У вас - товар, у нас - купец!

Глава 11 Саймону снилось что-то очень приятное, во сне его нежно гладили по лицу, ласково называли "Семочкой", признавались в любви. Прикосновения нежили кожу и грели сердце, больше всего не хотелось, чтобы это прекращалось. И просыпался темный колдун в прекрасном настроении, хотя и с легким сожалением от того, что это был только сон. Но сон продолжился наяву: к боку Саймона прижималось теплое, крепкое и, как оказалось, весьма приятное на ощупь, тело царевича. Рука парня была бесцеремонно перекинута через грудь колдуна. Саймон залюбовался лицом спящего парня, и как он не заметил, что тот вернулся? Так это его прикосновения снились так сладко? Сам не до конца осознавая, что делает, хозяин замка осторожно прикоснулся к красивому лицу гостя. "Хорош" - восхитился Саймон. "Когда спит" - подсказал внутренний голос. Ну да, что есть, то есть, хватает от заложника беспокойства, но... Рука сама собой скользнула на плечо царевича, прошлась по его руке до локтя, вернулась обратно, снова очертила линию подбородка. Вспомнилось вчерашнее, если бы не Гир, то они пошли бы дальше? Но Саймон вдруг понял, что он совсем не против, слишком долго он был один, слишком понравилось тепло и сила чужого, мужского тела, ощущения горящей от прикосновений кожи, красивые глаза, в плен которых так легко оказалось попасть. Царевич нравился, не смотря на все свои странности, очень нравился, и, похоже, было совсем недалеко до чего-то большего. Но ведь они знакомы всего один день! Слегка приподнявшись и осторожно откинув удерживающую руку, Саймон попытался отодвинуться и встать, но Андрей вдруг вцепился в него сильнее, уже обеими руками, и уткнулся носом в шею. Сердце зашлось нежностью, не в силах удержаться, Саймон слегка отодвинул голову парня и потянулся его поцеловать. Мир вокруг взорвался. Даже спящий, царевич целовался изумительно, отвечая с жаром, со всей страстью на каждое движение языка и губ мужчины. Захватывая, посасывая его губы и язык, вылизывая все уголки рта, толкаясь вглубь, и снова втягивая в себя, колдун сходил с ума от восторга. Наконец, оторвавшись от такого сладкого лакомства, Саймон встретился взглядом с Андреем. Тот улыбнулся, светло и счастливо, хотя и немного смущенно. Правда, выражение лица тут же сменилось, на виноватое. "Готовься!" - скомандовал внутренний голос. - Как ты себя чувствуешь? - заботливо поинтересовался Андрей. Он что, еще о вчерашнем ударе переживает? Саймон хотел было уверить гостя, что все в порядке, но, на всякий случай, решил прислушаться к своему состоянию. Приятное послевкусие поцелуя, тепло в груди, небольшое напоминание о вчерашней травме, довольно ощутимо саднящая кожа на подбородке... Рука метнулась к лицу, а выражение лица заложника из виноватого стало очень виноватым. Саймон резко вырвался из объятий и бросился к зеркалу. Результат заставил ужаснуться: колдун был довольно гладко выбрит, и только несколько порезов гордо краснели на бледной коже. - Они ведь скоро заживут? - заискивающе донеслось со стороны кровати. Саймон вздохнул. Царевич - красивый, высокий, сильный, интересный. Нет в мире совершенства! Ладно, не все так плохо, по крайней мере, царевич - не царевна, вот тогда бы темный колдун точно своего посланника прибил на месте. Вернувшись к постели, Саймон уже почти не сердился, но смотрел сурово, простить-то он простит, но и наказать не помешает, разумеется, единственно в воспитательных целях. - Ну и что мне с тобой делать? - строго спросил колдун. От чего Андрей расплылся в улыбке. Была у него идея... Через некоторое время мужчина лежал щекой на груди парня, задумчиво вычерчивая пальцами узоры на коже. Вот ведь как бывает! То ли подзабыл немного, то ли и впрямь, такого раньше не было. Сильное, гибкое тело, откликающееся на каждое движение, каждое касание, кожа, бархатистая от светлых волосков, горячие, страстные поцелуи, крепкие объятья, пальцы, губы, язык, нежная, но очень твердая плоть, восхитительная на вкус. Тело, охотно раскрывающееся и принимающее его, сильные движения навстречу его толчкам, окончательно