She turns, she burns, she feels concealed by someone that she doesn't know. She hopes some day he'll find his way into these tears that she weeps. She knows she gave, she feels enslaved by what she gave too easily. She hopes in time, she waits in line for all these things that will make her real… Лихорадит, кружит что-то скрытое вне понимания – некто хранит её тайны. Но надежда не тонет в солёной волне её слёз: он найдёт, он придёт, он реален, как оковы за то, что она отдала так легко. Расставание – знак искупленья. Отыскать бы того, кто сумеет слова довести до мечты сквозь пространство и время.*
***
В этом году лето не спешило жаловать лондонцев тёплой приморской погодой. Откуда ни возьмись на город, словно загулявший муж на неподатливую дверь, навалилась настоящая осень, и только периодически снующие туда-сюда дирижабли могли служить временным прикрытием от моросящего дождя. Нынешний вечер мало чем отличался от предыдущих вечеров унылого сезона, однако спешащая тонкая фигурка, внезапно вынырнувшая из глухого зева арки, (если бы вы её, конечно, спросили) могла поклясться, что в воздухе явственно слышался аромат фиалок. Девушка (а это, несомненно, была Роза) сильнее надвинула капюшон на глаза и быстро зашагала в сторону сереющих построек юго-восточного боро. Уже несколько месяцев она сражалась с кенсингтонской асфиксией в стенах роскошной спальни своего нового дома, но щемящая тоска словно бы нарочно всегда приводила её обратно к родным пенатам Пауэлл Эстейт. Наметив своей целью знакомое окно, Роза беззвучно опустилась на почти сухой бордюр под навесом угрюмого дуба и стала следить за мельтешащей темнотой проёмов недостроенного здания. – Милейшая барышня! – вкрадчивый бархатистый голос возник прямо над ухом девушки и тут же расползся туманом по земле. Роза обернулась, но встретилась взглядом лишь с облупленной корой спрятавшего её дерева. – Прошу покорно меня простить… – казалось, неизвестный просто её поддразнивает. Роза завертела головой в надежде, что невидимка всё-таки не очередной плод её разыгравшегося воображения, однако услышала лишь звук вылетающей пробки и шипящий шёпот наливаемого в сосуд напитка. – Вы меня видите, просто не хотите замечать. С нами, котами, такое часто случается. Однако же, рекомендую вам не напрягать зрение без особой на то нужды, а просто поднять вашу прелестную головку вверх. Блондинка тут же последовала совету и на одной из ветвей уловила округлый силуэт сидящего человека. Причудливая игра теней подрисовывала ему остроконечные уши и покачивающийся хвост. Что ж, если уж и сходить с ума, так не в одиночестве. – О нет-нет! Даю вам наичестнейшее слово, вы абсолютно в своём уме. Да не пугайтесь вы так! – существо, видимо, заметило замешательство девушки и поспешило спуститься вниз. – Ну вот он я, рассматривайте! Словно некое обретшее плоть марево, перед Розой предстал огромный чёрный кот (хотя поначалу за верность определения точного цвета она не ручалась) с бутылкой шампанского в одной лапе и наполовину опорожнённым бокалом в другой. Блондинка издала тихий смешок, и кот почему-то обиделся: – «Пошлите Бегемота», – говорили они. «Он обаятельный», – говорили они. А как доходит дело до всяких пришельцев, вы тоже вот так смеётесь? Пусть бы ездил Азазелло. В конце концов, кто из нас рыжий?! – Извините… – девушка виновато улыбнулась, однако не прекратила изучение сверхъестественного субъекта. – Но не каждый же день на улицах Лондона встретишь пью… говорящего кота! – Эй, мы не особо-то и пьющие! – кот обиделся ещё больше. – А вот кому-то, – он хитро прищурился, – вообще не следовало бы совать в рот что ни попадя. Даже в якобы медицинских целях! Роза восприняла последнюю фразу, как попытку собственного сознания в очередной раз пожурить её за случай недельной давности. В кота она по-прежнему не верила, а вот событие, до сей поры покоящееся в дальнем углу памяти, внезапно вспомнила. Аккурат в прошлую среду они с командой Торчвуда наконец-таки собрали пространственную пушку, однако та наотрез отказалась работать. Сколько трудов было вложено, сколько средств – и всё зря! Тогда ей снова снился Доктор. В последнее время она старалась отогнать любую маломальскую мысль о нём, но ноша на сердце была настолько тяжела, что хрупкое сознание всё-таки надломилось. К пушке Роза относилась крайне бережно, почти как к ребёнку, а потому заботу о её сохранности полностью взяла на себя. Вполне естественно, что