила единорожка, прижав ушки и посмотрев в сторону амбара. – У меня же нет крыльев. Как я смогу их остановить?       – Тогда мы не будем давать им кровь пегасов, – успокоила Селестия свою ученицу и улыбнулась ей.       «Если этот Крэлкин хотя бы наполовину так хорош, как я думаю, то я бы могла его использовать, как сильного единорога для усмирения драконов на границе. Необходимо лишь заставить его поклясться в верности Эквестрии, – размышляла Селестия на счет мага. – Его друг не станет сильной обузой, если даже Альтус будет самым сильным волшебником Эквестрии. Не думаю, что у него хватит ума для решительных действий. Нужно будет просто их разделить, чтобы маг не воспользовался его силой».       – Твайлайт, пожалуйста, собери кровь у своих подруг, кроме Рэйнбоу Дэш и Флаттершай, – попросила принцесса после продолжительной паузы.       – Хорошо, принцесса Селестия, – мрачно отозвалась единорожка. – Но кто будет пятым пони?       – Найди еще одного единорога, – сказала Селестия. – Раз уж мы решили дать магу подсказку.       – Я все равно не думаю, что это хорошая идея, – предупредила принцессу Твайлайт.       – Просто сделай все так, как я сказала, – сказала белая кобылка спокойным умиротворяющим голосом.       – Хорошо, принцесса Селестия, – упавшим голосом отозвалась лиловая пони.       – А теперь мне пора, – оповестила Ее Высочество свою ученицу. – Помоги магу, если помощь ему понадобится.       Принцесса Селестия взмахнула большими крыльями, взъерошив гриву Твайлайт, и полетела в столицу Эквестрии. Проводив ее печальным взглядом, единорожка повесила голову и поплелась в сторону амбара, загребая пыль повисшим хвостом, чтобы проследить за действиями чужаков. Пустота в ее сердце заполнилась тревогой: она не хотела делать то, что ей приказала принцесса Селестия, но идти против ее воли она не решалась. «Как принцесса Селестия могла так меня подвести? Я ожидала, что она вышвырнет их отсюда в ту же минуту, как увидит». Пожар, сжигавший остатки надежды на избавление от ставших ненавистными существ, догорал, оставляя пищу для леденящего ужаса.              XI              Твайлайт провела весь день в амбаре в компании пришельцев, ожидая от них каких-нибудь действий, но так и не дождалась. Она намеренно умолчала о решении принцессы относительно чужаков, терзаясь смутными сомнениями на счет правильности поступка ее учителя. Единорожка читала книгу, изредка осматривая мага и его друга, но, не находя ничего интересного, возвращалась к любимому занятию. Крэлкин спал, восстанавливая силы после магического ритуала, развалившись на сушащемся сене. Его друг сидел в глубокой задумчивости неподалеку и, как казалось единорожке, груз проблем всего мира обрушился на плечи Альтуса, и он не знал, как их решить.       Изредка заходила ЭплДжек, давала воды чужакам и уходила по своим делам, неодобрительно смотря на подругу. Как только послышался приглушенный стрекот цикад, и ночные жучки начали выползать из своих укромных норок, а закатные лучи превратили крышу в кровавый свод, пони апельсинового цвета пришла и выгнала Твайлайт из амбара, аргументируя это тем, что той необходимо выспаться. Единорожка недолго пререкалась со своей подругой за дверями помещения, доказывая, что чужаки опасные и за ними нужен глаз да глаз, но фермерша ничего не хотела слушать, притворяясь, что ей это неинтересно и что все сказанное ничего не значит.       – К тому же, сахарок, я сама буду за ними следить, – заверила ее фермерша и проследила, чтобы ее подруга ушла к себе домой.       Твайлайт не могла уснуть всю ночь, размышляя над тем, что принцесса приказала ей сделать, и переживая, что чужаки могут выбраться в Понивиль и начать действовать под покровом ночи. Полная луна хорошо освещала все окружающие ее предметы, под окном слышался стрекот. Сильный ветер пригибал могучие деревья и ворошил их желтеющий наряд, срывая возмущенный шелест. Оставшиеся птицы собирались улетать на юг, и полетная команда пегасов изредка пролетала около ее окна, ища отставших или потерявшихся пернатых существ и собирая их в большую стаю. Вскоре их остатки должны покинуть свои дома под предводительством специально обученных крылатых пони.       «Как принцесса Селестия может позволить им остаться тут? Они же будут здесь лишними. Они могут навредить пространственному континууму. Разве нельзя их изолировать на время, пока мы не найдем способ их вернуть? Неужели она не понимает, что они могут натворить в городе? И самое плохое, что за чужаков теперь отвечать мне, к тому же, необходимо искать способ расстаться с ними навсегда. Значит, мне придется отложить изучение магии дружбы и заняться открытой слежкой за ними. А если маг поймет, как использовать магию единорогов и учинит тотальный беспредел в Эквестрии, что тогда будет делать принцесса Селестия? Почему ей так важны те знания, которыми владеет Крэлкин?»       Твайлайт осмотрелась и прижала ушки. Маленькая комната с видом на большой библиотечный зал, заставленный полками книг, и подзорной трубой у окна казалась ей сейчас чужой, как те два пришельца. Рядом посапывал Спайк, развалившись в плетеной корзинке и укрывшись белым одеялом.       «А если один из них станет пегасом, – размышляла Твайлайт, – а другой… – земным пони или драконом? Или оба станут пегасами? Что тогда делать? Придется обратиться за помощью к Рэйнбоу Дэш, а это уже будет опасно. Если узнает о них Дэш, то может узнать и Пинки. А если узнает Пинки, то будет знать весь Понивиль. Соврать подругам я не смогу, поэтому придется рассказать всю правду. Но это уже будет не на моей совести… наверное», – задумалась она, пережевывая в голове все ужасы, которые могут произойти.       «Почему я согласилась на это? Почему не сказала “нет” принцессе Селестии? Они же не смогут даже стать моими друзьями. Да и не могу я к ним привязываться». Она немного помедлила, прервав размышления и уставившись в окно. На дворе заморосил дождик, падая на стекло мелкими каплями и стекая неуверенными струйками вниз, отражая состояние души единорожки: неуверенность в своих действиях. Сверкнула молния, и ударил первый раскат грома, стекла в комнате отдали мелким практически неслышным дребезгом, и единорожка накрыла голову подушкой и протяжно застонала. «За что мне все это? И как раз перед тем, когда мне необходимо помогать ЭплДжек на ферме. И как теперь относиться к чужакам?»       Она не доверяла ни одному слову мага, вернее, не хотела принимать их в сердце. «Они рассказали о другом мире, чтобы не вызывать подозрения у принцессы, но они не смогут одурачить меня». Она встала с кровати, накинула на себя желтый дождевик и направилась к выходу. «Я должна проверить, что они сейчас делают. Возможно, они что-то замышляют», – твердо решила Твайлайт и выбежала в ночь. Еще одна молния озарила тучи, освещая их холодным синим светом, гром вновь ударил в свои барабаны, и дождь пошел с новой силой, превращаясь в ливень и разливаясь грязными потоками по грунтовой дороге.       Орудуя копытами по мокрым улицам и грязным тропкам, ведущим ее к цели, она добралась до фермы «Сладкое яблоко», нашла амбар, в котором ожидали своей участи чужаки, и посмотрела в щель между дверями. Пол, бочки, сушащееся сено и остальные запасы были заставлены кадками, защищающими их от влаги, которая просачивалась сквозь дырявую крышу. Сами чужаки разместились между посудинами на сене и спали. Тела их мерно поднимались и опускались в такт дыханию. «Зачем они расставили кадки? Это не выглядит так, будто они хотят навредить запасам ЭплДжек».       