сводящие с ума, неутомимая, ненасытная жажда любви и близости и неистощимая фантазия... Возможно, у царевича и были свои недостатки, но любовником оказался прекрасным, и Саймон всерьез задумался о том, как уговорить Андрея остаться. Колдун даже был готов не только отказаться от претензий на приграничье, он бы и те источники его родителям уступил. Но какие нормальные родители променяют собственного сына на земли? Саймон слез со снова уснувшего парня, сходил в ванную и принялся одеваться, обдумывая письмо царю Василию. Тут взгляд колдуна упал на одежду Андрея, сваленную в кучу. Аккуратность к числу достоинств царевича не относилась, но теперь это вызывало умиление и желание позаботиться, поэтому мужчина принялся раскладывать вещи. Его ожидал очередной, не слишком приятный сюрприз: карманы любовника были набиты зельями из его лаборатории. М-да, плюс клептомания, хотя это уже не имеет особого значения, проблем хватает с лихвой. Ничего, решил Саймон, за свое счастье нужно бороться. Прежде всего, не давать царевичу острых предметов, а потом уже присматривать, чтобы ничего не тащил. И письмо родителям - сегодня же! Выйдя к завтраку, довольный, как объевшийся сметаны кот, Андрей удивленно уставился на предложенные ему в качестве столовых приборов ложки. Шесть, разные по размеру и форме, серебряные, очень красивые, но... где вилка и нож? - Э... Саймон, - поинтересовался царевич, - а как я буду есть мясо? Этот вопрос, похоже, интересовал всех, поскольку присутствующие следили за парой, сидящей во главе стола, затаив дыхание. Темный колдун улыбнулся нежнейшей улыбкой, от чего у его секретаря началась нервная икота, а у Гира задергался глаз. - Ничего, Андрэ, я тебе помогу! - Саймон принялся резать завтрак парня собственным ножом и скармливать тому со своей же вилки. Андрей был на седьмом небе от счастья: любимый Семочка назвал его по имени, пусть и на свой иностранный лад, да еще и кормит, практически, с рук. Романтика! И царевич, забыв проглотить очередной кусочек, прямо при всех впился поцелуем в желанные губы. Кто-то охнул, кто-то ахнул, кто-то вскрикнул, Бет очень ловко упала в обморок прямо на колени к Гиру, а Саймон удивленно заметил, что мясо может быть потрясающе вкусным. Затем царевич что-то вспомнил и убежал, еще раз, звонко, чмокнув темного колдуна напоследок. - Как ты думаешь, - задумчиво спросил колдун своего доверенного слугу, - они согласятся взять обратно приграничье и те спорные источники? Гир обрадовался от всей души. - Да! - завопил он. - И пусть забирают, главное, чтобы и сыночка своего, заодно, да побыстрее! Саймон нахмурился: ни земель, ни царевича, выгода в чем? Про душевный покой он, как водится с влюбленными, совсем уже забыл. Глава 12 Гир весь издергался, тысячу раз проклиная свою идею с царевной. Ну, если хорошенько подумать, не так уж он и виноват. Это все они, Василий с Меланией, избавились от чудовища своего и рады-радешеньки, никаких вестей. А господин Саймон, кажется, им даже письмо послал с деловым предложением. Да если бы письмо писать Гиру доверили, ух, понаписал бы он... Тут слуга вспомнил царицу и сник. Ага, написал бы, как же. Итак, из плюсов: приграничные земли, но Гир вполне понимал желание Саймона отказаться от всех притязаний. Из минусов: все остальное. Страх перед реакцией господина, узнай он правду, и еще больший - перед матушкой Андрея. Исцарапанный подбородок темного колдуна, придающий ему довольно забавный вид, его же непонятное поведение с царевичем, просто сам на себя не похож. Ну про поведение самого Андрея говорить можно бесконечно. Взбаламутил весь замок, напугал, а затем, практически, соблазнил Бет, подарил Ягодке у нее же выигранный Гиром пинцет (он, правда, уже отыграл его обратно), почти накормил Саймона чем-то несъедобным, обчистил его лабораторию, лишил хозяина покоя, возможно и... Об этом страшно даже подумать! Но слуге что-то подсказывало, что царевич из тех людей, которым, как говорится, легче дать. И Гир твердо и самоотверженно решил стоять на страже, защищая интересы своего господина. Прежде всего, теперь он не спустит с