Слезы Пустыни

Шторм налетел неожиданно, словно коршун распахнул исполинские черные крылья. Ветер ревел в беспроглядной мгле, швыряя ледяные потоки воды в беззащитный корабль. Волны вздымались вокруг судна, кажущегося рядом с ними хрупкой лодчонкой. Осколки огромных льдин, отголосков снежных земель, врезались в борта, грозя пробить дерево насквозь. Грохот и вой сплелись тесно, подобно любовникам, и мгла укрывала их, лишая людей возможности видеть и слышать. Небольшой быстроходный корабль, оказавшийся посреди этого ада, был обречен изначально. Он был слишком легким, слишком маленьким, созданным лишь для скоростного скольжения по теплым соленым водам близ Благостных Островов. Матросы, нанятые Ваор-Энгом, были искусны в тихую погоду. Путь до ледяной гавани они преодолели легко, маневрируя между скрытыми под волнами черными скалами и глыбами льда. Однако сейчас шторм швырял суденышко в стороны, словно шелудивый пес, играющий с любимым теннисным мячом. Здесь даже самый стойкий капитан, проживший в море немало лет, не смог бы ничего поделать. Когда Джон проснулся, буря входила во вкус. Каюта ходила ходуном, и уши закладывало от рева ветра. Мужчина наскоро оделся, что сделать в непроглядной темноте было весьма затруднительно, и вышел на поиски Карифы. Только кораблекрушения им сейчас и не хватало. Маг был слишком слаб после путешествия по снежным землям, и сейчас ему лучше было бы как следует отдохнуть пару дней. Но, видимо, у богов были свои планы, значительно расходящиеся с пожеланиями их подданных. Джон продвигался по кораблю наощупь, но все равно прекрасно знал, где находится каюта Карифы, ведь он провел там не один день, когда они направлялись к брату ледяного мага. В полной темноте мужчина увидел, как из-под нужной ему двери пробивается едва заметное мерцание. Он мог бы сказать себе, что это лунный свет, но на небе сейчас чернильные тучи закрывали все звезды махровым одеялом. Джон рывком распахнул дверь, услышав, как жалобно заныло дерево, когда она ударилась о стену. Корабль накренился, и мужчина удержался, лишь крепко вцепившись в косяк. Где-то наверху к звукам бури примешивались крики матросов, сорванные ветром. Карифа спал. Снаружи грохотал шторм, волны врезались в борта, словно тараны, взвизги шторма могли бы разбудить и глухого, но, тем не менее, маг спокойно спал. Во сне он казался усталым, и его ресницы едва подрагивали. Вся комната была окутана мягким сиянием призрачного голубого оттенка. Здесь словно было совершенно неважно, насколько серьезна ситуация с бурей, умиротворенная пелена мерцающего света будто отгораживала каюту от происходящего снаружи. Пряди волос Карифы переливались в этом сиянии словно лунное серебро. Джон, возможно, мог бы постоять спокойно пару минут, любуясь мальчишкой, если бы у него было подходящее настроение и возможность, но сейчас это стало бы настоящим самоубийством. Теплый свет в помещении испускала Слеза, покоящаяся на лбу мага. Может быть, это происходило, когда юноша пытался восстановить потерянные силы или лечил свои раны, Джону сейчас было не до размышлений. Тем более что мерцание исчезло, стоило Карифе открыть глаза, лишь только вошедший дотронулся до его плеча. Поразительно – рев и грохот бури не смогли заставить его очнуться ото сна, но оказалось достаточным одно прикосновение, чтобы он сразу пришел в себя. Мужчине даже не пришлось ничего говорить, маг понял все сам. В полной темноте Джон почувствовал его горячие пальцы в своей ладони, и юноша потянул его за собой к выходу, даже не одевшись. Страха мужчина не испытывал совершенно. Скорее наоборот – он чувствовал, как лихорадочно работают его мысли, мгновенно оценивая ситуацию, выстраивая структуру необходимых действий. В каютах оставаться было опасно. Любая следующая волна могла легко перевернуть корабль, разбить его о скалы, и тогда уже поздно будет искать выход. Лучшим решением было бы подняться наверх, на палубу, и крепко привязать себя к мачте, чтобы волны не снесли за борт. Джон крепче сжал горячую ладонь мага. Что случится, если Карифа погибнет здесь? Смертны ли волшебники или они подобны супергероям