Свобода требует жертв

Сначала они шли минут пятнадцать по берегу, затем свернули в сторону леса и шли так около двух часов. Несколько раз они останавливались, чтобы восстановить силы и свериться с картой. Несколько раз их задерживала местная фауна. "Ходунов" в лесу было не так много и Джейку удалось показать свои навыки стрельбы из ПМ, полученного от его новых спутников. Наконец их путешествие подошло к концу. На опушке стоял лагерь, огражденный колючей проволокой и высоким стальным забором, единственный вход перекрывала стальная решетка. Рядом находилась сторожевая вышка, а по палаточному лагерю ходили несколько человек, одетых в военную форму и при оружии. Недалеко от лагеря валялась куча каких-то черных мешков. На мусор это было не очень похоже. - А что это? - спросил Джейк, указывая на странную кучу. - Мешки с нашими погибшими товарищами и мертвыми "ходунами". Мы их упаковываем, а затем сжигаем. Конечно, у нас есть и кладбище, но мы там никого не закапываем. Ну... Чтобы они нас больше не беспокоили в этом мире. Мы подошли к лагерю. Бородатый приложил два пальца к виску, как бы отдавая честь, но это не было похоже на обычное приветствие. Оно было какое-то "рисованное" и не очень походило на военное. После тщательного обследования, не выявившего признаки заражения у троицы, им позволили войти в лагерь. Видимо, тут не особо следили за порядком, а только охраняли себя и своих товарищей. Джейк понял это, когда услышал, как какая-то пожилая женщина ворчала на военного из-за украденной у нее сумки. Рядом с палатками находилась небольшая площадка с тентом вместо крыши. Кажется, это была столовая, ведь там стояло несколько длинных столов, за которыми сидели несколько человек и ели какую-то отвратительную на вид пищу. Это была серая каша с кусочками грибов, или мяса, или чего-то еще. Рядом складировались зеленые контейнеры и деревянные ящики, накрытые брезентом. Еще несколько таких контейнеров стояли открытыми рядом с верстаками, за которыми что-то мастерили двое "рабочих". Электричество в лагере давали два дизельных генератора, но кое-где все-таки были костерки. Люди около костра травили байки, услышанные на площади Ильича от каких-то бродяг, рассказывали анекдоты. Троица прошла в столовую, уселись на дальний край одного из столов, где дислоцировался какой-то выживший. Одет он был в старые, потерявшие свой прежний серый цвет брюки, серый пиджак с эмблемой СС на правой части воротника и орлом над левым карманом. У него были короткие волосы и длинная челка. На вид ему было лет сорок. На поясе висел контейнер для противогаза (такие были у вермахта). Рядом с ним стоял небольшой рюкзак, на котором висела винтовка Mauser 98k, а на столе рядом с тарелкой лежал Mauser C96 с примотанным изолентой лазерным целеуказалетем. "Видно, это настоящий солдат Третьего Рейха, прибывший сюда для захвата нашего мира" подумал Джейк и усмехнулся. Когда троица подошла, он встал и дружески обнял каждого, кроме Джейка, которому он даже не протянул руку. Они уселись за стол и начали о чем-то оживленно болтать. Джейку сначала было интересно, но он ничего не понимал из их разговора и попробовал съесть ту самую кашицу, которую ему поднесла его подруга. Эту кашу приходилось резать погнутой ложкой, иначе пришлось бы засовывать в рот всю эту массу, которая даже не хотела слипаться обратно. После долгого изучения вещества и пинка по ноге он все-таки решился попробовать ее, а после уже не мог оторваться от такой вкусной пищи. Его дернули за плечо. - Каша, это Зон - бородач указал на его подругу в розовом респираторе - это Гюнтер - он указал на немца – Я - Комодо. - Приятно познакомиться, Каша. - сказал Гюнтер, протянув Джейку руку. У Гюнтера был сильный немецкий акцент. - Ну-с, выпьем за знакомство. - сказал Комодо и удалился, чтобы принести напитки. Каша узнал многое о своих новых знакомых. Например, прадед Гюнтера был унтерштурмфюрер СС, но уволился в тридцать девятом, и поэтому не предстал перед судом после Второй мировой, передал своему внуку свою офицерскую форму, а от него она перешла к Гюнтеру. Тот стал коллекционировать всякий раритет вермахта и гестапо. Теперь он ходит в этой старой форме. Он сразу попал в этот лагерь после эвакуации