У вас - товар, у нас - купец!

Глава 1 - Так что, ваше Величество, - подвел итог наглый гонец, - если не желаете войны, отдайте моему господину в жены свою дочь! Царица испуганно вскрикнула, но все же замолчала, сурово взглянув на мужа, а сам царь только сказал, что ему нужно время подумать. Едва посланник колдуна покинул правящую чету, Его Величество тут же созвал семейный совет. Не было на нем лишь старшего сына, недавно женившегося и отправившегося в свадебное путешествие и старшей дочери, буквально на днях вышедшей замуж за одного из правителей-соседей. Остальные дети: еще один сын, третий по старшинству, и четыре его младших сестры, спокойно расселись вокруг стола. Девчушки при этом перешептывались, изредка бросая взгляды на портрет мрачного, некрасивого мужчины, а их брат о чем-то задумался. Царица вдруг запричитала, впрочем, как обычно, быстро переходя на крик: - Ох, горе-то, какое, дети мои ненаглядные! Ведь что сделал-то, ирод, что натворил! Зачем на земли чужие полез, или своих мало? Чего молчишь, окаянный?! Мало того, что Милу за солдафона этого, короля Грега, отдать пришлось, когда ты на шахты его позарился, так и с самим колдуном связался! Не дам дочек, малы еще! Царь вздохнул, верно, малы, и не возразишь тут. Да дело и не в дочках. - Успокойся, матушка, - вдруг вмешался сын, стиснув медальон на груди, - не придется тебе дочек отдавать. Я к колдуну поеду! Сестры дружно прыснули, Его Величество облегченно вздохнул, но под гневным взглядом супруги сделал несчастное выражение лица. Едва не сработало, царица почти "поплыла", но вовремя встрепенулась, припечатав мужа очередным "ласковым" взором. - Да как же так, сынок? - всхлипнула она. - Разве отпущу? Не выдержит сердце материнское! - Пусти, матушка, - ласково попросил парень, - тянет меня, не могу дома оставаться. Чувствую, там моя судьба. Царица, как водится, поплакала еще, по причитала, но сын уже взрослый, в отличие от дочек, которых было жальче, сам просится, да и девки ему не нравятся. Что же, видно, и впрямь судьба такая. Однако, царю еще досталось. На следующий день посланник колдуна явился за ответом. Мысленно он потирал руки, господин будет доволен. Разумеется, царевна колдуну ни к чему, да и остались у соседей четыре совсем еще девчонки, старшая-то замуж вышла. На то и был сделан хитрый расчет - испугается царь за царевен и отдаст земли приграничья, которые должны были пойти в приданное, лишь бы дочек не трогали. А вот не надо было царю Василию на их земли зариться! Вообще-то, господин Саймон так и приказал: добиться от наглого нарушителя приграничье, в качестве отступных, про царевну ни слова сказано не было. Хм, ну не по царевнам был Саймон, что тут поделаешь? Про невесту хитрый Гир сам придумал, отчего его теперь и переполняла гордость. Конечно, любому нормальному родителю легче с землями расстаться, чем с родным дитятком, а уж тем более девчушку малолетнюю колдуну отдать! Гир тогда еще и предположить не мог, что буквально через несколько минут от его гордости и самолюбования ничего не останется. Посланник не мог поверить своим ушам, чувствуя себя полным придурком. - Поскольку дочь наша старшая уже замужем, а младшие еще сроком не вышли, быть посему: отдаем мы с царицей Меланией за твоего господина, колдуна Саймона, сына нашего дорогого, Андрея-царевича, - торжественно объявил царь. Гир не знал, что делать с такими соседями, плакать, или смеяться. Ну, это надо же было додуматься? Нет бы сказали - "берите земли, только детей не трогайте". А они что? Еле сдержав глупое хихиканье, посланник вдруг вспомнил о том, что придется с господином объясняться, когда притащит ему нежданный подарок, и Гиру стало не до смеха. Как теперь быть? Если сказать царю, мол, это шутка была, то можно ненароком и головы лишиться. А привезешь колдуну царевича, одна голова от тебя и останется. Все же, верный слуга своего господина попытался отвертеться от "презента". - Да это же не девушка, - пробормотал он, добавив с надеждой. - Может, подождем, пока царевны подрастут, а то и вовсе не надо ничего? И тут же был пронзен насквозь горящим взором матушки-царицы: - Чем это тебе сын наш не по нраву? - завелась она, привставая, отчего даже царь на своем троне съежился, уменьшившись в размерах, а стражники, как один, втянули головы. - Или думаешь, колдун твой кого лучше найдет? Опозорить решили кровиночку мою?! Замуж позвать и бросить?! От страха перед взбесившейся фурией, при одном взгляде на которую на ум пришло сразу суровое "свекровь" и "теща", Гир позабыл даже, что конкретно этого царевича замуж никто и не звал. Зато все его сомнения разрешились: из двух зол нужно выбирать меньшее, и лучше разозлить темного колдуна, чем ЭТО! А может, он что-нибудь придумает, до того, как домой вернется. Ведь и царевич наверняка не хочет замуж по сговору, за немолодого и некрасивого колдуна с не самым приятным характером. Тем более что сам Андрей оказался юношей очаровательным, вежливым и улыбчивым, не смотря на свою незавидную долю. Глава 2 После пары часов совместного путешествия посланник колдуна насторожился. Что-то тут было не так. Еще в самом начале, когда Гир пытался заставить царевича расслабиться, установить доверительные отношения, тот охотно поддерживал непринужденную болтовню. Его сопровождающий уже подбирался к главной теме - Саймону и их предполагаемой, тьфу ты, свадьбе, как прямо посреди разговора царевич Андрей совершенно неожиданно выпалил: - А какие ему девицы нравятся? Гир от неожиданности чуть с кобылы не свалился. Он, во-первых, не понял, кому это ему, во-вторых, он-то тут при чем? Да и сам резкий скачок царственных мыслей навевал легонькие такие сомнения в... адекватности "жениха". При взгляде на мечтательно-придурковатое, то есть, романтичное, выражение лица Андрея, сомнения резко окрепли. Ладно, не все то, чем кажется, как сказала Бет, в первый раз придирчиво оглядывая Гира без одежды. Поэтому мужчина спросил, терпеливо и осторожно: - Кому ему? Царевич недоуменно захлопал длинными ресницами и, словно сам сомневаясь, протянул: - Господину Саймону, кому же еще? Вот тут у верного слуги и екнуло в сердце. Впервые возникло пакостное предчувствие, ой неспроста все это, неспроста. Царевич же так мило смутился, потупив взор, на гладких щечках выступил легкий румянец, что гонец засомневался уже в собственном предчувствии: ну какая пакость может быть от подобного ангелочка? Может, и неплохо, если бы вышло у них что с Саймоном, давно господин одинешенек, от того суровый и мрачный. Да только Андрей, совсем молодой, и красивый, а их "чудищу" уже, кхе-кхе, не будем об этом. - Никакие, - немного подумав, ответил посланник. - Ему девушки совсем не нравятся. При этом юноша прекратил смущаться, довольно кивнул и тихонько пробормотал себе под нос что-то вроде: - Какое удачное совпадение... Нет, убедил себя Гир, ему послышалось, наверняка царевич что-то другое имел в виду. Дальше стало еще интереснее, выйдя, наконец, к интересующей теме, мужчина начал потихоньку объяснять Андрею, что сам колдун о сватовстве ни сном, ни духом, да еще и разозлиться на них может, как бы плохо обоим не пришлось. Злой он и страшный. - И пострашнее видали! - гордо и самоуверенно объявил ничуть не испугавшийся юнец. Гир осторожно покосился на него, вспомнил царицу и был вынужден согласиться: видали. Да вот только Саймон от этого добрее не становится. Как же этого мальчишку убедить лишнего не сболтнуть? - Видать-то видали, а мне от этого не легче, коли голова с плеч, - несчастным голосом завел он. - Не губи, благодетель, не выдавай! Царевичу, очевидно, понравилось быть благодетелем, потому он горделиво выпятил грудь. Эх, хорош-то как, не тощий, субтильный и мелкий, а вполне себе о-го-го, хоть и краснеет, как девчонка. Высокий, стройный, но крепкий, как раз господину под стать! Тпру, мысли опять