пропажу пары бутылок скипидара так никто и не заметил. Точнее, заметили. Много позже, когда охающим и ахающим гуртом стояли в больничной палате и причитали над безвольно лежащей девушкой, упрекая её за печальный итог безрассудного поступка. Кот сердито выжидал, пока Роза вырвется из лабиринта воспоминаний, и беспокойно глотал содержимое бокала. Впрочем, нежданно наступившее молчание прервали далёкие раскаты грома. – Быть грозе, – тихо выдохнула девушка. – Быть беде. И ой какой, если я не успею прикончить эту бутылку до её наступления! – визгливо прокомментировал кот. – Возможно, мы начали диалог не с той ноты… – он заново наполнил бокал и протянул собеседнице. – Прошу оказать всяческое содействие! Роза с недоверием покосилась на простёртую лапу. – Ну же, милейшая барышня! После такого количества терпентина, что вы в себя столь неосторожно влили, шампанское станет наименьшим злом для вашего организма! Роза приняла бокал, однако пить не стала: – Что же вы всё-таки такое? Очередной ночной кошмар или… быть может, космический странник? Ей больше всего на свете хотелось верить именно во второй озвученный вариант – так у неё хотя бы оставалась надежда на податливость временного разлома. – Зовут меня – Бегемот. И я всего лишь скромный слуга на посту у сильных мира сего, снизошедших до того, чтобы предоставить вам скорейшую помощь в моём, прошу заметить, очаровательном лице. – И чем же мне может помочь это очаровательное лицо? – Одно слово – «Доктор»… Перед глазами у Розы поплыли жёлтые круги, а пульс перебрался в виски и сейчас сотнями маленьких молоточков отстукивал услышанную фразу. Он! Не забыл её! Прислал желанную весточку! – Вы пейте, пейте! А то от переизбытка чувств ещё поплохеет, а я… это… на роль первого ответственного не очень-то и претендую… – Да-да, конечно! – Роза залпом осушила бокал и уже без всякой опаски требовательным жестом показала, что не отказалась бы от повтора. – Вот так бы сразу! – Бегемот осклабился, обнажив молочного цвета клыки, и с радостью бросился выполнять безмолвный приказ. – Теперь вы готовы говорить? – Он… – язык не поворачивался произнести родное имя. – Вас прислал Доктор? – Не совсем. Однако спешу вас заверить, что данный господин более чем причастен к предложению, которое я не премину вам сделать. Только сперва скажите, на что вы готовы ради Доктора? – На всё. – Таки на всё? – Да. – А если… – кот, изображая застенчивость, задней лапой поковырял землю, – скажем, для того, чтобы с ним встретиться, вам придётся отправиться в ад? – на слове «ад» он страшно выпучил глаза. – Хоть бездна, хоть ад, хоть сама смерть! – с жаром выпалила девушка. – Лишь бы ещё раз его увидеть… – Ну смотрите, я вас не уговаривал. Всё дальнейшее – только на вашей совести, – непонятно откуда кот выудил вторую бутылку с угрожающей надписью «яд» и опустил в руки девушки. – Понимаю… – отрешённо пробормотала Роза. – Значит, всё-таки смерть… – О! Ну что за народ эти женщины!? Вам нужен Доктор или не нужен? – Нужен! Но откуда мне знать, что он в безопасности, что я не подвергну его очередной угрозе или шантажу? – Нет, я так совершенно не могу работать. Отдайте флакон! – Бегемот суетливо зашарил лапами, однако особых усилий к отбиранию подарка не прилагал. – Я выпью! Выпью! Пусть я умру, но с его именем на губах! – Милая барышня, – оборотень устало вздохнул, – если б вы только знали, насколько давно мертвы…***
Датчики на мониторах аппарата ИВЛ противно запищали. На зов тут же прибежала встревоженная медсестра. – Миссис Тайлер, пожалуйста, покиньте палату! – обратилась она к взволнованной женщине и, уже по системе экстренной связи, добавила, – четырнадцатая, фибрилляция! Какие-то секунды Джеки казались длинными паучьими лапами часов. Микки, впопыхах проливший кофе на сверкающий больничный пол, бежал к ней, как в замедленной съёмке. Реаниматоры набирали сверхчерепашью скорость… «Пит не успеет», – меланхолично отозвалось сознание. Затем вышел врач с опущенной головой и пожал плечами. – Девочка моя, доченька! Да что же это такое?! – Джеки разрыдалась и обессиленно упала в объятия Микки. «Он не успел», – сознание удостоверилось в собственной правоте и отключилось. В коридоре витал настойчивый аромат фиалок… ____________ *Эпиграфом к главе выступает композиция Reamonn – Weep, вольный перевод автора. P.s. Характерный запах фиалок изо рта больного, от пота и мочи можно диагностировать как отравление скипидаром.