населения. В детстве Зон хотела стать летчиком, любила тренироваться на симуляторе начинающего пилота, обожала прыгать с парашютом. Отлично обращается с огнестрельным оружием и холодным оружием. Она с друзьями была на охоте, когда начался этот ад. По возвращении в город их атаковали толпы зараженных. Выжили только она и другой охотник (Лев Павлович), именуемый здесь Палка. Они наткнулись на выживших в церкви, которые не успели эвакуироваться. Зон и Палка занимались добычей припасов для их общины. В один из их нелегких дней член общины вернулся с охоты, но он тщательно скрывал от всех, что его задел своими когтями зомби. Ночью Лев Павлович услышал какие-то шорохи и чавканье, доносившиеся из подсобки, пошел проверить и обнаружил этого зараженного, обгладывающего лицо одного из товарищей. Зон разбудил выстрел из двустволки Палки. После этого они вынуждены были искать другое убежище, и наткнулись на этот лагерь. Комодо был профессиональным пловцом. До катастрофы был рыбаком, имел свою ферму и вел хозяйство. Месяц он провел в окружении зараженных, затем еще около двух недель укрывался в своем убежище, вырытом еще до распространения инфекции, с тремя выжившими. Один из них был серьезно ранен выстрелом и скончался на следующий день после их прихода. Ввиду того, что продукты питания давно закончились, они начали поедать труп своего товарища. Комодо продержался без еды дольше всех, но не смог побороть чувство голода и тоже приступил к каннибализму. Через неделю труп был частично обглодан (остальные его части были не пригодны в пищу). Один из выживших не выдержал и застрелился, а второй решил попытаться выбраться. Выбрался он или нет - не известно. Комодо снова приступил к каннибализму, но в этот раз его организм не выдержал такой пищи, и ему пришлось отказаться от этого. Ему оставалось только ждать смерти от голода ( патронов в оружии не осталось ). Через двое суток его нашли и привезли в этот лагерь. Он быстро оправился от такой душевной травмы и стал работать добытчиком. После этого случая его прозвали Комодо, хотя в эту историю мало кто верил. - Вот и чай - сказал подошедший Комодо и поставил четыре железных кружки, в которых был чай, источавший приятный аромат - еле выудил у повара рафинад. Жалко потратить один кусочек сахара. Все-равно нас скоро тут не будет - последнее Комодо пробубнил себе под нос, но так, чтобы все четверо услышали. - Не понял. Как это? - спросил Каша, но ответа не последовало. Практически все костры потушили и народ начал расходиться по палаткам. Из трех палаток вышли военные и отправились на свое дежурство по лагерю. В эту же палатку зашли отдежурившие военные. На вышке включились два прожектора, а на заборе загорались лампы, висевшие на расстоянии десять метров друг от друга. Если считать хлюпанье чаем за молчание, то да, они сидели молча. Каша уже начал засыпать, когда его подняли на ноги. - Пошли, ты, наверное, устал - сказала Зон, подхватила Кашу под локоть и повела к палаткам. Только сейчас он заметил, что у нее больше не суровый взгляд, а очень ласковый и говорить она стала очень ласково. Внутри палатки стояли три застеленные раскладушки и тумбочка. Зон положила рюкзак рядом с раскладушкой, разгрузочный жилет и респиратор полетели на рюкзак. Она стянула ботинки, поставила их рядом и плюхнулась на одну из кроватей и предложила Каше сделать то же самое, указав на соседнюю раскладушку. Он не стал снимать разгрузку, а как стоял, так и упал лицом в подушку. Немного поворочавшись, он подобрал удобную позу, повернул голову в сторону своей соседки, которая смотрела на него и улыбалась. Он улыбнулся в ответ. - Комодо хочет сказать, что он знает, как выбраться из этого... Ну, сам понимаешь. Наше положение, как видишь- не ахти. Полог палатки распахнулся и в нее зашел Комодо. - Не помешал? - спросил он и растянулся в улыбке - я могу и уйти. - Помешал! - уставилась на него недовольным взглядом Зон - мы как-раз обсуждали, какая же ты свинья. Комодо подошел к ней, занес руку над ее головой. Каша испугался за нее, но его тревога была напрасна. Он взъерошил ей волосы и с довольной улыбкой прошел к своей раскладушке. Глаза у Каши начинали слипаться, и уже через минуту он спал беззаветным сном.