Нас возвышающий обман

- Селена... - удивление было трудно скрыть. - Я не видела тебя со дня свадьбы. Я думала, ты больше не придешь. Леди Гвиневра уже несколько месяцев жила безмятежно... Она давно мечтала скинуть со своих плеч бремя жрицы, которое приняла против воли. Она была спокойна, абсолютно спокойна, впервые за долгие годы. Хотя в волосах заметно прибавилось седины. Мелюзина отпускала свою дочь, позволяя времени взять свое. Теперь у нее была замена. - Я ненавижу себя! Селена сжалась в уголке дивана, подтянув колени к груди. - Даже так? Что же такое сделал тебе Северус... - Ничего! Он мне ничего не сделал. Он вообще ни при чем. Я была с Люциусом. - Что?! Леди Гвиневра с ужасом смотрела на нее, на какое-то мгновение на ее лице отразились все прожитые годы. Селена отвела глаза. - Ты спала с ним? - Да. - Спаси его Моргана! Ты должна позвать мать. - Зачем? - Пришло время ей рассказать тебе. И это должна сделать она. Не мне говорить о чужих грехах. Пошли! Селена не шелохнулась. Леди Гвиневра приблизилась и резко дернула ее за руку, с небывалой силой. - Пошли, я сказала! Поднимайся! Будто марионетка она следовала вглубь сада, к белому мраморному фонтану, над которым сияла ущербная луна. - Источник Мелюзины. Опусти левую руку в воду и произнеси имя матери. Чтобы она ни делала с собой, она не в силах противостоять зову стихии. - Селеста... - едва слышно шепотом. - Громче! - Селеста. - Еще раз! - Селеста! Воды вспенились, переливаясь в лунном свете жидким серебром. Струи издавали тихую музыку, будто пели... Через несколько ударов сердца в саду появилась мать. - Кто позволил тебе призывать меня сюда?! Задери тебя горгулья! Леди Селеста с ненавистью смотрела на тетку. Та невесело рассмеялась. - Разве ты не поняла? Это не я, я уже больше не могу этого делать. Это твоя дочь! Леди Селеста смерила взглядом Селену. - Ей бы самой не додуматься до этого. Ты научила? - Разумеется. - Ну и зачем? - Чтобы ты исповедовалась новой жрице. - И не подумаю! Что за безумная идея! Я ухожу! - После того, как твоя дочь была с Малфоем? - бросила в спину уходящей племяннице леди Гвинерва. - Была? - Спала. - Нет! Такого ужаса на лице матери Селена не видела никогда. - Ты не должна была этого делать! - В голосе лишь обреченность. - Никогда! Внутри Селены боль сменялась злостью, ее наполняла сила, давно ищущая выхода. - Не тебе меня учить, что я должна, а чего не должна! К тому же я была уверена, что ты будешь рада. Это ли не воплощение твоей мечты? - Это правда... - Снова обреченность. - Учить тебя было некому. Я отказалась от этого, - леди Селеста зачерпнула рукой воду из мраморного фонтана и позволила ей стекать сквозь пальцы, - но мать многие годы учила меня, готовила к роли жрицы. Ты же не знаешь почти ничего... И о Люциусе ты ничего не знаешь. Я хотела, чтобы ты была его женой. Я хотела все исправить... Она посмотрела на леди Гвиневру, словно ища помощи. - Если бы ты рассказала все своей дочери с самого начала, возможно, этого бы не случилось. Теперь же пришло время исповеди. Твоей. Леди Селеста снова посмотрела на воду, стекающую по украшенным кольцами пальцам. Она одна... И заговорила очень тихо - журчание лесного ручья. - Тебе было тринадцать. Лето после второго курса Хогвартса. Мне было невыносимо... Я никогда не любила твоего отца. Но он был моей судьбой, так решила Мелюзина. А она никогда не спрашивает своих дочерей, только навязывает свою волю! - У тебя был шанс стать счастливой. Ты же сама от него отказалась. - Зато ты всегда делала все, что надо. Поэтому и взвалила на себя чужое бремя! - огрызнулась леди Селеста. - Мать сделала жрицей тебя! Но ты отомстила мне, забрав мою дочь... Никто ей не ответил. Лишь нежно пели струи фонтана в лунном свете. - Ты помнишь, я разбудила тебя среди ночи - мы пошли в сад. Ты помогала мне варить зелье... Его всегда должны варить двое, но и сработает оно для любой из готовящих его. Увы! Дважды судьба так жестоко посмеялась надо мной... - Ты помнишь? - леди Гвиневра смотрела на Селену. - Ты знаешь, что за зелье вы варили с матерью? - Да... Я помню... Тогда я вообще не понимала, что мы делаем. Но теперь. Моргана! Мы же варили такое же зелье перед моей... - Перед твоей свадьбой. Ты была против того, чтобы Северус его пил. - Но, Мерлин великий! Зачем мы готовили его тогда? - Селена смотрела на мать. - Что ты сделала? - Твой отец не пил зелья. Я не дала ему. И столько лет жила с ним без