Перебирая ногами, она медленно поплелась в сторону своей библиотеки, размышляя над поведением чужаков. Все, что они делали, не вызывало подозрения, но они были чужаками, которых никто никогда не видел. Один из них, ко всему прочему, был магом, несущим потенциальную угрозу стране. «Возможно, принцесса Селестия права и стоит разрешить им остаться здесь, хотя бы ненадолго. Возможно, я смогу даже наладить контакт с ними». Она остановилась посреди большой лужи и посмотрела в свое отражение. Картинка подергивалась от падающих капель идущего ливня, и большие размытые черные глаза смотрели из воды укоряющим взглядом. Лужа рябила так же, как рябила душа единорожки, не принимающая размеренное течение времени и обстоятельств. «Вот только стоит ли?» – спросила она себя, постояла немного и помчалась со всех копыт домой.              XII              На следующее утро к чужакам пришла Твайлайт и нехотя сообщила о решении принцессы Селестии. Она не принимала их, но готова была позволить им остаться, если так хотела принцесса Селестия. Люди и лиловая пони стояли друг напротив друга молча, не произнося ни слова, пребывая в гнетущей тишине, и только заунывное завывание ветра разряжало обстановку. Кадки уже были собраны, аккуратно сложены одна в одну и поставлены на прежнее место, лишь три наполненные мутной жидкостью емкости стояли у дальней стены помещения, дожидаясь своей участи, как маг и его друг ожидали решения два мучительных дня.       Крэлкин хитро улыбнулся, от чего у единорожки похолодело на сердце, а его друг лишь тяжело вздохнул. «Интересно, что задумала их принцесса? – размышлял Крэлкин, смотря на пони и потирая руки в предвкушении своего последнего магического ритуала. – Теперь необходимо будет лишь прижиться в данном обществе и не выделяться первое время».       – Но вы должны будете следовать всем правилам, о которых мы вам скажем, – сказала единорожка, устало смотря на мага и перебирая мысли по поводу его действий в теле пони.       – Да без проблем, – моментально согласился маг, не теряя нездорового азарта в глазах.       Твайлайт недоверчиво скосила взгляд, и маг лишь тяжело вздохнул, поняв, что он сделал не все, что нужно. Размышляя над будущим положением в обществе, он понял, что принцессу Селестию интересовал лишь его мозг с информацией, а единорожка расценивала его, как врага и не принимала в своем сердце.       – Мне самому не совсем нравится вся эта затея, – признался Крэлкин. – Но я не вижу иного способа выжить и пожить в свое удовольствие, не используя магию, не обращая внимания на других магов, не вступать в ненужные перипетии судьбы. Как обычный человек, не владеющий никакими задатками в магическом понимании этого слова. Ну, в данном случае, как пони.       Твайлайт фыркнула и сощурила глаза.       – Я же мог бы вырваться в любой момент, – сообщил он вновь, акцентируя внимание на следующей части предложения. – Но не сделал. Не хватит ли хотя бы этого, чтобы заслужить хоть малейшее уважение?       Фиолетовая пони задумалась, но лишь для вида. Она сама решила для себя, как относиться к нему, и никакие сладкие речи не смогут изменить ее отношения.       – Неужели я не смогу привыкнуть к вашему обществу и прикипеть к нему? Я, конечно, могу не понимать всех тонкостей, но я собираюсь понять, я хочу понять, как вы живете. Может, я не совсем вам доверяю, как вы не доверяете мне, но я не собираюсь причинять никому неприятностей.       Твайлайт не изменила выражения на мордочке, мысленно повторяя себе, что все это лишь слова. «Что ж, и это не произвело на единорожку никакого эффекта».       – Что я могу сделать, чтобы ты мне поверила, Твайлайт Спаркл? – спросил Крэлкин, повысив тон, чтобы он звучал более торжественно и официально.       – Откажитесь от идеи стать пони, – заявила та и ухмыльнулась.       – Хм… – потянул Крэлкин, понимая, что идет сейчас по лезвию ножа. – Я-то откажусь, но как на это посмотрит твоя принцесса?       – Если вы готовы, то я позову ее, и вы сами все объясните ей, – уверенно сказала единорожка, навострив уши и заглядывая в самую душу мага проникновенным взглядом.       – Дерзко, – ухмыльнулся тот, понимая, что тут он натолкнулся на глухую стену, непонимание из которой может высечь только уважаемый в ее глазах пони. Например, принцесса Селестия. – Но мне нравится. Зови, поговорим с твоим ментором.       – Что? – опешила единорожка, явно ожидая жаркой дискуссии.       – А ты думала, что я буду препираться с тобой по этому поводу, увиливая от основной темы? Нет, я не буду. Лучше мы сейчас с тобой разберемся в том, что тебя гложет, но в будущем у нас не возникнет подобной ситуации, – объяснил маг встревоженной Твайлайт. – Так что – зови принцессу, сейчас будем общаться.       – Принцесса Селестия уехала еще вчера и просила меня проследить за всем, – упавшим голосом сообщила пони, еще не до конца веря, что маг согласился на аудиенцию.       «Как я и думал, приготовления к зиме занимают у принцессы предостаточно времени, чтобы я мог действовать. Значит, Твайлайт блефовала».       – А что ты хочешь сейчас от нас? – спросил Крэлкин. – Мы можем подождать, пока она приедет.       – Я не уверена, что она приедет до зимы, – сказала Твайлайт и отвела взгляд.       – Значит, ты хочешь прервать нашу трансформацию? – в лоб спросил маг.       – Ну… – потянула в нерешительности пони, шаркая по полу передним правым копытом и поднимая небольшие клубы пыли.       «Она хочет пойти против принцессы Селестии, но не может. Как же придать ей уверенности в себе?» – размышлял Крэлкин. А вторая его половина убеждала решительно надавить на единорожку, заставить ее принести то, что она должна принести и совершить ритуал как можно скорее.       – Давай так, если ты не захочешь, то мы не будем этого делать, – предложил он. – Более того, мы даже можем уйти, а ты скажешь принцессе, что мы сбежали. Я же как-никак маг. Тогда у тебя не будет проблем.       – Будут, – мрачно отозвалась та. – Она меня попросила за вами следить, пока вы будете в облике пони.       – Но мы же еще не в облике пони, – заметил тот и улыбнулся фальшивой улыбкой. Все его естество сопротивлялось его словам, но не могло соперничать с холодным расчетом.       – Но что с вами тогда случится? Куда вы уйдете? – забеспокоилась за них Твайлайт.       – А кто его знает, куда? – пространно ответил маг и махнул рукой в сторону, как ему казалось, леса. – Может, попробую применить магию по преобразованию материи, но не уверен, что у меня правильно получится это сделать из-за нехватки ингредиентов.       – Нет, – просто сказала она, не желая слышать, о трансформации чужака.       – Мы тебе не нравимся, но… – помедлил Крэлкин и решил сказать правду. – Как по мне, ты милая, но это не относится к делу. – Данной фразой Крэлкин хотел задобрить Твайлайт, но вызвал лишь осторожный взгляд недоуменных глаз. – Ты просто боишься необдуманных поступков и неправильных решений. Давай, я тебе помогу выбрать правильный путь.       Кобылка помрачнела, неодобрительно фыркнула и уткнулась носом в землю. Она колебалась, не зная, как реагировать на слова Крэлкина. Маг неуверенно подошел к ней, присел напротив на расстоянии вытянутой руки и попытался посмотреть в глаза, устанавливая невербальный контакт. Пони вздрогнула, но не отошла.       – Итак, ты не хочешь, чтобы мы трансформировались. Почему?       – Потому что я не знаю, что вы можете натворить. Я боюсь, что вы станете пегасами и улетите, а я не хочу причинять вам боль. А если вы обидите кого-то, то что я должна делать? Я не могу ослушаться принцессу Селестию, но я не хочу верить, что она хочет оставить вас здесь. Пусть и на время. Я не могу сделать ничего плохого ни вам, ни кому-либо еще, но я буду защищать своих подруг, чего бы мне это ни стоило. Даже вашей жизни, – выпалила единорожка на одном дыхании.       – Ну, вот, – сказал маг, вздохнув, но поняв все, что тревожило Твайлайт Спаркл. – Теперь мне понятно то, что тебя разрывает изнутри. Ты можешь поговорить с принцессой Селестией по этому поводу сама.       – Исключено, – проронила Твайлайт с жалостью.       – Ну, а если мы пообещаем тебе, что никого трогать не будем, а будем лишь смиренно выполнять твои указания? Тебе будет этого достаточно?       – Я вам не доверяю, – выстроила единорожка новую стену непонимания по направлению к чужакам.       Маг засмеялся и повалился назад, закрыв глаза. Вся эта напряженность в голосе и виде единорожки его развеселила, и он не смог остановить смех.       – Знаешь, я тоже мало кому доверяю, – сообщил он, мгновенно подавив хохот. – Мало того, практически не существует вещей, которые вообще могут вызвать мое доверие. Но, порой мне приходится идти на вынужденные меры и принимать предложения от разных неизвестных мне личностей. Некоторые откровенно меня предавали, некоторые – помогали. Но вначале я никого не мог ни в чем уличить. Все было просто превосходно, планы были безупречны. Все начиналось с того момента, когда было неловко задавать вопросы о целесообразности выбранного пути и стратегии. Те, кто хотел предать – искали пути отступления, выдумывая все, что только можно. Те, кто помогал – знали свое дело и доводили его до конца, не теряя веру ни в себя, ни в других.       – Время покажет? – спросила единорожка, понимая посыл мага.       – Да, только время покажет, – согласился маг и одобрительно кивнул.       – А если кто-то из вас станет пегасом? – переспросила Твайлайт, перестраховываясь на счет своих опасений.       – Мы непременно улетим, – заверил он. – Вопрос лишь в том: куда? Твайлайт, мы в чужом мире и лишь ты с принцессой Селестией связываете нас с ним. Вы – как мост между двумя измерениями, без вас мы просто пропадем. Так что, есть ли смысл нам улетать?       – Откуда я вообще знаю, что вы из другого мира? – с презрением спросила Твайлайт. «Значит, она нам еще не верит. Но что будет служить настоящим доказательством нашей внемировой сущности бытия?»       – А вот это резонное замечание, – согласился Крэлкин. – Даже не знаю, что сказать-то, чтобы ты поверила.       Собеседники замолчали, находя подходящие слова, но смысл ускользал от них. Единорожка пыталась принять Крэлкина, как частичку Эквестрии. Крэлкин же искал способы получить доверие Твайлайт.       – Ну, давай идти от противного. Вы же знаете, что за границей, так почему…       – Не получится, мы мало что знаем о существах, находящихся за границей Эквестрии. Разве что некоторые виды.       – Как? – изумился маг, уставившись в фиалковые глаза пони, чтобы увидеть, что она говорит неправду. «Не может быть, чтобы они не знали, что у них творится за границей. Это же неправильно». – И как вы живете? Как воюете?       – Воюем? – не поняла единорожка.       – Захватываете территорию, земли, ценные ресурсы, – провел аналогию маг, но смысл слов не доходил до единорожки, о чем свидетельствовала пустота в ее глазах. «Как две бездонные бочки», – подумал он и попробовал снова. – Военные конфликты, скрытые армейские операции…       – Не продолжай, я тебя не понимаю, – наконец, прервала его пони.       – Я тоже много чего не понимаю, – возмутился человек невежеству Твайлайт, – но это не повод не знать этого.       – И что ты предлагаешь мне делать? – поинтересовалась та.       – Да я ничего не предлагаю, – сразу откликнулся маг. – Я лишь высказываю свою точку зрения.       – А если ты ошибаешься?       – Все мы ошибаемся, рано или поздно, суть в том, что мы делаем или не делаем с нашими ошибками.       – Делаем или не делаем, – тупо повторила Твайлайт, переваривая услышанное. – И что бы это могло значить?       – Лишь то, что я сказал, – уточнил маг, успокаивая себя, что Селестия или те, кто стоит над ней по иерархии правления, – тираны и не рассказывают своим гражданам ровным счетом ничего, что бы могло нарушить веру в них.       – Крэлкин, ты чего с ней возишься? – послышался недовольный голос Альтуса. – Я есть хочу, не мог бы ты…       Крэлкин откинулся на спину, выгнулся дугой и посмотрел на друга вниз головой.       – Не мог бы, – грубо оборвал его тот. – Мне надо восстановиться после предыдущего преобразования.       – И сколько мне еще ждать?       – До вечера, возможно, до следующего утра.       Альтус застонал и отхлебнул воды из миски, недовольно поморщившись.       – Даже вода тут соленая, – заскулил он, но допил все до последней капли.       – Тебе и правда трудно проводить такие преобразования? – спросила обеспокоенно пони. Твердость во взгляде и понимание происходящего вернулись к ней. «Значит, она специалист в магических науках», – думал Крэлкин, взвешивая многие показатели резкой смены взгляда и поведения.       – Ну, не знаю, смотря, что называть тяжелым, – откликнулся бодрым голосом Крэлкин, умащиваясь удобнее. – После таких ритуалов у меня на некоторое время блокируется умение использовать свои способности по преобразованию материи. Другую магию – могу, а вот эта почему-то блокирует сама себя. Даже не знаю, почему так происходит, и неизвестно, какое время может понадобиться для восстановления.       – Это плохо, вы так долго не протяните, – сказала тревожно кобылка.       – Мы не спешим умирать. Я даю тебе время подумать, – сказал Крэлкин и улыбнулся.       – Подумать? – недоумевала ученица принцессы Селестии. – Даже если от этого будет зависеть твоя жизнь?       – Даже если от этого будет зависеть моя жизнь, – подтвердил маг.       Улыбка не сползала с лица человека, пока пони смотрела на него. Постепенно она тоже прониклась его приподнятым настроением и улыбнулась в ответ.       – Ты будешь с нами сидеть, пока не решишь? Ну, следить за нами, чтобы мы ничего не предприняли?       – Да, наверное, – сказала бесцветно единорожка, очнувшись от волны тепла, пришедшей от чужака, и вернулась в состояние озабоченности и настороженности одновременно. – Но почему вам важно именно мое мнение, а не мнение принцессы Селестии?       – Потому что мы будем жить с тобой, а не с принцессой, если я все правильно понял, – ответил Крэлкин.       – Да, наверное, – согласилась Твайлайт и опустила голову, не желая пускать их в свою жизнь. И пусть мир принимает их, но она будет стоять особняком своих убеждений в бурлящем океане чуждых мнений.       Внезапно Крэлкин захотел потрепать ее за ушком, как собачку, которой у него никогда не было. Это чувство пришло из ниоткуда и поселилось в его голове навязчивой идеей. Он неловко потянул к ней руку, замерев сердцем. Ладонь натолкнулась на жесткую гриву, пальцы проникли в волосы, нашли основание ушка. Но как только он сжал пальцы, проведя ими по коже, рог вспыхнул фиолетовой волной света, и Крэлкина отбросило в другой конец амбара. Единорожка стояла в полной боевой готовности, зарывшись в пол копытами, презрительно смотря в сторону мага и готовясь принять контрудар, но его не последовало.       – Извини, – сказал маг, кряхтя и поднимаясь из-под перевернувшихся на него бочек, – я просто хотел… почесать тебя за ушком.       – Не прикасайся ко мне, – угрожающе предупредила она.       – Дважды просить не надо, – сказал маг, отряхиваясь и стараясь вернуть прежнюю атмосферу общения.       В амбаре разлился грубым басом смех Альтуса, нарушая серьезность ситуации. Альтус заливался не меньше пяти минут, пока недоуменные взгляды человека и пони смотрели на хохочущего спортсмена. Крэлкин понимал, почему друг так себя ведет, он бы и сам не прочь был посмеяться над комичностью своего поведения, но перед Твайлайт он не хотел этого делать. Она не была близка его сердцу, а настоящие эмоции он показывал только близким.       – А ты и вправду подумала, что он к тебе, ну, это… пристает? – спросил Альтус у пони. Его все еще пробирали приступы смеха, и тело непроизвольно вздрагивало.       – А на что это было похоже? – в лоб спросила единорожка грубым голосом.       Человек вновь разразился продолжительным приступом смеха. Крэлкин боялся, что единорожка и того ударит магией, но вмешиваться не был намерен.       – Извини, Твайлайт, – сказал Крэлкин, – я не знал, что у вас тут так… – он замялся и медлил с продолжением, не мог подобрать подходящего слова.       – Ухаживают? – закончила за него пони гробовым голосом.       – Да, именно, – улыбнулся человек. – Я просто тебя принял за собачонку. За симпатичную собачонку и просто хотел тебя потрепать за ушком, – сказал маг и тут же добавил, увидев настороженный взгляд фиалковых глаз: – Без всякой задней мысли.       – Собачонка, – фыркнула та недовольно.       – Прости, – закончил маг, не желая продолжать.       Пони смотрела на него еще несколько минут настороженным взглядом, но потом глаза размягчились, и она улыбнулась. «И кто бы мог подумать, что все так может обернуться? – думал маг. – Я не знал, что у них так ухаживают друг за другом… Интересно, а как они чешут ухо, если у них рук нет? Носом трут что ли?»       – Я не хочу об этом даже вспоминать, – заявила Твайлайт.       – Хорошо, ничего и не было, – согласился Крэлкин. – Альтус, ни слова об этом инциденте. Вообще никому.       – А что мне за это будет? – поинтересовался тот с ухмылкой.       – Я не превращу тебя в мышь или крысу, когда буду трансформировать нас, если Твайлайт разрешит, – пообещал маг.       Лицо друга моментально исказилось в страхе и отвращении и напряглось, застыв, как обожженная в печи глина.       – Ты не посмеешь, – процедил он сквозь зубы.       – Я просто хочу, чтобы ты держал свой язык за зубами, – сказал маг без злобы.       – Ладно, черт с тобой, – грубо бросил спортсмен и отмахнулся, как от мухи, развернувшись и вновь устремив внутренний взор внутрь себя.       Крэлкин и Твайлайт улыбнулись друг другу.       Повисло томительное молчание, тянущееся карамельной рекой. Крэлкин размышлял, как быстрее получить одобрительный ответ от единорожки, а она думала, как заставить себя принять их в свое сердце, понимая их положение. «Они оба не понимают даже, где находятся, – думала про себя пони. – Неужели они, и правда, из другого мира. А если они шпионы? Хотя… кто бросается в глаза при тайных операциях? Я читала о том, как необходимо шпионить, и это не похоже на шпионаж. И они не ведут себя агрессивно, не пытаются удрать или скрыться. Но они хотят трансформироваться в пони. К тому же маг назвал меня собачонкой. Какой же он дурак».       – А во что у вас тут играют? – поинтересовался Крэлкин. «Игра должна немного сплотить нас и развеять каменные стены неприязни».       – В игры только дети играют. А взрослые пони больше соревнования устраивают, а их необходимо проводить на свежем воздухе где-нибудь, на специально оборудованной площадке.       – На свежем воздухе? – призадумался маг. – Ну, это исключено. Разве что ночью. Слушай, у меня есть идея, – лицо Крэлкина озарилось широкой улыбкой, и единорожка заинтересованно уставилась на него без боязни или неприязни. – Ты умеешь прыгать в пространстве?       Рог единорожки засветился, и она исчезла через несколько секунд в белой вспышке света. «Не так, как я прыгаю. У меня никакой вспышки нет, и я моментально перемещаюсь, в отличие от Твайлайт».       – Вот так? – спросила она из-за спины.       – Именно, – улыбнулся маг, поворачиваясь к ней.       – И во что ты предлагаешь поиграть?       – В догонялки, но с пространственными скачками, – заявил Крэлкин.       Твайлайт неодобрительно посмотрела на него, ее вид говорил, что она не хочет верить в это.       – Чего? – напряженный взгляд собеседницы вывел человека из равновесия. – Давай, это будет весело. Разомнемся, побегаем, давно я не бегал, – вспомнил он детские годы, продолжительно и тяжело вздохнув.       – И где будем играть? – подозрительно спросила пони. – В амбаре?       – А почему бы и нет? Места тут предостаточно, а пространственные переходы нам дадут дополнительные арену для игры и интерес.       Единорожка задумалась, обдумывая целесообразность предложения. «Давай поиграем», – просил про себя Крэлкин. «Давай поиграем. В игре познаются враги и друзья».       – Ну, давай попробуем, – неуверенно согласилась Твайлайт.       Крэлкин моментально нарисовал руну телепортации, появился за единорожкой, легонько дернул ту за хвост и отскочил. Пони подпрыгнула от неожиданности и такой дерзости и мгновенно развернулась, источая уверенность.       – Теперь ты водишь, – сказал человек, отбегая.       Рог Твайлайт зажегся, и она исчезла во вспышке света. Началась игра, в которой Крэлкин проигрывал по всем показателям. Его магия была медленной, ее можно было сбить, стерев часть руны, руну нельзя было использовать несколько раз, он прыгал только в видимое место. Твайлайт же прыгала туда, куда хотела, невзирая на то, что видела, и где находился Крэлкин. К тому же, кобылка могла перескакивать на бегу, и маг в итоге оставался перед пустой стеной амбара. Они играли достаточно долго, придумывая стратегии, избегая опасных ситуаций и поднимая кучу пыли и шума. Крэлкин даже заготавливал руны в самых опасных местах, пока единорожка его искала. Поначалу Альтус пытался играть с двумя магами, но потом бросил эту затею и убрался восвояси, когда после третьего раза так и не смог никого догнать. В конце концов, Твайлайт и Крэлкин запыхавшиеся, но довольные, повалились рядом, весело смеясь. Игра явно понравилась единорожке, и она была даже не прочь повторить как-нибудь еще, если выдастся возможность.       В амбар вошла ЭплДжек с деревянным ведром чистой воды, скованным двумя железными обручами сверху и снизу, и недоуменно уставилась на свою подругу и пришельца. Они лежали на животах друг напротив друга и рассказывали всякие малозначащие истории из магической жизни. Казалось, что Твайлайт начала нормально относиться к чужаку по имени Крэлкин, была не против его компании, но принимать его, как часть мира, пони была морально не готова.       – Это что у вас тут творится? – недовольно спросила фермерша.       Твайлайт объяснила ей, что они просто играли с магом в догонялки, используя магию.       – И тебе понравилось? – поинтересовалась оранжевая кобылка, сбрасывая недовольство, как олени сбрасывают рога.       – Это было необычно, – сказала она, заливаясь краской. – Я никогда не играла, используя магию.       – Что решила принцесса Селестия на их счет?       Твайлайт задумалась, посмотрев на улыбающегося мага. «Что ж, Твайлайт Спаркл, – подумал Крэлкин. – Теперь твой ход в этом противостоянии мнений».       – Она разрешила им остаться у нас, пока мы не найдем способ вернуть их назад.       «Значит, ты решила позволить нам остаться? Это хорошо».       ЭплДжек погрузилась в себя, размышляя над сказанным. Она, наверное, тоже не была готова к такому решению принцессы, но перечить не стала.       – Не думаю, что это хорошая идея, но раз так решила принцесса, – потянула она, оставила ведро с водой и вышла, пребывая в каком-то трансе.       Они проводили ее страдальческим взглядом и продолжили свою беседу лишь после того, как дверь с протяжным душераздирающим скрипом закрылась за хозяйкой фермы. Краем глаза Крэлкин увидел небольшую часть фермы: зеленые большие квадраты полей, сплошь утыканные разнообразными растениями.       – Крэлкин, – сказала единорожка, проводив взгляд чужака, – я могу тебе частично довериться, но я не доверяю твоему другу.       «Игры никогда не подводят. Игры – это основа взаимопонимания всей человеческой культуры. Мир пони – не исключение».       – Альтусу? – спросил Крэлкин, засмеявшись. – Он не опасен, даже для меня. А уж вам с вашей магией его бояться вовсе не следует.       – Но если он станет единорогом? – неуверенно предположила она с нотками настороженности в голосе. – Ты сможешь трансформировать его в того, кого пожелаешь? Например, в земного пони?       – Земного пони? – призадумался маг. – Чтобы точно сказать, мне необходима кровь.       – Мне привести пятерых пони к тебе или…       – Мне достаточно крови, ты можешь ее собрать даже в один пузырек, чтобы было проще.       – Значит, тебе необходимо подождать, – сказала Твайлайт, пытаясь показать, что он и его судьба ей безразличны, но что-то в игре проскочило между ними, – искра, импульс, связав их слабым узлом дружбы, – возможно, до завтрашнего утра.       – Мы никуда не спешим, – заверил ее маг.       Они обменялись улыбками, и Твайлайт выбежала из амбара, размышляя над планом своих действий. Крэлкин подошел к ведру воды, вылил часть содержимого в свою миску и отпил, скривившись от соленого привкуса.       – Все-таки ты смог ее уговорить, – послышался голос Альтуса.       – Не совсем так, – парировал Крэлкин. – Я помог ей найти собственное мнение по поводу нашего присутствия в ее мире.       «Правда, это мнение полностью отражает мое собственное, но это уже мелочи. Победителей не судят».       – Опять своими двусмысленными фразами говоришь? – недовольно отозвался спортсмен.       – Да хоть как бы я не сказал, суть останется той же, – раздраженно заметил тот.       – Теперь что ты будешь делать?       – Теперь? – удивленно спросил маг. – А что теперь? Теперь – трансформация. И новая жизнь.       – Но нас вернут домой, – сказал жестко Альтус, провоцируя друга на ответную реакцию.       – Пусть попробуют вернуть, – улыбнулся тот, скрывая страх от осознания возможного возвращения далеко внутрь себя. – Альтус, оглянись вокруг. Пони не могут обладать такими знаниями, как разрыв материи, потому что, скорее всего, не знают даже значения слова “атом”.       – Я тоже не совсем его понимаю, – буркнул спортсмен.       – Но ты и не знаком с магией и наукой, а Твайлайт и принцесса Селестия – да. И должны бы знать такие простейшие составляющие материи.       Крэлкин повалился на песок и начал тяжело дышать, будто новая волна усталости навалилась на него. «Все-таки, такое частое сворачивание пространства сыграло не в мою пользу. Но я получил то, что хотел. Если тут все жители такие, то мне будет не так уж и тяжело устроить себе жизнь, не особенно сильно заморачиваясь».       – Крэлкин, они все-таки могут и попытаться тебя отсюда прогнать, – не унимался друг.       – С помощью каких знаний? – с легкостью парировал маг.       – С помощью магии.       Рунный маг задумался, перебирая в голове все варианты возможных событий. «Да, магией они могут пользоваться, – согласился он. – Но смогут ли они разорвать пространство настолько, далеко, как я? И не опасно ли это будет? Конечно, этот мир управляется магией настолько же, насколько наш управляется технологиями и наукой, но это ли не причина, чтобы не доверять их осведомленности в данной области?. – Он мотнул головой, вытряхивая ненужные мысли и оставаясь при своем. – К тому же, для использования магии, стоящей на постулате энергии, необходимо такое ее грандиозное количество, чтобы так сильно повлиять на физический мир, что хватит смести всю жизнь с планеты».       – Не думаю, что они обладают достаточными знаниями, – твердо сказал Крэлкин, укореняясь в своей мысли. – А если и обладают, то не уверен, что у них будет достаточно сил, чтобы разорвать пространство.       – И все же?       – Если так, то я не буду им мешать, – сказал маг, подозревая об истинном обличии магии единорогов, не способной к таким действиям. – По крайней мере, один раз я им разрешу попробовать это сделать. Все-таки это их мир, а не наш.       – И вернешься туда, откуда пришел?       – Посмотрим, – сказал Крэлкин безрадостно, слушая протяжные завывания ветра.              XIII              Твайлайт выбежала из жилого здания фермы ЭплДжек с кровью фермерши, не замечая огненных красок пейзажа, луж, разлетающихся из-под копыт грязными брызгами, и синюю пегасочку с радужной гривой, убирающую облака с неба. ЭплДжек поначалу не хотела давать ей то, что просила ее подруга, не желая участвовать во всей этой затее, но вскоре сдалась под напором умоляющих фиалковых глаз. Теперь она бежала к Рарити, чтобы попросить ее об аналогичной услуге.       Белая любительница моды не восприняла эту идею с энтузиазмом, как и ЭплДжек, но просьбу выполнила, уколов себя около копыта иголкой. Лиловой пони она тоже помогла справиться с этим заданием, и три капли алой жидкости разных существ смешались в маленьком стеклянном пузырьке, который единорожка нашла у себя в библиотеке, вычистила, помыла и высушила. Твайлайт, стоя в бутике и рассматривая содержимое пузырька на свету, начала размышлять, где взять еще кровь двух существ. Необходим был, как минимум, еще один единорог. «Свити Бэл!» – молнией промелькнула мысль у нее в голове.       – Рарити, а где твоя сестра? – спросила единорожка с некоторой нервозностью в голосе.       – Должна сейчас прийти на обед.       – Мне нужна и ее кровь. Ты можешь мне помочь? – с надеждой в голосе спросила лиловая пони и умоляюще посмотрела в большие синие глаза подруги.       – Твайлайт, зачем тебе все это? – спросила с подозрением Рарити.       – Это приказ принцессы Селестии, – быстро ответила та, не терпя промедления. – Мне необходима кровь хотя бы трех единорогов.       Рарити немного поколебалась, но вскоре выхватила у подруги пузырек и попросила подождать на улице. Минуты тянулись мучительно долго, пока сестра Рарити не подошла к бутику в гордом одиночестве. Свити Бэл поприветствовала Твайлайт, подозрительно на нее посмотрев, явно не понимая, что она делает около бутика сестры, и как только за ней закрылась дверь, лиловая единорожка услышала, приглушенный разговор сестер:       – Свити Бэл, дорогая, у меня к тебе есть разговор, – сказала Рарити, обеспокоенно.       – Я не трогала твои вещи, это Опал, – тут же начала оправдываться младшая сестра.       – Ох, дорогуша, я не про это.       – Ааа? – неуверенно потянула та.       – Твайлайт, для скучного эксперимента нужна твоя кровь, – сказала приторно Рарити.       – Кровь? – изумилась маленькая пони.       – Она проводит какой-то опыт, и ей нужна кровь сестер, – терпеливо объясняла ей модельер. – Возможно, это поможет понять, как лечить некоторые болезни.       – Это хороший опыт?       – Ну, конечно, – уверяла свою младшую сестру единорожка. – Ты же знаешь нашу Твайлайт, она вечно что-то возьмет себе в голову и начнет расследовать.       – А ты уже дала кровь? – спросила Свити Бэл.       – Да, конечно. Смотри. Нет, вот тут, у копыта.       – Ну, тогда хорошо, – неуверенно сказала та.       Послышался невольный детский вскрик, и пузырек с кровью медленно выплыл из двери перед выходящей хозяйкой бутика.       – Думаю, ты слышала наш разговор, – шепнула ей Рарити и попрощалась.       «Теперь мне нужна еще одна капля крови, – судорожно размышляла единорожка, бессмысленно перебирая копытами. – Кто бы мог подойти? ЭплБлум? Нет, это уже слишком опасно. Если не Рэйнбоу Дэш, не Флаттершай, то… брат ЭплДжек? Он не должен никому рассказать об этом».       