Дорогой дневник...

Прошла еще одна неделя. Репетиции проходили почти каждый день, и каждому они были в радость, ведь только в студии они все вместе проводят столько времени. Только в студии они отдыхают душой, получая удовольствие от общения друг с другом и от самих репетиций. В этот вечер было довольно прохладно. Ребята задержались в студии, чтобы прочистить номер – скоро у них концерт. Вместе они довольные вышли на улицу, обсуждая сегодняшнюю репетицию. Как обычно, вся эта толпа из 12 парней шла по опустошенной улице, освещенной яркими фонарями и одинокой луной в компании звезд. Кай шел задом наперед перед группой, чтобы лучше видеть каждого. – Кай, может, ты развернешься и пойдешь, как подобает человеку? Навернешься еще... – Да ладно тебе, Кенсу! – с улыбкой сказал парень. – Я привык так...ОЙ! – споткнувшись о люк, Чонин свалился на асфальт. Под смехом и упреками друзей он поднялся с помощью ДиО. – Спасибо, я в порядке, – потирая ушибленное место, Чонин поблагодарил друга за помощь и продолжил путь уже нормально наравне с остальными. Они дошли до перекрестка – тут их пути расходятся. Попрощавшись, ребята разошлись маленькими группами по своим сторонам. Чанель и Бэкхен шли вдвоем, продолжая начатую беседу, мило друг другу улыбаясь. – Апчхи! – звонко чихнул Чанель. – Будь здоров! – не задумываясь, сказал Бэкки, но через пару секунд до него дошло положение друга. – Ты что, заболел?! Нашел время, блин! Концерт скоро! Только попробуй расклеиться мне тут! – Бэк, успокойся, все в порядке… – Я вижу, да, в каком ты порядке! – вспылил Бен. – Ты до сих пор мокрый, без шапки, и с открытым горлом, с ума сошел?! А ну бегом домой, в теплую ванну! Чанель пытался успокоить Бэкхена, но его было не остановить. Если дива начала истерить – ее уже ничто не остановит. Поэтому Чан просто стоял и ждал, когда Бен закончит читать ему нотации. Но он не хотел останавливаться. Постепенно Бэк начал переходить на рукоприкладство, мягко ударяя своими кулачками по груди Еля. И здесь терпение башни было на пределе. Тяжело вздохнув, Чанель резко схватил руки истерички и заглянул ему в глаза. Огоньки злобы промелькнули в глазах парня, отчего Бэк притих и заметно покраснел. – Извини, – виновато произнес он. – Я увлекся. Больно? – Нет, все в порядке, – от злости в глазах Чанеля ничего не осталось, и парень улыбнулся Бэку, показывая этим, что все действительно нормально. Все ушло так же быстро, как и появилось. Дорогой дневник, Сегодня 9 декабря. Понедельник. 22:07. Прошло больше недели с моей последней записи, но за это время мало что случилось. Меня все еще мучает моя болезнь, но я стал пить прописанные мне таблетки, чтобы хоть как-то защитить себя от приступов на репетициях. Они помогают, но каждый вечер мои приступы становятся еще больше – пару раз я дома потерял сознание. Но я держусь изо всех сил. У нас на следующей неделе концерт, и я не хочу подводить ребят, ведь они верят в меня, а я верю в них. Они переживут мой уход, я знаю. Группа не распадется! Одним больше, одним меньше – какая разница? Вот и я думаю, что никакой. До Нового Года и Рождества еще далеко, но я уже каждому купил подарки. Я потратил довольно много, но разве это важно? Зато каждому подготовил достойный подарок. К сожалению, я не доживу до того дня, когда смогу увидеть их счастливые лица при виде этих подарков. Но я уже рад, что даже после моей смерти смогу чем-то их порадовать. Еще хочу поделиться с тобой своими мыслями. Может, они обманчивы, но с каждым днем я все больше ощущаю тепло, находясь рядом с Чанелем. Сегодня я сорвался на него, когда услышал, что он расчихался по дороге домой. Он заболевает, это видно. Скоро концерт, и я переживаю...я волнуюсь за него! И, наверное, даже больше, чем за себя. Что со мной происходит? Кто ответит на мои вопросы? Я схожу с ума? Я все чаще ловлю себя на мысли, что хочу больше времени проводить с ним, хочу заботиться о нем, дарить ему свое последнее тепло... Сейчас я напросился к нему, чтобы убедиться, что ему не станет хуже. Ну, кто ходит с мокрой головой и открытой шеей ночью?! Только он! В наушниках играет Don't Go, я жду в его комнате, когда он выйдет из ванны. Не хочу потом уходить. Может, остаться? Если он, конечно, позволит… Так хочется остаться с ним, уснуть, а утром разбудить, поцеловав в носик, и умиляться ему спросонья. На этом он временно закончил запись, так как ему пришлось захлопнуть книжечку – в комнату зашел Чанель. – Как ты? – сразу поинтересовался Бэк, пряча дневник. – Со мной все в порядке, я же говорил, – с привычной улыбкой ответил Пак, вытирая волосы. Бен же виновато понурил голову. Видимо, он и, правда, переборщил. – Прости, я, наверное, загнул. Просто не хочу, чтобы ты заболел. – Не волнуйся так за меня, – Чан подошел и добродушно потрепал друга. – Уже поздно, может, останешься? Сердце Бэкхена будто пропустило один удар. Что? Он сам предложил остаться? – Хорошо, – мило в ответ улыбнулся паренек. Он улегся на диване в гостиной, в теле ощущалась усталость, но сон никак не шел. В наушниках на повторе все еще стояла Don't Go. Бэкхен поднялся и тихо отправился на кухню, чтобы сделать себе чай. Открыв дневник, он стучал ручкой по стулу в такт все повторяющейся песне. Вдруг он замер, затаив дыхание, а в следующую секунду ручка быстро и плавно шла по листу. Не трудно догадаться, что песня и мысли о Чанеле стали вдохновением. Через какое-то время на странице красовалось стихотворение, выведенное красивым почерком. А ручка вновь начала стучать по столу, но уже монотонно, разрушая звенящую тишину. Но вдохновение ушло так же незаметно, как и пришло, а наш «поэт» вновь уснул на раскрытой книге при свете. Все-таки он серьезно вымотался на репетиции. Как печально, что нужен повод Для того, чтобы поговорить, Мою грусть лечит сонный город, Попроси меня не уходить. Может, время пришло задержаться, Чтобы дальше идти не один, Позволяй мне в тебя влюбляться, Позволяй мне быть не чужим. Я хочу, чтобы мои руки Согревали руки твои, Не трави меня ядом разлуки, Обо всём со мной говори.