любви, без надежды. Я любила другого! Любила страстно. - Абракас Малфой... - Да! И я хотела дать зелье ему, хотела воскресить его чувства ко мне. Он женился на той женщине без любви. Я знала это! Всегда знала... Я хотела вернуть его! Леди Селеста схватилась обеими руками за мраморный бортик. - Но он не выпил. Был прием в саду. Я добавила зелье в его напиток. Дети играли рядом. Кто-то выбил стакан из рук Люциуса, и отец отдал ему свой. Понимаешь? - Так ты опоила Люциуса? Ты его приворожила! Но... но это значит, что он вовсе не любит меня на самом деле! Это лишь наваждение. - Я же говорю, что ты абсолютно невежественна! Плохо ты обучила свою жрицу, тетушка. Леди Гвиневра подошла к Селене. - Люциус любит тебя. С этим ничего нельзя поделать. Иначе зелье давно убило бы его. Но ты права, в то же время он приворожен. Он не может избавиться от своих чувств к тебе, найти утешение в объятиях другой женщины. Зелье не дает ему это сделать. И никогда не даст, не отпустит. - Хвала Мелюзине, он с детства засматривался на тебя. Ты была самой красивой девочкой. А Люциус всегда знал, что у него должно быть все самое лучшее. Всегда так чувствовал. Поэтому когда я поняла, что зелье выпил он, когда прошли ужас и разочарование, я осознала, что смогу все исправить. Я решила, что ты выйдешь за него замуж. Абракас был не против. Только его картавая француженка возражала - не хотела отдавать сына мне! - Глаза леди Селесты блестели, она снова была во власти своей ненависти. И любви. - Но ты все испортила! Вбила себе в голову, что выйдешь за Блэка. - Я ничего не понимаю... - Селена, зелье Мелюзины должен выпить лишь тот, кто становится нам мужем. Это свяжет две души воедино, поможет достичь гармонии в семье. Муж никогда не вздумает изменить тебе, обидеть тебя. Он станет второй половиной, даже если твое сердце говорит иное. И мужа нам всегда указывает сама фея... Ведь в его сердце должна жить любовь. Если же зелье выпьет тот, в ком нет чувств, это убьет его рано или поздно. Его сердце будет желать одного, но тело и воля будут во власти той, кто поднесла ему зелье. Чем сильнее он будет желать уйти, тем большая страсть будет пожирать его изнутри. В конце концов душа его расколется. - Я думала, только убийство способно расколоть душу... - Не только. Наша магия тоже способна на это. Часть души этого бедняги будет хранить все его прежние чувства и устремления, а другая будет безраздельно принадлежать тебе. И в нем будет идти такая жестокая борьба, что это будет сводить его с ума. Он станет жестоким, агрессивным, непредсказуемым. Он станет Обреченным. В прежние времена, когда нашему ордену угрожала беда, дочери Мелюзины создавали армию Обреченных для своей защиты. Мы выжили благодаря этому. Но с той поры только совет четырех жриц может позволить сделать это. - Но Люциус же не Обреченный. Вы сами сказали, что раз он любит меня, опасности нет! - Ты завершила ритуал. Мы подносим зелье жениху в день свадьбы. Брачная ночь скрепляет союз между нами. Вот только Люциус тебе не муж. А ты связала его с собой. - Если бы ты обучила ее... - Молчи! Ты должна была во всем признаться дочери уже давно! - Тишина, журчание воды. - Селена, Обреченным может стать и тот, кто любит. Если он не муж тебе и если он расколет свою душу. - Люциус обещал мне помочь отомстить Беллатрисе. - Если он убьет ее, он расколет душу. И станет Обреченным. - Какое мне дело до его души! О моей же тут никто не думал! Леди Селеста расхохоталась. - Браво! Браво, тетушка! Оказывается, ты совершила ту же ошибку. Помнишь, однажды ты бросила в лицо моей матери, что она породила монстра. Что ж, похоже, твоя жрица тоже монстр! Легкий хлопок - и никого. Селена смотрела в пустоту. Леди Гвиневра обняла ее за плечи. - Скажи мне, как твоя семейная жизнь? - Как? Никак... Мы не мешаем друг другу. Леди Гвиневра заставила ее обернуться. Долго вглядывалась в глаза. - Не мешаете? Между вами ничего не было? - Мерлина ради! Конечно, нет! Мы и не собирались делать этот брак... - Теперь придется собраться. По всему получается, что Люциус - твой муж, но брачными узами вы не связаны. Значит, он попытается им стать. Зелье его заставит. Ваш с ним обряд завершен. Он захочет убить Северуса и расколет душу. - Разве я могу этому помешать? - Сделай свой брак законным! - И тогда Люциус не захочет его убить? - Захочет, но не сделает. Связь между супругами самая сильная. Связь между жрицей и ее мужем - нерушима. Ты