Я видел сон

После возвращения из Эсгарота Торин вновь замкнулся в себе. Поначалу Бильбо думал, что это связано с отъездом Фили – тот в гору уже не вернулся, прямиком отправившись в Морию. Но потом Бильбо понял, что Торин все еще находится под впечатлением от их разговора в трактире. Видимо, для Торина эти слова значили слишком много. Но ведь Бильбо не собирался уезжать, по сути, сейчас ему было очень приятно рядом с Торином. И ведь он подчеркнул, что не хочет уходить. Будто Торина угнетала одна возможность скорого расставания, складывалось впечатление, что Торин хочет прогнать его и проверить, крепки ли чувства. Зачем он так делал? Не доверял Бильбо? Себе не доверял? Сплошные загадки, на которых не найти ответов. Вывести Торина на разговор было непросто. Обычно он просыпался ранним утром, куда раньше, чем Бильбо, и не будил хоббита, если тот спал крепко. В это утро вышло так же - пока Бильбо все еще сладко дремал, зарывшись в подушки и прижимаясь к его теплому боку, Торин уже проснулся. Положил ладонь ему на плечо и стиснул привычно. - Мррфф… - пробормотал Бильбо, не желая расставаться с приятной утренней дремотой. Торин тормошил его слегка, потянул к себе, Бильбо сонно подтянул к себе одеяло, а потом ощутил прохладу и проснулся от этого чувства. Торина уже не было рядом. Бильбо недоуменно потер глаза и окончательно проснулся с ощущением недосказанности. Быть может, Торин чего-то хотел? О, он определенно хотел, но почему не разбудил как следует, не разложил его сам так, как хотел? Неужели не желал делать ничего против его желания? Бильбо закусил губу, натянул подштанники и сполз с кровати, оглядываясь в поисках Торина. Судя по звуку плещущейся воды, тот был в ванной. Поставив стул под витражным окошком, Бильбо забрался на него и, почти не испытывая угрызений совести, заглянув внутрь. Как он и думал, Торин делал это один. Ласкал себя, крепко стискивал стоящий член, двигал кулаком вверх-вниз в четком ритме и разлизывал губы, зажмурившись. По его мощному мускулистому торсу стекали капли воды, в разноцветных стеклышках изображение казалось слегка нереальным, но не оставляло ни малейших сомнений в том, что происходило. Бильбо не думал, что банальное рукоблудие в исполнении Торина способно вызвать в нем столько эмоций, но едва не свалился со стула, испытав целую гамму чувств: от внезапного прилива возбуждения до недоумения, зачем Торину понадобилось так поступать. - Ты чего, подглядывал? – хмуро поинтересовался Торин, выходя из ванной в одном полотенце на бедрах. - Кто? Я? – удивился Бильбо, задумчиво сидя на стуле под окошком. Потом приоткрыл рот, шумно выдохнув, улыбнулся и поджал губы, - возможно. - Тебя не учили, что это некрасиво? - Прости, - фыркнул Бильбо и подошел к нему вплотную, взялся за его полотенце и приподнялся на цыпочках, - но разве я больше не интересен тебе? - С чего ты взял? - С того, что ты не волочешь меня в постель. - А должен? - Торин! – Бильбо рассердился, обхватил его лицо ладонями, и посмотрел глаза в глаза, - ты что, хочешь меня, только если я сопротивляюсь и плачу? - Нет, - Торин сглотнул, огладил его бока и стиснул крепко, - но я не хочу настаивать. - О, это что, месть?! Бильбо выдохнул и куснул его за шею, вполне ощутимо, поцеловал крепко, оставляя засос, зажмурился, отдаваясь ему, позволяя ласкать себя. Торин перенес его на кровать, лег рядом, но потом замер: - Не могу же я весь день валяться с тобой в постели. Надо было вставать вместе со мной. - А завтрак? – фыркнул Бильбо, - может, мы сделаем это вместо завтрака? - Я распорядился подать его в кабинет. - Просто прекрасно, - зафырчал Бильбо, забрался на кровать, - хорошо, хорошо. Иди завтракай, работай. Я-то займусь любимым делом – стану бить баклуши. Может, погуляю, если ты не против. - Не против, - Торин принялся одеваться, а потом глянул на него через плечо, - учти, я сегодня задержусь. - Ты целую неделю то задерживаешься, то занят, то спишь, то