них глаз! А царевичу надо напомнить, что если давить на темного колдуна с всякими глупостями, вроде свадьбы, то он и выгнать может, если не чего похуже. Андрей на это повздыхал, но согласился. Не хотел он терять возникшую близость, подождать, так подождать. С того странного завтрака прошла ровно неделя. Что-то осталось по-прежнему, а что-то и изменилось. Саймон зорко следил за возлюбленным, даже убедившись, что он не пытается применять острые предметы не по прямому назначению и, тем более, что-то стащить. Колдун был уверен, вместе они победят пагубные наклонности царевича. Андрей был без ума от счастья, куда бы он не пошел, что бы не делал, любимые глаза следили за ним везде. Ягодка по-прежнему приходила перекинуться в картишки, но теперь тайком, не попадаясь на глаза царевичу и колдуну, и вызывая недовольство и ревность Бет, которой, кстати, слуга сделал предложение. Произошло это в тот вечер, когда ему все же удалось уползти из спальни Андрея, в расстроенных чувствах, под воздействием известия, что и ведьма претендует на кухарку. Уже в следующий миг Гир сам испугался, но отступать было некуда, в самом прямом смысле: Бет притиснула жениха к стене, покрывая поцелуями и почти душа своими богатствами. Саймон по-прежнему кормил царевича со своей посуды, а тот и не думал возражать, отвечая тем же, правда, мяса больше не подсовывал. Темный колдун с беспокойным гостем вообще стали весьма близки, что зарождало сомнение в душевном здоровье хозяина. Даже в оранжерее, с важными растительными ингредиентами, они теперь вместе возились. И еще, Саймон брился, сам, каждый день. Это когда такое было?! Андрей чувствовал себя счастливым, по-настоящему счастливым. Его самое большое в жизни желание исполнилось, он с любимым, пусть еще и не как супруги, но все впереди. Саймон тоже был счастлив, чувствуя, что нашел свою, пусть не идеальную, но именно свою половинку. Однако, его радость подтачивал червячок сомнений. Что будет, когда соседи потребуют вернуть им сына? Но главное даже не в этом. Великий темный колдун ревновал. Нет, не к кокетливым горничным, не к ставшей ласковой с царевичем Бет, называющей его избавителем, ведь в замке не осталось ни одного грызуна (другой вопрос, были ли они). И даже не к надоедливому, вечно крутящемуся рядом с Андреем, Гиру. Предмет ревности висел у царевича на шее, крепко сжимался в ладони, нежно прижимался к груди, покрывался поцелуями. Иногда Саймону казалось, что он способен возненавидеть этот кусочек прошлого. И вот, однажды, когда парень отправился в ванную комнату перед сном, любовно оставив свое драгоценное украшение возле зеркала, колдун стрелой метнулся к нему, схватил, собираясь раскрыть, но замер. А вдруг там портрет красавца? Или красавицы? Что тогда? Посомневавшись, Саймон все же решил, что лучше знать правду и открыл медальон. Выражение душевной муки на его лице тут же сменилось на озадаченное. Нет, в силу темной колдовской практики, приходилось ему встречать всякую нечисть, но подобного чудовища еще не попадалось! Косорылое, одноглазое, вернее, один глаз был огромным, другой - крохотным, оттого и незаметным поначалу. Выражение морды - зверское, с ужасающим оскалом кривых зубов, цвет кожи - от ярко красного на щеках до бледно зеленого вокруг глаз. Жуть! Темному колдуну стало стыдно. Он себе тут напридумывал, а у любимого человека такое горе. Правда, не совсем понятно, какое, но просто так целовать подобную мерзость не станет никто. А вдруг, это его родственник, покусанный жутким оборотнем? Или зомби? Это надо у брата уточнить, он разбирается. Или, может, это диковинный заморский зверь, бывший питомцем юноши, к которому тот очень привязался, не смотря на внешность ожившего кошмара? Но и не спросишь о таком, чтобы раны не бередить. Саймон аккуратно положил украшение на место и вернулся в постель. С тех пор он стал еще внимательнее, заботливее и нежнее. Андрей купался в ласке и заботе и всерьез начинал подумывать о том, чтобы легонько так, прозрачно, намекнуть про "же" и "сва". Саймон, в свою очередь, задумывался о том, почему до сих пор нет