из комиксов? Может быть, в то время, когда последний вздох срывается с их губ, небо озаряет северное сияние. Или они умирают так же легко, как обычные люди. Карифа переступил порог и оказался на скользкой от ледяной воды палубе. И в тот момент произошло то, чего опасался Джон с самого начала – корабль врезался в черную скалу. Блестящий обсидианом осколок вошел в борт, проломив доски легко, словно они были сделаны из пенопласта. Судно сотряс удар, сравнимый с землетрясением, и мужчина услышал, как с ликующим шумом ледяная вода рванула через пробоину. Корабль оказался насажен на скалы как на пики. Еще одна огромная волна прокатилась по палубе, с ног до головы окатив полуголого мага. Юноша едва удержался на ногах, и Джон только сейчас заметил, что он совершенно босой, и из одежды на нем лишь коричневые бриджи. Но если бы они задержались в каютах хотя бы на мгновение, им бы уже не удалось покинуть их – доски дождем посыпались сверху, когда судно встало на скалы, и полностью завалили ход. Нога мужчины застряла в проломившихся ступенях деревянной лестницы. Удар за ударом сотрясали и без того разбитый корабль. Карифа отпустил свою опору и протянул Джону руки, чтобы помочь ему выбраться из завалов. Насколько легкомысленным был этот эмоциональный порыв мага, стало понятно через мгновение. Огромная волна, куда выше остальных, словно цунами врезалось в судно, вскрикнули оторванные доски. Потоки с грохотом, подобным камнепаду, прокатились по палубе, на секунду ослепив и оглушив Джона. Ледяная вода залила рот, оставляя привкус морской соли. Когда волна отступила, мужчина вдруг понял, что больше не ощущает горячих пальцев мага. Его выбросило за борт, словно песчинку, и было бы настоящим чудом, если ему удалось избежать обсидиановых скал. И вот теперь Джон ощутил, как его охватывает настоящая паника. Он вырвал ногу из завалов, едва не ломая кость, и почти услышал, как хрустнула сдираемая кожа и щепы впились в мышцы. Но огненная боль, вспыхнувшая взрывом в стопе и стремительно разнесшаяся по венам, казалась сейчас совершенно незначительной. Порыв ветра едва не снес его с ног, когда он смог выбраться на палубу. Из-за вздымавшихся вокруг волн не было видно ни людей, ни обломков корабля, лишь скалы влажно блестели в темноте. Где-то вдалеке ярко ветвились молнии. Джон пробрался к самому краю, хватаясь за остатки перил. Карифу нельзя было найти среди этого хаоса, мгла поглощала все краски и звуки, оставляя только рев бури, похожий на крик сходящего с ума зверя. Холодная решимость пришла на смену панике. Мысли словно стали резче, лишаясь всех эмоций. И Джон спрыгнул вниз, в бушующее море, кипящей пеной лижущее останки корабля. Ледяные волны поглотили его с радостью, больно ударив спиной о доски. На мгновение показалось, что легкие сжались, не желая принимать воздух, и мышцы свело от холода. Но желание найти Карифу пересилило все остальное. Среди черной воды мужчина увидел, как светлячком моргнуло светло-голубое сияние и вновь исчезло во мгле. Ледяные потоки застилали глаза пеленой, и Джон ощущал ее холодный привкус во рту. Плыть было тяжело даже мужчине с армейской подготовкой – волны играли с ним, словно кошка с мышкой, подбрасывая и швыряя в сторону. Он нырнул в том месте, где заметил голубой огонек – толща воды, кажется, была совершенно непроницаемой, словно океан густых чернил. На поверхности бушевал шторм, а здесь, намного глубже, царило мертвенное спокойствие, что сейчас выглядело куда более жутким, чем сумасшествие бури. Поначалу Джон не различал ничего, и глаза больно кололо от холода. Но затем он увидел этот теплый голубой свет, который испускала Слеза на обруче мага. Понадобилась пара долгих, бесконечных минут, чтобы найти Карифу среди беспроглядного хаоса, чтобы прижать его к груди и выплыть на поверхность безумного моря. Юноша не дышал какое-то жуткое мгновение, но потом откашлялся, выплевывая соленую воду. Джон видел, как посинели его губы и как судорожно вздрагивает полуголое тело. Карифа даже в шубе чувствовал себя неуютно при низкой температуре, что уж говорить о нынешней ситуации. И впервые за