Слезы Пустыни

Закатившееся солнце красило небосклон и жидкие облака, больше похожие на неуклюжие мазки кисти, в багряное золото. Теплый тихий вечер плавно уступал место летней ночи, и на востоке небосклона уже мерцали едва видимые звезды. Лампочки в алых китайских фонариках зажглись словно по команде, стоило саду скрыться в тенях. Джон косо следил за тем, как светло-розовые лучи скользят по увитым гирляндами фонарей перилам, и не чувствовал ничего. Это было абсолютное безразличие. Это ощущение было настолько ненужным, неуместным сейчас, в такой, казалось бы, романтичной обстановке, что его даже слегка пугало. Тем не менее, равнодушие полностью овладело мыслями Джона, так же, как и ровно год назад. Сегодня он и Ребекка должны были праздновать годовщину их «самого счастливого события в жизни» – торжественной и пышной свадьбы, но для одного из участников праздника день вовсе не отличался от сотен других. Эта свадьба планировалась еще с того самого дня, как Джон пригласил юную мисс Валентайн на выпускной бал. Ребекка была одной из первых красавиц школы, тонконогая спортивная блондинка, которая, кажется, даже не знала о том, что такое брекеты или крем для проблемной кожи. И, хотя Джон обладал довольно стандартной внешностью – крепкий, высокий парень, с темными непослушными волосами и карими глазами, - он тоже привлекал внимание большинства представительниц женского пола, потому что был выдающимся нападающим в школьной сборной по регби, так что никто не удивился, что именно подобная пара стала Королем и Королевой вечера. Джон еще помнил, как стянул с нее трусики в эту же ночь в кабинете астрономии. На ней тогда было ужасно неудобное ярко-красное платье и белое белье в зеленый горошек. Он даже мог бы припомнить музыку, которая доносилась до них в тот момент из спортзала. Все друзья были уверены, что они чудесная пара, и Джон никогда не возражал им в ответ. Это был словно бы стандартный сюжет для ситкома. Ребекка и Джон были вместе со старшей школы и все то время, пока он учился в колледже. Он ходил с ее отцом на рыбалку, обсуждал с ним политику, но этот мужчина так никогда и не остался им доволен. А вот миссис Валентайн была от ухажера единственной дочери без ума, потому что Джон всегда хвалил ее мастерство кулинара и не по годам прекрасную внешность. Все было настолько стандартно, что сериал, снятый по мотивам жизни такой пары, вряд ли смог бы заинтересовать хоть одного искушенного американского зрителя. В конце концов, в прошлом году они поженились, и Ребекка стала миссис Батлер-Валентайн. На дефисе настоял ее отец, поскольку хотел, чтобы внуки сохранили его фамилию, хотя Джон втайне надеялся, что больше никому не придется мучить паспортисток и учителей в школе подобными громоздкими именами. Ребекка была счастлива, как и подобает невестам. Ее обручальное кольцо с небольшим бриллиантом стало предметом зависти ее подруг, а на мальчишник Джона друзья пригласили посыпанных блестками стриптизерш. Джон помнил, как приподнял фату, открывая лицо своей невесты. Помнил до мелочей обстановку церкви, включая царапины на полу и слезы в уголках глаз несущей цветы девочки. Помнил свою клятву и то, как сказал «да». Но точно так же он совершенно отчетливо припоминал, что в тот день он не чувствовал ничего. Абсолютное равнодушие превращало его эмоции в высушенную пустыню. Конечно, никто из присутствующих тогда не заметил ничего подозрительного, не понял, что за его дежурной улыбкой и влюбленным взглядом скрывается пустота. Все были слишком заняты своими собственными переживаниями и дегустацией десятков разнообразных блюд. И сейчас, спустя некоторое время, на праздновании годовщины брака он чувствовал то же самое пугающее безразличие. Зачем же он женился? Подобный вопрос даже не приходил в его голову, несмотря на то, что ни жена, ни супружеская жизнь не вызывали в нем надлежащих чувств. Потому что это было нужно. Потому что так делали все вокруг – заводили свои семьи. И впереди его должен был ждать размеренный быт, гольф или футбол по субботам, пиво с друзьями, барбекю с соседями и воскресные службы в церкви. Пивной живот, дети в школе и тяжелый выбор между моделями газонокосилок. По-своему, в подобной жизни был определенный шарм для тех, кто любил безмятежность и простоту, в которой не было места ничему новому. Но Джону все это казалось лишь губительной неизбежностью. Он рос в патриотичной семье со строгими моральными принципами. Его отец был не самым последним лицом в армии США. Благодаря подобному воспитанию и