Нас возвышающий обман

Селена с Лили уже не один месяц жили в доме леди Гвиневры. За это время мужа она видела всего три раза, когда он приезжал в Лондон обсудить что-то с Грюмом. После этих встреч он всегда был недовольным, нервным и старался свести визит к родственнице жены к минимуму. Он порывисто обнимал Селену, целовал так, что ей казалось, она никогда больше не сможет дышать, подхватывал на руки дочь. Вот и все радости семейного счастья. Леди Гвиневра наблюдала за происходящем в холле, стоя в дверях гостиной. - Я очень благодарен вам, миледи, за заботу о моей семье. - Это и моя семья, так что они никогда не потеряют моего расположения. Голос ее всегда звучал чуть отстранено, когда она обращалась к Сириусу. Словно серебряный ручей, которым обычно звенели ее интонации, приостанавливал свой бег, остывая от ранних заморозков. Леди Селеста категорически не одобряла, что дочь живет в доме ее тетки. Вермин теперь приносил почту не еженедельно, а каждые два-три дня. Во всех письмах леди Мунрок настойчиво расспрашивала дочь о том, что происходит между ней и леди Гвиневрой, будто боялась, что Селена может услышать что-то, не предназначенное для ее ушей. Чем больше волновалась мать, тем любопытнее становилось девушке узнать, что же она скрывает. Однако сама леди Гвиневра в разговоре почти не упоминала племянницу. Она рассказывала о своей молодости, о старшей сестре, бабке Селены, леди Гертруде. Она была одной из четырех верховных жриц Мелюзины. На Авалоне, в колыбели магии, она вымолила у феи дочь, Селесту, о которой страстно мечтала после рождения семерых сыновей. Дочери Мелюзины всегда плодовиты, но истинное благо состоит в том, чтобы родить дочь, которой можно передать свои силы и свой дар. - И теперь это бремя несете вы? - вдруг спросила Селена. - Бремя? Так твоя мать называет наш дар? - Бровь леди Гвинервы чуть приподнялась, и сейчас девушка четко увидела семейное сходство между матерью и ее теткой. - А впрочем, она всегда старалась отвергать предлагаемое Мелюзиной. Единственное, что она сделала по ее воле, - вышла замуж за твоего отца. Но думаю... она не исполнила ритуал, поэтому всю жизнь стремилась к тому, кто был для нее недосягаем.... Иначе все было бы по-другому... - Мама увидела в чаше Мелюзины отца? Она не хотела этого брака? - Думаю, об этом тебе говорить не со мной... Но да, она увидела там твоего отца и всех своих детей, даже тебя. А вот чего она хотела... Это ведомо ей одной. - Она не любила отца, ведь так? Она любила отца Люциуса? В честь него она назвала брата? - Ты задаешь слишком много вопросов, но от меня ответов на них ты не получишь. - Леди Гвиневра поднялась из кресла. Ее струящееся серое платье окутывало ее стан, как пелена дождя. - Если бы она сделала то, что должна была. Если бы исполнила волю феи, жить бы ей было намного легче! Она бы не томилась внутри себя, как заложница... Но она отказалась ото всего. И теперь я должна занять ее место... - Ее место? - После смерти твоей бабушки Селеста должна была стать жрицей, но она все отвергла. Кто-то из рода должен был занять это место... Я... Я никогда не была к этому готова... - Селене показалось, что все плавные певучие интонации исчезли из голоса леди Гвиневры. Вероятно, теперь это был ее истинный голос, голос женщины, но не жрицы. - Я была младшей сестрой, служительницей и почитательницей, но не жрицей... Леди Гвиневра поднесла руки к вискам, пошатнулась, как будто от приступа боли. - Воды... - еле слышно прошептала она, снова тяжело опускаясь в кресло. Напуганная девушка поднесла ей стакан воды. Когда женщина принимала стакан из ее рук, стало видно, что она уже совсем немолода — глаза запали, морщины избороздили лицо, а ведь несколько минут назад она казалась полной сил, совершенно незатронутой костлявыми руками старости. Глоток воды, и при этом стакан дрожал в ее руках, и его содержимое выплескивалось на платье. - Ох... Селена смотрела во все глаза на обратную метаморфозу. Силы возвращались к леди Гвиневре, а все признаки старости исчезали. Через минуту она уже выпрямилась в кресле, величественная, как королева. - Благодарю. Но Мелюзина услышала мои мольбы и призвала тебя сюда, чтобы ты от меня узнала о той силе, хранительницей