Она бросилась к ферме «Сладкое яблоко». Большой Макинтош работал в поле, проверяя урожай на наличие вредителей. Ему не потребовалось долго объяснять, зачем ей его кровь. Он просто дал ей то, что она хотела, и продолжил работу, сохраняя невозмутимость на своей морде. Твайлайт ликовала. Она собрала все, что было необходимо магу.       – Превосходно, – сказал Крэлкин, рассматривая содержимое пузырька и взбалтывая его содержимое. – Но это не все. Мне нужны драгоценные камни. Зеленые, желтые, красные, бирюзовые. В общем, любые.       – И сколько?       – Пять будет достаточно.       Твайлайт склонила голову и отправилась опять в бутик к Рарити, размышляя, как ее попросить об еще одной услуге. Белая единорожка приняла подругу и выслушала. Они пообщались, разговор пошел не в то русло, которое задумывала пони-библиотекарь, и в конце концов Твайлайт рассказала о чужаках, которые пришли из другого мира, и решении принцессы Селестии на их счет. Рарити не поверила в это и попросила показать их. Лиловой пони очень не понравился такой поворот событий, но она не знала другого пони, который бы мог дать ей первоклассные драгоценные камни. Лиловая единорожка сдалась и провела подругу к пришельцам, чтобы та посмотрела на них.              XIV              К концу дня, когда заходящий апельсин солнца клонился к горизонту, у Крэлкина в руках находилось все, что ему было необходимо для проведения ритуала, и он начал без промедления чертить рунические круги на полу под пристальным вниманием лиловой единорожки. Спертый влажный воздух усыплял, но маг не поддавался. Его руки дрожали, делали ошибки, но он исправлялся, затирая ненужные знаки и рисуя правильные. Вместо песка Крэлкин предпочел бы использовать деревянную основу, но дерево не прощало ошибок неосторожных магов, коим он себя сейчас считал. Внезапно дверь в амбар открылась, и голос кобылки, подернутый нотками страха, окликнул Твайлайт. Крэлкин недовольно уставился на лиловую пони, но та лишь смогла судорожно улыбнуться. Мордочку ее сковало умоляющее выражение.       – И кто это? – спросил Крэлкин, оторвавшись от занятия.       Из-за бочек показалась белая единорожка с завитой фиолетовой гривой и таким же хвостом. Проникновенные синие глаза уставились на Крэлкина.       – Приплыли, – всплеснул руками Альтус и был награжден вниманием небесных глаз.       Маг многозначительно уставился на пузырек и перевел вопросительный взгляд на Твайлайт. Она кивнула, поняв немой вопрос. «Значит, кровь этой кобылки тоже здесь, но зачем она тут?»       – Знает? – шепнул Крэлкин единорожке.       Твайлайт вновь кивнула и судорожно сглотнула.       – И сколько еще знает? – не скрывая укоризненной интонации, вопросил он, уже не скрываясь.       – ЭплДжек и Флаттершай ты видел, – ответила та, и виноватые глаза уставились на него.       – Понятно. Хорошо, что больше никто, – вздохнул он, выбрасывая из головы образ голубой пегаски, которую он видел еще вчера. «Она не может знать, кто я на самом деле и откуда появился», – и принялся чертить руны дальше.       – Твайлайт, они уже готовятся? – спросила белая подруга с нотками страха.       – Да, Рарити.       «Рарити, – фыркнул про себя маг. – А нельзя было обойтись без распространения информации? – Его живот протяжно заурчал.       – Крэлкин, а ты восстановился для того, чтобы еще раз преобразовывать материю? – спросил Альтус.       – Нет еще, – отмахнулся маг от него.       – Тогда зачем рисуешь все это? – не понял спортсмен.       – Для того, чтобы как только у меня появятся силы, я сразу смог провести ритуал, – объяснил Крэлкин. – К тому же, кровь необходимо подготовить заранее.       Повисло молчание, которое прервала подруга Твайлайт своим приятным голосом. Крэлкин даже отвлекся на несколько секунд, чтобы посмотреть на нее еще раз.       – А можно мне посмотреть?       – Рарити, зачем тебе это? – не поняла лиловая пони.       – Я хочу посмотреть на это, дорогуша, – сказала она доброжелательно, зажигаясь непомерным интересом. – Не каждый день увидишь чужаков, прибывших из неведомого мира.       Она с любопытством рассматривала Крэлкина, ползающего на коленках, как пони, и чертящего непонятные ей знаки.       – А они не опасны? – спросила Рарити, будто вспомнив об этом в самый последний момент, и покосилась на Альтуса.       – Он опасный, – сказала Твайлайт и указала на Крэлкина. Маг вновь прервался и посмотрел на кобылок, одна из которых указывала копытом в его сторону. Белая пони смутилась и поникла под его взглядом.       – Не переживай, – вновь послышался голос лиловой пони. – Он не вызывает доверия, но не агрессивный.       – Ты уверена? – с испугом спросила Рарити.       – Конечно, уверена, – бодро отозвалась Твайлайт, улыбнувшись.       Рарити громко сглотнула и нервно ударила копытом по земле, взволнованно улыбнулась и попятилась, стараясь не привлекать взглядов.       – Готово, – сказал Крэлкин, дорисовав последнюю руну одного из трех кругов. Он провел над ним рукой, и руны вспыхнули блеклым красноватым оттенком. – Даже без ошибок. Еще нарисовать два рунических круга и ждать, пока восстановятся силы.       Солнце практически село, погружая амбар в темноту. Маг недовольно осмотрел крышу, залитую тусклым светом, понимая, что дальше без достаточного количества света он работать не сможет, только наделает массу ненужных ошибок, которые потом необходимо будет кропотливо исправлять. Как только он похоронил надежду закончить за этот день все рунические круги, за ним замерцало мягкое фиолетовое сияние. Он обернулся и увидел, как улыбающаяся Твайлайт подходит к нему: ее рог являлся источником света. Она предложила ему продолжить, и Крэлкин, воспрянув духом, аккуратно перешел на другое место и принялся за новый круг.       Он закончил, когда было далеко за полночь, а агатовая темнота заливала все углы складского помещения фермы. Альтус храпел в дальнем углу, прерывая приглушенный стрекот насекомых, не мешая никому, а Рарити ушла восвояси, ссылаясь на усталость и позднее время. Крэлкин с Твайлайт зевали, но прекращать не хотели. Единорожка не хотела прерывать мага, а тот не хотел бросать дело на середине пути. Как только он проверил последнюю руну на наличие ошибок, вздохнул и уселся возле сбитого сена, облокотившись на него спиной, ощущая неприятное покалывание, но двигаться не было уже сил, и посмотрел на пони. Она укладывалась поодаль от человека. Достав пузырек с кровью и камни, он нанес на каждый камень по капле красной, липкой жидкости и оставил сохнуть до утра, положив их на ближайшую бочку, до которой смог дотянуться.       – Спасибо тебе, Твайлайт Спаркл, – сказал Крэлкин, широко зевнув. – За то, что помогла мне дорисовать руны и за то, что разрешила вообще остаться в вашем мире. Я бы хотел с тобой познакомиться поближе и подружиться, когда я стану пони. Как ты смотришь на дружбу со мною?       Крэлкин даже сам удивился тому, что сказал. «Почему я хочу с ней дружить? – недоумевал он. – Да, она хорошая подруга, которая не будет бросать друзей в беде, но что со мной такое? Она из другого мира. Из совершенно иного мира, который мне неведом, и я хочу принять его через нее?» Мысли мага начинали путаться, и сознание погружалось в волнующие пучины неведомых сновидений.       – Ну, я уже все равно от тебя не отстану, так почему бы и нет? – с сарказмом ответила она, улыбаясь во всю ширь зубов.       Твайлайт тоже казалась изможденной ночной работой. Вялые движения, полузакрытые глаза, опущенные ушки и улыбка, натянутая специально для вида, говорили сами за себя. Пони тоже хотела спать.       – Значит, это “да”? – поинтересовался улыбающийся маг.       – Да, – чуть слышно ответила она. – Я хотела бы узнать о том мире, из которого вы пришли…       Но Крэлкин перебил ее:       – Всему свое время, Твайлайт. Но я постараюсь с тобой поговорить быстрее, чем с принцессой Селестией. А теперь спи, завтра будет тяжелый день.       