долгое время кожа мага не была горячей наощупь. От корабля парней отделяло уже немалое расстояние – волны откинули Джона далеко, а шторм, кажется, только набирал силу. Был ли толк в том, чтобы спасать юношу из спокойной бездны моря, чтобы погибнуть с ним в гуще бури? Слишком много безрассудных действий совершалось за последнее время, несвойственных Джону. Раньше он принадлежал к числу командующих, идущих по головам своих сослуживцев, оставляя тяжело раненных позади, если их слабость мешала успеху всей операции. Но теперь все было по-другому. Да и от мага впрямую зависел исход похода, и на мужчине лежала ответственность за мальчишку. Карифа сложил руки на груди и глубоко вздохнул. Его лицо казалось странно безмятежным для человека, который только что едва не утонул. Слеза отражала блики далеких молний. - Мне нужна твоя помощь, - произнес он почти неслышно из-за воя ветра, его глаза заливала вода, и волосы, окончательно спутанные и растерявшие все драгоценные камни, прилипли к влажной коже, - я выведу нас отсюда, но тебе придется нести меня. Я буду слишком беспомощен. Судя по его выражению лица, маг был доволен сказанным. Создавалось впечатление, что Карифа наслаждался происходящим, но Джон совершенно не разделял его радостного настроения. Он лишь серьезно кивнул – возможно, сыграла свою роль армейская подготовка и навык подчиняться приказам. Сейчас просто не было смысла спорить, и не было времени на эмоции. Маг едва улыбнулся и как-то компактно устроился в руках мужчины, закрыв глаза и прислонив голову к его груди. И Джон ощутил, как от его кожи повеяло жгучим холодом, словно он держал не человека, а ледяную статую. Дыхание Карифы стало едва заметным, но мужчина лишь прижал его к себе крепче, несмотря на сковывающий мышцы мороз. По волнам пробежало голубоватое сияние, заставляя их застыть, покрываясь ледяным узором, как в детской игре прямо во время движения. Карифа медленно, шаг за шагом создавал коридор, защищающий со всех сторон от ветра и водных потоков. Полупрозрачный туннель, в отблесках молний он сверкал, словно созданный из драгоценных алмазов. Для Джона сейчас никакие камни и золото не могли быть дороже простого льда. Экстренное положение, катастрофы и катаклизмы всегда верно расставляют по местам все приоритеты. Юноша обмяк в руках мужчины, словно тряпичная кукла, лишь его глаза под прикрытыми веками двигались, будто во время очередного ночного кошмара. Джон еле поднялся по грубо вырезанным изо льда ступеням, скользким от воды, вошел в коридор, и своеобразная лестница рухнула позади него. По-видимому, Карифе сложно было держать под контролем такое количество используемых сил – туннель удалялся и скрывался впереди, среди бушующих волн и чернильной мглы. Его создание и поддержка требовала от мага абсолютной концентрации. Так же происходило каждую весну в холодных землях, когда Эллиор впадал в состояние анабиоза, чтобы тепло вернулось на короткий срок в три месяца. Он тоже не говорил, не двигался, и все процессы в его теле замедлялись, потому что вся жизненная энергия уходила на призыв весны. Джон нес мага по коридору, почти не ощущая его веса. В отличие от меняющего времена года брата, Карифа сейчас был слишком слаб после путешествия, и создание ледяного коридора давалось ему нелегко. Когда мужчина проходил какой-то участок пути, лед рушился за его спиной, падая в воду сотней сверкающих осколков. Внутри коридора было сухо, и волны не могли разбить стены, с какой бы силой не ударялись о них. Ветер выл где-то позади, где остался несчастный корабль, насаженный на пики скал. Никому из матросов не суждено было выжить сегодня. Их слизывали ледяные потоки и бросали на осколки обсидиановых вершин. В отличие от Карифы, никто из них не обладал способностями. Но каждый из этих рабов всегда считал своим долгом чести смерть в море, на корабле, который был их родным домом. Буря стихла только через многие мили от места катастрофы. Дыхание мага было едва заметным, и лед его кожи обжигал ладони Джона. Он, кажется, был совсем на грани, но исправно держал коридор над водой, разрушая уже пройденные участки