не туда... - Так вот, - битый час втолковывал Андрею сопровождающий, - заложник, запомнил? За-лож-ник. - Ага, - радостно соглашался царевич, - заложник! При этом снова покраснел, от чего Гиру подумалось, что юноша не совсем верно понимает смысл этого слова. Единственное, что внушало мужчине надежду, так это то, что царевич постоянно тискал какой-то медальон, есть ему, видно, к кому возвращаться. Так что побудет немного, погостит, Саймон ничего не узнает, а потом и отправит "заложника" восвояси. Главное, тому за это время втолковать, что царю, а главное, царице, сказать нужно. Мол, сам уехал, не понравился колдун, и все тут! Надо теперь еще постараться, чтобы Саймон Андрея сразу не выгнал. Да Гир бы и сейчас мальчишку обратно отвез, если бы не одно "но", которое пострашнее любого темного колдуна. Все бы ничего, но поведение царевича настораживало все сильнее. Внимательно слушая своего сопровождающего, он вдруг прерывал Гира в самом разгаре изложения планов, чтобы задать очередной потрясающий вопрос, например: - Какое у Саймона любимое блюдо? Любимый цвет? Музыка? Увлечения? После чего тщательно фиксировал ответ в походном свитке, выпустив из рук поводья, от чего его конь, будучи, вероятно, еще дурнее хозяина, норовил свернуть в сторону. В очередной раз это произошло возле оврага, и у слуги колдуна на долю секунды мелькнула мыслишка, но, во-первых, "дитятко" стало жалко, а во-вторых, вспомнилось, чья это "кровиночка". Еще перед отъездом царица, дав последние наставления, благословив сына и вручив ему тот самый свиток, величаво подплыла вплотную к трепещущему гонцу и, уронив царственную ручку ему на плечо (синяк остался знатный, Гир проверял), начала удивительно мелодично причитать, под конец, срываясь на угрожающий бас: - Ох, дитятко мое, горе-то какоееее! Забрали, супостаты, от сердца материнского оторвали, иродыыы! В чужую сторонушкуууу... В общем, слушай, вражина: обидите кровиночку мою - мало не покажется! Гиру приходилось слышать угрозы в своей жизни, но именно в этот раз он сразу проникся. Поэтому и перехватил дурного коня за уздцы, облегченно переводя дыхание. Фух, успел. И царевич, вроде бы, все усвоил и со всем согласился, трудностей быть не должно. Так они доехали до замка темного колдуна, снаружи выглядевшего совсем мрачным. Въехав во двор, обнесенный высокой стеной, царевич потрясенно осмотрел темное, но величественное здание и забормотал что-то про занавески, которые надо куда-то повесить. Ох, ни к добру, ни к добру, снова заволновался Гир. Как в воду глядел! Пока гонец кланялся своему господину, готовясь дать отчет и наврать с три короба про заложника, сам гость времени не терял. Он с таким восхищением уставился на щетину, всклокоченные волосы и покрасневшие от недосыпа глаза недавно закончившего очередной эксперимент хозяина замка, что всем сразу стало понятно - царевич не в себе. - Это кто? - удивился Саймон. Слуга только рот открыть успел, а Андрей уже оказался рядом с темным колдуном и тряс его ладонь обеими руками. - Очень приятно! Такая радость! - парнишка светился от неподдельного счастья. - Я - царевич Андрей, твой же... Тут царевич был перехвачен опомнившимся Гиром, ловко закрывшим болтливый царственный рот собственной ладонью. - Мы же договорились, - умоляюще шептал он. - Убьет ведь! Но Андрей только бросал странные взгляды на колдуна, в свою очередь, с недоумением взирающего на это безобразие. - Это - царевич Андрей, сын царя Василия, Ваш заложник! - торжественно объявил Гир. - Заложник? - подозрительно переспросил Саймон. - А почему он сказал "же"? Что за "же" такое? Андрей скосил уже ехидный взгляд на удерживающего его слугу, но тут же возмущенно взбрыкнул, когда тот ответил своему господину: - Да он просто шепелявит слегка, и, еще, немного... того. И покрутил пальцами у виска. Впрочем, Гиру тут же пришлось удерживать возмущенного царевича двумя руками и снова шипеть ему на