рукоблудишь, - печально вздохнул Бильбо, уставился куда-то в сторону, - я знал, что так все и будет. - Что за чушь ты несешь? Бильбо не ответил. Торин вдернул ремень в пряжку, а потом оглянулся на хоббита. Тот сидел, перебирая складки на простыне. - Что за чушь ты несешь, - вновь проговорил Торин, обнял скорбного хоббита и прижал к себе. Тот засопел и прижался к нему в ответ. - Ничего не чушь. После Эсгарота ты… - Не спорь со мной. Бильбо прижался к нему крепче, обхватил за шею, а потом задышал ему в ухо, шепча чувственно и тихо: - И к кому же ты идешь сегодня вечером? - Ему двести лет, - таким же чувственным шепотом ответил Торин, - у него седая борода, и его зовут Оин. - Оин?! Про которого говорил Фили? А ты возьмешь меня с собой? Торин смерил хоббита взглядом, а потом ласково потрепал по голове: - Нет. - Почему? Я буду тише воды и ниже травы. - Нет, Бильбо. Я должен поговорить об этом наедине с ним, - Торин почесал его под подбородком, - но потом я тебе все расскажу. - Обещаешь? - Да, - сказал Торин и, поцеловав хоббита в лоб, поднялся с кровати. *** Не так давно Торин принимал в зале парня из краснодеревщиков со странными видениями, а теперь настала очередь и для него самого. Он не слишком-то желал открывать душу перед посторонним, и заранее не доверял Оину. И зря не доверял. Во-первых, Оин не стал делать события из того, что к нему пришел узбад. Разговаривал вежливо, без подобострастия, но и без панибратства. А во-вторых, Оин вполне спокойно отнесся к самому предложению разгадать символы, приходившие во сне: - Это все дневные переживания, - проговорил Оин, когда чайник вскипел, - отголоски наших тревог и желаний. Он аккуратно разлил чай, и Торин кивнул, принимая чашку, стиснул ее в ладонях, грея пальцы, и задумчиво поглядел на старинные гобелены, украшавшие стены комнаты. - Ты расскажешь мне подробнее о том, что видел? – спросил Оин, усевшись напротив него. - Это было связано с золотом, - сглотнул Торин, и, не вдаваясь в особые подробности, пересказал парочку самых ярких и возбуждающих снов, которые впору записывать было. Оин слушал, не смеясь, но и не принимал слишком уж серьезный вид. Торин успокоился и досказал сон с потопом, после которого когда-то долго не мог придти в себя. - Я так понимаю, этот паренек сейчас жив? – поинтересовался Оин как бы мимоходом. - Который? - Которой присутствует во всех твоих снах. - Думаю, эта сплетня уже облетела весь Эребор, - нахмурился Торин, - и этот разговор должен остаться между нами. - Безусловно. Так он жив или нет? - Жив. - И ты проделываешь с ним то, что тебе снится? Торин замялся, катая чашку в ладонях. Все-таки вопросы смущали его, глупый Фили со своими дурацкими советами. Нечего было его слушать. - Твой разум смущают эти сны? – Оин хитро сощурился, - или мои вопросы? - И то, и другое. И нет, в жизни я не делаю всего, что мне снится. - А почему? Почему ты не позволяешь себе выпустить свои внутренние желания? - На все есть сотни причин, - буркнул Торин. - И все они убедительны? Быть может, этот паренек не дает тебе возможности… - Нет! – Торин вконец смутился, с громким стуком поставил чашку на стол. Все это было замечательно, но все же чересчур глубоко затрагивало те струны души, на которых Торин не позволял играть никому. - Я бы посоветовал задуматься о личной жизни. Возможно, вся проблема тревожных снов кроется именно в ней. Ты недополучаешь чего-то, - Оин снова хитро сощурился, - в обычной жизни и наверстываешь это во сне? - Возможно. Но были и другие сны, - вздохнул Торин, - похожие на прежние, но о другом, не о моем… пареньке. Не такие… насыщенные переживаниями. - И что же тебе снилось? - Мне снился пепел и снег под луной. И башня. - Башня? – обеспокоенно повторил Оин, тоже отставил чашку, - вот башня это уже нехорошо. *** Вернулся Торин и правда поздно. Вошел, прикрывая светильник рукавом, запер дверь и, заметив, что хоббит уже спит, погасил свет. Принялся медленно раздеваться в