Проклятье

Точно здесь? Он же не ошибся местом? Раз заново окинул взглядом все еще пустую лодочную станцию, начиная нервничать. Милла сказала «на причале» или «у лагерных костров»? Как всегда, чем дольше сомневаешься, тем больше каша в голове. Хотя после Дарта там и так полная овсянка. От вида безлюдного пляжа уже начинало слегка мутить. Раз пошел вдоль берега, насвистывая себе под нос. По крайней мере, теперь он вооружен, а значит… И тут в голову ударил знакомый змеиный шепот. «Срок истекает, Аквато…» Черт, он же забыл про время! Это была последняя здравая мысль, а после осталась только паника, животный ужас от того, что собственное тело отказывается повиноваться, что ноги сами несут к воде, а руки на ходу срывают одежду. Он смог остановиться лишь у самой кромки волн, на какие-то жалкие доли секунды уцепившись за осколки своего сознания. Эй, кто-нибудь! Помогите!.. Раз закричал, попытался закричать, но все, на что хватило губ — почти беззвучный выдох: — Да-арт… Через полчаса Дарт все же уяснил, что уснуть не удастся. А все из-за кого? Та-да!.. Юноша тяжело вздохнул, вылез из палатки и направился на звук воды. отлично, вот и этот премилый покосившийся мостик, на который любо дорого посмотреть, но вставать не стоит ни в коем случае. Галоччио присел в корнях дерева, поморщившись от довольно специфической боли в голове. Так болят перегруженные мышцы. Чудно, чудно. Усталый, спасибо хоть не мокрый, но лишенный возможности поспать. «Тыыы пришшшееел…» — Вот только тебя тут не хватало. — поморщившись, буркнул Дарт. С какой стати оно вообще заговорило? Аквато далеко, а без причины Рука болтать не должна. «Ссссрок иссстекааааает…» — Без тебя знаю. Я его предупредил. Вот пусть теперь и мучается, — сварливо отозвался юноша, закрыв было глаза, но тут же подскочил и резко обернулся. Никого. Но ощущение чьего-то присутствия не отпускало, наоборот, только усиливалось. Галоччио показалось, что он слышит чье-то дыхание — то удаляющееся, то приближающееся… До него не сразу дошло, что это означает. — Говорил мне папа: глупость Аквато — наследственное, — прокомментировал Дарт, заставив себя отвернуться. И что Раз забыл у воды? Ухаживает за Лили, как конченный болван-романтик? Как ботаник-педант решил прийти на вечеринку за час, чтобы уж наверняка? «Он твоооооойй… Иддиии и восссьмииии…» — Встал и пошел, — согласился юноша, усаживаясь обратно. — Аквато так не думает, вот пусть и наслаждается последствиями. Я на него обижен и вмешиваться не собираюсь, — отрезал Галоччио. Говорить абсолютно уверенно в любых ситуациях — один из наших лучших скиллов. Кто-то, стоявший за спиной — вернее, Аквато, который далеко отсюда, — перестал шастать и со скоростью электрички направился к воде. И там к воде, и тут к воде, в руки, то есть в руку своего проклятья. Юноша сжал губы, но не двинулся с места. — Да-арт… Галоччио сердито посмотрел в темнеющее небо. — Должен будешь, мелкий идиот, — прошипел он и, сорвавшись с места, направился туда, где должен быть Раз, так быстро, как только позволяла его скудная левитация. — Это точно не мое. Мы, пингвины, птицы другого полета, — процедил юноша, пытаясь представить, как он в таком состоянии будет вытягивать мальчишку. Вода был, а в ярости. Стоило сделать пару шагов, и она нетерпеливо затянула Раза на глубину, не давая вырваться. Гораздо теплее, чем ночью, — но от этого тепла только крепла иллюзия, что ОНА действительно живая… да так и есть, черт возьми! Мелькнула трусливая мысль — может, лучше бы Рука и правда убивала свою жертву, чем такое… Слишком много мерзких, почти осмысленных прикосновений, не только снаружи, но и — Раз вскрикнул и сжался — но вода уже была внутри, в каждой клеточке тела, заставляла подчиняться своему ритму. От ощущения излишней наполненности хотелось кричать, но мальчик только выдыхал — до предела, до боли в легких. Нельзя. Если