ухо: - Убьет! А когда и это не помогло, добавить: - Прогонит! С этого, оказывается, и надо было начинать. Царевич, наконец, скинул удерживающие его руки и согласно кивнул: - Царевич Андрей. Жаложник я, жаложник! И нежно улыбнулся оторопевшему колдуну. Глава 3 - Со всех сторон окружили меня недруги, много их было, много осталось на поле брани, - вдохновенно "пел" совсем завравшийся гонец, - числом взяли, не умением. Привели пред очи царские. Царь и говорит, мол, вину свою признаю, и земли отдам приграничные, но бери ты, храбрый воин вражеский, заложника царских кровей. Положено, и все тут. Традиции, мол, у них такие. Дикие же люди! Нет, я, конечно, отказывался, как мог. Объяснял, что у нас так не принято, прогрессивное общество, права человека, тридевятая конвенция. И палачами пугали, и собаками травили, а я на своем так и стою, не могу же господина подвести. Тогда царь с царицей и повелели, не возьму заложника, мне - голову с плеч, а царевича - в монастырь. Не ради себя, а только молодость его жалеючи, согласился! Благодарная аудитория в лице кухарки Бет, двух служанок и, как это ни странно, царевича Андрея, дружно выдохнула. Причем весь вид Андрея выражал такой неподдельный восторг, что это значительно повышало цену рассказчика-героя в глазах его слушательниц. Служанки хихикали, бросая в сторону Гира благосклонные взгляды, а Бет ласково гладила его по плечу пухлой ладошкой, ревниво прикрывая от этих самых взглядов всеми своими выдающимися частями. Слуга колдуна чувствовал себя на седьмом небе, даже почти примирился с присутствием царевича в замке своего господина. И вдруг, тот умудрился все испортить. - Гир, а Гир, - парень подергал его за рукав, - расскажи-ка еще сказку! Уж больно гладко у тебя получается! Служанки дружно покатились со смеху, Бет от души врезала по морде, развернулась и гордо удалилась в свое царство - кухню. Слуге осталось лишь с тоской смотреть вслед, потирая ушибленное место. Нет, это не царевич, а божье наказание! И от болтливости его Гир точно неприятностей не оберется. Ладно, главное - следить за тем, что заложник говорит, и не оставлять их с Саймоном наедине. Тем временем сам колдун прятался в оранжерее, среди цветов, желая хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию. Вот ведь люди бывают: собственного ребенка темному колдуну в заложники отдали, не пожалели. Но, главное, кто их об этом просил?! Это ж теперь возиться с такой обузой, ладно, поить-кормить да обихаживать - не его проблемы, на то прислуга имеется. А вот развлекать "гостя" - прямая обязанность хозяина. Вся работа теперь побоку. Кроме того, заложник, навязанный хитрым Василием, немножко так, совсем чуть-чуть, не в себе. Чего стоит одно его невнятное бормотание: "у вас - товар, у нас - купец", "веселым пирком" и прочее. А эти плотоядные взгляды на хозяина замка? Того и гляди, съест! Этим и воспользовался Саймон, чтобы избавиться от нежеланного общества, велел Гиру устроить и накормить, хм, гостя, а сам отправился "доделывать важнейшие и неотложные дела". Цветочная оранжерея была его любимым детищем и отдушиной, если работа в алхимической лаборатории захватывала, увлекала с головой до тех пор, пока очередной эксперимент не будет закончен, но и выпивала все соки, то в оранжерее Саймон по-настоящему отдыхал душой. Столь неподходящее для темного колдуна увлечение Саймон маскировал необходимостью выращивать растительные ингредиенты, и все окружающие упорно делали вид, что верят. Ну а привычка нюхать цветущие ингредиенты по утрам - это со всеми темными колдунами случается. И так, настроившись на благостный лад, Саймон покинул оранжерею, твердо решив поговорить с шепелявым заложником по душам и отправить его домой. Традиции традициями, но надо же и право на чужую частную жизнь уважать! В самом прекрасном расположении духа, колдун отправился в столовую, решив вызвать царевича туда, поговорить, так сказать, в