ответа на его письмо? И вот, однажды ответ пришел, нет, не так, ответ ворвался в спальню как раз, когда счастливые и удовлетворенные любовники начали засыпать в объятьях друг друга. Причем выглядел ответ весьма странно. Из-за чего колдун сначала его и не признал. А именно, в комнату бесцеремонно ввалилась толпа народу. Предводительствовала, по-другому и не скажешь, высокая статная женщина с горящим, почти боевым азартом, взором. За амазонкой следовал симпатичный мужчина средних лет с хитрым выражением лица, девушка, бывшая почти точной копией своей, без сомнения, матушки и еще три девчушки помладше. Женщина сурово нахмурила брови, окинула опешившего хозяина замка недовольным взглядом, и следующие десять минут мужчина был вынужден выслушивать, что он должен подвинуться вон туда, развернуться вот так, лечь вот эдак, а подушечку опустить пониже, чтобы дитятку не тесно было, удобно, и шейка не затекла. Сначала, растерявшийся Саймон, принялся добросовестно выполнять ее указания, а потом до него дошла абсурдность всей ситуации. - Да кто ты такая?! - грозно взревел темный колдун. Это он думал, что взревел, до того, как услышал ответ. - Кто я?! - мощный голос раздался по всему замку, и амазонка припечатала, правда, уже тише. - Свекровь! Она же теща! Саймон не знал, чья это свекровь и, чур меня, теща, но от всей души посочувствовал этим несчастным. Также он прикрыл своим телом Андрея. Вон как счастливо тот улыбается, наверное, в голове помутилось со страху. Когда же женщина нахмурилась еще сильнее, достав хорошо знакомое письмо, а царевич на ощупь надел штаны под одеялом, выскользнул из-за спины своего любовника и бросился к ней с криком "мама", Саймон понял: он пришел. То ли ответ, то ли что еще... Глава 13 Царица-матушка раскрыла объятья и даже перестала напоминать грозовую тучу. Пока она тискала сына, причитая на тему его похудения, побледнения и терзаний собственного материнского сердца, которое, ох, чуяло, чуяло неладное, Саймон судорожно одевался под одеялом. Он не попадал в штанины и рукава, путался, сбивался, нервничал и пытался успокоиться, но под пристальным вниманием хихикающих, и не подумавших отвернуться царевен, это плохо удавалось. Хозяин замка с беспокойством поглядывал на Меланию с сыном. И ничего он не похудел, да и румянец здоровый, и что там ее сердце учуяло? Кое-как одевшись, колдун, под заинтересованными взглядами царя и его дочек, стал выбираться из-под одеяла, в котором основательно запутался, и грохнулся на пол, после чего Василий довольно кивнул, три младшие царевны дружно вздохнули, а старшая отвесила сестрам по щелбану. - Опять спорили! - всплеснула руками оторвавшаяся от сына царица. И снова переключила внимание на Саймона. - Это что такое? - пока еще спокойно завела она, тряся письмом и подходя все ближе и ближе. - Письмо, - пожал плечами Саймон, опять вспомнив, что с психами лучше не спорить. - Писулька это, а не письмо, - ласково пояснила Мелания. Темный колдун не разобрался в языковых тонкостях, но усилившееся хихиканье девиц ему не понравилось. - А раз писулька, то... - толстый конверт с внушительным содержимым в виде нескольких листов плотной гербовой бумаги в секунду оказался разорванным в клочья. Эх, не отдаст Андрея, с тоской подумал колдун, как же ее переубедить-то? И что он не так написал, вроде, все по этикету? - Так что там, когда сва... Кто бы посмел прервать эту женщину? Словами Ягодки, только самоубивец, коим, вопреки мнению ведьмы, царь Василий вовсе не являлся. На это звание нашелся и другой претендент: Гир, совершенно неожиданно выскочивший из шкафа. - Ваше Величество! - громко и радостно завопил слуга (кто бы знал, чего это ему стоило). - Как же я рад Вас видеть! Как ослеплен сияющей красотой Вашей! Женщина даже перестала напирать на хозяина замка, она потрясенно уставилась на наглеца, перевела взгляд на удивленного сына, потом на Саймона, опять на явление из шкафа, похватала ртом воздух и завопила так, что уши заложило: - Это кто еще в шкафу у нашего же... - Жамечательного хозяина! - выкрикнул Гир. - Жолотого нашего! - подхватил