влиянию Джон решил пойти по его стопам. После окончания учебы именно отец поспособствовал его вступлению в ряды армии соединенных штатов, под крыло надежного знакомого и близкого друга семьи. Джон проявил себя на редкость достойно, хотя даже сам не ожидал от себя подобных успехов, зато уж точно обрадовал своего отца, потому что последний всегда не сильно верил в возможности собственного сына. Прошло совсем немного времени, и ему стали доверять командование серьезными операциями. Успехи Джона, конечно, сыграли определенную роль, однако в большинстве случаев этому способствовал друг главы семейства Батлер, по личной просьбе отца Джона. Кажется, он так и не научился верить в сына, поэтому считал своим долгом протолкнуть его как можно дальше, при этом каждый раз приставляя к нему в отрядах под его командованием человека, которого можно было бы назвать нянькой – солдата, который следил бы за тем, чтобы с Джоном ничего не случилось. Но Джон уже не обращал на это внимания. Потому что только там он ощущал себя живым, когда нервы были напряжены до предела, и сердце стучало так громко, что заламывало виски. Он никогда не чувствовал ничего подобного в обычной жизни, все его детство проходило среди людей, которым не свойственны излишние эмоции. А потом он женился на Ребекке, но с ней все было так же пресно и сухо, как и в общении с отцом. Даже секс у них был слишком холодным и стандартным. Ребекка была консервативна и предпочитала только проверенные временем ощущения. В ней не было необходимой Джону страсти и горячности, и супружеские отношения со временем плавно перетекли в обязанности. Солнце окончательно скрылось за горизонтом, погружая беседку в интимный полумрак. Джон обнаружил, что уже некоторое время наблюдает за тем, как в алых бумажных фонариках пляшут огни электрических лампочек. От мыслей его отвлекла Ребекка. Ее сухие пальцы с четко очерченными костяшками легли на его ладонь. Они были похожи на ветви какого-то иссушенного дерева. Правда, единственное, что он почувствовал в этот момент – то, как эти длинные пальцы холодны. Девушка часто говорила ему, что у нее врожденная анемия и списывала на болезнь быструю утомляемость и слабость в лодыжках. Правда на ее щеках всегда играл здоровый румянец, и любые признаки недомогания испарялись чудесным образом, стоило ей увидеть вывеску распродажи в любимом бутике. - Уже год прошел, можешь себе представить? – она мило вздохнула, глядя на мужа блестящими глазами, - я словно только вчера примеряла свадебное платье. Джону так не казалось, однако он все равно кивнул в ответ. Для него этот год растянулся на десятилетия, слишком насыщенный событиями. Один день на боевой операции в Сирии мог бы считаться за неделю спокойной жизни. - Спасибо, что пригласил меня сюда, - продолжила Ребекка, поглаживая его руку своими ледяными пальцами, - это было очень неожиданно. Если быть честным, то приглашение было не таким уж неожиданным, учитывая тот факт, что об этом ресторане Ребекка начала говорить с тех самых пор, как он открылся. Место было действительно неплохим, богато обставленным, утопающим в цветах и роскошных фонтанах. Помимо главного зала здесь находился еще и огромный сад с фигурными кустами и белыми беседками, рассчитанными на двоих. Алые фонарики, опоясывающие резные перила, должны были придавать необходимый романтический лад вечерам. Заведение пользовалось большой популярностью и оправдывало свои непомерные цены. Официант в белой униформе разлил по хрустальным бокалам искристое шампанское, и Ребекка кокетливо улыбнулась ему, протягивая папку меню. Звучащая в саду тихая музыка начинала раздражать Джона, но он сидел совершенно спокойно. В конце концов, если уж он смог выдержать пулеметные очереди и взрывы гранат, это испытание ему не должно было казаться более сложным. Ребекка подняла бокал таким образом, чтобы алый свет фонариков упал на ее кольцо, играя с гранями бриллианта. Она любила драгоценности, и больше них любила только одно – хвалиться своими безделушками. Джону иногда казалось, что эта девушка всю свою жизнь могла бы посвятить тому, чтобы стать предметом зависти своих подруг. Он помнил, как на вечере встречи выпускников она хвалилась мужем и его успехами так, словно он был очередным ее браслетом. Вечер тянулся бесконечно. Ребекка завела свой обычный монолог, состоящий из слухов о ее знакомых, сплетен, а также сообщений Джону о своих и, предположительно, его планах на ближайшее будущее. То, что муж ей не отвечает, кажется, девушку совершенно не волновало – его редких кивков было совершенно достаточно. Нет, Ребекка вовсе не была плохой женой. Она была обычной девушкой, в чем-то милой, обладала привлекательной внешностью, и ее нельзя было назвать глупой. В некоторых моментах она даже была лучше многих. Она умела прекрасно готовить и поддерживала в доме чистоту и уют. Она не ревновала Джона к его друзьям и спокойно отпускала его по пятницам в бар. Большинство знакомых Джона считали, что ему с ней очень повезло, и он мог бы с этим согласиться. Он и сам не мог понять, почему эта девушка не вызывает в нем никаких чувств. Мужчина лишь ощущал, что должен о ней заботиться, слушать ее и целовать по утрам. У них не было общих тем для разговоров, общих интересов, и он бы мог сказать даже, что Ребекка слишком хороша для него. Однако он так и не смог заставить себя чувствовать к ней нечто большее, нежели простое уважение. Поэтому, как только девушка начала разговор о долгожданной поездке к ее родителям на пару недель, Джон решил, наконец, прервать ее монолог, прежде чем она успеет построить планы на всю их совместную жизнь. Он словно уже слышал, как с ее губ срываются имена их будущих детей и названия подходящих для Джона домов престарелых. - Ребби, - она мигом замолчала, словно бы ждала его слов, - я не поеду с тобой к твоим родителям. Выражение ее лица поменялось мгновенно. Она мигом словно бы ощетинилась и стала холодной и отчужденной. И поджала губы – она считала, что этот жест делает ее серьезнее и взрослее, однако скорее становилась похожей на свою пожилую мать. - Не думай, что я не хочу, - естественно, он не хотел, но ей вовсе не обязательно было это знать, - просто у меня новое задание, Ребби. Джон терпеть не мог это сокращение, и Ребекка об этом прекрасно знала. Поэтому то, что он все-таки его произнес, подействовало на нее успокаивающе. Она залпом опрокинула свой бокал, мигом утратив показную элегантность. - Ты всегда так говоришь. Ты всегда уходишь, - девушка произнесла эти слова с подчеркнутой холодностью, и Джон понял, что не ощущает ни единого укола совести. Ее надменный вид и скрещенные на груди руки не вызывали ничего кроме раздражения. - Неужели нельзя было отказаться? Ты не такой уж незаменимый солдат, чтобы операция без тебя провалилась, - ледяным тоном добавила она. Джона довольно тяжело было вывести из себя – армейская подготовка наделила его железной выдержкой и потрясающим хладнокровием. Однако Ребекке это удавалось непостижимым образом. Тогда он срывался, и ярость брала над ним верх, а надменный вид Ребекки только подливал масла в огонь. Если бы она орала на него, била посуду, или хотя бы разревелась – все это было бы намного лучше. И ее намек на несостоятельность Джона только больше раззадорил его. - Нет, нельзя, - отрезал он, сжав в руке вилку, - мне поручили вести отряд. Теперь это МОИ ребята, как ты не можешь этого понять? С некоторыми из этих солдат Джон действительно уже работал. Они проходили вместе немало трудностей, и они стали для него не просто друзьями, а людьми, которым он смог бы доверить свою жизнь. Надежные, смелые ребята, парни, рядом с которыми он ощущал себя более живым, чем с собственной супругой. - О, какая прелесть, - процедила Ребекка сквозь зубы, - может быть, ты женишься на ком-нибудь из них? Уж этот-то брак твой папочка одобрит. На миг Джону даже захотелось ее ударить. Буквально несколько мгновений назад он думал о том, что Ребекка не так уж и плоха, но сейчас был готов забрать свои слова обратно. - А может, меня пристрелят, и ты выйдешь замуж за этого официанта, которому строила глазки? – Джон почти выплюнул эти слова. На самом деле, его совершенно не волновало, как она ведет себя со служащими, но он прекрасно знал, что сказанное буквально выведет ее из себя. Так и вышло, если судить по ее каменному лицу. По щекам поползли красные пятна, ломая холодную маску, и девушка вскочила из-за стола, подхватывая свою сумочку. - Не возвращайся сегодня домой, - сказала она, стараясь говорить ледяным тоном, но сквозь него все равно прорывалась жгучая ненависть. Ну что же, иногда и Ребекка становилась живой. С коротким вздохом Джон откинулся на спинку стула, откидывая от себя злополучную вилку. Теперь шампанское можно было пить прямо из горла – хоть один плюс в случившемся. Заметив, что пары в соседних беседках косо на него смотрят, мужчина отсалютовал им бутылкой. Он так и не сказал Ребекке, почему он не может отказаться, в чем заключается задание на этот раз. Он просто не смог сказать «нет». Да и не хотел этого делать.