неофициальной обстановке. Никого и никуда вызывать не пришлось: Андрей уже был там, раскрасневшийся от смеха, окруженный такой же веселой прислугой. И что это за царский сын? Никакого понятия о субординации! Но почему это так задевает его, Саймона? Ах, да, он же темный колдун, и нечего тут сверкать прекрасными глазами и ослепительной улыбкой в чужом доме! И вообще, не звали сюда никакого царевича! Саймон скрипел зубами, возмущаясь несоответствием всего образа и поведения заложника собственной темной сущности. Да он же со своей улыбкой, совершенно дурацкой, и в колорит замка не... вписывается?! Только сейчас Саймон заметил, во что превратилась столовая, и что в ней делали слуги. Распахнутые настежь окна впускали потоки свежего воздуха и яркие солнечные лучи, освещающие изменившееся убранство комнаты. Все было в светлых тонах: ковры, мебель, стены, занавески в цветочек! Откуда все это, и когда только успели? Но, самое главное... - По какому праву?! - прорычал колдун, отчего перепуганные слуги начали расползаться в разные стороны. Но на наглого царевича рык ни малейшего впечатления не произвел. Он улыбнулся Саймону давешней своей, нежнейшей улыбкой и ласково пропел: - Хочу, чтобы тебе было хорошо и приятно! По праву твоего ж... жаложника. Саймон впервые в жизни не знал, что возразить оппоненту, ведь спорить на равных можно с тем, кто выдвигает свои аргументы, отвергает или принимает твои. Но сказанное настолько абсурдно, что дальнейший спор лишь самого колдуна выставил бы полным болваном. А еще мелькнула мысль, что странные какие-то речевые дефекты у царевича, далеко не всегда он шепелявит. "Наверное, психологические проблемы" - подумал Саймон, осторожно пятясь к дверям. Да ну ее, эту столовую, самому бы скрыться. Будем считать это небольшой жертвой, нужно немного потерпеть, всего месяц, как сказал Гир, а затем все вернется к нормальной, привычной, темной жизни. Отступая, Саймон прихватил чудом уцелевшую в преобразившейся комнате черную мускулистую фигурку демона с рогами. Это оказалось роковой ошибкой: юноша буквально набросился на него, вцепившись в фигурку обеими руками. Хватка у парня оказалась весьма крепкой, они молча перетягивали статуэтку друг у друга несколько минут, но все же колдун вынужден был уступить. Прижав отвоеванный трофей к груди, царевич снова сверкал очами, но, на этот раз, в гневе. - Тебе такие нравятся? - а вот голос победителя тих и печален. Как Гир сказал? Немного того? Да он же полный псих! И, сам не понимая причины, наверное, просто желая отвоевать немного потерянного покоя своей обычной, пусть довольно одинокой, но размеренной жизни, Саймон солгал: - Мне девицы нравятся. - Да ну? - не притворно удивился Андрей. - И какие? - Вот такие, - зло огрызнулся Саймон, показывая руками что-то невообразимо огромное в определенных местах. Все, хватит тут торчать, а то и самому спятить не долго. Вот попадись ему Гир прямо в этот момент, пока не остыл... Однако, в дверях хозяин притормозил, чтобы добить и без того расстроенного гостя: - С бритыми ногами и выщипанными бровями! Царевич проводил колдуна тоскливым взглядом, пощупал себя за грудные мышцы, вздохнул, задумался. И... опять улыбнулся. Не убиваться же после первой неудачи. Пусть девицы и "вот такие" - это не про него, но кое-что вполне возможно исправить. Гир, к которому вернулось предупреждающее о неприятностях чутье, неизвестно где отсутствующее во время первых переговоров с царем Василием, постарался не попасться на глаза своему господину. А вот за царевичем, задумчиво дергающим себя за бровь, присмотреть не мешает. - О, Гир! - радостно завопил "хозяйский жених". - Тебя-то мне и надо! При этих словах сердце ухнуло вниз, и отчего-то ощутимо заныла пятая точка. Чутье! - Ты знаешь, как девки себе брови щиплют? - как-то уж слишком заинтересовано спросил царевич. Слуга расслабился из-за неожиданно нейтрального вопроса, собираясь рассказать