Тьма в его сердце

На улицы Сеула опустилась густая тьма. Огни несмолкаемого города вновь осветили миллионами своих глаз здания серых домов. На улицы вышли вечно скучающие подростки, целью которых было просто хорошо оттянуться сегодня ночью, вливаясь в экстаз любимых клубов, самый обычный "офисный планктон" в компании сослуживцев и начальства, парочки всех возрастов и наций, этим вечером желающие лишь уделить время своей второй половинке... Сумбурные мысли, хаотичные движения, фразы, не несущие особого смысла - все это приносила с собой ночь, правительница хаоса и королева раздора. - Реук-а, ты действительно хороший повар! - Чончжин отложил в сторону ложку и с нескрываемым восторгом улыбнулся новому другу. - Я долго работаю с продуктами, но ты сумел меня удивить. - Ничего особенного, - пожал плечами брюнет, собирая посуду в раковину. Огромным облегчением было то, что приготовленного им супа хватило на троих голодных ребят. Наверное, привычка готовить чуть про запас не такая уж и плохая. На самом деле Реуку было очень легко общаться с Чончжином. Парень производил отличное первое впечатление и продолжал радовать собеседника на протяжении всего разговора. В отличие от Чонуна, он довольно много разговаривал и улыбался, не впадал в долгие внутренние прения с самим собой, да и вообще вел обычную жизнь. Реук смущенно ловил себя на мысли, что постоянно сравнивает двух братьев, выискивая недостатки и достоинства одного в другом. Но, несмотря на то что Чончжин был гораздо более социализирован и открыт для людей, младший не мог повесить на него ярлык победителя. Не смотря на все положительные качества младшего брата, Реук чувствовал тягу лишь к скрытному хёну. - Знаете, я уже засиделся, - Чончжин взглянул на настенные часы в кухне и грустно улыбнулся. - Несмотря ни на что, я должен приехать домой и помочь с закрытием кафе. Санни одна не справится. - Но ведь ЧжиХё и ЧонМи должны работать вместе с ней вечером, - Чонун помог Реуку сложить грязную посуду в раковину и обратил внимание на принесенный младшим братом пакет. - Кстати, что это ты мне принес? - А, это небольшой подарок, - Чончжин игриво толкнул хёна в плечо и направился в прихожую. - И да, у этой парочки очередное свидание, отпросились пораньше. Вот теперь еду выручать эту бедняжку. - Эта бедняжка при желании уложит тебя на лопатки, - Чонун оперся о дверной косяк плечом и потряс пакетом в руке. - Точно уверен, что оставишь это здесь? - Ага, расслабьтесь, - младший брат надел ботинки и потянулся за курткой. - Это вам за хорошую работу. - А ты? - Реук встал рядом с хёном. - Ты ведь тоже очень помог нам. Сколько бы часов мы убили на готовку вдвоем! - на самом деле Чончжин действительно выручил ребят. От парня было гораздо больше помощи, нежели от Чонуна, ведь он мог выполнять не только элементарные поручения, но и взять на себя почти половину общей работы. - Думаю, у нас еще будет возможность провести время вместе, - Чончжин улыбнулся своей заразительной улыбкой и застегнул куртку до самого верха. - Надень шапку, - потребовал Чонун. - Я забыл, - младший пожал плечами, собираясь улизнуть за дверь. - Тогда капюшон, - настойчиво продолжил гнуть своё старший. - Ну хё-ён! Чонун подошел к брату и потянул за пушистую оборку на куртке. Когда капюшон полностью укрыл голову, старший довольно хмыкнул и тепло обнял парня. - Сообщи, как доберешься и закроешь кафе. - Хорошо, - Чончжин приобнял брата в ответ и, помахав Реуку на прощание, скрылся за дверью. - У тебя милый брат, - младший улыбнулся, представляя, как здорово было бы встретиться с парнем еще раз. Возможно, они могли стать хорошими друзьями. - Не могу не согласиться, - Чонун закрыл дверь на замок и направился обратно в кухню. *** Старший мыл посуду, а Реук протирал и убирал на место чистый гарнитур. За окном все сильнее темнело небо, покрываясь еле заметными пятнышками малюток звезд. Чонун задумчиво молчал, немигающим взглядом смотря в одну точку, а брюнет просто наслаждался безмолвным обществом любимого человека. Реук не хотел думать о времени, неумолимо спешащем вперед, о холодной квартире, в которую нужно вернуться и хотя бы попытаться привести в праздничный вид. Он предпочитал взмыть высоко вверх, к своим мечтам, окунуться в них с головой и почувствовать настоящую свободу. А еще он хотел прикоснуться к хёну, осторожно обнять его за пояс и прижаться к крепкой груди, вдыхая принадлежащий только ему