кто-то услышит, он умрет со стыда. Он и так умрет, а-ай! Дарт, скотина, ты же обещал!.. Одного раза было вполне доста… А-а! Мысли рассыпались колючими брызгами, взгляд слепо шарил по озеру и не находил опоры. Это должно было закончиться, уже целую вечность назад — а вода все не отпускала. То билась в беспомощное тело, то накатывала невыносимо мягко и плавно, и мальчик, не выдерживая, сам подавался назад. … Он едва не рехнулся, когда сквозь шум в ушах наконец уловил какое-то движение за спиной. …Не успел. В голове словно что-то взорвалось, и юноша едва не вскрикнул от безумно непривычной боли, мгновенно отступившей. Левитационный шар лопнул, и Галоччио-младший упал прямо в воду. В шаге от берега, но это не имело значения. Дарт тупо смотрел на переливающиеся струи, расплавленным металлом втекающие в сознание. Дыхнуло жаром и тут же бросило в холод, перед глазами помутилось, в ушах зашумело, мысли смыло к черту, остались только ощущения. И только почувствовав настоящее, живое тепло, а не передаваемые словно через стекло отблески, юноша пришел в себя. Сравнительно. Вкруг молчала вода. Ей было не до слов. Дарт увидел перед собой перекошенное лицо Аквато. Не раздумывая, Галоччио резко притянул мальчишку и прижал спиной к себе, пытаясь хоть как-то, хоть где-то разорвать контакт с водой. Раз забился, явно соображая еще меньше. Дарт раздраженно поморщился — отпускать ничего не соображающего Аквато он не собирался. Но думать вообще-то стоило. Вода казалась ледяной, Раз, напротив, почти раскаленным. Галоччио ругнулся сдавленным голосом. Нет, вот присоединяться к безумию старичка он не будет. Дарт еще может держать себя в руках. Услышав совсем рядом знакомый голос, Раз подавился вздохом облегчения. Вот он, Дарт, вот его руки, сейчас все будет хоро… Мальчик дернулся так, что чуть не сбил Дарта с ног. За спиной снова выругались. Извини, конечно, но вытащименяужеотсюдасволочьааа!.. Слова застряли в горле. Тело по-прежнему едва слушалось, мозг — и того хуже. А вода никуда не девалась. И не денется, если только они сами не выберутся из воды. Берег… вроде бы он там, сзади. Нет, там Дарт. То есть Дарт — это берег? Тогда к нему надо плыть. Раз непостижимым образом извернулся и буквально повис на Галоччио. Вроде так. Теперь порядок?.. А-а! Нет, не порядок! Его же сейчас порвет! — Уммм… — Он уткнулся в плечо Дарта и закусил ткань кафтана, чтобы не заорать. Что бы он делал без ходячего кляпа… Нет, это не кляп, это Дарт, тьфу, невкусно… А почему Дарт стоит? И где все-таки берег? Не помогало, или, судя по поведению Раза, помогало не в ту сторону. — Больше никак не могу помочь, — сухо прошипел Дарт прямо в ухо обезумевшему мальчишке и, резко развернув его к себе за подбородок, впился в плотно сжатые губы, жестко целуя. Одной рукой Юноша прижал к себе мальчишку, не позволяя вырваться, другой грубо проводил по спине, ягодицам, ногам, никак не реагируя на сопротивление. Вообще-то, Раз сильнее, но тут уж воде решать, кто возьмет вверх. Она помогала — а значит, кажется, подействовало. Признала право собственности. Оставалось надеяться, что проклятье, как и рассказывал братец, ослабит напор. Слабо, но хоть что-то. Дарт грубо целовал, закусывал кожу, скользил по ней языком, пальцами, и заставлял себя не слушать Раза. И не обращать внимания на чувство отвращения к самому себе. Это все потом. Эй, а как же… На пару секунд логика все-таки отключилась окончательно. Он просто вцеловывался в Дарта, инстинктивно, с остервенением спасающего собственную жизнь. А потом вдруг понял, что отпустило. Настолько, что Раз отпихнул чужие руки и постарался сам удержаться в равновесии. Удалось, даже с первой попытки. — Ты-ты-ты спятил?! — Язык заплетался, но какое же неописуемое удовольствие — снова говорить! И нормально двигаться! И нечего так сердито смотреть, это кто еще должен