Люси-Сью против Гилдарца

Цокот каблучков раздавался все ближе. Им в такт нервно дергался правый глаз молча замершего между полками Лаксуса. Он мужественно загораживал собой вход в отсек «Громовержцев» и лишь изредка сквозь зубы матерился, что не догадался взять места в купейном вагоне. Наверху — тоже в такт каблучкам — отстукивал зубами невидимый Фрид, больше остальных проникшийся стр-р-рашной историей про Люси-Сью и даже защитивший себя теперь темными письменами. Бухлоу с Эвергрин, не подумав впопыхах как следует, вместе забрались в нижнюю полку — где хранился их огромный багаж — и теперь, судя по иногда доносившимся оттуда шумным вздохам, им отчаянно не хватало воздуха. Когда нервы Лаксуса были уже совсем на пределе, мимо него, наконец-то, с красивым цоканьем проплыла Люси-Сью. И даже внимания не обратила. Но не успел он перевести дух, как блондиночка дала задний ход, и вот — она снова рядом с ним. — Какая приятная встреча, — часто-часто захлопала длинными ресницами Люси. Придержав шубу, чтобы та не слетела от возникшего ураганчика, Лаксус заверил блондинку, что да — очень приятная, но он не смеет задерживать столь прекрасную особу. Прекрасная особа расцвела и, прикрыв ладошкой очаровательный маленький ротик, прошептала: — У меня очень важное дело в этом поезде! Даже не знаю, что будет, если я вдруг не справлюсь… — Спасение мира? — Гораздо важнее, — покачала головой Люси-Сью и торопливо заговорила: — Разумеется, я не могу рассказать тебе о нем. Это — мой секрет, мой крест, моя боль и мой долг… И я должна нести свое бремя в одиночку. Разумеется, это тяжело, опасно, страшно… Но я привыкла и смирилась. Тут девушка внезапно прервала свою речь. Повисла пауза, во время которой переводящая дух блондинка выжидательно смотрела на внука Макарова, явно надеясь, что тот станет ее переубеждать и в конце обязательно предложит помощь. — Эмм… Да-да, конечно, понимаю, — закивал головой Лаксус. — Не буду задерживать. Лицо девушки разочарованно вытянулось. — Ну что ж, тогда я… В этот момент нижняя полка приподнялась вверх, и в образовавшейся щели показался нос. Заметивший это краем глаза Лаксус вздрогнул и незаметно показал носу кулак. Полка спешно опустилась, но стук, который она при этом издала, показался Громовержцам оглушительнее, чем звон похоронного колокола. Даже блондинка, так и не договорив заветное для них слово «пойду», начала озираться в поисках источника шума. — Что-то случилось? — будничным тоном поинтересовался внук Макарова. — Да. Какой-то подозрительный звук, — глаза блондинки бегали по полу, столику, окну и полкам со скоростью света. — Тебе послышалось, — со слабой надеждой переубедить ее, произнес Лаксус. — У меня идеальный слух! А вдруг тут бомба? Я должна спасти всех! — Но у тебя миссия! Твоя жизнь важнее, а с бомбой я разберусь сам, — нижняя полка удостоилась гневного взгляда. — Ты погибнешь! Я не хочу видеть смерть своих друзей! — с надрывом воскликнула блондинка. — А у тебя может испортиться маникюр! Или волосы загорятся! — в панике перебирал аргументы Лаксус. — Но… — Люси-Сью заколебалась, и внук Макарова воспрял духом. — Если с тобой что-то случится, то кто закончит твои романы? Представь, что будет, если помноженные на ноль миллионы триллионов миллиардов твоих поклонников не смогут прочесть книги известнейшей писательницы Люси Хартфилии?! Представь себе эту катастрофу… Конец света и рядом не стоял! — пылко закончил блондин. — Мои поклонники… Они умрут. В печали и тоске. От безысходности, — с закрытыми глазами, из которых текли кристально-чистые слезы, шептала блондинка, отлично представляя себе все, описанное Лаксусом, и соглашаясь с ним. — Жизнь порой так жестока… Но мои творения подарят людям надежду… И поэтому я не могу умереть, ты прав. К тому же, я еще не исполнила свою миссию, так что позаботься об этом поезде. Вверяю его тебе! И Люси-Сью распахнула огромные, как небо, и глубокие, как море, глаза, вмещавшие в себя все знания прошлого, настоящего и будущего… И устремила свой мудрый взгляд вглубь вагона… И внезапно в ней открылись дополнительные шестьсот шестьдесят шесть чувств. И