пути. Его силы иссякли как раз в тот момент, когда мужчина увидел впереди сушу. Ледяной пол внезапно проломился прямо под ногами, и волны, соленые и теплые, ласково сомкнулись вокруг Джона, осыпанного осколками тающего и трескающегося туннеля. Карифа потерял сознание, но сейчас это уже было не особо важно – течение само мягко подталкивало людей к земле. Мужчине оставалось лишь удерживаться на плаву. Бледная кожа мага оттаивала, приобретая свою привычную температуру, и его пальцы вновь стали горячими. Когда Джону удалось, наконец, выбраться на берег, он аккуратно уложил юношу на теплый песок и только потом мешком повалился рядом с ним, чувствуя, как ноет буквально каждый сустав и каждая мышца в его теле. Ободранная кожа на ноге после соленой воды выла от боли, словно на рану налили кислоты, и только сейчас мужчина понял, как смертельно он устал. До этого напряжение не давало ему расслабиться, ощущать неудобство, а сейчас все это навалилось снежным комом. Тяжело было даже поднять руку, не говоря о том, чтобы идти дальше с беспомощным Карифой. Осознание того, что они выжили, белесой дымкой растворялось в жарком воздухе. Солнце палило вовсю – Аскания была в своем репертуаре. Джон еле повернул голову и увидел, как вода высыхает на обнаженной груди мага, оставляя солевой налет. Почему-то вдруг стало совершенно плевать на все, что происходит вокруг. В голове словно стучали барабаны, и непостижимым образом безразличным стал весь мир, на который мужчина так долго оглядывался. Будто усталость стирала все ненужные мысли. Джон просто подтянул юношу к себе, вдыхая аромат волн и песка, идущий от его волос, и закрыл глаза. Во тьме плясали разноцветные круги. Казалось, что стоит отпустить сейчас Карифу из рук – и он исчезнет, погибнет или произойдет что-то еще, и мир отберет его, чтобы вернуть себе Джона таким, каким он был, когда переступил черту аномалии. Но для этого было уже слишком поздно. Мужчина не знал, сколько прошло минут или часов, сколько он пролежал, просто прислушиваясь к дыханию Карифы и прижимая его к себе, чувствуя, как взрывается болью нога, в рану которой впитывается соль и как раскаленный песок обжигает кожу. Время словно потеряло ход, и песочные часы замерли в горизонтальном положении. Может, целый день просто прошел мимо, прежде чем Джон раскрыл глаза, привлеченный ржанием лошади. Это был шанс. Мужчина понятия не имел, на каком берегу его и мальчишку выбросило после катастрофы, и каков путь отсюда до Сэнд-Арента. Идти самому, нести юношу на руках по пустыне было бы чистой воды сумасшествием. Хотя, конечно, Джон все равно не знал, кому принадлежит подающая голос лошадь, но сейчас выбирать не приходилось. С огромным успехом незнакомец мог быть одним из наемников Островов, и придется с ним сражаться. Но если сравнивать смерть в пустыне и смерть от меча воина, Джон хотел бы придерживаться последней. И рискнуть стоило. Не очень вежливо – на церемонии не осталось ни сил, ни времени – Джон закинул мага на плечо и, еле поднявшись, побрел по раскаленному песку, чувствуя, как протестуют ноющие ноги. Ощущение, что мальчишка пропадет, пока мужчина будет ходить за помощью, никуда не уходило. Преодолев песчаную гряду, отделяющую пляж от пустынной степи, Джон увидел неподалеку небольшую повозку, домик на колесах, выкрашенный в зеленый цвет. Алые птицы на разрисованных досках и яркий изумрудный оттенок выделялись на фоне пейзажа. В повозку была впряжена пегая лошадка, бубенцы на ее упряжи весело позвякивали в такт движению. Мужчина направился наперерез ее пути, мысленно молясь, чтобы возница был на стороне Сэнд-Арента, а еще лучше – на нейтральной. Чем ближе подъезжала упряжка, тем явственнее Джон слышал пение. Это был женский голос, и язык ее отличался от всего, что ему довелось узнать до сих пор. Хотя он все равно не мог понять, хороший это знак или плохой. Бредущего по степи мужчину с юношей на плече было видно за многие мили, тем более что Джон поднял руку и крикнул, привлекая внимание возницы. Попытка оправдала себя, и пение прекратилось. Лошадка замедлила бег и сменила направление. Мужчина с