темноте, сам расстегивая бесчисленные пряжки и застежки. Бильбо, который на самом деле не спал, а таился в темноте под пологом кровати, прикусил губу. Сейчас ему отчего-то захотелось помочь Торину раздеться, помочь справиться с одеждой, проводя руками по его телу, чувствуя биение его сердца, тепло его ладоней, его горячее дыхание. Пожалуй, было глупо в свое время отказываться от этой возможности побыть рядом с ним лишнюю минуту. Ведь Торин так часто был занят. Торин же аккуратно сложил вещи, подошел к кровати и улегся, довольно потянувшись. Закинул руки за голову, обдумывая услышанное, вглядывался в едва различимые в темноте цветы, вышитые на пологе кровати. И замер, затаив дыхание, когда почувствовал неожиданное прикосновение к животу. - Ты не спишь? – спросил он хоббита, скользнувшего вниз, тут же осекся, потому что ощутил поцелуй внизу живота, там, где темная дорожка чуть вьющихся жестковатых волос спускалась к лобку. Жадные губы прижались, оставляя отметину. Торин не стал больше ничего говорить, часто вдыхая прохладный воздух спальни, ставший вдруг терпким и горячим, как подогретое вино со специями. - Прекрати дразниться… - пробормотал Торин, но Бильбо только усмехнулся, устроившись меж его ног, и очень осторожно, почти неощутимо касался уже вставшего члена. Похоже, действительно соскучился по жарким совместным ночам и решил сам исправить положение. - Молодец, - шепнул Торин, потеребил его за ухом и замер, ощутив вдруг, как сомкнулись губы вокруг истекающей смазкой головки. В голове мелькнула шальная, но давно взлелеянная мечта – чтоб Бильбо взял в рот полностью, без остатка. Конечно, это было вряд ли осуществимо, но… но тут Бильбо зафырчал, и, словно угадав его мысли, перестал вылизывать одну лишь головку и попытался взять глубже. Торин, затаив дыхание, смотрел и глазам своим не верил. Раньше такого не было. Зажмурив глаза, Бильбо забирал у него все глубже и глубже в себя, не переставая постанывать – глухо, сдавленно и тихо, потому что глотка была заткнута здоровенным крепким членом. Торин тоже зажмурился, понимая, что иначе не продержаться ни секундой больше, попытался представить себе что-нибудь не столь возбуждающее, но не удержался и все же приоткрыл глаза. Встретился глазами с Бильбо. В его глазах мелькнула лукавая искорка, и тут Торин ощутил прикосновение нежных маленьких пальцев к яйцам, Бильбо вновь глухо застонал, перекатывая их в ладони, сдавил, отчего Торин вскрикнул, но не от боли, а от удовольствия. И, невзирая ни на что, прижал все-таки хоббита лицом вплотную к паху, отчего все тело отозвалось искорками возбуждения, выплеснул семя прямо в податливое, мягкое горло, крепко стискивающее член. Бильбо едва слышно застонал, задергался, вырываясь, и Торин, шумно вздохнув, выпустил его. - Ты ужасен… - пробормотал Бильбо, откашлявшись, попытался привести себя в порядок. Курчавые прядки волос растрепались в полном беспорядке, налипли на лицо, покрасневшее от усердного труда. - Что? - Обязательно было так делать? - Обязательно, - усмехнулся Торин и прижал его к себе, принялся целовать упиравшегося хоббита. Тот вырывался, слабо сопротивляясь, но потом стих, обхватил его за шею и замер под ним послушно. - Мне очень понравилось, - шепнул Торин, прижимая его к себе плотно-плотно. - Я заметил. - Не обижайся. Я давно хотел попробовать… чтоб так, - сглотнул Торин, заново переживая приятное покалывание в паху. Бильбо молчал-молчал, чертил по его плечам узоры, а потом все же спросил: - Что тебе сказал Оин? - Чтоб ты почаще брал у меня в рот по самые яйца. - Что? Что-о?! - То, что ты слышал. - Ты врешь, - фыркнул Бильбо, - я не верю. Твои сны не могут означать подобное. Или могут?! Но тогда ты совсем ужасен! Совсем ужасный король. Торин рассмеялся и обнял крепко до хруста в костях. *** Сон вновь оказался дурным. Нахлынуло все и сразу, поднявшись к горлу, словно тина. Слышал колокола Дейла словно наяву. И как будто из-под воды смотрел, из-под