Андрей, не желая вспугнуть свое счастье. - Жаботливого! - продолжил слуга. - Же-же, - не хотел отставать царевич. - О! Пчелочка жлатая, что же ты жужжишь! На лице царицы откровенное недоумение сменилось тревогой. Да что они с ребенком за эту неделю сделали, ироды? - А, это же тот гонец, - признала она Гира и в один миг оказалась рядом, напирая теперь на него. - Я тебя предупреждала, чтобы дитятко не обижали?! Все царское семейство притихло, правда, царевны сначала тихонечко переговорили между собой и ударили по рукам. Слуга мысленно прощался с пышечкой-Бет, картежницей-Ягодкой и всем белым светом. Ну зачем он влез, лучше бы уж она с Саймоном разбиралась, темный колдун, как-никак. - Погоди, матушка, - в последний (фух, не последний) момент заступился Андрей. – Пойдемте, мы спокойно поговорим! С этими словами царевич увел Меланью прочь. Василий с дочками потянулись следом, причем, старшая сестра отвешивала щелбаны сестрам прямо на ходу. Саймон, с трудом осмысливая происходящее, не успел остановить царевича. - Не понял, опять С ВА - со мной познакомиться? И шепелявость у них наследственная, - пробормотал он, с тоской думая о том, что эта женщина своего не отдаст. А он, он отдаст? Ну уж нет, даже грозная царица не отберет его любимого. И, решительно отодвинув слугу в сторону, колдун бросился вслед за гостями. В уютной гостиной, где расположилось царское семейство, Андрей убеждал матушку в том, что они с женихом ничего такого не делали, мало ли, что с дороги покажется. Тут, неподалеку, поле с травой подозрительной, не иначе, как семья через него и проехала. - А Гир и вовсе присматривал, чтобы все прилично было, до свадьбы, - с честнейшими глазами убеждал царицу сын. Она в ответ подозрительно прищурилась, словно намереваясь просветить мысли царевича насквозь. Но Андрей продолжал стойко отбрехиваться, в то время, как восхищенные его наглостью сестры пооткрывали рты, беря уроки мастерства. - Ну ладно, - уступила Меланья, - а не то, смотри. Домой-то недолго, враз заберу! Вбежавший колдун уловил лишь окончание фразы, дыхание перехватило. Он не позволит забрать счастье всей своей жизни, и плевать, чья там свекровь и теща! Набрав побольше воздуха, словно желая запастись им впрок, Саймон выпалил: - Андрэ, выходи за меня! И не нужны мне никакие земли! Ваши Величества, я и приграничье обратно верну, и источники те спорные уступлю, из-за которых все и началось. Отдайте только за меня сына вашего! Царственный подзатыльник отозвался звоном в голове. - Семейное достояние разбазаривать?! - прорычала царица. - Кровиночку мою по миру пустить?! Темный колдун был готов вцепиться в любимого и не отпускать, но царица продолжила: - У вас - товар, у нас - купец! Царь Василий весело подхватил: - У вас де..., тьфу ты, у вас - молодец и у нас - молодец! Царевны хором выпалили: - С веселым пирком, да за свадебку! Андрей покраснел и заулыбался, а колдун, наконец, начал что-то понимать, в том числе, про "сва" и "же". Ну Гир, ну поганец! Хотя, это именно ему Саймон в итоге обязан своим счастьем... - Ну вот, а то понаписал, на обговоренное время, в должности посла, политическая необходимость... Вот что мать могла подумать? Да я чуть умом не двинулась, как прочитала, думала, бросить хочешь, - затараторила повеселевшая царица, после снова завопив на весь замок. - Дай обниму тебя, сынок! Колдун облегченно вздохнул и расслабился, как оказалось, рано. "Забыла кто у нее сынок, что ли?" - ужасался Саймон в медвежьих объятьях, мысленно благодаря предков за наследственность и крепкие кости. Но, расслышав за всхлипами и причитаниями "сынок, зятек, береги кровиночку нашу" и прочее, уловил главное: родители Андрея вовсе не против. Пока царица, попеременно, тискала счастливых влюбленных, царь Василий, на протяжении всего действа успешно притворявшийся мебелью, как и частенько, за последние 25 лет, тихонько позвал за собой Василису, старшенькую из не пристроенных деток. - Пойдем, дочка, пока матушка не видит, карту еще раз изучим, на предмет удачного соседства. И портреты соседей, заодно... Восемнадцать тебе уже через