Покой нам только снится

      Первые несколько дней Фрида провела в своих покоях в абсолютном безделье. Она старалась лишний раз не показывать нос, чтобы не нарваться ненароком на очередные расспросы о победе над Алдуином или — еще хуже! — на обязанности архимага. Один раз лишь наведалась в библиотеку, где нашла все возможные книги по магии изменения, большинство из которых, к слову, оказались довольно поверхностными, и попросила Урага гро-Шуба, не может ли он что-нибудь порекомендовать. Фрида рассудила, что если кто и сможет помочь ей в поисках, так это старый библиотекарь, который, похоже, знал едва ли не все книги по магии.       Расчет оказался верен, и орк выдал ей огромный список книг, многие из которых были очень редкие, одна вообще существовала в единственном экземпляре и хранилась в Имперский городе, две книги считались запрещенными, а существование еще одной и вовсе было не подтверждено.       Поблагодарив библиотекаря, Фрида отправилась в Зал Достижений на поиски того, кто смог бы ей помочь. Энтир, один из магов Коллегии, известный своей способностью достать даже самые редкие ингредиенты. Ходили слухи, что у него были связи с гильдией воров, но Фрида особо не вникала.       Босмер нашелся в своей комнатушке.       — Неужто сам архимаг почтил меня своим присутствием? — вместо приветствия произнес он, когда Фрида без стука вошка к нему в комнату.       — И тебе привет, — зевнув, ответила Фрида. — У меня для тебя кое-что есть.       И она помахала списком искомых книг перед его носом.       — Здесь список нужных мне книг, — сказала она. — Большинство из них довольно редкие, но если найдешь их, я хорошо тебе заплачу. За каждую.       — Интересный набор, — оценил Энтир, пробегал взглядом перечень наименований. — Кого же ты решила сразить магией изменения?       Фрида усмехнулась.       — Никого. Это так, научный проект. Не знаю, правда, что из него выйдет.       Энтир деловито сложил пергамент и спрятал во внутренний карман его робы.       — Ты меня знаешь, если это возможно достать, я это сделаю.       — Буду очень тебе признательна. А теперь мне пора.       Энтир действительно был мастером своего дела. Спустя всего три дня он добыл львиную долю книг из представленных ему списка. Как он смог это сделать, оставалось лишь гадать.       С теми, что остались, нужно было повозиться, но Фриде пока с головой хватило и того, что есть.       Какое-то время Фрида наслаждалась покоем. Она с головой ушла в исследования, иногда выходила проветрить голову, вечерами выпивала с Лидией и Мьол в своих покоях и радовалась тому, что никто ее не гонит спасать мир.       Так было несколько дней. А потом Толфдир, решивший, видимо, что спасительница Скайрима отдохнула достаточно, принялся гонять ее по всей Коллегии.       Почистить точки фокуса магической энергии, поддерживающей Коллегию, ответить магам из Синода, отчитаться перед ярлом Винтерхолда, разобрать обращения жителей Скайрима с самыми разными просьбами начиная от зачарования предметов и заканчивая требованиями катиться в Обливион со своей дурацкой магией. Словом, дел у архимага хватало.       Толфдир явно был счастлив скинуть с себя обязанности главы Коллегии, которые он выполнял за время отсутствия Фриды. Старому магу явно была не по душе вся эта управленческая работа, он предпочитал отдавать все свое время разнообразным исследованиям и обучению студентов.       Пока Фрида была занята, Лидия и Мьол заскучали без дела и свинтили из Коллегии. Мьол собиралась навестить друга в Рифтене, а Лидия вызвалась составить ей компанию, чтобы не засиживаться на одном месте.       — Ну и пожалуйста, — обиженно фыркнула Фрида.       Перед уходом они закатили пирушку в таверне Винтерхолда, засиделись до позднего вечера. Лидия и Мьол остались в «Замерзшем очаге», а Фрида уныло поплелась в Коллегию.       В это время в главном корпусе было пустынно. Занятия не велись, время близилось ко сну, и все студенты и преподаватели предпочитали находиться в своих общежитиях: заниматься зачарованием, варить зелья или проводить время с друзьями за общим столом, где всегда можно было перекусить вяленым мясом, фруктами, ягодами и свежим хлебом.       Проходя мимо Зала Стихий, Фрида краем глаза увидела вспыхнувшее на мгновение свечение и остановилась, насторожившись. Она медленно вошла в главный зал Коллегии и огляделась.       У стены на одной из скамеек с крайне сосредоточенным видом сидел Алдуин. Он закрыл глаза и чуть хмурил брови. Губы его беззвучно проговаривали заклинание. На его ладони на мгновение вновь возникла золотистая искра и тут же погасла.       Алдуин чуть слышно выругался.       — Ты что, тайком практикуешь магию Восстановления? — удивилась Фрида, шагнув к Алдуину.       Её голос, неожиданно нарушивший тишину Зала Стихий, заставил Пожиратель Мира вздрогнуть. Он уставился на нордку и выглядел при этом так, словно его застали за чем-то неприличным.       Фрида усмехнулась.       — О, не волнуйся, я никому не скажу, что грозный Пожиратель Мира тайком практикует что-то столь светлое и доброе.       — Что ты здесь делаешь? — резко спросил Алдуин.       — Просто проходила мимо, — ответила Фрида. — Ну так что, как успехи? — проигнорировав злобный взгляд Пожирателя Мира, она бесцеремонно уселась рядом.       — А то ты не видишь, — отвернулся бывший дракон.       Фрида вздохнула.       — Ну и зачем тебе это? — спросила она. — Сколько ты уже бьешься над одним простым заклинанием? И часто ты сюда приходишь?       — Часто, — нехотя признался Алдуин.       — Надеюсь, ты делаешь это не для того, чтобы утереть мне нос? — Фрида с подозрением взглянула на Пожирателя Мира. — Поверь, я не буду смеяться над тем, что у тебя не получается.       Алдуин мрачно оскалился.       — Дело не в этом. Точнее, не только в этом, — не стал отрицать он. — Главная причина другая. Сдаться сейчас означало бы признание того, что я чего-то не могу. И это… — Алдуин запнулся, пытаясь подобрать слово.       — Бесит? — подсказала Фрида. — Уязвляет твое раздутое до невероятных размеров эго?       Алдуин смерил нордку раздраженным взглядом, и Фрида поняла, что попала в точку.       — Ну да, тяжело признать, что великий первенец самого Акатоша, Пожиратель Мира, Бич Монахов и как-там-тебя-еще чего-то не может, — согласилась она.       — Заткнись, — буркнул Алдуин.       Фрида усмехнулась.       — Ладно, не злись, — примирительно сказала она. — Я просто хочу сказать, что сейчас ты человек. Смертный, которому свойственны свои сильные стороны и свои слабости. Не бери на себя слишком много.       — Я не хочу быть слабым смертным.       — Ой, да ладно, не разводи опять драму, — фыркнула Фрида. — Ты далеко не слабый, дожил же как-то до этого момента. Поверь, Скайрим не любит слабаков.       — О, прекрасно, — саркастично усмехнулся Алдуин.       — Ну хорошо, — вздохнула Драконорожденная. — Что конкретно у тебя не получается?       — Что-то там про внутренний свет и тому подобное, — Алдуин раздраженно закатил глаза. — Что это за чушь вообще?       — А ты не понимаешь? — уточнила Фрида.       — Нет.       Фрида хмыкнула. Конечно, куда уж Пожирателю Мира это понять?       Любое заклинание, не зависимо от того, к какой школе оно принадлежит, можно разделить на две составляющие: техника и намерение. С техникой проблем, как правило, не возникало — всего-то и надо было выучить нужное слово на даэдрическом и правильное движение рукой. Намерение — другое дело. Именно поэтому у Алдуина так хорошо пошла магия Разрушения. Бывшего дракона хлебом не корми, дай только спалить что-нибудь. Или кого-нибудь.       Магия Восстановления — другое дело. Откуда Пожиратель Мира знать, что такое искреннее желание помочь? Как разбудить в нем добрые чувства, когда он думает лишь о том, как бы свернуть кому-нибудь шею?       Фрида улыбнулась, когда ей в голову пришла идея, довольно глупая, наверное, но почему бы и нет.       Нордка подсела чуть ближе и развернулась к Алдуину.       — Я попробую помочь, — сказала она. — А сейчас тебе лучше отдохнуть. Иди сюда.       Она протянула руки и обняла Алдуина. Бывший дракон тут же напрягся.       — Что ты делаешь? — с подозрением спросил он и попытался отстраниться. — Ты что, жалеешь меня?       Фрида закатила глаза. Алдуин в своем репертуаре.       — Считай это поддержкой заклятого врага. Боги, да расслабься ты! Я не пытаюсь тебя убить.       Алдуин раздраженно фыркнул, но Фриду послушал. Он глубоко вздохнул, и нордка почувствовала, как его каменные мышцы постепенно расслабляются.       — Что ты чувствуешь? — спросила Фрида.       — А что я должен чувствовать, когда ты повисла у меня на шее? — ответил Алдуин. — Может, желание переломить тебе хребет? — и Фрида ощутила, как он провел рукой, легко касаясь ее позвоночника.       — Нет, не угадал, — нордка в ответ ущипнула его. — Ты неисправим, Алдуин. Руки не распускай!       — А что тогда? — Алдуин фыркнул. — Серьезно, Фрида, я не понимаю всех этих смертных ужимок.       — Что, совсем ничего? Ну, там, внутреннее тепло?       — Какое еще тепло? Ты пришла с мороза, от тебя пахнет холодом, и у тебя ледяные руки. Ты уверена, что мне должно быть тепло?       — Да не то тепло, — Фрида с досадой вздохнула и отстранилась. — Так и думала, что идея так себе, но попробовать стоило. Хотя, тут дело может быть не столько в тебе, сколько в твоем отношении ко мне. Надо с кем-то другим провернуть, с кем-то, на кого ты не смотришь как на заклятого врага, — решила Драконорожденная.       — Ты и есть мой враг, — вставил Алдуин.       — Да-да, я знаю, — отмахнулась Фрида. — Ладно, попробуем по-другому. Ты ненавидишь смертных, но может у тебя есть кто-то из твоих собратьев, к кому ты привязан?       — Привязан? О, нет. Привязанности — удел смертных.       — Хорошо, не привязан, но, может, есть что-то положительное? Вот, например, Партурнакс. Вы же не всегда с ним враждовали… — Фрида осеклась. По лицу Алдуина она поняла, что напрасно упомянула его брата.       — Этот грязный предатель… — с ненавистью начал было бывший дракон, но Фрида его остановила.       — Так, стоп! Забудь, что я сказала!       Нордка быстро попыталась сообразить, как-бы поскорее отвлечь Алдуина от воспоминаний о Партурнаксе.       — Давай лучше с другой стороны. Ведь немало тех, кто остался тебе верен. Взять хотя бы того дракона, который… — Фрида запнулась, не зная, как сформулировать. «Дракон, который чуть не выпустил тебе кишки» звучало как-то не очень.       Алдуин понял и без слов. Он побледнел, и Фрида поняла, что для него встреча с драконом не прошла бесследно.       — Прости, это тоже не лучший пример, — вздохнула она и замолчала, размышляя о том, как же донести до Алдуина, что такое этот внутренний свет, о котором ему талдычит Колетта. Для большинства нормальных людей это понятно, каким бы ни был человек отъявленным головорезом, у него остается понятие любви, дружбы и заботы. Сам он, может, и не рвется помогать ближнему своему и с удовольствием творит зло, вместо добра, давит в себе любые проявления светлых чувств, но он хотя бы примерно знает, что это такое.       