толщи времени, как кружит сизый пепел, и летят на землю осколки неба. И башня вновь сожжена дотла. - Дурное предзнаменование, - пробормотал Торин, отмахиваясь от сна. Еще во сне знал, что это сон, но легче от этого не становилось. Словно затишье перед бурей. - Опять ты бормочешь про разрушение, - хмыкнул Бильбо, тоже проснувшись. Чутко, значит, спал. – Опять кошмарит? - Да. Неясно, к чему. - Харад вдруг разгневается на разгон работорговли и пойдет на нас войной?! – пробормотал Бильбо и тихо прыснул в кулак. - Что смешного? - Потому что ты только и думаешь о чем-то плохом! Чем больше думаешь, тем больше снится, чем больше снится… как снежный ком. Надо перестать думать о плохом. - У тебя все так просто. Бильбо фыркнул, не стал дальше пререкаться и присел на кровати. Торин глядел на него, невысокого, крепко сбитого, но все равно не похожего на гнома даже в полумраке спальни. Лунный луч едва заметно скользил по его телу, когда Бильбо вздыхал особенно глубоко, а Торин смотрел, обводя взглядом поджившие, уже менее заметные шрамы и рубцы. От нежности слова замирали в горле. - Разрушение – не всегда катастрофа, - зашептал Бильбо, лунный луч положил треугольники света на щеки, подсветил его глаза. Торин положил ладонь ему на щеку, вгляделся, стараясь определить их цвет. Серые? Синие? Бильбо перехватил его ладонь своей, стиснул, глядя серьезно. - Ты хоть знаешь, о чем говоришь? - Знаю, - Бильбо подобрался ближе, держа его за руку, - я думал, что погиб, когда спустился в рудники. Думал, что больше не будет ничего. - Прости, - Торин стиснул губы, словно ему неприятно было вспоминать об этом - Простил, - кивнул Бильбо, взял его за вторую руку, переплетая пальцы с его. Вновь посмотрел глаза в глаза, - без разрушения старого никак не построить новое, не понять его и не привыкнуть к другому. Понимаешь? - Не вполне, - покачал головой Торин, - Иногда нельзя цепляться за прежнее, - проговорил Бильбо, придвигаясь все ближе, пока губы его не оказались совсем рядом, так, что можно было ощутить его теплое, невесомое дыхание, - мерить старой меркой новое, например. - Например, тебя? - Например, меня, - улыбнулся Бильбо, поймал поцелуй, замер, ладони его вздрагивали в сильных пальцах Торина. Дышал глубоко и часто, то опускал ресницы, то вновь глядел на него. Торин увлек его вниз, под себя, прижался всем телом так плотно, будто раздавить хотел. Чувствовал его пальцы, стиснувшие запястья, и ноги, закинутые на спину, хотел неимоверно взять его именно сейчас, в эту минуту. Бильбо запрокинул голову, застонал в предвкушении. - Погоди, - Торин разорвал прикосновение, стиснув зубы, точно от боли. Бильбо едва слышно зашипел, сбитый с толку, но Торин все равно нашел жестянку со смазкой. Быстро смазал головку, ощутил прохладную вязкость на члене. - Ты ласковый… - забормотал Бильбо, тычась губами ему в шею, благодарно целовал его, ощутимо вздрагивая от проникновения. И упоенно зашептал, какой Торин замечательный, и как с ним хорошо, отчего Торин перестал что-либо соображать, кроме самых простых истин. Вновь зазвенели колокола, кровь с гулом разносилась по сердцу, и больше Торин не слышал ничего, кроме биения сердца. - Ты все? - Да. Очень… хорошо. - Всегда бы так, - буркнул Торин, улегся рядом. Вновь почувствовал теплые, нежные пальцы, неплотно сомкнувшиеся на запястье. - Во сне, стало быть, ты более искусный в постели? - С чего ты взял?! – Торина аж встряхнуло от его слов. Бильбо рассмеялся: - Ты бормотал тихо, я пару раз и прислушался. Давно еще. Судя по твоим словам, ты меня удовлетворяешь быстро и на раз-два, герой-любовник! - Тебе не стыдно было подслушивать? - А тебе не стыдно иметь меня во сне без моего согласия?! – расхохотался Бильбо, свернулся калачиком, пытаясь увернуться от щекотки, но не смог и только смеялся, задыхаясь и всхлипывая. А потом прижался к Торину, угнездившись у него под боком. Торин же молча накрыл его плечи ладонью, невольно размышлял над