облегчением остановился, прикрывая глаза от солнца, попытался разглядеть незнакомку, держащую вожжи. Это была немолодая женщина в цветастом ярком платье, с собранными на затылке рыжими кудрями волос. В губах у нее торчала деревянная трубка. Она тормознула лошадь прямо перед Джоном и внимательно оглядела странного путника. - Подвезти вас али как? – спросила она, позвякивая многочисленными браслетами из деревянных и каменных бус. - Я направляюсь в Сэнд-Арент, - ответил Джон, чувствуя, как сухие губы отказываются повиноваться. Сейчас на самом деле ему было все равно, куда ехать, лишь бы тронуться с места, нормально поесть и выпить галлон чистой не соленой воды. Про себя он отметил, что, не смотря на песню на неизвестном ему языке, женщина вполне сносно говорила на английском, забытом наречии Шанфарры. Языке торговли, как называл его Карифа. Может быть, эта женщина тоже возит товары на рынки? Собеседница слегка хмыкнула, перекидывая трубку из одного уголка рта в другой. Она оглядела мага на плече мужчины и неожиданно согласно кивнула. Может, питала любовь и материнскую заботу к бессознательным мальчикам. - Забирайся, - сказала она, указывая на повозку. Солнце скользнуло по ее загорелой коже, - только поначалу мне нужно заехать в одно место, отвезти ткани и семена. Из плана выбиваться нельзя. Внутри домика было опрятно, пахло специями и сладкими травами. Повсюду лежали тюки тканей всех цветов радуги, о которых и говорила возница, стояли мешки с неизвестным содержанием и были развешаны сушеные цветы. Справа находилось своеобразное ложе – несколько рулонов атласа, накрытые расписным ковром. Джон аккуратно опустил Карифу на него, убрал пару спутанных прядей, упавших на его бледное лицо. Сейчас дыхание юноши было ровным – казалось, что он спит, просто не в состоянии пробудиться. - Вода в бочонке, в сундуке яблоки и хлеб, - донесся до мужчины голос незнакомки. Кнут щелкнул в воздухе, и повозка тронулась. Бубенцы вновь весело зазвенели. Не воспользоваться столь щедрым предложением было бы просто неразумно. Джон уселся на застеленный мягким ковром пол и наконец-то как следует напился. Вода придала уверенности в том, что все будет хорошо, прохладным потоком стелилась по пересохшему горлу. Повозка медленно покачивалась, и неподъемная усталость окутала сознание плотной пеленой. Все еще было неизвестно, можно ли доверять вознице, но мужчина решил на этот раз дать ей шанс. Конечно, он мог бы захватить этот домик и лошадку силой, чтобы быть более уверенным, но это было уже слишком. Что ему сделает немолодая женщина, курящая трубку? Окончательно в своем мнении Джон убедился ближе к вечеру, когда возница решила остановиться на ночлег посреди степи. Она стреножила пегую лошадку, освобождая ее от тяжелой упряжи, и отпустила попастись на скудной траве. Женщина заглянула в зеленый домик и увидела, что Карифа все так же лежит без сознания, в своем магическом сне, охраняемый полусонным мужчиной. Рана на ноге Джона воспалилась и припухла, причиняя дергающую боль, но он старался не показывать виду. - Еще не очнулся? – поинтересовалась возница, прикусывая кончик своей трубки. Собеседник лишь покачал головой. Этот волшебный долгий сон юноши на самом деле жутко пугал мужчину. Если бы мальчишка был ранен, истощен или болен, если бы с ним было хоть что-то, что понятно и объяснимо для такого чужестранца, как Джон, ему было бы намного легче воспринимать происходящее. Если бы только он знал, что делать в такой ситуации. Но маг всего лишь спал, выплеснув все свои силы на ледяной коридор, и что делать с ним сейчас, мужчина не имел ни малейшего понятия. Эта беспомощность раздражала и пугала больше всего на свете. Поэтому он испытал огромное чувство благодарности и облегчения, когда незнакомка произнесла: - Подвинься, я посмотрю на него. Джон приподнялся, отсаживаясь от ложа на набитый крупой мешок. Непонятно, почему он вдруг решил, что эта женщина действительно может помочь Карифе. Но, во всяком случае, она была способна хотя бы на что-то, в отличие от самого мужчины. Он вновь ощущал себя самым настоящим чужаком. Женщина нахмурилась, ощупывая