Нас возвышающий обман

- Я думала, у вас есть домовик. - М? - Ну… ты когда-то говорила… - А. Да, - все так же не оборачиваясь. - У нас есть Банни. Дедушка еще молодым был, подарил ей юбку. Но она решила остаться. Учила меня, как по хозяйству… Она уж десятый сон видит. - Извини. - М? - Извини, что мы так поздно к вам. Мама… - Ничего. Старые деревянные ступени под ногами скрипят. Желтое пятно от лампы плывет впереди, выхватывает из темноты древнее оружие – круглые щиты, острые палаши – и портреты на стенах. Суровые воины – широкоплечие, рыжие, все как один завернутые в пледы из знакомой красно-зеленой клетки. И все похожие на мистера МакКиннона. - Ой… Среди воинов вдруг – хрупкая светловолосая девушка. Лицо знакомое как будто. Где-то его… Как из другой жизни всплыло. «Вот, смотри, Лили, это – первый состав Ордена Феникса. Все они были герои! Вот Джеймс и Лили, она была лучшей подругой твоей мамы, мы тебя назвали в ее честь. Вот Римус… А это…» - Марлин… Желтое пятно метнулось по стене. Худенькая спина, обтянутая плотной тканью толстовки, повернулась. Серые глаза взглянули остро. - Что? Кивнула на портрет. - Это же… - Да. Мама. А это – отец. Он работал в министерстве. В управлении по связям с гоблинами. «Глен МакКиннон… серьезный был парень. Но джигу будь здоров отплясывал! Вот, помню, как-то в Дырявом котле мы…» «Сириус!» Мама неодобрительно качала головой, но глаза улыбались. «Эм… ну, неважно. В другой раз расскажу!» Другого раза не будет. - Пойдем. Желтое пятно снова впереди. Словно огонек на болоте. Манит сквозь мрак. Тяжелая дверь скрипит совсем чуть-чуть, пропуская. - Люмос. Прямо в воздухе вырастают несколько толстых приземистых свечей. Вспыхивает огонь в камине. Комната небольшая. Странная. Огромная старинная кровать – спинка черного дерева вся в причудливых кельтских узорах. В углу – комодик. Чистенький, новенький, белый. Стены – разные. Три покрыты старыми выцветшими обоями, а одна, ближе к окну – новенькими, желтыми в синюю полоску. - Мы тут еще не закончили… Уж не взыщи. Дом небольшой, в гостевой комнате будет Селена, тебе придется тут… Шагнула в круг света. Пригляделась. Нет, не комодик. Пеленальный столик. - Это… - Когда-то тут жил папа, маленький. Потом это была их с мамой комната. А теперь вот, кажется, снова будет детской. - Мэгги… - Белье свежее, я утром все перестелила. Полотенце. Ванная – прямо по коридору. - Мэгги… Взгляд поймала – всего на секунду. - Не надо, Лили. Я понимаю. Но – не надо. * * * * * - Ну, выкладывай, зачем пожаловала. - Я… Серые глаза прищурились насмешкой. - Что? Думаешь, я поверю, что ты из своего Лондона сюда притащилась, чтоб старого пердуна с Рождеством поздравить? - Мистер МакКиннон… - Давай, говори, девочка. Нечего тянуть. Не в Шармбатоне. - Я хотела… За окном чернота. И в комнате – только огонь от очага. Длинные тени на полу, на стенах. Над камином – огромные оленьи рога. В дальнем углу елка – тихонько покачиваются на ветках имбирные пряники. Крылатые фэйри, кучерявые бараны, кельпи с причудливо выгнутой спиной. Неужели Мэгги сама?.. - Всем нам несладко. Всех война потрепала, что говорить. Внучка у меня – не какая-нибудь нюня, справится. Да и ты тоже. В голе комок. Не хочется говорить. Не хочется смотреть. Хочется просто ткнуться носом в старенький свитер из овечьей шерсти. Как тогда, на Гриммо… как в детстве – к папе… - Мистер МакКиннон… вы много знаете о магии… - Ну, поменьше, поди, чем наш покойный старикан. Все ж не сто лет живу. Но кой-чего соображаю. Что стряслось-то? - Нет, нет, ничего не стряслось. Я только хотела у вас спросить. Если бы вдруг… каким-то образом… кто-то… кого вы знаете, стал… - М? - Стал обреченным… Что бы вы сказали? Смешок знакомый. Словно вслед за ним привычно клацнет железная нога. - Сказал бы, что парень в полном дерьме. Пальцы сжала. Слишком сильно. И, кажется, заметно… - И кого ты так осчастливила? - Я?.. Нет, я вовсе не… это лишь… - А-а! Мне можешь лапшу на уши не вешать! Я тебе не старикан покойный. И не зельевар твой сопливый. - Я… Почувствовала: серые глаза так и впились. Но взглянуть сил нет. - Не хочешь – не говори. Я не в свои дела не лезу. - Я просто… просто хотела знать… насколько это… - Да уж хорошего мало! Я во всяких там тонкостях не силен, знаю только, что крышу от такого сносит почище, чем от «Торфяного эльфа». Кстати… Булькнула бутылка, в руку вдруг сунулся стакан. - Держи. Не помешает. - Спасибо… я… - А чего ты не расспросишь эту старую ведьму, леди Гвиневру? Оно ж вроде как по ее части. Взглянула украдкой, краем глаза. - А. Уже расспрашивала. Ну, я-то в этих делах не помощник. Кабы про зверье какое магическое, там… - Мистер МакКиннон! - Впрочем, у нас нынче люди недалеко ушли от зверья. Вот что я тебе скажу, девочка. Что бы ты там ни учудила – от обреченного держись