его словами. Быть может, стоит принять будущее таким, как оно есть, а не беспокоиться, не тревожиться понапрасну. Ведь однажды Дурин Бессмертный решил проснуться, вышел из-под горы и впервые увидел звезды в Келед-Зараме. *** День выдался солнечным, таким ласковым и теплым, что даже Торин отвлекался на солнечные зайчики, дрожавшие на стенах. Бильбо же и вовсе совершенно четко для себя решил прогуляться после обеда, а пока обед еще не наступил – сидел в кабинете Торина и невольно отвлекал его от дел. Одним своим присутствием отвлекал, хотя сидел молча, бесшумно перелистывая страницы. Торин, перечерчивая очередную смету, едва сдерживался, чтоб не прикрикнуть на Бильбо, хотел отослать его прочь, но понимал, что хоббит ни в чем не виноват, виновата хорошая погода, мешавшая сосредоточиться на работе. Цифры мельтешили перед глазами. Торин никому не доверял проверку основных финансовых потоков, да и мелкие тоже старался контролировать – выборочно, наугад проверял раз в неделю очередную статью расходов. Но сегодня проверка кончилась кляксой на светлом листе, чернила расплылись, и Торин молча скомкал лист и отправил его в корзину для бумаг. Услышав тихий смешок, Торин поднял взгляд от бумаг, а Бильбо улыбнулся ему тепло и многозначительно. Неторопливо раскурил трубку, тоже чересчур многозначительно, и Торин почувствовал, что ему не хватает воздуха – от всей этой многозначительности было нечем дышать. - Ты меня отвлекаешь. - Знаю. Пойдем гулять после обеда? - После обеда, - Торин похлопал по увесистой стопке бумаг, - у меня работа. - Ты можешь пойти со мной погулять вместо нее. - А потом провести ночь здесь, при свечах? Бильбо крепко затянулся, подошел к нему ближе и бесцеремонно уселся к нему на колени. - Может, ночь при свечах ты тоже проведешь со мной, - он выпустил терпкий сизый дым в сторону Торина, и это выглядело достаточно нагло, - ты ведь король, а не служащий ломбарда. - Я хозяин, - возразил Торин, прижимая хоббита к себе, - и я должен знать, что все в порядке. - Ты плохой хозяин, если без твоего контроля все тут же разваливается. - Еще одно слово, и я отправлю тебя в рудники. Бильбо усмехнулся, сжав его пальцы, а потом вытянул из груды листов портрет, написанный яркими, сочными красками. - Это твой отец? – спросил он, разглядывая хмурого, но величавого гнома. - Ты умеешь читать руны? – удивился Торин, но Бильбо лишь насмешливо фыркнул. - Так это он? - Да, - Торин перехватил лист, разглядывая портрет – недавно написанный, года три или четыре назад. Отец поглядывал сурово, словно говорил: «Вот так ты ведешь дела в мое отсутствие?». Торин не нашелся с ответом, сунул портрет обратно в бумаги. - Зачем вам татуировки? – задумчиво спросил Бильбо, вытряхивая пепел из трубки. - Как украшение? Или символ? - И то, и другое, - Торин стиснул его плечи, - может быть, набить тебе такую на плечах? И написать «собственность Торина, сына Траина». - … сына Трора! Ты еще всю свою родословную на мне нарисуй, - усмехнулся Бильбо, - между прочим, я рассказывал тебе про свое генеалогическое древо. Хочешь такую татуировку на всю спину мелким шрифтом? - Чем я занимаюсь? Сижу и слушаю треп какого-то простачка с запада. - Все потому, что тебе необходимо проветриться. Пойдем, пойдем. Торин вначале хотел захватить кое-какие бумаги с собой, но потом все же поднялся, оставив все на столе. *** Нагревшийся за день камень был приятным на ощупь, гладким, отполированным. Бильбо бесстрашно перегнулся через парапет, разглядывая гномов, выходивших из Главных Врат. - Куда они? - В Дейл, - пожал плечами Торин, - там сегодня праздничный день. Слышишь, как звонят колокола? Сказал и осекся, замер, тревожно прислушиваясь, и уставился вдаль. Бильбо не понял, посмотрел на него внимательно, а потом перевел взгляд на город под горой. Город горел. С такого расстоянии были заметны не столько языки пламени, сколько жаркий, расплавленный воздух, танцующий над разрушенным городом. Вдруг, словно