и даже показать Андрею маленький заморский чудо-предмет, случайно оказавшийся в его кармане. Да-да, совершенно случайно, и растительность в носу тут ни при чем! Глава 4 Гир покидал царевича успокоенный, почти счастливый. Надо же, девками заинтересовался, не так уж все и плохо. Того и гляди, отстанет от Саймона, а то господин, кажется, начинает что-то подозревать. И крайним, как всегда, окажется самый старательный и преданный, а он-то совсем и не при чем, верно? На радостях слуга даже оставил Андрею свой щипательный приборчик, для более подробного изучения. Гир с усмешкой вспомнил, как продемонстрировал возможности чудо-щипалки, выдернув волосок из царственной руки, после чего пришлось демонстрировать уже чудеса ловкости, уворачиваясь от царственного же кулачка, судя по трещине в стене, довольно крепкого. Царевич был потрясен, он даже засомневался, уж не пыточный ли это инструмент? Вот ведь, вроде, крепкий парень, опять же, наследственность, и такая неженка! А бедные женщины, каким только издевательствам себя не подвергают, чтобы понравиться. - Гир, - почему-то жалобно протянул Андрей (словно это ему брови будут выщипывать), - а это обязательно? Может, лучше сбрить аккуратненько лишнее? - Можно, - авторитетно подтвердил слуга, как будто только и занимается, что бритьем бровей. - Только волосы потом все толще и гуще. Забудешь как-нибудь, всех женихов распугаешь. Замуж захочешь, на все пойдешь. Красота требует жертв! - Мне всех не надо, - снова тихо, себе под нос, пробурчал царевич, - мне одного надо. В смысле, не распугать, а наоборот... Впрочем, Гир не был уверен, что правильно разобрал, а вникать не хотелось: душевное спокойствие дороже. От того, едва гость заикнулся о том, чтобы изучить "щипач", как тут же получил его в свое полное распоряжение, лишь бы господина не доставал и внимания излишнего не привлекал. Андрей проводил слугу тоскливым взглядом, боязливо покосился на удерживаемое двумя пальцами приспособление и тяжело вздохнул. "Красота требует жертв!" В этот раз красиво изогнутые черные брови царевича избежали расправы, спасенные пригласившей к обеду служанкой. Андрей еле удержался, чтобы ее не расцеловать. Но с другой стороны, все равно придется. "Замуж захочешь, на все пойдешь". А замуж так хотелось, не вообще, а именно за этого, мрачного, небритого, темного, не слишком гостеприимного, странного... милого. Поэтому парень осторожно опустил пыточный инструмент в свой карман, надеясь, что после обеда перенести экзекуцию будет легче. Да и мало ли, что случится: заморозки, звездопад, гроза, или вовсе чудо - жених скажет, что пошутил и не любит выщипанные брови. Последняя мысль понравилась, и в столовую царевич влетел уже в приподнятом расположении духа. Колдун не верил своим глазам. Прежде всего, наглый заложник выпихнул из-за стола его секретаря, привычно севшего по правую руку, легонько подтолкнув бедолагу по направлению к почетному месту - напротив хозяина, в другом конце стола. Саймон только рот успел открыть, как царевич уже сидел рядом и вовсю тараторил, что, мол, ни к чему такие церемонии, на том месте он еще насидится, после сва... Тут Андрей замолчал, с опаской покосившись под стол. Гир облегченно выдохнул. Как хорошо, что он не просто слуга, и, на правах доверенного лица, присутствует на обедах демократичного хозяина, успел-таки вовремя пнуть под столом болтуна! Тут хозяин слегка подскочил, настала его очередь коситься под стол. Гир недоуменно вытаращился: не мог же царевич в ответ пнуть колдуна?! Андрей сделал невинное личико, ну промахнулся, с кем не бывает? - После сва-чего? - хмуро переспросил Саймон. Все менее адекватное поведение заложника беспокоило уже всерьез. Не будь он гостем, царевичем, и, самое главное, кхм, блаженным... А так - совесть не позволяет. - Царевич Андрей говорит, после того, как С ВА-ми поближе познакомится, - подсказал слуга, дико сверкая глазами на гостя. "Это