Фрида сама не была воплощением добра, в своей жизни она крала, убивала — кого-то вынужденно, а кому-то искренне желая смерти, она обманывала, ненавидела. Но она знала, что такое искреннее желание помочь, исцелить, защитить просто потому, что в её жизни были дорогие ей люди, чья судьба ей небезразлична.       В случае с Алдуином все гораздо сложнее хотя бы потому, что изначально он не человек. Фрида плохо понимала, что там творится в душе у дракона. Жажда власти, ярость и пренебрежение ко всем смертным видно невооруженным глазом, а вот что там поглубже, даэдра его знает. Есть ли у Пожиратель Мира эта светлая сторона? В конце концов, может, драконы и вовсе не способны на какие-то добрые проявления. Потому что природой не заложено. Фрида, могла бы принять эту теорию, если бы не одно но.       Партурнакс.       По какой причине старый дракон решил помочь смертным? Не потому ли, что не мог принять жестокость собратьев? Такой поддержки, как от него, Фрида не получала ни от кого из людей, значит, природа тут не причем. Люди иной раз бывают хуже драконов.       Нордка взглянула на Алдуина. Он сидел неподвижно и напряженно смотрел перед собой, а меж бровей залегла глубокая складка. Воспоминание о том, как его едва не настигла смерть в когтях другого дракона, отравляло его сознание. Фрида видела затаенный страх в его глазах.       — Нааглив, — тихо произнес Алдуин. — Этого дракона зовут Нааглив. И, да, ты права, он был мне верен. Но лишь потому, что я обладал силой. Уверен, узнал бы он, кто я теперь…       Что именно Нааглив сделал бы в этом случае, Алдуин так и не озвучил, но судя по его мрачному тону, ничего хорошего.       — Как-то печально все это звучит, — вздохнула Фрида.       — Что печального?       — Вы, драконы, получается, свободны от любых привязанностей, но из-за этого бесконечно одиноки.       Алдуин презрительно фыркнул.       — Просто вы, смертные, слишком слабы, поэтому боитесь одиночества как огня.       — Возможно, — не стала отрицать Фрида. — Знаешь, когда-то я считала, что мне никто не нужен. Думала, что от людей одни неприятности, и они воткнут нож в спину при первой же возможности. Но потом я встретила тех, кому можно доверять, кто прикроет в бою, поддержит, разделит со мной медовуху, и жить стало гораздо легче.       — А то ты без поддержки с медовухой не справишься, — презрительно фыркнул Алдуин.       Фрида уставилась на Пожиратель Мира. Честно говоря, она ожидала, что он начнет изливать свое презрение, но уж точно не думала, что это будет в такой форме. Первенец Акатоша изволит острить. Нордка рассмеялась.       — Да дело-то не в медовухе, — ответила она. — Не знаю, поймешь ли ты это когда-нибудь.       — О нет, даже понимать не хочу, — заявил Алдуин.       — Тогда забудь о магии Восстановления, — припечатала Фрида.       Они замолчали. Около минуты они тихо сидели рядом, думая о чем-то своем. Затем Алдуин вновь нарушил тишину.       — И все же, — произнес он, — я не понимаю. Ты мне говоришь про какие-то привязанности, и я примерно представляю, о чем ты пытаешься сказать: что-то о том, что вы зовете любовью к ближнему своему. Но я же пытаюсь использовать магию на себе, зачем мне нужна любовь к каким-то жалким смертным? Я же не собираюсь им помогать.       — Да потому, что… — начала было Фрида, но тут же запнулась. — Знаешь, вообще-то это хороший вопрос, — признала она.       А действительно, почему? Если уж Алдуин кого и любит, то, вероятно, только себя, если он и хочет что-то защитить, то только свою ныне столь уязвимую тушку. Так почему его намерения не хватает?       — Я не могу тебе ответить, — пожала плечами Фрида. — Может, дело в том, что ты ненавидишь свое слабое смертное тело? Ладно, как бы там ни было, у меня есть еще идея. Пойдем!       Она встала со своего места и направилась к выходу, оглядываясь через плечо.       — Идем, Алдуин, надо попробовать кое-что еще.       Алдуин нехотя поднялся со своего места и с недовольным видом поплелся за Фридой.       Она привела его в свои покои. Там в алхимическом саду расхаживала курица. Заметив Алдуина, птица что-то прокудахтала в знак приветствия.       — Это твоя подруга, а ты с тех пор, как ворвался ко мне, выломав дверь, ни разу ее не навестил, — произнесла Фрида. — А мне, между тем, уже надоело с ней нянчиться. Еще немного, и я сдам ее на суп.       — Ты не посмеешь! — прорычал Алдуин.       — Посмею, даже не сомневайся. Поэтому теперь заботится о ней должен ты. Будешь навещать ее хотя бы раз в день, подсыпать зерна, спрашивать, как у нее дела…       — Ты предлагаешь спрашивать, как дела, у курицы? — язвительно осведомился Алдуин. — Может, мне стоит расспросить ее так же о том, как прошел день? Что она ела на обед?       — Все, что только захочешь, — вполне серьезно ответила Фрида. — Можешь даже узнать у нее, как прошел мой день, и что я такого ужасного сделала, за что мне можно свернуть шею. Зерно лежит в этой бочке.       — И зачем все это? — спросил Алдуин.       — Ну, может, так ты научишься заботиться о ближних. Я подумала, что с ней тебе будет легче, чем с «жалкими смертными».       Фрида улыбнулась и приготовилась слушать полную презрения речь о том, что она ничего не понимает и вообще, но Алдуин лишь на удивление беззлобно усмехнулся.       — Ладно, как скажешь, Довакин. Или здесь тебя лучше звать архимаг?       — Лучше по имени. Ты его, как я заметила, уже выучил, спустя столько времени нашего знакомства.       — О, поверь, я бы и дальше не стал бы забивать голову такими бесполезным вещами, но здесь к тебе только так и обращаются. Наверное, «Довакин» из моих уст звучит подозрительно.       