подальше. Тебе еще дочку растить. * * * * * Все мысли словно в красном тумане - колючем, пульсирующем в висках с каждым ударом сердца. Мир был красен от крови и смерти. Но это была не его кровь, не его смерть. То, что было его - холодный, каркающий смех! Почти безумный. Почти ли? Попытался вспомнить. Крики, бессмысленная суета, бегущие магглы, которых со всех сторон гнали к нему Пожиратели. Будто он Минотавр, поджидающий их в центре своего лабиринта на крошечной площади очередной деревушки. Сколько их уже было? А ведь ему это нравилось! Определенно нравилось чувствовать свою силу, забирать чужие жизни. В тот момент казалось, что с каждым новым упавшим телом в нем растет сила. И безумие... Темный Лорд появился из неожиданно заклубившегося на краю деревни смерча. Хозяином прошел по опустевшим улицам, походя бросив аваду в скулившего у дома с выбитыми окнами пса. На тонких губах появилась улыбка. - Молодец, Люциус! В конце концов, от тебя оказалось гораздо больше толку, чем от твоего сына. Говорят, у малыша дрожали руки, пока старик читал ему проповеди о цене души. Открыл глаза. Чуть потянулся в кресле у зажженного камина. Плеснул в пустой бокал огненного виски. Он обжигал, разгоняя красный туман в голове. На время. Все это не было сном. Слишком уж реальными были воспоминания - звуки, запахи. Ржавый запах крови, казалось, въелся в его кожу. И мерещился теперь даже в роскошных покоях мэнора. Бокал жалобно звякнул о полированную поверхность красного дерева. Пальцы коснулись чего-то круглого, подцепили - жемчужные четки. Красный туман расступился, болезненно отползая в дальние уголки сознания. Вместо него образ женщины на низкой кушетке у камина. Узкое черное платье, рассыпавшийся жемчуг, тяжелыми градинами падающий на пол. Его губы на ее коже... - Селена... Казалось, он весь горит - желанием, любовью, страстью. Эта сила разрушала странное дремотное состояние, охватившее его рассудок, гнало навязчивую мысль причинить боль, убить, утопить в крови. Делало его самим собой. Рывком поднялся с кресла, до боли стиснув четки в ладони. Распахнул дверь кабинета. Нарцисса с серебряным кубком застыла на пороге. - Северус приготовил... Глаза красные, заплаканные. Тени от бессонных ночей. - Говорит, тебе станет лучше... Ведь Темный Лорд теперь так нуждается в тебе. Хотя я... не понимаю... Это не ты... Усилием воли заставил себя смотреть в ее глаза. Увидел там... себя? - Не я... - эхом. - Мне нужна Селена. Кубок с грохотом покатился по полу, темное пятно расплылось по дорогому ковру. - Не начинай опять! Умоляю! - истошно. С надрывом. - Ты не понимаешь... Если ты хочешь вернуть меня, мне нужна она... * * * * * Домовик распахнул дверь раньше, чем она протянула к ней руку. Будто знал. Или же, скорее, она знала. Этого места Нарцисса избегала годами, хотя ее мать, урожденная Друэлла Розье, частенько приходила сюда, пока была жива. Вычеркнув среднюю дочь из жизни, мать продолжала надеяться, что та вернется-таки под родительский кров. И подтверждения своим надеждам она искала у видящей... - Леди Гвиневра ждет вас, миледи, - пропищал опрятный домовый эльф, почти коснувшись носом серого мрамора лестницы. Гостиная встретила Нарциссу прохладой и... покоем. Давно забытое чувство! Ей казалось, что бури в ее душе вдруг утихли и стали подобны прозрачному лесному озеру, на дне которого в лучах закатного солнца виден каждый камушек, даже блеск чешуи мелких, подобных теням, рыбешек. А за огромными французскими окнами снег заметал старый сад. - Много лет прошло со дня нашей последней встречи, дитя мое. Что привело тебя сюда? Серебристое струящееся платье, голос - звоном лесного ручья. И только волосы блестят стальным зимним блеском. Почти совсем седая. И все же... - Вы так похожи... - как во сне. - Неужели? - голос чарующий. Слушала бы и слушала! - На кого, дитя мое? - На леди Селесту Мунрок... Собеседница едва заметно поморщилась. - На леди-отступницу... - будто поток встретил на пути каменную преграду, разбился - голос дрогнул на миг. - Что ж, моя племянница - моя кровь. - Я пришла спросить... - Дитя мое, - на лице облегчение, - боюсь, ты опоздала. Я уже не та, что раньше! Хвала Моргане! - Или вашей драгоценной Мелюзине! - рот скривился в усмешке. Лесное озеро вскипело под порывами ветра. - И все же... вы можете мне ответить! Уверена! Мой муж... И ее голос дрогнул. Сквозь маску проступило лицо убитой горем женщины. - Наша кровь - кровь Блэков, кровь жизни и безумия... - услышала она шепот хозяйки дома. Нарцисса вдруг поняла, что плачет в ее объятьях. - Да пропадут в Тартаре все Мунроки с их вечными играми! - Да... - прошептала Нарцисса. Этого хотело ее сердце! Мести за свою растоптанную ими жизнь. - Да... Мой муж... он... он желает только Селену... Слезы обжигали щеки. Хлестали не хуже пощечин.