Ситуёвина в одном из баров Берлина.

Я не в курсе, куда делась часть, по которой я начала писать, но вот сейчас там появилась новая. Ещё лучше. — Мохито, пожалуйста, — дама спросила, Взглядом меня даже не наградила. Выпивку наглая девка берёт, К сцене подёргаться бойко идёт. Музыка в баре играет вживую, Все от ребят ждут игру чумовую. На стойку опершись, я весь напряжён, Сейчас ведь на сцене появится он. Как звать гитариста, узнать я стеснялся, Уж больно красивым тот оказался. Он в плечи широкие томно свистит И в тучу толпы блестяще глядит. Я в барную стойку давно превратился, И туша пришедшая стала глумиться: — Хочу я догнаться, давай наливай, Тут бар между прочем, а не трамвай. Взорвалась вся публика после концерта, Грузин наш теперь не получит ни цента. Кто выжил с восторгом орали «Ура», Хозяин напомнил: «Домой вам пора». Мыча и ругаясь, гости ушли, Я тоже схватил от подсобки ключи. Бегом раздеваясь, я врезался в дверь, Которую хрен я открою теперь. Вулкан ощущений сбил меня с ног, Все чувства смешались в огромный комок. Я тихо, как мышка, в дверь постучал. — Хэй! Кто тут? — я двери закрытой сказал. Она же мне матом из щели по полной, Но я не ушел, я жутко упорный. Словечками "типа, я зверь" напугал, Из щели дверной показался нахал. Ехидно хихикало парня лицо, Я взгляд опустил и заметил яйцо. "Ну голый пацан, чего я робею? Пойду и шмотье заберу, я сумею", Его отпихнув, я авоську схватил, На вазу разбитую взгляд обратил. Голыш, точно пупсик, стоял улыбался, Девку прикрыть своим телом старался, — Ты тут уберись, — приказал я ему И вышел с подсобки в кабачную тьму. Там выдохнул так, что чуть дух не спустил, Но вовремя вспомнил: "Сестру приютил!" Она меня вкусно накормит едой, Внеся в мою душу стабильный покой. К любимой на крыльях любви полечу, В тебя завалиться, кроватка, хочу.