полгода, а надо еще план разработать, спорные земли найти, да натащить, то есть, позаимствовать оттуда побольше, чтобы жертве, тьфу ты, жениху связываться захотелось... Ох, тяжела отцовская доля, пока всех пристроишь, чего только ни придумаешь! А Меланья, как наседка, еще и от нее тайком приходится. - Батюшка! - заартачилась Васька, топнув ножкой. - Не хочу жениха! - А кого хочешь? - удивился Василий. Василиса задумалась. Женихи девушку не интересовали, ей бы женщину, да не девчонку сопливую, а постарше, умную, интересную, причем не столько внешне, сколько... О! Что это? Кто это?! В это самое время мимо приоткрытых дверей прокрадывалась госпожа Ягодка. Ведьма увидела свой самый страшный ночной кошмар и названную сестрицу по совместительству, пытающуюся раздавить хозяина замка, ну и сынка своего заодно. Яга крякнула, потерла глаза, потрясла головой, даже попрыгала и ущипнула себя за руку. Ничего не помогало. Тогда она приняла единственно правильное решение: бежать к себе, в свой шикарный, но окруженный непроходимыми лесами особняк, никто там не доберется до нее, несчастной, горемычной беженки, еще и в карты снова обыгранной. В мешочке, закинутом на плечо, звякнуло столовое серебро, и ведьма поспешила скрыться, пока ее не заметили. Она же, в свою очередь, не заметила интерес царской дочки, только ноющая "предсказательница" предупредила о грядущих неприятностях. Но Ягодка лишь отмахнулась: вот еще, задницу все время слушать! Да ничего не случится, главное, дома пока посидеть, не высовываться... Эх, а повезло Саймону, как ни крути. Муж молодой, заботливый, следит за ним, бриться напоминает, спать вовремя утаскивает, а то так бы и сидел в своем подземелье круглыми сутками. А готовит-то как, вспомнила Яга то мясо, даром, что царевич! Эх, ей бы такого заботливого да внимательного! Но только с царевичами госпожа дел зареклась не иметь. Да и редко мужики готовкой утруждаются. Может, царевну? Нет, от них, верно, тоже неприятностей не оберешься. А вот девушку простую, которая в лес по грибы, по ягоды пойдет, можно и умыкнуть. Только спросить сначала, чтобы не дочь кузнеца была! Ягодка направилась домой, довольная позвякивающим серебром и отличной идеей, игнорируя надоедливое ноющее ощущение и строя планы, как счастливо и спокойно заживет со своей красавицей, но только не все сразу, нужно несколько месяцев выждать, чтобы царское семейство наверняка убралось подальше. Уж, поди, после полугода брака, мужнина родня часто у колдуна гостить не будет. - О! - радостно заявила царевна. - Ее хочу! - Васька, она же бородатая! - удивились ее сестрицы. Василиса ласково и мечтательно улыбнулась. - Ничего, - пропела она. - Андрюшка-то своего побрил, и я побрею! Подошедший в этот момент Гир услышал лишь последнее слово. А о чем может болеть голова у девицы? Правильно, о слишком густых бровях. - Женщинам на лице брить нельзя, - доверительно прошептал царевне слуга, - от этого волоски толще и гуще становятся. Вот! И протянул отыгранный у Ягодки пинцет. Надо же с новым господином хорошие отношения устанавливать, вот и родственникам его можно угодить. Поэтому Гир подробно объяснил, как пользоваться дивной штуковиной, даже показал, выдернув волосок с ручки царевны. Ручка знакомо сжалась в кулачок, хорошая реакция снова спасла слугу, а стены замка украсились очередной трещиной. Василиса, извиняясь, пожала плечами, и всем ее вниманием завладела щипалка и план, который они с батюшкой принялись составлять. Ничего, что еще полгода, главное, она теперь знает, в каких лесах гулять, и подарочек уже припасен. Жди, любимая! На полпути к своему дому на госпожу Ягодку напала жуткая икота непонятного происхождения... Глава 14 Саймон чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Вернее, таковым он был еще неделю назад, когда ненаглядный царевич стал его мужем. Свадьба была великолепна, но главное - не роскошное торжество, с музыкой, танцами, представлениями, не веселье, наряды и гости, самым важным для колдуна было видеть сияющие глаза и нежную улыбку любимого. Когда они вдвоем оказались в спальне, где