пламя перекинулось на расстоянии, вспыхнула паника в Эреборе. И, пока все вокруг суетились, перекрикивались друг с другом, гадали, что происходит, Бильбо просто стоял и смотрел на горящий город. Будто собственными ушами слышал треск горящего дерева, крики о помощи и не мог пошевелиться от ужаса. - Это Дракон, - проговорил Торин, тоже онемевший, будто околдованный на какую-то секунду. И тут же пришел в себя, рванулся в сторону, за колонну, прижимая к себе хоббита. Бильбо вцепился в него, услышав – теперь по-настоящему, - гул и треск горячего пламени, будто солнце рухнуло на землю и опалило Эребор. Вцепился в отворот кафтана Торина, прижимаясь к нему, но тот оторвал его от себя, толкнул в укрытие караульной, а сам помчался вниз, защищать ворота изнутри. Бильбо не смог усидеть за каменной стеной и высунулся наружу, хоть понимал, что это смертельно опасно. Увидел дракона перед горой во всей его мощи, огромного, просто громаднейшего, стрелы впивались в его шкуру и отскакивали, не причиняя вреда. Кажется, дракон хохотал. - Не спрячетесь! – зашипел он, разглядывая ворота. Сощурился глазищи, точно прикидывал, как ему лучше пробраться в гору. А потом раздулся и попер напролом. Бильбо едва успел юркнуть обратно в караульную, забился в угол, отчаянно надеясь, что каменные стены выдержат. Эребор вздрогнул и загудел – видимо, дракон расправился с воротами и проник внутрь. Светильник сорвался со стены, и Бильбо едва успел отпрыгнуть. И гул ушел вглубь, где-то в горе звенели мечи, кричали гномы и рычал дракон. Бильбо, понимал, что здесь будет безопасней всего оставаться, но Торин-то не сидел в караульной. Торин защищал Эребор. А кто защищал Торина? Проклиная все на свете, Бильбо все-таки выбрался с верхней открытой галереи, спустился и побежал ко входу в сокровищницу – оттуда раздавались громкие возгласы и драконий рык. Слышались крики и стоны, серо-синие стены почернели от копоти, но Бильбо не мог позволить себе остановиться. И прижался к стене, чтоб не выдать себя, когда увидел ужасную картину: Торин против дракона, такого здоровенного, что огромная изнутри Одинокая гора была ему что нора для хоббита. Торин взмахнул мечом, попытался вонзить под горло, туда, где жабры раздувались как громадные меха, но дракон легко, словно играючи, выбил меч из его пальцев. И схватил Торина, сжал и прошипел тому в лицо: - Где сокровища? Торин ничего не сказал, пытаясь вырваться, но дракон держал крепко. - Я пощажу тебя! - расхохотался дракон, сдавливая все сильнее, послышался глухой скрип и хруст, и Торин едва сдержал выкрик, - ты не ослышался, я, Смог Великолепный, пощажу тебя, если немедленно ответишь мне, где сокровища, бородатая ты мокрица?! Не мог же ты промотать все наследие Трора! - Иди ты на хрен и там погибни! - сипло выдохнул Торин. Смог недобро сощурился, стиснул его, как игрушку, вновь до хруста стиснул. Острый коготь прижался к горлу и выступила багровая полоса, потекла вниз. - Эй! - воскликнул Бильбо, подхватив первое попавшееся копье, стиснул его двумя руками и попытался проткнуть лапу дракона, - эй ты, змей, пусти его! Копье со звоном отскочило от чешуйчатой лапы как от латного доспеха, Бильбо едва устоял на ногах. - А это что за потешный зверь у вас завелся? - фыркнул Смог, попытался поймать хоббита, но тот ловко увернулся, скользнул за одну колонну, потом за другую. Смог метнулся было вслед за Бильбо, но потом замер, взял Торина в обе лапы сразу, прижался носом к нему, втягивая запах. - О, ты пахнешь злостью и яростью, гномий король! Из тебя выйдет отличная закуска! Как отважно ты скрываешь от меня наследие Трора... - Смог замер, пристально посмотрел на Торина, напряженно застывшего в его когтях, - Ах, вот оно что! Трор забрал его с собой, верно? Сокровищ здесь нет, Трор вывез в Казад-Дум все, что смог унести! Не оставил ничего глупому бестолковому внуку. А там, в Казад-Думе весьма вероятно, что приумножил свои богатства. Как ты, должно