Фрида улыбнулась. В голову пришла мысль о том, что Алдуин, вероятно, сам не понимает, насколько уже успел измениться за то время, что пробыл среди людей. Слова Партурнакса о том, чтобы перевоспитать Пожирателя Мира, уже не казались таким бредом, как раньше.       После этого разговора Алдуин действительно стал иногда забегать к ней для того, чтобы кинуть горсть зерна своей любимице, правда особой заботы Фрида с его стороны так и не заметила.       Зато для нее стало открытием то, как Алдуин вписался в компанию других студентов. Архимаг то и дело видела Пожиратель Мира в компании Дж’зарго, они, как правило, о чем-то спорили, и, удивительно, Алдуин не пытался спалить все вокруг, доказывая свою правоту. Он спокойно приводил свои аргументы, язвил, и в такие моменты в глазах его загорался азарт. Иногда к таким беседам присоединилась Брелина. Она не слишком любила манеру Дж’зарго во всем искать повод для спора, но если тема ее задевала, данмерка могла переспорить кого угодно.       Однажды, когда Толфдир отправил Фриду почистить точки фокуса, она, бегая по Коллегии, застала одну забавную сцену. Закончив с точкой сосредоточения магической энергии в Зале Достижений, она собиралась уйти к следующей цели, но вдруг услышала взволнованный голос Брелины.       — Так, подожди, я сейчас! — лепетала она. — Ой, нет, не то. Прости, Алвин, погоди еще чуть-чуть.       Фриде стало любопытно, что там такое происходит. Она пошла ни голос и обнаружила в коридоре Брелину, та стояла и что-то колдовала над стоящим перед ней козлом.       — Что это тут происходит? — спросила Фрида, с интересом наблюдая за происходящим.       — Ох, Фрида? — увидев архимага, Брелина заволновалась еще сильнее. — А мы тут практикуется…       — Практикуетесь?       — Ну, да. Алвин помогает мне. Прости, сейчас я все исправлю, — обратилась она к козлу.       Неуловимый пас рукой, и на месте козла появился здоровый бык.       — Это что, Алвин? — Фрида указала рукой на быка.       — Это… — Брелина смутилась. — Ну, в общем, да.       Несколько мгновений Фрида разглядывала быка, её внимание привлекли алые глаза, полные раздражения, говорившие о том, что перед ней никто иной, как Пожиратель Мира собственной персоной. Фрида расхохоталась.       — Тебе так идет твой новый облик, — сквозь смех выдавила она.       Брелина вновь применила магию, наконец вернул Алдуину его человеческий облик. Пожиратель Мира выглядел так, словно вот-вот отправится сеять зло и разрушение. Он впился в Драконорожденную убийственным взглядом.       — Ты зря смеешься, — произнес он с угрожающими нотками в голосе, на которые Фрида не обратила внимания. А вот способности Брелины она оценила и взяла на заметку, что в случае тупика в собственных исследованиях с ней можно будет посоветоваться.       Фрида почти привыкла к тихой жизни в Коллегии в качестве архимага, хотя ей и не хватало дорог Скайрима, вечерних посиделок у костра и схваток с бандитами. Радовало то, что здесь ее никто не гнал спасать мир от великого зла, правда, это самое зло теперь обитало у нее под боком и периодически грозилось свернуть ей шею.       Но временами хотелось сбежать. Когда рутина становилась совсем уж невыносимой, Фрида была готова сразить еще хоть сотню Пожирателей Мира, только бы скинуть с себя обязанности архимага, вдохнуть полной грудью, наслаждаясь свободой.       Однажды в Коллегию прибыл маг из Синода и до самого вечера полоскал Фриде мозг на тему исчезнувшего исследовательского отряда. По доброте душевной Драконорожденная рассказала, что встречала исследователя Синода в одном из подземелий Скайрима, он был единственным выживших из своей группы. А еще он принялся обвинять Коллегию и угрожать, поэтому Фрида помогла ему отправиться вслед за его товарищами. Разумеется, эту часть Драконорожденная благоразумно утаила, что не спасло ее от гнева представителя Синода. Он обвинил Фриду в бездействия и потребовал, чтобы архимаг взяла на себя ответственность. Фрида так и не поняла, почему Коллегию должна волновать пропажа магов из Сиродила, если они не пережили путешествия по древним руинам, это их проблемы. Но объяснять было бесполезно, её собеседник требовал, чтобы Коллегия выделила людей для поиска погибших.       — С чего это я должна рисковать своими людьми ради горстки трупов? — осведомилась Драконорожденная, за что получила еще кучу упреков и обвинений. В итоге Фриде пришлось провожать настырного мага до таверны Винтерхолда, чтобы он, не приведи даэдра, не надумал задержаться в Коллегии.       В тот вечер Фрида возвращалась в Коллегию абсолютно разбитая. Ей хотелось одного: забаррикадироваться в своих покоях так, чтобы никто больше не смог ее достать.       Надежды на тихий вечер разбились, когда Фрида услышала шум в Зале Достижений. Оттуда доносились крики, а когда Фрида подошла узнать, что же там происходит, её чуть не сбил с ног один из проживающих там студентов. При ближайшем рассмотрении это оказался Онмунд, он вспотел и запыхался, а на его лице явно читалась паника.       — Фрида! — воскликнул он. — Слава Таллосу!       — Что случилось, Онмунд? — встревожилась Фрида.       — Пожар! — выпалил он. — Мы горим!       Фрида с трудом подавила вскипающий внутри гнев.       — Быстро зови сюда преподавателей, всех, кого сможешь найти! — скомандовала она. Онмунд кивнул и сорвался с места.       Фрида вздохнула и мысленно выругалась. Никакого покоя.       Она уверенно вошла в Зал Достижений и тут же закашлялась от едкого дыма. Глаза начали слезиться. Горел стол в общем зале, где обитатели Коллегии могли перекусить в течение дня.       