запах. - Вукки, может хватит протирать бедную тарелку? Она и так уже блестит, - Чонун дружески потрепал парня по волосам. - Чончжин принес пиво, - Реук лишь об одном упоминание алкоголя поморщился, чувствуя легкое покалывание в желудке. - Да, я думаю тебе не стоит пить. Бери в холодильнике сок и пойдем в гостиную, - брюнет лишь кивнул, стараясь избавится от горьковатого привкуса во рту. Старший сел на широкий диван и открыл одну банку принесенного братом пива. Тонсен привел рядом, ставя на низкий стеклянный столик стакан с апельсиновым соком. - Знаешь, на самом деле я не могу выпить больше одной банки, - губы Чонуна тронула легкая ухмылка. - Поэтому мелкий всегда приносит немного, забирая большую часть себе. Реук потянулся к своему стакану и сделал небольшой глоток, из под челки наблюдая за хёном. - А я, кажется, заработал отвращение к алкоголю. - Да ну, брось, я два раза видел твои пьяные выходки. Такой талант нельзя зарывать в землю, - старший засмеялся, замечая густой румяней на лице тонсена. Реук сделал несколько больших глотков сока, пытаясь отвлечься от неприятных воспоминаний. Хотя, если посмотреть с другой точки зрения, то пьяные выходки в каком-то смысле даже пошли парню на пользу. Алкоголь, смысла в котором Реук не видел уже давно, сблизил его с любимым человеком и позволил открыться некоторым фактам. - Кстати, - Чонун сделал небольшую паузу, крутя в руках банку пива. - Может, останешься на ночь? За окном уже темно, да и место для сна у меня найдется, - в глазах старшего плескалось отражение ночного неба, такое же непроглядное и глубокое. Наверное, подними он сейчас глаза на Реука, у того бы случился легкий приступ паники, ведь взгляд хёна действительно был словно глубоководный океан, затягивающий и гипнотизирующий. - Ну, я не знаю… - младший замялся, не в силах согласиться или найти причину для отказа. Просто побыть с Чонуном сколь возможно долго, разве не об этом он мечтал? - Вукки, - старший поднял взгляд на брюнета и тихо, словно боясь что-то сломать, произнес: - Оставайся. За окном перемигивались озорными взглядами разноцветные вывески и фонарики, взмывали в небо отголоски каждого произнесенного слова, легким ветром проносился мимо дух скорого праздника, словно дразня людей своей недосягаемостью. Чонун включил один из старых фильмов, бережно хранящихся в его излюбленной коллекции. Реук уже давно заметил, что хён предпочитает старое искусство, будь то книги или кино, но не брезгует просмотром современности. «Классика живет вечно, но стоит также взглянуть вокруг себя» - так однажды сказал Чонун, разглядывая стенд с новомодными бестселлерами в книжном магазине. Эта фраза глубоко засела в мыслях младшего, свила себе уютное гнездышко в его повседневных мыслях. Реук решил, что должен спросить у хёна, какую классическую литературу стоит прочесть на досуге, и с чем из современных произведений её можно сравнить. Сам он редко читает что-то не связанное с учебой. Такая уж привычка, ничего с ней поделать не получается. Фильм оказался на удивление интересный и поучительный. Брюнет почувствовал, как много теряет современная молодежь времени на бессмысленное и бессюжетное кино, как много глупых ошибок можно было бы избежать, просто уделив время классике. Чонун, как и говорил, выпил лишь одну банку пива, и теперь с упоением вслушивался в заученные наизусть диалоги главных героев, следил за известными движениями на экране и просто наслаждался тишиной в обществе особенного человека. В один из забавных моментов, старший не удержался и упал рядом с коленками Реука, забавно хватаясь за живот. Брюнет впервые видел, как на хёна действует алкоголь, и, хотя доза была совсем маленькая, выглядело это очень комично. Наверное, Чонуну было весело именно из-за этого, ведь на самом деле шутки в фильме были не столь яркие, как привык избалованный обыватель. Младший почувствовал необъяснимую легкость, и смех сам собой вырвался из его приоткрытых уст. Но стоило хёну положить голову на колени Реука, смех быстро прекратился и младший почувствовал, как затрепетало все его нутро. Чонун все еще посмеивался над героями фильма, словно этот жест ничего не значил, будто несколько секунд назад он не находился в вертикально положение. Странная атмосфера окутала комнату, младший всем телом почувствовал, как она проникла в каждый угол, забралась в самые дальние и темные углы.

Настоятельная просьба автора: читайте под Gain – Paradise Lost.