быть, плакал в тот день, когда Трор покинул Эребор с золотом! Не дождавшись ответа, Смог отшвырнул Торина в сторону, тот ударился в балюстраду, пробив каменную кладку, и рухнул вниз, на золото. Остатки осыпалась следом. - Что ж... - прошипел Смог, разворачиваясь, хвост шуршал по залежам монет, словно огромная змея, - пора и мне переехать в Казад-Дум, раз в Эреборе делать нечего. И, оглушительно громко ступая, он вышел прочь, потопал к выходу из горы. А Бильбо тут же метнулся к поверженному Торину. Тот лежал с закрытыми глазами, из-под темных волос растекалась гладкая блестящая лужица крови. - О, Торин! - воскликнул Бильбо, закричал и прижался к нему. Жизнь в одно мгновенье стала пустой. Гораздо более пустой, чем когда попал в рабство, чем когда сидел в плену спальни. Тогда была надежда, была радость, были мечты, а сейчас все вдруг оказалось безрадостным, даже мысли о Шире. Бильбо не хотел больше вернуться домой. Бильбо хотел, чтоб Торин открыл глаза. - Ты не можешь так, - зашептал он, а потом ударил по щеке, сильно, с размаху, еще и еще, пока Торин действительно не раскрыл глаза и не уставился на него. - Голова... - простонал он, обхватил ее двумя руками, словно пытался унять звон. Сказал это самому себе, будто обрадовался, что голова все еще есть и находится там, где ей и положено – на плечах. - Торин, - Бильбо всхлипнул, заглядывая ему в лицо. А потом бросился ему на шею, стискивая крепко. - Ребра... - просипел Торин, обнаружив, что ребра у него тоже есть, и повезло им меньше, чем голове, ощупал себя, с трудом поднимаясь. И все же встал, пошатываясь, весь в каменной крошке. Бильбо отлип от него, попытался отряхнуть, но Торин, стиснув зубы, отстранил его руку, побежал туда, где светило солнце. В бело-голубом небе виднелась туша дракона. Словно огромная птица, он мчался в вышине, с каждым мгновением удаляясь от Эребора. И с каждым мгновением приближался к Мглистым горам. Торин, задрав голову, смотрел на него, не обращая внимания на потеки крови, украсившие щеку и дозмеившиеся до шеи. Торин смотрел дракону вслед, как смотрят на комету в небесах, несущую бедствие и разрушения. Бессильно смотрел, напрасно стискивая тяжелые кулаки. - Стреляли хоть? – рявкнул он с нескрываемой досадой. - Да, государь! Не берут его стрелы! - закричал кто-то сверху, с укреплений. - Чешую ему попортили, а толку?! Торин скрипнул зубами так громко, что слышно было. С дробным грохотом все еще осыпались камни с разбитых Главных Врат. Дымился в руинах Дейл под горой. Эльфы стояли на высоком холме, готовые к бою. Бильбо, никогда не видевший эльфов даже издалека, жадно пытался разглядеть их получше. И откуда только узнали о бедствии так скоро? - Фрар! - хрипло, точно ворон, выкрикнул Торин, - созывай военный сбор. Всех сотников да тысячников ко мне, оружейников - к делу. Бильбо невольно прижался к его руке, потому что тревога сжала сердце когтистой лапой. - Мы выступаем в Казад-Дум, - сказал Торин, наконец-то обратив внимание на хоббита, - кончилось время праздности и мира. - Я пойду с тобой, - спокойно отозвался Бильбо. Знал, всей душой чувствовал сейчас, что Торин нуждается в поддержке, хоть ни за что не покажет это. - Это опасно. - Я не боюсь, - сказал Бильбо, коснулся его пальцев своими. – И не пытайся оставить меня в стороне. Торин, вспомнив, видимо, что хоббит не умер со страха при виде дракона, не стал возражать. Крепко взял его за руку, попытался проанализировать ситуацию, но сердце все еще слишком часто стучало в раздавленные ребра, дышать было больно. Хоббит стоял рядом, вплотную, прижимаясь к плечу, и Торин с изумлением понял, что тот жмется к нему не от страха, вовсе нет. Бильбо не трусил сейчас, но пытался поддержать самого Торина. Подставить плечо, если возникнет надобность. Торин шумно выдохнул и обнял его крепче, притянул к себе, чувствуя биение его сердца. Дракон превратился в крохотную темную точку в небе, а после и вовсе исчез из вида. Конец.