не заразно?" - испугался Саймон, не зная, куда деваться: справа - Андрей, слева - Гир. И решил, от греха подальше, быстрее окончить трапезу и скрыться от нашествия неадекватных личностей в своей подземной лаборатории. Меж тем, поведение гостя стало еще более странным. Чуть привстав, юноша одним легким и быстрым движением подвинул тяжеленный дубовый стул, оказавшись слишком близко и, ничуть не смущаясь присутствующих, урвал кусочек прямо с вилки колдуна, улыбнувшись все той же, пугающе нежной улыбкой. Еще и облизнулся, паршивец! "С психами спорить нельзя" - напомнил себе Саймон. Ладно, попозже поест, в одиночестве, тишине и покое. Но царевич, похоже, твердо решил добить своего "пленителя". Едва хозяин замка, чуть приоткрыв рот, вздохнул с облегчением от того, что Андрей в этот раз воспользовался своей вилкой, как эта вилка, вместе с наколотым на нее ненавистным грибочком оказалась во рту опешившего и чуть не подавившегося колдуна. Прокашлявшись, Саймон забыл про все самому себе данные установки и абсолютно нетактично прорычал прямо в улыбающееся и раскрасневшееся молодецкое лицо: - Ты что творишь, царевич?! - Мне можно! Я же твой... - завел Андрей. - Жаложник, тьфу, то есть заложник! - чересчур бодро и весело перебил его Гир, пиная, но попадая по левой ноге хозяина. - Ага! - радостно подтвердил царевич, зарядив Саймону по правой ноге, - будем есть-пить с одной посуды. А то вдруг вы меня тут отравить задумали? При этих словах самолично подающая пирожные Бет возмущенно фыркнула и врезала Гиру подносом по голове, словно это он виноват, зашипев ему на ухо, но так, что пол замка слышало о том, где, с кем и в какой позиции он может сегодня ночевать. Вот этому Саймон чистосердечно порадовался. Фух, сон, сюрреалистический кошмар. Переработал, вот и привиделась всякая жуть. Даже темным колдунам нужен отдых. Но ноги болели. Вдруг Андрей с неподдельным интересом уставился на пышную кухарку, словно впервые ее увидел. Гир сначала легкомысленно обрадовался, что надоедливый недо-жених отстанет от господина, но потом до него дошло, на кого именно пялится царевич, и слуга заскрежетал зубами. Хозяин замка, с одной стороны, тоже обрадовался, а с другой, теперь ему, парадоксально, не хватало внимания гостя, и это оказалось весьма обидным. "Точно, заразно" - обреченно подумал колдун. А Бет обрадовалась. Тут была и привычка к женскому кокетству, и желание быть красивой и нравиться, и, не последний мотив, поддразнить Гира, вызвать его ревность и подтолкнуть в нужную сторону. А вот у Андрея причин для радости не было. Только сейчас парень сообразил, что Бет, возможно, не слишком подходит под определение "девицы", но под "вот такие" вписывается идеально. Ревниво разглядывая нарисовавшуюся соперницу, царевич немного успокоился, отметив ее весьма густые брови. Итак, два из четырех отпадает. Осталось последнее, вот как бы еще ноги проверить, на предмет гладковыбритости... Глава 5 Саймон оторопел. Да что этот царевич вытворяет? Парень нарезал круги вокруг столбом застывшей кухарки. При этом заложник изо всех сил пытался сделать скучающе-равнодушный вид, мол, просто прогуливается рядом, и все. Однако в хитрых и, надо отметить, весьма симпатичных глазках то и дело пробегали искорки интереса. Колдуну это не нравилось, он переживал, хотя и сам не мог сказать, почему. Но быстрые взгляды царевича на подол платья Бет отчего-то неприятно отзывались в груди Саймона, царапая острыми коготками. Кухарка раcпереживалась: ну чего ему надо? Уж не посадила ли она пятно, пока готовила? Гир и вовсе не знал, за что переживать: за то, что Бет может отбить молоденький красавчик царских кровей, или за то, что это недоразумение еще выкинет перед хозяином. Только Андрей совсем не переживал, он составлял план. Ведь если задрать женщине подол, могут и по морде дать, но это не страшно, а могут и жениться заставить, что намного хуже. Значит, нужно пойти