горячий лоб мага, проводя пальцами под его носом и прислушиваясь к ровному дыханию. Могло ли случиться так, что этот сон необратим? И Карифа будет не способен очнуться, в отличие от хороших концов в сказках. Или он будет спать до тех пор, пока не накопится достаточно жизненных сил. И неизвестно, сколько это займет времени – год, два или десятилетия. И сколько могут прожить волшебники? - Подсоби-ка мне, - женщина вручила Джону котелок, - сзади к повозке привязана вязанка дров. Мне нужен костер. Мужчина только кивнул в ответ. Если быть честным, он сейчас был готов сделать что угодно, лишь бы как-то помочь мальчишке, вырвать его из плотных щупалец магического сна. Беспомощность просто заставляла опускать руки. Джон быстро соорудил костер из дров и сухих сучьев чахлых кустов, установил над ним котелок. Неподалеку паслась пегая лошадь с коротко остриженным хвостом, позвякивая бубенцами на шее. Солнце почти исчезло за горизонтом, уступая место сумеркам. Воздух постепенно становился холоднее, хотя и не до такой степени, как среди песчаных барханов. Где-то высоко в небе парили птицы, черными тенями выделяясь среди ало-золотого. Здесь царило умиротворение, но Джон не мог по-настоящему им насладиться. Нога ныла неимоверно, хотя в целом тело успело немного восстановиться, и суставы больше не болели при каждом движении. Пока повозка двигалась, мужчина успел на пару часов даже забыться сном, и усталый организм с благодарностью принял этот шанс, но разум не отдохнул совершенно. Новая знакомая вышла из домика через несколько мгновений. Она держала в руках несколько разноцветных мешочков, кувшин с водой и нечто, очень знакомое Джону, что переливалось в свете заходящего солнца, словно мириады звездных осколков – в смуглой ладони женщины сверкала Слеза, до этого освещавшая бледную кожу Карифы. Поначалу это вызвало у мужчины смешанные чувства. Первым появился ужас – драгоценность давно казалась неотъемлемой частью мага, она словно отражала настроение и душевное состояние юноши. Именно этот сияющий камешек помог Джону найти Карифу среди темных волн во время бури. И казалось, что лишиться этого своеобразного талисмана мальчишка мог только в одном случае – после смерти. Но на смену страху пришел гнев, словно женщина только что ограбила святой алтарь. Она спокойно сняла Слезу, пока маг находился в бессознательном состоянии. Это было так, будто она украла драгоценность у ребенка или человека в коме. - Я сделаю отвар из величайшего лекарства на свете, - сказала возница, и Джон понял, наконец, зачем нужна была Слеза. Он совершенно позабыл о том, что этот камень здесь являлся основой основ медицины. И именно из-за него разгорелась война на песчаных землях. Даже сам Карифа говорил о его чудодейственных свойствах. Может, у незнакомки действительно получится вытащить мага из его глубокого сна с помощью снадобья из Слез? Джону оставалось только надеяться, что она не сделает хуже. Пламя разожженного костра мягко лизало приготовленные дрова и сучья. В полном молчании женщина наполнила котелок водой из кувшина и бросила туда горсть невзрачных серых семечек. Джон даже не думал спрашивать ее о чем-то. Все происходящее пока выглядело словно древний магический ритуал, и казалось, что любое лишнее слово его нарушит. Но возница заговорила первой, прерывая таинственную тишину и аккуратно разбивая цепь напряжения, которое к ней питал мужчина. Она словно чувствовала его отношение, потому что ее голос зазвучал намного мягче. - Анке, - представилась она и по-мужски протянула собеседнику руку, ее пальцы пахли травами и табаком, - а вы, стало быть, не здешние? Слегка поколебавшись, Джон кивнул. Стоило ли ей говорить, кем на самом деле являлся Карифа? Хотя немного необычно было то, что она не узнает мага. На Земле, в век развитого телевидения и интернета, каждый правитель был бы как на ладони. Но развеивать ее невежественность мужчина совершенно не собирался. Последний луч солнца осветил рыжие кудри Анке и окончательно скрылся за горизонтом. Женщина вытерла руки о цветастый подол и вынула из кармана небольшую плошку со ступкой. - Будешь