которой я являюсь, и решила, стоит ли принять ее или отвергнуть. * * * * * Сириус же продолжал свои поиски. Он был твердо уверен, что для того, чтобы все рассказать Гарри перед его поступлением в Хогвартс, он должен схватить Петтигрю. Это будет первый шаг на пути к тому, чтобы заменить мальчику отца. Это целиком и полностью занимало его мысли. За свою семью он был абсолютно спокоен. Пока они находятся под крышей леди Гвиневры, она убережет их и от леди Селесты, и от упыря Малфоя. Ну, а заодно и от Снейпа, который навещал их в Хогсмиде каждый день. Уверенный в этом, он удалялся все дальше и дальше от дома. Но вот леди Гвиневра не знала, что она должна «охранять» родственницу еще и от внимания Снейпа. Напротив, она поощряла еженедельные воскресные визиты крестного Лили. Ей нравилось, стоя у огромного окна в гостиной, смотреть, как он играет с девочкой в саду. В эти минуты взгляд жрицы Мелюзины становился отрешенным, направленным будто в глубины сердец забавляющихся мужчины и девочки. То, что она видела, радовало ее. Улыбалась она не часто, но в такие минуты улыбка неизменно освящала ее лицо. Сам Снейп был не в восторге от этих визитов, но желание быть с Лили было сильнее, гораздо сильнее. Этот дом, его обстановка, его хозяйка — все напоминало ему другие аристократические дома, в которых он бывал, и где его всегда воспринимали как второй сорт. Что бы он ни делал! Он вспоминал, как брезгливо морщила свой носик Нарцисса Малфой, словно от него дурно пахло, как язвила Белатрисса Лейстрендж по поводу его сомнительного происхождения и того места, которое всегда будет ему отведено. А ведь леди Гвиневра доводилась им родственницей! Как же он ненавидел все племя Блэков! Но не Лили... Ради девочки он снова и снова возвращался в этот дом. Пил чай с хозяйкой, мечтая поскорее подхватить на руки крестницу и уйти в сад, подальше от посторонних глаз. И там... Это было только их время! Там он чувствовал себя, нет, он был... отцом Лили. Настоящим! - Почему ты не осталась в Хогсмиде? Ты была там в полной безопасности. Этот вопрос из раза в раз смущал Селену. - Сириус считал, что мне лучше никого не стеснять, а пожить у родственников. - Минерва почти член вашей семьи. Она крестная Лили! Уж кто может быть вам ближе? - Он решил, что здесь мне будет спокойнее. Мать не ладит со своей теткой. И Малфоев леди Гвиневра не жалует. - Ну да! Он, как всегда, подумал только о себе! Чтоб ему было спокойно геройствовать! Петух дерется — в курятнике порядок... - Эта вражда между вами, Северус, так затянулась... - Благородные лорды всегда смотрят на полукровок как на мусор! - Неправда, Сириус не такой! - Неужели? - Снейп перевел глаза с лица Селены на гобелен за ее спиной. - Купающаяся Мелюзина... - Затем он снова посмотрел на Селену. - Раньше я не замечал, но между тобой и феей есть некоторое сходство... - Не думаю. Вот леди Гвиневра действительно на нее похожа. Почти всегда... И моя бабушка, говорят, тоже была... Селена вдруг осеклась и задумалась. Снейп тоже молчал, переводя глаза с гобелена на ее лицо и обратно. - Этот гобелен же здесь неслучайно? - Нет. Леди Гвиневра — жрица Мелюзины, и бабушка была... Селена говорила шепотом, не зная, можно ли об этом рассказывать, но при этом желая поделиться всем со Снейпом. Именно с ним. Это ее удивило, потому что она ни разу не захотела рассказать обо всем мужу. - А твоя мать - нет... - Северус вопросительно посмотрел на девушку, в ответ та только покачала головой. - Тогда, насколько я могу судить, вы с Лили действительно в безопасности в этом доме. Удивительно, как Блэк додумался до этого! - Это не он, - произнесла Селена раньше, чем осознала, что говорить эти слова в общем-то и не стоило. - Это Дамблдор. * * * * * Сириус обошел вдоль и поперек весь Уэльс, каждый уголок — чащу, болото, холм. Где-то там он потерял след Петтигрю и страстно желал найти его вновь. Его увлекали поиски ненавистного врага, его увлекало пьянящее, ни с чем несравнимое чувство свободы. Огромный черный пес неслышно ступал по земле своими мягкими лапами, улавливая малейший запах... Но все же не мог отыскать столь желанный след! Петтигрю мог быть где угодно. Но у Сириуса было много лет в запасе! Не было лишь терпения...