обижаться! — Что, спасение утопающих в обряд не входит? — брякнул Раз и только тут понял, что вода успокоилась. Получается, Дарт его… — Ой. А еще он почти без одежды. Раз закрылся руками и сполз поглубже в воду, благо других способов укрыться не было. Дарт, ни слова не говоря, отвернулся и зашлепал к берегу. — Подожди! — Мальчик, раздвигая воду руками, заторопился следом. — Как насчет объяснить и… эм, спасибо? Нет, серьезно, чего он разозлился? — Все потом, — буркнул Дарт, чувствуя, что еще немного, и он просто упадет. Счастье хоть, что Рука на прощание соизволила откинуть их обратно к берегу, да еще и не так далеко от палатки. От одной только мысли, что обратно пришлось бы плыть, а потом долго топтаться, хотелось перекреститься. В голове плавало сонное отупение, и каждый шаг отзывался болью в переработавших мозгах. Хотелось просто закрыть глаза и упасть там, где стоишь, но… этика (или эстетика) не позволяет. И было бы все плохо, если бы не оказалось еще хуже. Зло, он же Разпутин, не дремлет, не пошел по своим делам и даже не отстал, а плетется сзади и не имеет возможности заткнуться. — Эй, чего ты дуешься? — зудело что-то в параллельной вселенной. — Я тебя лягнул? Ну, знаешь, состояние аффекта — не самая приятная штука. Не помню, чтобы я это сделал, но, если хочешь, могу извиниться… Эй, прием!.. Бессердечное чудовище. Вот почему именно он?! И что самое чудесное, Дарт не испытывает навязчивого желания сократить численность Аквато на одного идиота, который еще наверняка себя правым считает. Надо сказать, юноша вообще вряд ли хоть что-то чувствовал, кроме давящей усталости. Проклятье, да чтобы еще хоть раз позволить так себя извести! — Я спать. Если начнется конец света, то мне именно лиловые и именно шесть гвоздик, — монотонно пробормотал Дарт, забираясь в палатку и с огромным облегчением падая поверх одеяла. Сон, увы, не желал приходить как в сказке, «стоит лишь закрыть глаза», но боль в голове понемногу отступала. Галоччио лежал и, не шевелясь, слушал Разпутина. Пока что без малейшего желания ответить или хотя бы как-то отреагировать. Хорошо, что он умеет быстро одеваться и сушить вещи пирокинезом, а то бы пришлось догонять Дарта. Но тот, увы, даже будучи догнанным, упорно молчал до самой палатки, и Раз потихоньку начинал чувствовать себя виноватым. Но говорить не перестал. — Ты просто обиделся, — уверенно заявил он, когда Дарт скрылся за пологом. Ответа не последовало. Раз заглянул в палатку. Галоччио упрямо делал вид, что спит. Ну и ладно, уши у человека даже во сне работают. — Странный ты какой-то. Спишь днем, молчишь без причины… — Мальчик уселся на пороге, порадовав еще дрожащие коленки, и с удовольствием улыбнулся. Вот как, значит, чувствует себя гражданин страны, где вернули свободу слова. Ротовая полость в исправном рабочем состоянии — это чудно. И как Дарт может так долго не болтать? И не двигаться? И не… уф, показалось. Дышит. — Мне, между прочим, пора идти учиться левитировать, — неожиданно вспомнил Раз. — А я вместо этого сижу тут и разговариваю сам с собой. Извини, но в данный момент ты на собеседника не тянешь, — мстительно добавил он. И кто теперь изображает несчастное бревнышко? Дарт по-прежнему безмолвствовал. Неужели правда спит? Желания потеребить не возникало. Хватит на сегодня физических контактов с живой и неживой природой. И вообще хватит. В следующий раз… точно, он просто вовремя не встретился с Дартом. Но во-первых, теперь уже поздно жалеть, а во-вторых, он у бревнышек прощения не просит. При попытке встать ноги неожиданно взбунтовались, и Раз с размаху сел обратно, прямо ноющими бедрами на землю. Галоччио даже головы не повернул. — Если ты продолжишь дрыхнуть, то твою палатку съедят медведи, — сердито сказал Раз, потирая копчик. — Я не нанимался тебя охранять. В палатке мирно посапывали. И как им таким не… не полакомиться