помогать мне, - она скорее не спрашивала, а утверждала, - твоей рукой оно вернее выйдет. - Почему? – поинтересовался мужчина, принимая из ее рук чашку и мешочек с сухими стеблями небольших цветов. Они были такие же, как семена – невзрачные, не привлекающие внимание, маленькие серые розетки с крохотными лепестками и игольчатыми листочками. Если они и живые так выглядят, то переносчиками пыльцы точно являются не насекомые. Любой прошел бы мимо этих растений и не заметил их среди травы. Иные колючки и то ярче выглядят. - Когда друг делает снадобье, оно всегда лучше помогает, - глубокомысленно пояснила Анке. Джон спорить не стал – кто их знает, может, так действительно будет куда более эффективно. Хотя в это и с трудом верилось – откуда вода или сухие стебельки знают, чьи руки их смешивали? Мужчина уложил в плошку цветы и взял костяную ступку. От рассыпающихся растений во все стороны летела душистая пыль. Она непостижимым образом попадала в нос, даже если удерживать чашу на приличном расстоянии. Несколько раз чихнув, Джон подумал о том, что именно это и было причиной, по которой Анке доверила эту важную работу именно ему. Женщина сидела напротив и курила свою излюбленную трубку. Сейчас мужчина смог разглядеть на потертом дереве узор в виде потока звезд. Знахарка была словно окутана загадками, и по ней невозможно было понять, о чем она думает. Теплый дым облаками поднимался вверх, тая в потемневшем небе, на котором сверкали сотни и тысячи ярчайших светлячков с рисунка на трубке Анке. Джон попытался найти знакомые созвездия среди них, но так и не обнаружил ничего схожего. Мужчина уже не помнил, когда в последний раз видел такой же чистый небосклон. Полная луна мягко освещала степь. Пламя плясало на дровах в своем страстном танце, вырисовывая узоры огненных цветов и птиц. До костра доносился перезвон бубенцов блуждающей в темноте лошади. Вода в котелке давно вскипела, и по знаку Анке, Джон высыпал туда порошок, в который успел истолочь невзрачные цветы. Помимо них, женщина добавила в раствор несколько кусочков медовых сот и неизвестные мужчине ягоды. По словам Анке, последние лишь специализировали смесь, но основу всегда составляла неприметная серая трава. - Ее очень непросто вырастить, - женщина мягко помешивала кипящую ароматную жидкость, - пыльцу приходится переносить вручную, маленькими деревянными палочками. Никакие насекомые не приближаются к цветам, и большинство животных обходят их стороной. А ветер только без толка ломает хрупкие стебельки. - Вы их выращиваете? – Джон не спускал глаз с ее нехитрых движений. - Этим занимается Тонущий город, - женщина сняла с огня получившуюся густую смесь и поставила рядом с собой, - я только покупаю готовые сухие цветы. Джон уже был наслышан о пресловутом Тонущем городе. Карифа считал, что его жители сейчас должны объединиться с Благостными господами против Сэнд-Арента в битве за залежи Слез. И мужчина знал, что в бою они используют хитрые приемы, ловушки и яд. Теперь еще оказалось, что они специализируются на выращивании невзрачных цветов, которые являются основой снадобий из целебных камней. Этот народ оставался загадочным и не снимал завесу тайны ни с одним новым фактом, который Джон узнавал. Анке вынула из кармашка Слезу. В пламени костра драгоценность, прозрачная как лед, сияла огнем, словно крохотная звезда, упавшая с неба. Кровь Карифы, обращенная в камень. Она словно не отражала отблески костра, а сама источала яркий мерцающий свет. Женщина аккуратно опустила камень в серо-зеленую смесь и мягко помешала ее длинной деревянной ложкой. Прошла всего пара мгновений, и снадобье приняло насыщенный серебристый оттенок, и до Джона донесся приятный медовый аромат настоя. Анке плеснула в чашу из-под серого порошка немного смеси, добавила в нее гвоздичные звездочки и пару семян, отчего она загустела, словно мазь, и почему-то запахло корицей. Две белоснежные длинные тряпки, оторванные от хлопкового тюка ткани, женщина обмакнула в снадобье, как следует их пропитав. И затем протянула их весьма удивленному Джону. - Держи. Замотай себе ногу, не то беды не