сделаешь его сильнее. Он будет недосягаем для Люциуса. - В кого я превращаюсь... - Горькая усмешка. - Сплю со всеми подряд. - Это было твое решение. И мы всегда платим за последствия своего выбора. - Хорошее утешение. А если Северус не захочет... Ну... - Не захочет? А ты сделай так, чтобы захотел. И помни - он уже выпил зелье. И значит, не сможет устоять. - Он не любит меня! - Но он мог бы. Иначе бы Мелюзина не показала тебе его в чаше. * * * * * Ужин давно закончился, но Люциус не спешил уйти из-за стола - смаковал виски и перебирал жемчужные четки. Крупные круглые бусины щелкали в пальцах, каждая была воспоминанием... Ожерелье Селены рассыпалось по полу - страсть не терпела никаких помех, даже украшение, казалось, мешало сближению тел. Только кожа, ее восхительно нежная и пьянящая кожа. Упругие перламуровые шарики прыгали по полу. После ухода Селены он их бережно собрал, заключив в них все пережитое, все долгие годы неразделенной страсти и ожидания... - Вот уж не знала о твоей набожности, - Беллатриса не отрываясь смотрела на жемчужины, сверкающие в пальцах Люциуса. - Интересно, ты молишься перед тем, как залезть на жену? Рудольфус расхохотался, Нарцисса покраснела. - Люблю жемчуг. Приятные воспоминания. - Странно, раньше ты называл его дешевкой для тех, у кого в кармане маловато галеонов. А впрочем... - Беллатриса медленно наматывала локон на палец. - Дай взглянуть. Жемчуг-то необычный. Крупный, ровный... Помнится, у тетушки Селесты было ожерелье из такого. Или не у нее? Ты не помнишь, сестренка? Нарцисса вздрогнула и уставилась на четки. Словно завороженная, она подошла ближе, протянула руку... - Стой! - Я лишь хотела взглянуть... - Ты, как послушная собачонка, выполняешь команды своей сестры! Мерлин! В собственном доме я не могу остаться один. - Тебя стесняет наше присутствие, Люциус? - Беллатриса поднялась и потянула за рукав Рудольфуса. - Так мы пойдем наверх, не будем мозолить тебе глаза. Найдем, чем заняться. Чем-нибудь очень приятным... Накрепко прижала ладонь мужа с выглядывающему из корсета полушарию. - Кстати, и вам советую. - Рассмеялась, тряхнув кудрями. - Думаю, ты такой же голодный после отдыха в замке. - Не настолько, чтобы бросаться на первую предложенную кость! В раздражении Люциус отодвинул стакан. Нарцисса была бледна, щеки пылали. - Пойду прогуляюсь, - Люциус пошел к выходу, продолжая перебирать четки. - Ложись без меня, - бросил через плечо. - Мне не спится! * * * * * Нарцисса потеряла счет времени, которое провела у открытого окна. В лунном свете Люциус вновь и вновь мерял шагами аккуратно подстриженный газон под окном, порой замирая у небольшого мраморного бассейна, в котором призрачными тенями сновали золотые рыбки. Его пальцы не останавливаясь ласкали жемчужины. Где-то она уже видела этот жемчуг... Но где? В доме никогда не было этих четок. Она уверена. Внезапно на талию скользнули горячие ладони, замком сомкнувшись на животе. На плечо и шею упали чужие темные кудри, смешиваясь с ее распущенными на ночь длинными светлыми локонами. - Не спится, сестренка? - Наглая рука поднялась выше, скользнув по скрытой шелковым пеньюаром груди. - Ласки не хватает? Сбросила руку, рванулась в сторону. - Как ты вошла? Я заперлась. - Моргана! Ты и правда думаешь, что меня можно остановить слабеньким заклятием? Не смеши! Белатрисса махнула рукой, и пеньюар сестры оказался у нее. - Посмотрим... - Скривилась. - И в этом ты собираешься соблазнять мужа? - Она с неудовольствием смотрела на длинную светло-серую рубашку сестры. - Я надеялась, что у тебя под ним ничего нет. - Это опаловый шелк. Кружево ручной работы. - Это унылость серая! Не удивительно, что милый Люциус гуляет при луне. - Беллатриса взглянула в окно. Пальцы скользнули по пухлым чувственным губам. - Вот она сегодня опаловая. Затем она развязала пояс своего черного пеньюара. Повернулась к сестре и нарочито медленно развела полы в стороны. - Вот! - Черный корсет, зашнурованный яркой алой лентой в цвет короткой полупрозрачной юбке, украшенной черными кружевами. - Я провела два очень неплохих часа в объятиях мужа, а вовсе не созерцала лунные поляны. Он передохнет, и мы продолжим. А ты можешь продолжать наслаждаться видом гуляющего под луной Люциуса. Он предпочитает тебе свои четки... Беллатриса, покачивая бедрами, поплыла к двери. - Интересно все-таки, - обернулась, - где же это он достал такую реликвию? А может, снял с чьей-то шейки, а?