на хитрость. А он о-го-го, какой хитрый! Чего боятся женщины вообще и кухарки в частности? Верно. - Крыса! - дико завопил царевич, вытаращив глаза и тыча пальцем под ноги Бет. И с довольным видом собрался наблюдать за тем, как испуганная женщина с визгом приподнимет подол, желая прогнать мерзкого грызуна, или, скорее, сбежать от него самой. Любая женщина поступила бы так, кроме, пожалуй, матушки и сестрицы Василисы. Уж они бы затоптали вредителя на месте, а при его отсутствии досталось бы тому, кто подал ложный сигнал. Ага, любая из тех, кого знал Андрей, но не эта. На счет визга царевич не ошибся, но того, что довольно крупная и тяжелая кухарка со всеми своими многочисленными достоинствами птичкой взлетит на руки ближайшего к ней мужчины в поисках защиты, он ожидать не мог. Впрочем, самым ужасным было не это, а то, что ближе всех к испуганной женщине оказался его жених. В этот момент Саймон, впервые в своей жизни, позавидовал брату-некроманту. Вот у кого благодать: никто особо не двигается и все молчат. Тут же... Мало того, что тушка в его руках заставила пожалеть о чрезмерном увлечении экспериментами и некотором пренебрежении физическими упражнениями в последнее время, но эта самая тушка еще умудрилась вцепиться всеми конечностями, затрудняя доступ воздуха, и оторвать ее никак не получалось. От визга кухарки у него заложило уши, а грызуны, должно быть, из всего замка сбежали. Но это было еще не все. С не менее диким воплем: "На твоем месте должен быть я!", к колоритной парочке подлетел гость и тут же начал отрывать не прекращавшую издавать ультразвуковые вопли Бет. Куда там, кухарка держалась, как за последнюю надежду, только что зубами не вцепилась. "Надеюсь, до этого она не додумается" - испуганно подумал колдун, к остальному он, кажется, начал привыкать. Хотя нет, Гир все-таки добил, вцепившись в Бет с другого бока, и, практически повиснув на ней, а, следовательно, и на Саймоне. При этом и он кричал: - Нет, на этом месте должен быть я! Саймон был в шоке: это как же все хотят потискать дородную Бет, вот роковая женщина! Ну кто бы мог подумать? Еще было обидно, что она так понравилась его царевичу, но эта мысль была изгнана, как нелогичная и не имеющая оснований. Гир думал о том, что было бы неплохо переключить внимание Андрея обратно на Саймона, и еще, не пора ли сделать Бет предложение? Уведут же, вон как сразу двое вцепились! Царевич был в ярости, как это так, Гир тоже хочет на ручки к Саймону?! А еще другом притворялся, вражина! С такими ревнивыми мыслями Андрей попытался достать до слуги, минуя Бет, но размеры женщины этого не позволили, и вся возня привела лишь к тому, что внезапно разжавшая руки кухарка свалилась на пол, придавив всем своим богатством и царевича, и Гира. Именно этим моментом и воспользовался освобожденный колдун, чтобы сбежать. - Я тебе покажу, разлучник! - вопль царевича оказался еще одним неприятным ударом. Неужели Бет так ему понравилась? Но почему это так беспокоит самого Саймона? Почему на душе крысы, тьфу, кошки скребутся? Ну, заберет заложник кухарку, мало ли их еще, быстрее домой укатит. А темный колдун заживет как раньше: хорошо, спокойно, привычно, тоскливо... Хозяин замка помотал головой, ну что за идиотские мысли? Решено, он пойдет в оранжерею, расслабится, отвлечется, приведет мысли в порядок, а потом отправит Андрея обратно. Даже от всех претензий откажется: не нужны ему земли, душевный покой дороже. "Да вот только где его теперь взять, этот душевный покой?" - обреченно думал колдун спустя полчаса. Впервые в жизни оранжерея и цве... растительные ингредиенты не помогали. В их лепестках постоянно что-то виделось: голубые глаза, то ясные, по-детски наивные, то с искорками хитринок, нежные щечки, частенько окрашенные румянцем, губы, извлекающие так много глупостей и странностей, но такие милые... "Заразно, точно заразно!" Нет, надо срочно отправлять царевича домой!