оберешься, - строго сказала она. И только теперь мужчина понял, что совершенно позабыл о своей собственной ране, занятый магическим сном Карифы. Содранная кожа на ноге воспалилась, и боль тупо дергала мышцы, но вот уже несколько часов Джон абсолютно игнорировал собственный организм. Поэтому он принял пропитанные мазью повязки из рук Анке с благодарностью. Пока он перебинтовывал ногу, женщина вновь установила котелок над костром, долила в него воды и бросила несколько восхитительно пахнущих специй. Кажется, она прекрасно знала, какие ингредиенты необходимы для смеси и сколько их добавлять. Готовый настой для Карифы в итоге имел искрящийся оттенок, подобный расплавленному золоту, словно глаза мага в момент счастья, и пах сандалом и брошенными в огонь яблочными листьями – тонкий приятный привкус дыма. - А теперь иди, займись другом, - Анке вручила мужчине кувшин, заполненный жидкостью до самых краев. Она осталась сидеть у костра, а Джон отправился к повозке. Прежде чем войти, он обернулся, бросая мимолетный взгляд на новую знакомую. Пламя огненными отсветами плясало на ее лице, тронутом морщинами, вплеталось в рыжие волосы и отражалось в полированных деревянных украшениях. Кем бы она ни была, мужчина был ей благодарен. Если бы не эта случайная встреча, кто знает, что произошло бы с ним и Карифой посреди пустыни. Маг все еще спал, неподвижно лежа на расписном ковре. Его грудь мерно поднималась в такт дыханию. Сами собой вновь пришли мысли о той ночи, когда Джон пытался убить песчаного правителя. Что, интересно, случилось бы тогда с ним, с городом, с Сабирой, если бы мужчина всего на мгновение раньше поднял бы кинжал? Джон опустился на колени рядом со спящим парнем и аккуратно приподнял его голову. Пальцы путались в серебристых прядях. Странно было видеть парня таким – растрепанным, без драгоценностей, без Слезы на лбу. Странно и непривычно, словно это был совсем другой человек. Кто-то более родной, более близкий. Анке объяснила мужчине, как действовать в сложившейся ситуации. Карифу без сознания нельзя было напоить снадобьем, поэтому Джону нужно было сделать нечто иное. Смоченный смесью маленький кусочек хлеба необходимо было положить в рот мага, одну пропитанную повязку уложить на лоб, и оставшимся раствором растереть шею, грудь и живот. По мнению Джона, Анке могла бы справиться с этой задачей и сама, потому что для него самого это было очень необычным и неловким. Кожа юноши казалась горячей наощупь, бледной и мягкой словно бархат. Мужчина почти ощущал пальцами, как бьется его сердце в груди, слышал его тихое дыхание. Аромат сандала и яблок мягко таял в воздухе. Привыкший к чудесным свойствам Слез – Джон еще помнил, как в самом начале, когда он еще сидел в тюрьме, Сабира принесла ему снадобье из драгоценных камней – мужчина надеялся, что и сейчас настой подействует сразу. Стоит ему закончить – и Карифа очнется. И было безумно интересно увидеть его реакцию. Хотя Джон и сам не знал, как себя вести. Но все равно ничего не происходило. Весь кувшин волшебной жидкости закончился, но состояние мага не изменилось. Карифа по-прежнему спал, лишь от его кожи теперь пахло сандалом. Джон устало опустился на пол, прислонившись к мешку с зерном. На мгновение его окутало облако пыли тех самых растений, из которых изготавливались оказавшиеся бесполезными снадобья. Она забилась в нос, заставив мужчину чихнуть, но менять положение уже совершенно не было сил. Слишком много произошло всего за один-единственный день. Он прикрыл глаза и услышал голос Анке. Женщина пела, сидя у костра, и музыкой ей звучал перезвон бубенцов со сбруи лошади. Она пела на незнакомом Джону языке, и голос, громкий и сильный, звучал тихо и нежно, словно это была колыбельная или песня о любви. А может, она так оплакивала убитых. Мужчина помнил одну из своих боевых операций, когда им пришлось обезвредить отряд смертников по звонку анонима. Противники оказались совсем еще мальчишками, и одна из матерей погибших пела точно так же. Под тягучий, мерцающий, словно темные рубины голос Джон заснул незаметно для себя самого. За стенами стояла тихая звездная ночь.