большому и лысому? — Спааааааааать он, видите ли, — завелся мальчик. — Можно, я сэкономлю на гвоздиках и сам тебя убью?.. Учти, молчание — знак согласия! Только не надо это путать с тем, что из-за твоей дурацкой воды я не мог говорить. Ты же видел, что творится, неужели нельзя было просто меня вытащить?! Я вроде как не чугунный… Но нет, ты свято следовал инструкциям предков и помог воде довершить ее черное дело! А если бы кто-нибудь увидел?! Ты!.. Бесчувственная глыба! — патетически провозгласил Раз. — И прекрати уже молчать! Ты меня чуть не изнасиловал! Было? Было! И травма неокрепшей детской психики будет на твоей совести! Твой долг как психонавта — не допустить этого! И… Белый песок, бирюзовое небо, сонливый туман над бормочущим морем: идиллия, покой, нирвана, а, нет, показалось, то есть не получилось, убить к черту. Дарт что-то пробурчал, выдернул подушку из-под своей страдающей головы и сердито запустил ею в нарушителя спокойствия. Аквато увернулся, но его все равно зацепило, а главное — от неожиданности от все-таки замолчал, только ошалело хлопал глазками. — Из-за того, что кое-кто тормозил не по-детски, у меня фарш в голове был к тому времени! Как я тебя из середины озера должен был вытащить? — прошипел Галоччио-младший. — Между прочим, никто мне не мешал пропустить мимо ушей твой зов и спокойно пытаться уснуть дальше! Поверь мне, часа через три ты бы уже сам… — Галоччио вовремя заткнул себя. Угрюмо просканировал Разпутина взглядом и отвернулся. — А про душевную травму — кто бы говорил, вообще, — невнятно пробурчало из-под одеяла, в которое Галоччио умостил свою голову за неимением второй подушки. — Заставляешь меня тут наступать на горло своим принципам и творить всякий кошмар! Прикую к кровати, и все дела!.. Дарт притих, сам озадачившись своей вспышке. Впрочем, основания были, и еще какие, но все равно досадно. Какой урон репутации, эх… Эх, вот бы Раз чудесным образом потерял дар речи. На время. И под бок его, на манер мягкой игрушки — так за всю жизнь и не было, пора бы уже завести на старости лет. Пусть даже и такой сомнительный вариант. После произошедшего на озере слова Дарта про кровать прозвучали не просто двусмысленно, а ОЧЕНЬ двусмысленно. Вот и верь после такого, что тебя вообще собирались спасать. — То есть, по-твоему, я должен был сам быстренько разобраться с водой и идти по своим делам, пока ты видел сладкие сны? Ну почему именно мне достался такой садист, — процедил Раз, прицеливаясь. Подушка срикошетила от одеяла, в которое коварно замотался Галоччио. Черт, надо было сразу пси-выстрелом, чтоб уж наверняка. — А принципов у тебя нет, не выдумывай, — разочарованно буркнул мальчик. — И душевной травмы тоже. Хотя… Думаю, за семь лет я успею выяснить, где в твоем организме находится предполагаемая душа. И как следует ее травмировать. Он снова попытался подняться на ноги, на сей раз куда более осторожно. Как ни обидно, получилось. Удерживать его никто не собирался. Что ж, можно и оставить последнее слово за собой… — Буду рад, если ты помолчишь, ляжешь рядом и попыхтишь мне в шею, — внезапно донеслось из палатки. Раз замер. А потом опустился на корточки и предупреждающе произнес: — Радуйся, пока жив. Он приземлился так, что Дарта подбросило вместе с одеялом, и злорадно захихикал. Пододвинулся поближе к сердито шипящему кокону и наугад ткнулся в него лицом: — Будем считать, что шея у тебя здесь. Кокон не возражал. Несколько секунд Раз честно пародировал паровоз, но вскоре сдался и снова заржал. Дарт недовольно заворочался в глубине одеяла. — Обойдешься, дневную дозу радости ты уже получил. — Отвернувшись на другой бок, Раз нашарил случайную подушку и сунул ее под голову. Все-таки он побьет своего Галоччио. Как-нибудь потом. И все-таки хорошо, что у Дарта нет кровати… Он лежал, бездумно разглядывая пятна света на пологе, пока не заснул.