Хён не любил яркий свет, поэтому его источником в комнате служили лишь телевизор. Реук не любил темноту, не переносил мелькающие в сознание образы с её появление, но Чонуну отказать не смог, да и фильм заставил на некоторое время забыть обо всем постороннем. Легко вздрагивающая макушка хёна неожиданно захватила внимание тонсена и он, не отдавая отчета своим действиям, зарылся пальцами в жесткие пряди. Чонун на секунду замер, свыкаясь с неожиданно приятными ощущениями, словно пропуская их сквозь всего себя, а затем расслабленно выдохнул, закрывая глаза от удовольствия. Руки Реука нежно поглаживали голову, пропуская черные пряди меж тонких пальчиков, осторожно обводили край уха, с небольшим нажимом проходили по позвонкам на шее. Он сам не заметил, как начал склоняться все ниже, стараясь уловить легкий аромат, исходящий от хёна. Чонун резко развернулся, прожигая взглядом лицо парня. Глаза в глаза, дыхания сталкиваются где-то на середине пути, мир потихоньку рушится, забирая с собой все посторонние звуки. Реук чувствует, что в очередной раз тонет в черной глубине глаз любимого, как сердце сбивается с привычного ритма, очерчивая очередной кульбит американских горок. Расстояние такое маленькое, но такое огромное. Пропасть между ними велика, но не прыгнуть было бы полнейшим безумием. Реук подается вперед, накрывая губы хёна в легком, по настоящему невинном, поцелуе. Его руки напряглись, путаясь в жестких прядях, губы подрагивали от непривычной легкости… Чонун подался вперед, осторожно обводя кончиком языка контур губ тонсена. Из левого угла в правый, провести по самой кромке, чтобы разум заволокла плотная пелена чувств, чтобы навсегда забыть о таких словах как «но» и «если». Осторожно размыкая губы Реука, старший проводит языком по ряду ровных зубов, верхнему небу. Дразня, убегая от чужих прикосновений, он приподнимается и, ловя руки парня, заводит их назад. Игра становится опаснее, огонь в глазах и жар в груди, словно на грани двух миров, «рай» и «ад», качнись в сторону и выхода уже не будет. Чонун настойчиво проводит языком по приоткрытым губам тонсена, прикусывает сначала нижнюю, затем верхнюю, он требует ответной реакции, молит и вынуждает, сталкивая в пропасть. Реук чувствует, как сильно тело прижимает его к спинке дивана, как руки медленно спускаются к шее, нежно и настойчиво поглаживая. Словно в бреду он тянется к губам хёна, осторожно касается чужого языка, проводит по нему губами, поддается ласкам и беззвучно стонет. Дышать становится все сложнее. Чонун проводит руками по худому телу, сжимает хрупкую талию, резко разворачивается и утягивает парня к себе на колени. Ложь и правда мешаются в одно зелье, образуя ночную пыль и яркие огни где-то под верхним веком. Губы спускаются ниже, старший, словно голодный зверь, набрасывается на Реука, кусает и лижет тонкую кожу, оставляя свои отметины. Брюнет податливо стонет, обхватывая шею Чонуна руками, пальцы уже привычно путаются в черных прядях. Необузданная сила рвется наружу, сжигает все препятствия и мосты, все, что окажется рядом, превратиться в пепел. Младший чувствует руки на ягодицах и глухо стонет в губы любимого. Поцелуй смазанный и развязный, слишком пошло для одного и ново для другого, рамки трещат по швам, грозясь развалиться на миллионы осколков в следующую секунду. Чонун, не в силах себя сдержать, ведет пальцем по позвоночнику тонсена, все ниже и ниже, он чувствует копчик под рукой и слышит, как протяжно стонет Реук в закушенную ладонь. Сюрреалистичность, сравнимая с падением в глубокую бездну на американских горках, горячий, пропитанный желанием воздух, давит на виски. Старший приподнимает полы коричневого свитера и забирается под рубашку, поглаживая поясницу одной рукой. Пальцы дразнят, проходя по самой кромки черных джинс, оттягивая ткань и почти проникая… - Хен! – задыхаясь от собственного стона, Реук перехватывает руку Чонуна. В глазах похоть и страх, явное желание и предостережение, с губ срывается рваное дыхание а по шее легко скользит капелька пота. Старший неимоверным усилием воли заставляет себя вытащить руку из под рубашки парня. Глаза в глаза, одно дыхание на двоих, и кажется, что полоса между адом и раем стала еще тоньше. Чонун старается придать лицу спокойный вид, но вполне объяснимый дискомфорт в паху не дает этого сделать. Сжимая бедра тонсена, лишь бы не зайти дальше, он помогает Реуку слезть с себя и подталкивает к выходу из комнаты. Младший на ватных ногах, спотыкаясь и запинаясь о все углы, добирается до спальни Чонуна и падает на кровать. Подушка и одеяло пахнут хеном, и брюнету кажется, что он сошел с ума.