они позволили понять, что именно в следующем, последнем, вагоне ее ждет — не дождется рыжеволосый волшебник в потрепанном плаще — Гилдартс Клайв. — Она ушла, — выдохнул Лаксус, поднимая нижнюю полку. — Все живы? — озабоченно поинтересовался он, глядя на затуманенные глаза и отсутствующие лица Бухлоу и Эвергрин. Ему никто не ответил. — Фрид? — Вновь тишина. — Разряд! — не долго думая, скомандовал он, и в отсеке запахло озоном. Это помогло. Почти сразу на него рухнул с верхней полки трясущийся и дымящийся Фрид. А еще через несколько секунд — выбравшиеся из своего укрытия Бухлоу и Эвергрин, не сумевшие устоять на ногах, но жадно хватавшие ртом воздух. — Живо слезайте! — зашипел Лаксус, чувствуя, как чья-то коленка упирается ему туда, куда не надо, и с беспокойством огляделся по сторонам — еще не хватало, чтобы их кто-то увидел в таких позах. — Это… — начал Фрид, присаживаясь на свободную нижнюю полку: — Она прекрасна… — Кто? — не сразу понял внук Макарова, устраивая рядом с ним Бухлоу и Эвергрин. — Люси-Сью, — с блаженной улыбкой продолжал бормотать Фрид. — А какие глаза… Зеленые, как море… — Вообще-то карие, — поправил Лаксус, напрягая память. — Зеленые! — Вот тебе не наср… не все равно. На мгновение повисла тишина. — А какая душа… Это уже был голос Бухлоу, и Лаксус начал подозревать, что его друзья сошли с ума. — И какая? — Нежная, ранимая… — Да-да, ранимая — если в упор из пулемета, — вспомнив заезженную шутку, пробормотал внук Макарова и обратился Эвергрин: — Похоже, мы остались единственными нормальными людьми в нашей команде… Что думаешь? — Честно? — Разумеется, — чувствуя неладное, тем не менее рискнул кивнуть девушке Лаксус. — У нее такая большая, восхитительно большая грудь… — с нездоровым блеском в глазах призналась пунцовая Эвергрин. И Лаксус понял, что его подозрения оправдались — друзья и правда сошли с ума. Эта поездка должна была стать самым счастливым событием для «Пегасов» — впервые их официально признали самой извращенной гильдией в Фиоре и пригласили на специальную церемонию для вручения награды. Неудивительно, что Ичия и трое его подопечных светились от радости, гордости и многих других причин… В конце концов, они всегда светились, так что повод им не так уж был и нужен. Главной слабостью «Пегасов» были и оставались красивые девушки. А разве был кто-то красивее в этом мире, чем самая обычная девушка Люси Хартфилия, с длинными, до пят — если были до лопаток, значит успели отрасти за время ее дефилирования по вагонам — волосами кукурузного цвета? И эта девушка, тянущая на себе лямку жестокой судьбы, сейчас стояла напротив отсека «Пегасов» и, несмотря на всю боль, что пришлось испытать за сотни лет — в этой жизни, прошлой, позапрошлой и т.д., — тепло и искренне улыбалась. Сердца Хибики, Рена и Ива, стоило парням увидеть Люси-Сью, забились часто-часто и были готовы выпрыгнуть каждое из своей груди, чтобы броситься навстречу той единственной, которую они искали все эти годы. И во власти которой было либо одарить их неземным счастьем, просто улыбнувшись, либо низвергнуть в пучину отчаяния одним лишь взглядом своих загадочных фиолетовых глаз. Сердце Ичии, наоборот, билось ровно и спокойно: маг спал, отвернувшись лицом к окну, и не планировал просыпаться до приезда в Крокас… Но разве планы врага могли когда-нибудь остановить Люси-Сью? Все с той же теплой, искренней улыбкой она за шиворот подняла мускулистого гиганта и развернула лицом к себе. — Ты еще кто?! — возмущенно поинтересовались они с Ичией в один голос друг у друга. Доля секунды — и вот уже сердце Ичии тоже пускается в галоп, а душа рвется на части между чувством-наваждением к Эльзе Скарлет, животным влечением к Гилдартсу Клайву и робкой, но такой искренней и возвышенной любовью к его единственной, хоть и не сразу узнанной, Люси… — Неужели ты нас забыла? — схватился тем временем Хибики за сердце и, смотря на девушку взглядом «мне же теперь жить незачем», начал сползать по стенке. — Тебе плохо? О боже, — Рен склонился над лежащим другом: — Кажется, у него приступ! Ив, сделай что-нибудь! — Что?! — снежный маг был в панике. И