Единорожка ничего не ответила, лишь уложила голову на копыта, прикрыла глаза и замерла. Мерно вздымающиеся бока говорили, что она заснула. «Как же она стояла на копытах, если настолько сильно хотела спать? – подумал Крэлкин, смотря на Твайлайт. – Чем-то она мне понравилась, не физически, но духовно. Как бы она не хотела казаться взрослой, она оставалась маленьким жеребенком. Сильным, но маленьким».              XV              Твайлайт разбудила Крэлкина, ткнув его копытом в бок. Маг промычал что-то невразумительное, недовольно отмахнулся, словно отгоняя муху, перевернулся и замер на пару минут. Твайлайт не решалась больше его тревожить, но тот внезапно подскочил, когда осознание реальности медленно вплыло в его мозг. Амбар был залит ярким, практически слепящим светом, за стеной слышались голоса жеребят. Один из них жаловался, другие его поддерживали. Что-то тяжелое ударилось в стену снаружи, и пыль посыпалась водопадом с одной из полок вместе с каким-то мусором. «Камень?» – подумал спросонья маг.       – Не произноси ни звука, – шепнула Твайлайт ему в ухо.       Крэлкин непонимающе посмотрел на нее, но, сообразив, утвердительно кивнул и поднялся, разминая суставы. Силы для трансформации материи вернулись к нему, и он одобрительно хмыкнул. Альтус уже бодрствовал, изучая ведро на наличие воды. «Сегодня мы трансформируемся в пони. Я могу это сделать уже сейчас, необходим лишь небольшой промежуток времени для ритуала. Должен быть большой всплеск энергии, который могут заметить многие, но оно того стоит».       Через какое-то время жеребята ушли и оставили чужаков со своими мыслями. «Сейчас? – подумал Крэлкин и вопросительно осмотрелся, ища поддержки в больших аметистовых глазах пони. – Сейчас нельзя, но уже так хочется». Желудки людей одновременно заурчали. Маг прижал руку к болящему животу и тяжело вздохнул. «Как бы мне неприятно было торопить события, но мне просто необходимо совершить ритуал как можно скорее».       – Твайлайт, когда? – шепнул он, боясь, что их кто-то услышит.       – До вечера хотя бы подождите, – шепнула та в ответ, вторя магу.       – Нежелательно, – осунувшимся голосом осведомил ее человек.       Единорожка долго колебалась и выжидала момент, когда на улице останется играть лишь ветер с уходящими одеждами садовых деревьев. Потом подбежала к большим деревянным дверям, тихо отворила их, вызвав лиловое свечение вокруг одной из створок, и осмотрелась, высунув голову наружу. Так она простояла несколько минут, а Крэлкин ждал ответа, смотря на круп кобылки и ее подергивающийся от напряжения хвост. Найдя это очень неприличным, он отвернулся, сердце его бешено колотилось, ожидая скорой развязки. Он и хотел и не хотел услышать положительный ответ из уст единорожки одновременно. Хотел совершить ритуал и боялся его, испытывая животный страх перед подобной мощью. К тому же проведение подобных вещей на себе было верхом невежества и глупости. И он бы никогда не сделал подобное, не будь у него веских на то причин в виде гильотины, нависшей над его шеей, суля лишь смерть.       – Можно, – шепнула она, прибежав обратно и судорожно сглотнув.       Сердце у мага взорвалось и забилось настолько быстро, что он даже не различал его удары. Мир в глазах поплыл и страх, которого он боялся, захлестнул его хищным зверем. Вера в хороший исход испарилась, уверенность улетучилась, а убежденность в доброе начинание даже не показалась. Теперь ритуал казался ему кровавым жертвоприношением неведомому божеству, о котором даже сам маг не знает.       «Как легко это было делать с чем-нибудь другим», – сказал он себе и поднес дрожащие руки к глазам. Внезапно он увидел перед собой мутное пятно фиолетового цвета. Присмотревшись, он различил большие глаза, со страхом смотрящие на него, темно-синяя грива появилась следом за ушами. И вот уже Твайлайт Спаркл, единорожка, которая разрешила им остаться в этом мире, смотрела ему в глаза проникновенным взглядом, высматривая в маге сильную и волевую личность, но не находила. «Был да сплыл», – усмехнулся Крэлкин и прерывисто вздохнул.       Собрав всю смелость в кулак, как он делал в детстве перед посещением стоматологического кабинета, он оторвал зачарованный взгляд от бездонных глаз пони и повернулся к другу на ватных ногах с выражением полной уверенности на лице.       – Альтус, встань в тот круг и приготовься к неистовой боли.       – К неистовой боли? – переспросил тот.       – У тебя как минимум на минуту все остановится. Абсолютно все процессы жизнедеятельности. И… – маг замялся. – Сам увидишь, в общем.       Альтус недовольно фыркнул, но повиновался. Крэлкин же бесчувственной рукой схватил пять разномастных камней с бочки и вложил их в самый большой рунный круг на вершины ровного пятиугольника. Сам он встал в последний незанятый круг и закрыл глаза, концентрируясь на камнях и крови. «Посмотреть через призму драгоценных камней на строение материи мира», – вспоминал он книжные наставления, и его мысленный взор упал на камни и кровь, нанесенную на них. Убрав все примеси оттенков, он проник в саму структуру, в само нутро сущности материи, опустившись до молекул и атомов. «Они не отличаются?» – изумился Крэлкин и поднялся на уровень выше, на клеточную структуру. «Различия налицо, но, думаю, я смогу преодолеть это». Он опустился в каждую частичку клетки и осмотрел молекулярные соединения. Он задержался только на ДНК, как на основополагающем стержне биологической жизни, проклиная его и его структуру. «Вы от меня что-то прячете, да? – спросил он сам у себя. – Некоторых соединений просто нет. Отсутствует кровь принцессы? Значит, Альтус падет жертвой моего эксперимента. А какие соединения выбрать мне? – он долго копался, выбирая себе удовлетворительные параметры.       Сейчас он стоял в дорогом бутике мироздания, тщательно выбирая себе одежду на всю оставшуюся жизнь, но никак не мог решиться. Он просто не понимал ничего в фасоне, моде, цвете, форме наряда. «Как будто я знаю, какую закономерность мне выбрать. По крайней мере, я точно определил, какие соединения отвечают за пол мужских особей». Он еще раз осмотрел все многообразие возможностей и выбрал. Выбрал среднее, оптимальное, как и всегда. «Интересно, чем закончится данный ритуал?» Он откинул себя на план органов и провел на этом плане несколько минут, отдав все время изучению самого важного органа – мозга. «Если я хочу оставить себе рассудок, то я должен знать, как преобразовать мозг, сохранив воспоминания».       Крэлкин открыл глаза и увидел, как языки зеленого пламени окутали три рунных круга по ободку. Новые руны, светящиеся ядовитым оранжевым свечением, появлялись внутри круга, где стоял его друг, по мере того, как маг составлял цепочки нуклеиновых кислот у себя в мозгу специально для него. Подобные руны легли и под ноги самого мага. Но тот медлил подводить ритуал к концу. Его тело трясло в страхе, он чуть не терял сознание от переизбытка чувств. «Я боюсь, – заметил он. – Первый раз в жизни меня так колотит. Это просто какой-то животный страх». Его сердце выпрыгивало из груди, когда он собрался сделать последний шаг. В глазах потемнело, а мышцы отказывались работать. Мозг прекращал работу, впадая в беспамятство. «Я должен это сделать!» – решил он и мгновенно сомкнул ладони, разливая слепящий ярко-белый свет по всему амбару.       «Что я наделал? – ужаснулся Крэлкин, когда первая волна болевых спазмов сковала его тело. Он рухнул на пол, не имея сил держать себя на ногах. Рухнул и Альтус, вскрикнув от неистового потока нахлынувшей боли, Крэлкин почувствовал, как сердце остановилось, а дыхание прервалось. «Первый этап: полная остановка процессов жизнедеятельности биологического организма», – начал вспоминать он, отвлекаясь от боли. Крэлкин перестал слышать, уши вспыхнули огнем, и он перестал их ощущать. «Второй этап: разложение живой органики на простейшие составляющие». Жжение начало распространяться по всему организму. Ужас вместе с болью захлестывали его все новыми волнами, и конца им не было видно. Маг чувствовал, как ткани рассыпались в порошок, оголяя мышцы, кости и не оставляя после себя ничего. Магия делала свое дело.       «Только бы получилось», – подумал Крэлкин, теряя рассудок. Он пробыл в Великом Ничто несколько минут, плавая в темноте и предаваясь сладострастным ощущениям умиротворенности, пока его не выдернула в реальный мир новая вспышка боли. Вначале он ничего не видел, ощущая лишь мучения. «Третий этап: сращение основных атомарных соединений». Он не мог кричать, легкие еще не были сформированы, но мозг работал и ощущал. Он не мог вздохнуть, лишь ощущал новые пытки магического ритуала. Наконец сформировались глаза, и он увидел приятный оранжевый свет, разливающийся по направлению от рунных кругов. Он никого не видел, не мог сфокусировать зрение. Внезапно он почувствовал, что может дышать и жадно вздохнул всей грудью и заорал настолько яростно, что оглушил свои новые уши. «Этап четвертый: образование молекулярных соединений».       Трансформация подходила к концу, спазмы боли отступали, мучения заканчивались. Новое сердце бешено стучало, появилась фокусировка взгляда, и Крэлкин увидел, как Альтус, извиваясь и крича, обретает форму. «У него крылья», – заметил он на затворках сознания. Опять вскрикнув, он почувствовал, что обрел конечности. Попытавшись поднять их, чтобы осмотреть, он лишь вскрикнул от новой порции болевых ощущений. Через десяток томительных секунд, трансформация была окончена. «Этап пятый, заключительный: образование тканей».       И вот его бросило на землю. Руны вспыхнули оранжевым пламенем и исчезли. Маг попытался подняться, но не смог. Его всего трясло от перенапряжения, а сознание упорно проваливалось в пустоту мироздания. Пытаясь сохранить те крохи разума, которые он мог еще удержать на плаву болота беспамятства, он осознавал свое новое тело. Чувствовал биение сердца, пронзающий легкие и нос прохладный затхлый воздух, потоки крови, мчащиеся по венам и артериям, сокращение и расслабление новых мускулов. Осознавал звуки, образы, запахи, чувствовал вкус новой слюны. Новое тело приносило новые волнующие ощущения неизведанного. «Я не чувствую крыльев, значит, я не пегас», – подумал он и провалился в омут забытья.              XVI              Крэлкин очнулся в сухой теплой кровати в белой комнате, очень похожей на больничную палату. Голоса, которые он слышал вокруг, вливались в его сознание и разносились эхом по пустому пространству мозга. Он тряхнул головой, обретая перед глазами краски. Мир стал более реальным. Осмотревшись, он увидел, что напротив него сидели нежно-красный пегас с короткими пепельными гривой и хвостом, а рядом с ним на потертом кресле сидела лиловая единорожка с темно-синей гривой, разделенной двумя полосками, и общалась с ним, наставляя новыми правилами. На улице за окном разливалось мерными, темно-желтыми лучами уходящее дневное светило, оставляя место для ночи и принося покой на землю.       – Привет, – сказал Крэлкин, прервав мерно идущую беседу.       Твайлайт кинулась к нему и сразу же принялась осматривать. Пегас тоже кинулся, но так и не смог добежать. Беспорядочно размахивая крыльями, он упал посредине пути, вынудив деревянный пол протяжно скрипнуть. Маг слабо улыбнулся. Пегас снова встал и сумел-таки дойти до друга. Палата была бедна на мебель. В ней оказалась лишь железная кровать, на которой лежал больной, ветхий деревянный стул, красное потертое кресло, стоящее поодаль, и белая тумбочка для личных вещей пациента, пережившая не одного пони.       – Значит, Альтус, ты все-таки стал пегасом, – заключил Крэлкин, перебирая в мозгу то, что он видел в ДНК. «Значит, вы прятали кровь пегасов? Неудачно». – Что произошло после того, как ритуал окончился?       – Ты потерял сознание, как только руны погасли, – сообщила Твайлайт. – Поэтому я отнесла тебя в больницу.       «В больницу? Но, никому нельзя меня видеть в человеческой форме. Или же это значит, что я стал пони?»       – Все получилось, – сказала единорожка, заметив озадаченный взгляд мага, – только ты не сможешь заниматься магией. Ты трансформировался в обычного пони.       – Никто не видел моего представления? – Его интересовали более важные моменты проведения ритуала, нежели его форма.       – По-моему, никто, – неуверенно произнесла кобылка.       Крэлкин облегченно вздохнул, заново переживая ритуал у себя в голове. «Теперь, наша тайна должна остаться с нами до конца жизни. Или до того момента, пока нас не отправят домой».       – Вот и хорошо, – сказал он. – А то трудно было бы объяснить все это, Крэлкин заметил озадаченный взгляд Твайлайт. – Ты не переживай, что я не смогу заниматься магией, – успокоил он ее. – Так мне и надо, – улыбка мрачным следом отпечаталась на его устах. – Но вот Альтус стал пегасом.       – Да, принцесса Селестия не хотела, чтобы вы стали пегасами…       – Но получилось то, что получилось, – грубо оборвал ее Крэлкин, не желая слушать причитания, и вздохнул.       Повисло молчание, расплывающееся тягучим карамельным потоком. Альтус молчал наравне со всеми, не зная, что сказать. Рассматривая нежно-красного пегаса с короткой пепельной гривой, торчащей ежиком на голове и шее, в которого превратился Альтус, Крэлкин размышлял над тем, чем ему теперь заняться. «Стал обычным пони? Да и черт с ним. Я сохранил рассудок и все свои знания. Это гораздо важнее нескольких магических приемов, в которые я даже не верю. Поздно пить боржоми».       – Как надолго я тут останусь? – осведомился бывший маг.       – Как минимум, на неделю. Не меньше, – сказала Твайлайт со вздохом.       – Бывало и хуже, – заметил Крэлкин с сарказмом, ожидая меньшего времени на восстановление. «Теперь надо подумать, что делать дальше». – Ну, теперь я официально – пони.       – Да, официально – пони, – грустно заметила единорожка. – Но ты должен был превратиться в единорога.       – Значит, не судьба, – сказал тот.       Внезапно он вспомнил, что они оставили одежду и все сопутствующие предметы в амбаре на ферме ЭплДжек после ритуала.       – Что с нашей одеждой? – встрепенулся он. – От нее необходимо избавиться.       – Она распалась вместе с твоим телом, – сообщила понурым голосом Твайлайт Спаркл. – Куда она делась – не знаю.       «Распалась? Значит, пошла на строительство нового тела. Прекрасно, не надо беспокоиться по лишнему поводу».       Он поднял руки и увидел вместо них белоснежные копыта. К нему подплыло зеркало в лиловом облачке, и он посмотрел на Твайлайт. Ее рог светился тем же светом, что и облачко вокруг зеркала. «Телекинез? Магия единорогов? Интересно было бы изучить ее изнутри, но… уже не в моем случае». Он посмотрел в зеркало и увидел недоуменную морду с грубыми чертами, смотрящую на него. «Неужели это я? Белый пони? Не может быть! Ничего сходного с моим обычным видом. Хотя…» Он немного повернулся и посмотрел на растрепанную длинную черную гриву, играющую прозеленью на свету. «Да, волосы точно от моего прежнего тела».       Он поблагодарил Твайлайт и откинулся назад, закрыв глаза и задремав. «Мы с Альтусом пережили болезненное перевоплощение, сохранили рассудок и смогли остаться здесь, пусть и ненадолго. Это моя маленькая личная победа, как бывшего рунного мага третьей категории».