Вокруг бегали студенты, пытаясь затушить огонь, но справиться со стихией у них не получилось. Сквозь дым Фрида услышала причитания Брелины, которая больше разводила суету, чем тушила пожар.       Здесь же был и Дж’зарго, он сражался с огнем с помощью магии разрушения, метая в огонь льдины. Помогало мало.       Фрида мысленно прикинула, что есть в арсенале ее умений. К сожалению, драконьи крики не были предназначены для тушения пожаров — скорее, для их разжигания. А жаль, сейчас бы пригодилось что-то вроде «сокрушительный водопад» или «убийственные водные брызги».       Единственным более или менее подходящим ту’умом было Ледяное дыхание, которым Фрида и решила воспользоваться.       От её голоса содрогнулись стены. Морозный воздух заполнил комнату, заставив жар отступить. К счастью, огонь еще не успел разгореться как следует, и не смог отвоевать свои позиции. Пожалуй, студенты напрасно развели панику, действуй они более слажено, смогли бы справиться своими силами, не привлекая внимания.       Фрида раздраженно оглядела присутствующих.       Брелина сердито хмурилась, Алдуин мрачно глазел по сторонам, а Дж’зарго напоминал побитого кота.       — Ну? И что здесь произошло? — требовательно спросила Фрида, скрестив руки на груди.       — Ничего, — отмахнулся Алдуин.       — Да так, пустяки, — поддержал его Дж’зарго.       Брелина фыркнула.       — Да, пустяки! — воскликнула она. — Просто у кого-то напрочь отсутствуют мозги, подумаешь, новость века!       Данмерка окинула сердитым взглядом каджита и бывшего дракона.       Дж’зарго при этом состроил невинный взгляд, а Алдуин с вызовом посмотрел на Фриду, и по его лицу ясно читалось: «Не твое дело».       Архимаг вздохнула. Рано или поздно это должно было случиться. Нет, серьезно, неужели она всерьез ожидала, что Пожиратель Мира будет вести себя тихо?       — Ну и что вы натворили? — Фрида уставилась на Алдуина.       «Не отделаешься!» — подумала она.       Первым заговорил каджит:       — Дж’зарго было интересно, как далеко продвинулся Алвин в своем изучении магии Разрушения…       — И что?       — И Дж’зарго предложил сравнить наши силы…       — Они устроили дуэль, — сдала провинившихся Брелина. — А кто-то очень умный додумался кидаться огнем.       — Вы же чуть не спалили Коллегию! — возмутилась Фрида.       — Ой, да ладно, — фыркнул Алдуин. — Эта ваша Коллегия пережила Великий обвал, и ты думаешь, что простая тренировка студентов в магии Разрушения могла ей серьезно навредить?       Фрида всплеснула руками.       — Отлично, давайте теперь все вместе плеваться огнем и метать молнии! — возмущенно воскликнула она. — Проклятие, я же просила тебя вести себя тихо, неужели это так сложно? — Драконорожденная гневно посмотрела на Алдуина. — Я понимаю, воспламенять все вокруг себя для тебя в порядке вещей, но применять огненные заклинания в помещении просто для тренировки…       — Вообще-то это был Дж’зарго! — вставил каджит, которого, похоже, возмущало, что Фрида собиралась приписать его заслуги другому.       — Ох, ладно, даэдра с вами, — устало вздохнула Драконорожденная. — Приберите тут за собой. Позади послышались торопливые шаги и встревоженные голоса — кто-то из преподавателей Коллегии спешил на помощь в тушении пожара. Фрида слишком устала для того, чтобы разбираться еще и с ними. Махнув рукой, она развернулась и быстрым шагом удалилась. Прибывшие на зов Онмунда Фаральда, Толфдир и Нирия явно намеревались накинуться на расспросами.       — Все в порядке, — отмахнулась от них Драконорожденная и поспешила добраться до своих покое, оставив магам Коллегии самим разгребать последствия тренировки двух буйных студентов.       На улице разыгралась метель, и за то короткое время, что Фрида добиралась из студенческого общежития до главного здания Коллегии, она продрогла до костей, так что оказавшись в своих покоях она укуталась в шкуру, жалея о том, что у нее нет очага. Приложившись к кувшину с медовухой, Фрида зябко поежилась.       — Никакого покоя, — пожаловалась она проходившей мимо курице. — Вот почему твой хозяин жить не может без идиотских выходок?       Тихое кудахтанье стало ей ответом.       Фрида вздохнула, сделала еще глоток медовухи.       И тут до её ушей донесся приглушенный рев, в спустя секунду стены Коллегии содрогнулись — совсем слабо, но этого хватило для того, чтобы понять: тихому-мирному вечеру, о котором так мечтала Фрида, не бывать.       Пару минут Фрида никак не реагировала в надежде, что кто-то из Коллегии решит взять дракона на себя, но маги, похоже, были слишком заняты суетой вокруг несостоявшегося пожара. А дракон тем временем с ревом кружил над Коллегией, периодически приземляясь на крышу, отчего стены сотрясались, и это дико раздражало.       Фрида издала разъяренный рык и с трудом подавила желание отбросить от себя кувшин — все же медовуха ни в чем не виновата, а после боя с драконом ей не помешает хлебнуть чего-нибудь согревающего.       Придется все делать самой. Драконорожденная вскочила на ноги, поставила кувшин на стол и, схватив свой меч, выскочила из покоев архимага. Она буквально взлетела по лестнице, ведущей на крышу, и уверенно шагнула навстречу опасности.       Ледяной ветер едва не сбил ее с ног. Снежные хлопья устремились в лицо, лишая зрения.       Фрида выругалась.       — Какая сволочь посмела напасть на Довакина? — рявкнула она. — Давай, покажись!       Леденящий кровь рев утонул в завываниях ветра. Дракон был совсем близко.       Щурясь от снега и ветра, Фрида огляделась, внимательно вглядываясь в темноту.       