тут Люси-Сью поняла, что это — ее звездный час. — Отойдите, — она решительно отодвинула в сторону двух суетящихся пегасов, вскинула одну руку вверх и, склонившись над третьим пегасом, произнесла: — Медовый поцелуй горилки! Глаза Хибики вылезли из орбит — из них ручьями бежали слезы, горящий рот распахнулся — казалось, оттуда вот-вот вырвется пламя, а он сам прохрипел сидящей перед ним девушке торжественную клятву — больше никогда не жаловаться на сердце! В то время, как Люси-Сью спасала чужие жизни, Гилдартс Клайв, напевая «я лучше съем перед загсом свой паспорт», гнал манокат вперед. Временами волшебник останавливался, чтобы перевести дыхание, вытереть со лба пот и заодно погадать, попалась ли блондинка на его первую уловку. Чутье подсказывало, что да, попалась… Оставался насущным вопрос, что ему делать дальше? Ответить на вопрос Гилдартс не успел, потому что впереди — там, где дорога пересекается с железнодорожными путями — показалась группа людей. «Бандиты», — подумал волшебник. И не ошибся. — Приехал, дядя, сползай, — магией тормознул его один из разбойников, чей внешний вид выдавал в нем гота. — И выкладывай денежки. Нет ничего лучше денежек, — наставительно добавил второй, с рыжими волосами и квадратным подбородком. Гилдартс задумался. Нет, в принципе можно было, конечно, превратить их в пыль, но если они смогут ему помочь… — У меня другое предложение, — изо всех сил скрывая улыбку, ответил волшебник: — вы даете мне пройти, а я подскажу, где можно поймать одну очень богатую барышню. — А мы вначале тебя, а потом ее, — прошипел еще один из разбойников, со шрамом на глазу, но, прочитав мысли Гилдартса, резко побледнел и как-то спал с лица: — Миднайт, пропусти его. — Что? Эрик, он… — …развеет нас по ветру, если ты меня не послушаешь. Кто-то из разбойников икнул, и Миднайт, с любопытством покосившись на волшебника, отошел в сторону. — Вот спасибо, — широко улыбнулся Гилдартс. — В награду я вам вот что скажу… Тут скоро на поезде из Магнолии будет ехать одна богатая барышня. Зовут Люси-Сью. Уверяю, если остановите поезд, то сразу ее опознаете… Ее отец — крупный владелец заводов, газет, пароходов. Справитесь с ней — можете требовать с него бабло. — А если не справимся? — поинтересовалась разбойница с голубыми волосами. — Тогда ваша шайка больше не сможет караулить проезжих, — еще шире улыбнулся Гилдартс и, дернув рычаг маноката, помчался дальше. — Такой могущественный маг, а выглядит, как бомжара, — донеслось до него начало чьей-то фразы. Но вместо того, чтобы рассердиться, Гилдартс лишь расхохотался — благодаря одной не умеющей пить блондинке у него было замечательное настроение! — Госпожа Люси, сделайте же что-нибудь, — хныкал водитель поезда, уже минут пять валяющийся в ногах у девушки: — Мы отстаем от графика… Сильно отстаем! — Только без паники, — в сотый раз с милостивой улыбкой на пухлых губках повторила Люси-Сью. — Правда? Вы совершите для нас, ничтожных, это чудо? — Разумеется, — еще сильнее расцвела девушка и чуть погрустнела, когда обрадовавшийся водитель перестал валяться на полу, вскочил на ноги и распахнул перед ней окно. — Вы уж подтолкните, — заискивающе попросил он. — Да, просим-просим, госпожа! — воскликнули «Пегасы», и каждый из них упал перед девушкой на одно колено. — У нас ведь церемония! — О’Кей, сделаем, — улыбнулась Люси-Сью. Подошла к окну и с легкостью выбралась наружу. — Держитесь! — водитель торопливо побежал к себе в кабину, пегасы метнулись к поручням. — Один… Два… Три… Люсин Пендаль!!! Поезд сорвался с места с такой скоростью, что отставание от графика сразу же перестало волновать и пегасов, и водителя: первые теперь безуспешно искали сердечные капли, а второй — столь же безуспешно — жал на тормоза… Прибытие в Крокас обещало быть захватывающим. А довольная собой Люси-Сью только сейчас осознала, что поезд уехал без нее. Теперь оба они — и Гилдартс, и поезд — где-то там, на пути в Крокас. А она — по-прежнему рядом с Магнолией. — Мы еще встретимся с тобой, Гилдартс, обязательно встретимся! — возмущенно прокричала она в пустоту. — Люси-Сью не сдаются, так и знай!