танцевали уже совсем другой "танец", удивительный и прекрасный, казалось, что большее счастье невозможно. Но, будем надеяться, что никто не узнает об этом, сегодня Саймон стал самым счастливым вдвойне, даже втройне, учитывая что царица Мелания была и свекровью и тещей: семья царевича уехала! Наконец-то, вдвоем, вместе, тишина (ага, ага), покой (наивный), и никто не будет мешать, врываясь в спальню с "полезными" советами в самый неожиданный момент. Но остался у темного колдуна еще один нерешенный вопрос, одно маленькое, но весьма неприятное сомнение. Муж так и не расставался со своим медальоном. Ревность нет-нет, да поднимала голову, и Саймон решился, сегодня он все узнает! Андрей был поражен: его колдун стал еще более страстным, чем обычно, прямо-таки ненасытным, они целовались, ласкали, любили, снова и снова, не могли остановиться, разжать объятья и оторваться друг от друга. Когда же все закончилось, царевич благодарно поцеловал супруга и собрался было в ванную, но Саймон не пустил, ухватив рукой за цепочку с медальоном. - Что? - удивился царевич. - Скажи мне, - осторожно завел его муж, не уверенный до конца, что хочет знать правду, - кто у тебя там? Андрей снова зарделся, заставив переживать из-за такой реакции. Может, меньше знаешь, крепче спишь? Колдун открыл рот, торопясь уверить супруга, что вовсе не настаивает на ответе, но не успел ничего сказать, тот, на миг засомневавшись, раскрыл медальон и, смущаясь, протянул уже знакомый Саймону миниатюрный портрет. - Нравится? - спросил Андрей с такой робкой надеждой, что у колдуна язык не повернулся правду сказать. - Э... ну... это... в общем... - промямлил Саймон. - Это я сам тебя нарисовал, после того, как в первый раз увидел, еще несколько лет назад. Тогда и влюбился, хотя, совсем ребенком был. Темный колдун ахнул от неожиданности и порадовался, что внезапное косноязычие не дало выразить свои истинные впечатления от портрета, ведь чуть не обидел любимого человека! Затем Саймон в очередной раз вгляделся в портрет. Представил совсем юного Андрея, усердно выводящего линии, присмотрелся еще раз. Миниатюра вдруг показалась до безумия милой: зубки эти кривенькие, глаз красивый... почти, щечки румяные, мор..., то есть, лицо разноцветненькое, живенько так. Старался, солнышко ненаглядное! Растроганный колдун смахнул набежавшую слезу и нежно чмокнул мужа в кончик носа. - Талантище ты мое! - искренне восхитился он. - Вот и мама так говорила! - обрадовался царевич. И супруги, забыв о водных процедурах, да и обо всем на свете, вернулись к более приятным занятиям, любящие, счастливые, чудом нашедшие друг друга, пусть не идеальные, но половинки. Полгода спустя. В лесу: - Как звать тебя, красавица? - Василисою, а тебя? - потупила взор девица. - Ягодка я. А ты, Василисушка, случаем, не дочь кузнеца? - заподозрила что-то ведьма. - Нет! - уверенно ответила та. - Это хорошо! - обрадовалась Яга. - А то от них неприятностей много, как и от царевичей! - Ну, я-то точно не царевич! - с самым честным видом заверила ее новая знакомая, украдкой пощупав собственную грудь. И ведь даже не солгала ни разу, царевна она, это точно, а кузнецу - внучка! В замке темного колдуна: Гиру было муторно. Ничего не происходило, даже царевич несколько дней назад прекратил свои обычные выходки, к которым окружающие уже привыкли. Сначала замок наслаждался тишиной, но после, его обитатели начали недоумевать, и, чего греха таить, заскучали. Доверенный слуга попросился было посланником к каким-нибудь соседям, но на это супруги завопили, перекрикивая друг друга: - Нет! - Убью!!! Гир проникся, хотя не слишком понял причину столь бурной реакции. Да что он такого сделал? И вообще, они ему должны быть благодарны! Но скучно-то как... И в этот миг к тоскующему слуге подбежал его второй хозяин. - Гир! - поспешил обрадовать царевич. - У Семочки скоро День Рождения, нужна твоя помощь. Я несколько дней размышлял, и такое придумал, а уж вместе мы... Тишина закончилась. Вот оно, счастье! Вот и сказке конец. По крайней мере, этой) Желаю всем любви, самой сказочной и самой настоящей!