Краем глаза она уловила движение — притаившийся на крыше дракон взлетел и скрылся во тьме, но звук рассекаемого огромными крыльями воздуха говорил о том, что тварь все еще близко.       А затем дракон атаковал. Он обрушился с неба, буквально сбив Фриду воздушной волной. Нордка сделала перекат, уходя от смертоносных когтей, рубанула мечом, но врага не достала, дракон успел вновь скрыться в бушующей метели.       — И это все? — крикнула Фрида, пытаясь храбриться. Сражаться с Дова в одиночку в таких условиях было равносильно самоубийству. Как же не хватало Лидии и Мьол!       Фрида не могла применить Драконобой, так как не видела противника, а применить сейчас крик Чистого Неба означало лишить себя возможности кричать в ближайшее время, за которое дракон вполне мог разделаться с Довакином.       Выбора, впрочем, особо не было.       Фрида уклонилась от струи огня, набрала в грудь побольше воздуха и закричала:       — Лок…       Лишь одно слово успело вырваться из груди перед тем, Как Фрида почувствовала сокрушительный удар. Дракон напал со спины, он буквально врезался в нее на всей скорости. Фрида полетела вперед и тяжело рухнула на скользкую крышу Коллегии.       Она инстинктивно попыталась смягчить падение, выставил руки вперед, но ладони соскользнула, и нордка впечаталась подбородком в холодные камни.       Лишь богатый опыт сражений не позволил ей потерять ориентацию. Не обращая внимания на боль и летящие из глаз искры, Фрида перекатилась на спину, и обнаружила, что дракон скалит зубы прямо над ней. Она попыталась подняться, но зубастая пасть лязгнула возле самого уха, а широкое крыло вновь лишило равновесия, прижимая к земле.       Побери даэдра этих ящериц. Ну и как с ними сражаться?       Дракон приблизился свою пасть к её лицу, и Фрида отчетливо рассмотрела его клыки. Она подняла взгляд чуть выше и наткнулась на торчащий из глаза кинжал.       Нааглив явился отомстить.       — Я так и знал, — прорычал он. — Ничтожная йорре, ты не могла сразить Тури!       — Я не просто смогла, я это сделала, — сообщила Фрида. — А ты нарываешься.       На счастье Драконорожденной, дракон не дал ей использовать крик Чистое небо, так что Фрида беспрепятственно могла использовать что-нибудь повнушительней.       Нордка, храбрясь, усмехнулась и выкрикнула:        — Йол Тор Шуль!       Поток огня, вырвавшийся из глотки Драконорожденной, ослепил Нааглива и заставил отступить назад. Фрида поднялась на ноги.       — Все еще считаешь меня ни на что не способной смертной? — она ловко провернула меч в руке и кинулась в атаку. Дракон щелкнул зубами, и в тот же миг Фрида, увернувшись, рассекла чешую на его морде. К сожалению, для того, чтобы серьезно ранить тварь, Фриде не хватило силы атаки и длины клинка.       Нааглив взревел и из его пасти посыпались проклятия на драконе языке. И хотя Фрида знала драконий лишь поверхностно, общий смысл был для нее понятен. Словом, ей желали катиться в Обливион, желательно умерев перед этим в страшных муках.       Фрида тяжело вздохнула. Она начала уставать. От удара голова немного кружилась, а еще заболела коленка, которой тоже досталось при падении.       Нужно было взять себя в руки и покончить с тварью. Повезло еще, что дракон был ослаблен в предыдущем бою, а кинжал Фриды все еще торчал из его глаза.       При мысли об этом нордка почувствовала гордость. В бою она почти не использовала кинжалы — этот ее навык был связан с болезненным воспоминаниями, которые лишний раз не хотелось ворошить, но раз у нее так хорошо получается, может, стоит пересмотреть приоритеты?       Фрида вновь пошла в атаку, но на этот раз ей не удалось пробить защиту дракона и приблизиться достаточно для того, чтобы нанести удар.       А затем Наагливу надоело отбиваться от надоедливый мошки, и Фриду смело потоком Безжалостно Силы. Драконорожденная решила, что это конец. Она беспомощно барахталась в воздухе, пытаясь извернуться и сгруппироваться для того, чтобы при падении не сломать себе шею, но когда, взглянув вниз, она не увидела ничего, кроме вьющегося снега, стало понятно: ей уже не выжить. Сила Ту’ума сбросила ее с крыши, и теперь внизу была пропасть, острые скалы скрывались в буране, и Фрида не могла сказать, как скоро ее мозги украсят ущелье Винтерхолда.       Такая глупая смерть.       Едва эта мысль промелькнула в сознании, как Фрида почувствовала крепкую хватку драконьих когтей на бедре, а затем ее сильно тряхнуло.       Нааглив пока не собирался ее убивать. Он взмыл вверх, а затем вновь приземлился на крыше Коллегии. Фрида при этом приложилась головой о камень и едва не лишилась сознания. В ушах послышался звон, а в глазах потемнело. От пережитого в свободном полете страха конечности дрожали и не хотели слушаться. Фрида с трудом заставила себя пошевелиться, когда ее обдало теплым дыханием дракона.       — Ты все еще утверждаешь, что могла победить в честном бою? — прорычал Нааглив.       Фрида дернулась, но дракон прижал её к полу, не давая подняться.       — Что ты с ним сделала?       — Эй, в смысле? — слабо возмутилась Фрида, отплевываясь от снега. — К чему ты клонишь?       — Тот йорре… Может ли быть, что эльф был прав?       — В чем?       — В том, что ты вероломно лишила Тури силы голоса, что заточила его в теле йорре… в теле смертного?       — Какого такого смертного? Уж не того ли, которого ты превратил в отбивную? — несмотря на всю сложность ситуации, Фрида не могла не съязвить на эту тему.       Дракон не оценил. Он зарычал тихо, но внушительный, так, что сразу становилось понятно: идиотских шуток он не потерпит.       — Ладно, я все расскажу, — сдалась Фрида. — Только отпусти меня. Я не буду говорить в таком положении, мне снег в рот забивается.       Нааглив никак не отреагировал на эту просьбу, а очередную попытку Фриды пошевелиться вновь пресек.       — Побери тебя Обливион, ты же не думаешь, что я от тебя сбегу? — нордка выругалась и вновь попыталась извернуться из цепкой хватки драконьих когтей. На сей раз Нааглив отступил.       Фрида отползла чуть в сторону. Правое бедро отдавало тупой болью, а порванные штаны пропитались кровью — дракон когтями вспорол ей кожу, когда ловил в воздухе. К счастью, рана, похоже, была неглубокая.       Нааглив, как и некоторые его собратья, терпением не отличался.       — Говори! — потребовал он.       — Ладно, ладно, — попыталась успокоить его Фрида. — Но прежде, чем я расскажу правду, скажи, что ты сделаешь, если окажется, что я действительно превратила Алдуина в человека?       — Клянусь, Довакин, я убью тебя! — прорычал дракон.       — О, в этом я не сомневаюсь, — хмыкнула Драконорожденная. — А дальше?       — Что, дальше? — вероятно так далеко Нааглив не продумывал свои действия.       — Ну, потом что? Вот ты убил меня. Молодец. Твои следующие действия? Воспользуешься слабостью и убьешь своего Тури, чтобы захватить власть? Или, может, чтобы избавить его от мучений и позора? Или расскажешь своим собратьям о том, как подло я с ним поступила?       — Что ты себе позволяешь, смертная? — вкрадчиво прошипел Нааглив. — Ты пытаешься обвинить меня в предательстве?       — Я просто уточняю некоторые моменты, — ответила Фрида.       — Это вы, йорре, жить не можете без очередной подлости, слышишь? Вы и этот вероломный предатель Партурнакс. Не заговаривай мне язык! Отвечай на вопрос, что стало с Тури?       — Ну, хорошо, — сдалась Драконорожденная. Она вздохнула морозный воздух и с сомнением взглянула на Нааглива, подбирая слова.       — Как ты уже заметил, нам, жалким смертным, далеко до самого Пожиратель Мира, но так уж вышло, что мне якобы суждено судьбой сразить его просто потому, что я обладаю силой Ту’ума, — Фрида вздохнула. — Я попыталась использовать магию, зачаровала посох старины Шеогората, но что-то пошло не так, и вот. Алдуин — человек. Я, правда, не хотела этого… — она развела руками, мол, что вышло, то вышло.       — Я убью тебя, Довакин! — прорычал Нааглив.       — О, не стоит, правда.       — Что с ним стало?       — После того, как ты продырявил его своими когтями? — уточнила Фрида. — Знаешь ли ты, что смертные после такого обычно не выживают?       — Он… — Нааглив не мог заставить себя произнести свою догадки вслух. Из его пасти вырвался рев, полный боли и отчаяния. Он выглядел настолько убитым, что Фрида невольно пожалела его. А потом он чуть повернул голову и уставился на нордку своим здоровым глазом, в котором отражались лишь ярость и жажда крови.       — Это все твоя вина, Довакин! — заявил Нааглив, и все сочувствие к нему сошло на нет.       — Да, Алдуин мне уже говорил это, — сказала она, раздраженно закатив глаза. — И, поверь, он не скажет тебе спасибо, если ты меня убьешь.       — Потому что из-за тебя он погиб.       — Во-первых, не из-за меня, это ты пытался его убить, а во-вторых, нет, он не погиб. Мы его едва ли не с того света достали, но теперь он как новенький.       — Ты врешь, чтобы спасти свою шкуру? — Нааглив прищурился.       — Нет, говорю, как есть.       — Почему он не убил тебя?       — Потому что я пообещала вернуть ему истинный облик.       — И он поверил этой лжи?       — Да почему сразу лжи? — возмутилась Фрида. — Я правда пытаюсь найти способ превратить его обратно. Он знает, что я пока не понимаю, как это сделать. Но я уверена, что я справлюсь. Мы заключили перемирие, и, поверь, у Алдуина тоже чешутся руки меня убить, но сейчас рано. Он это понимает. Когда все закончится, мы завершим нашу битву не как два жалких смертных, а как Довакин и Пожиратель Мира, первый дракон.       — Позови его, — потребовал Нааглив.       Фрида устало вздохнула.       — Не сегодня, — сказала она. — Прилетай завтра.       — Почему? — дракон подозрительно склонил голову набок.       — Потому что я устала и дальше своей кровати я не дойду, — отрезала нордка. — Не забывай, мы, смертные, слабые и немощные.       — Ты смеешь мне дерзить, Довакин?       Фрида могла еще много чего высказать этой рептилий, но сейчас больше всего на свете хотелось оказаться уже в своих покоях, лечь спать и забыть этот день как страшный сон. А для этого лучше лишний раз не разжигать конфликт.       — Послушай, Нааглив, — обратилась она, впервые обратившись к дракону по имени. — Я не пытаюсь тебя обмануть. Я могла бы вообще не рассказывать тебе об Алдуине, так было бы лучше, наверное. Я не знаю, что вы там придумаете против меня, но надеюсь на вашу мудрость.       Нааглив пристально посмотрел на Фриду.       — Хорошо, Довакин, — прорычал он наконец. — Но только попробуй обмануть меня, и я…       — Я не обманываю, — оборвала его угрозы Драконорожденная, через боль поднимаясь на ноги.       Нааглив хрипло вздохнул и недовольно дернул головой, и Фрида осознала, что ее кинжал, торчащие из его глаза, должно быть, причиняет сильную боль. Она протянула руки, но дракон, увидев ее движение, клацнул зубами, едва не откусил ей пальцы.       — Эй, не дергайся! — возмутилась нордка. — Я всего лишь хочу забрать свой кинжал. Я не причиню тебе вреда.       — Ты хочешь, чтобы я поверил тебе? — Нааглив прищурился.       — Как хочешь, — пожала плечами Фрида. — Но пока этот кусок железа торчит у тебя из башки, рана вряд ли затянется.       Дракон и сам это понимал и больше всего хотел избавиться от инородного предмета в глазнице, поэтому, чуть помедлив, он все же опустил приблизился морду к Фриде, позволяя ей исполнить задуманное.       — Будет больно, — предупредила Фрида. Она осторожно обхватила рукой торчащую рукоять и резко выдернула кинжал из раны.       Нааглив взревел и мотнул головой, едва не сбив Фриду с ног.       — Да тише ты! — воскликнула Фрида. — Не тряси башкой!       Нааглив в ярости уставился на нее.       — Ты воспользовалась моей слабостью, чтобы…       — Да ничем я не воспользовалась! — рявкнула Фрида, который уже страшно надоели все эти пустые обвинения. — Замри!       Она отбросила в сторону кинжал, потерла ладони и применила магию Восстановления. Золотистый свет окутал дракона, и Фрида с интересом наблюдала за действием исцеляющего заклинания. Лечить дракона она пыталась впервые и сомневалась в том, что ее магия вообще подействует на Дова, но она помогала. Страшная воспаленная рана, из которой сочился гной, постепенно затягивалась, а во взгляде Нааглива больше не было той ярости, с которой он смотрел на Фриду весь сегодняшний вечер. Он прекратил злобно скалиться и терпеливо ждал, доверившись наконец Драконорожденной.       — Почему ты помогаешь мне? — недоверчиво прорычал Нааглив, когда Фрида закончила лечение. — Пытаешься втереться в доверие?       — Ой, да пошел ты, — вяло огрызнулась Драконорожденная. — Неблагодарная змеюка…       — Кросис, Довакин, — прервал ее ругательства дракон. — Вероятно, мне стоит поблагодарить тебя.       — О нет, зачем же? Лучше ответь мне еще на один вопрос, — произнесла Фрида. Нааглив склонил голову набок, внимательно взглянув на нее. — Что ты будешь делать, если Алдуин, вернувшись в свой облик, больше не захочет терроризировать смертных? Ты же понимаешь, что он не сможет остаться прежним после того, что пережил?       Нааглив задумчиво вздохнул и устремились взгляд в небо.       — Что бы ни случилось, я буду на его стороне, — ответил он.       Фрида сама не поняла почему, но его ответ заставил ее слабо улыбнуться.       — Ладно, — сказала она. — Тогда я пойду.       — Не забудь свое обещание, Довакин! — прорычал ей вслед Наглив.       — О, нет, я не забуду. Забудешь тут с вами… — тихо добавила она.       И она, не взглянув больше на дракона, похромала прочь.       Оказавшись наконец под крышей, Фрида решилась и кое-как доковыляла по лестнице к своим покоя. Нервное напряжение давало о себе знать, и теперь, когда опасность осталась позади, нордка почувствовала, как дрожат колени. Ноги заплетались, пару раз Фрида, споткнувшись, чуть не полетела вниз по ступенькам. К счастью, обошлось.       А возле своих покоев она наткнулась на Алдуина.       — Ты что это, решил развить успех и подпалить теперь еще и мою комнату?       Алдуин окинул Фриду хмурым взглядом. Он был бледен.       — Я видел дракона, — сказал он.       — А, да. Это твой дружок прилетел мстить. И почему опять все шишки мне?       — Что произошло? Не думал, что ты побежишь сражаться в одиночку.       — Он посмел нарушить мой покой после на редкость паршивого дня, я просто злость вымещала, — Фрида развела руками.       — Тогда почему ты еще жива?       — Ах, извини, не подумала. Ты бы, конечно, предпочел, чтобы я нашла свою смерть в костях дракона, — Драконорожденная фыркнула и попыталась обойти Алдуина, чтобы попасть наконец к себе, но Пожиратель Мира схватил её за запястье.       Фрида устало вздохнула. В её голове уже звучали все мыслимые и немыслимые проклятия, которые она собиралась извергнуть на бывшего дракона, по вине которого в её жизни происходят все беды. Она злобно посмотрела Алдуину в лицо.       — Ну, чего тебе?       — Ты убила его?       Фрида прищурилась. Ей показалось, или в в голосе бывшего дракона слышалось беспокойство?       — Нет, не убила, — честно ответила она. — Он прилетел, потому что внезапно решил поверить тому талморцу — ну, помнишь, когда он заорал, что ты и есть великий и ужасный первенец Акатоша. Обвинил меня во всех смертных грехах, едва не скинул с крыши, но решил отпустить с условием, что я приведу тебя. Я пообещала сделать это завтра, но, если хочешь, можешь высунуться и проверить, не улетел ли он.       Несколько мгновений Алдуин молча смотрел на Драконорожденную, осмысливая ее слова, а осознав, резко изменилось в лице.       — Ты ему рассказала?! — с яростью воскликнул он.       Фрида кивнула.       — Пришлось. Прости.       Не сказать, конечно, что Фрида раскаивалась в содеянном, в конце, она сохранила себе жизнь. Хотя, если посмотреть с другой стороны, то все сейчас складывалось на руку Алдуину, так что ему вместо того, чтобы закатывать истерики, стоило бы поблагодарить ее.       — Он сказал, что сохранит тебе верность, — сказала Фрида. — Но если боишься, я скажу ему, что соврала, чтобы спасти свою жизнь.       Хватка Алдуина на её руке вдруг стала крепче, Фрида чуть не вскрикнула от боли. Пожиратель Мира резко сократил расстояние между ними, приблизившись свое лицо так, что чуть не соприкоснулся с ней носом. Фрида подавила желание отшатнуться.       — Я не боюсь, — вкрадчиво произнес Алдуин. А затем, отпустив Фриду, сорвался с места, задев ее плечом.       — Да-да, конечно! — Фрида всплеснула руками и зло посмотрела вслед бывшему дракону. — Да чтоб он сожрал тебя! — крикнула она. Алдуин не отреагировал и вскоре скрылся из виду.       Драконорожденная вздохнула и толкнула дверь своих покоев. Наконец-то можно отдохнуть.