Десять тысяч лет

Просыпаться было тяжело: голова, налитая свинцом, звон в ушах, во рту накакали бабочки... Почему каждый раз, промучившись похмельем дня два, нажравшись лекарств, начиная с таблеток от головной боли и заканчивая желудочными каплями, я все равно через некоторое время упиваюсь так, что не помню ни кто я, ни где я? Хотя, чего тут помнить? Обыкновенный придурок, коих тысячи живут в нашей необъятной стране, возраст перевалил за тридцатку. Если по правде, не кривя душой, то за тридцать пять. И всё. Этим сказано всё! Есть жилье - осталось от тетки, есть кот - нашелся на помойке, есть работа, ну, в это дерьмо я сам влез, сознательно. И да, родители и даже сестра с братом, но... там неправильных не любят. От дома отказали, потребовав стать на путь исправления, порекомендовав мозгоправа-психолога и прочитав лекцию о морали, СПИДе и даже вспомнив статью о мужеложстве, которую отменили лет двадцать назад. Как хреново-то, божечки... Хорошо хоть суббота, и впереди есть два дня для интенсивной терапии по возвращению к жизни меня любимого. Открываю один глаз, второй... В комнате светло, время, скорее всего, движется к обеду. Вот зачем я подумал о еде? Желудок скрутил спазм. Вчера было не до закуски, а одним спиртным долго сыт не будешь. Как бы встать-то? Вдруг рядом послышалось шевеление, и чья-то рука упала на меня поперек груди. Я даже вспомнил, как меня зовут и где пил вчера. Огляделся, даже резкость в глазах навелась - квартира все же моя! А там кто? Я кого-то притащил с собой? Такого никогда не было, моя квартира - это мое убежище! На меня закинули ногу! Это уже ни в какие рамки! Сбрасываю с себя узурпатора и ощутимо толкаю это нечто локтем. А нефиг! Оно вскочило. Я опешил. На кровати возле стенки, хлопая заспанными глазами, на меня смотрело дите лет пятнадцати, ну, шестнадцати, если с большой натяжкой. Я еще и педофил?! Перед глазами промелькнули следователь, адвокат, суд и камера с решеткой на окне. О боги ж мои! - Ты кто? - осипшим голосом, тихо спросил я, надеясь, что оно все же плод шизофрении на почве моего алкоголизма. - Я? - оно разговаривает и даже глаза открыло. - Ну, кто я, благодаря тебе, я уже вспомнил. - И кто ты? - даже мой бедный желудок замер, пытаясь помочь мне осмыслить ситуацию. - Я хозяин этой квартиры... - надо хоть жилплощадь отстоять. Странное ощущение, что я тут в гостях, мне не понравилось. - Это хорошо, - зевнуло оно и, упав обратно на подушку, накрылось одеялом с головой. Охренеть! Все признаки похмелья ушли на второй план, мозг пытался найти ответ, а я в растерянности переосмысливал наш диалог, пытаясь в нем найти хоть какой-то смысл. Пролежав минут десять, вслушиваясь в сопение заснувшего субъекта, я решил все же подняться и посетить место утренней релаксации. Может, там мысленный процесс обретет хоть какое-то разумное объяснение происходящему. Не помогло. И кофе был бессилен, и таблетка аспирина, и сигарета. Из вчерашних собутыльников адекватным оказался только один, но и он не внес ясности. Ночью я ушел от них в неизвестном направлении, один, и всё... Оно спало, а я курил на кухне и клялся самому себе, что больше пить не буду до конца жизни. И все же... надо выяснить хотя бы, какого пола это ангельское существо. А вдруг?.. Надежда не оправдалась. Оно встало и оказалось невысоким пареньком, с белыми, явно осветленными волосами, которые крупными локонами обрамляли заспанное миловидное личико. В груди что-то ёкнуло, и решетка на окне даже приобрела очертания. - А я тебя знаю, - сказал он и потер глаза, размазывая черноту вокруг глаз. - Что у тебя с глазами? - спросил я, присматриваясь. - Косметику, наверное, плохо смыл, - час от часу не легче. Я тяжело вздохнул. Вопросов было столько, что в голове все смешалось. - Зачем? - это все, что мог выдать я, сам не понимая, что именно спрашиваю. - Лень было. Стойкая мысль, что кто-то из нас явно слегка шибанутый, появилась и укрепилась, как аксиома. - Слушай, - я присел на край кровати, - давай забудем все наши предыдущие диалоги и попробуем все сначала. Ок? - Ок, - он пожал плечами и уставился на меня. - Ты кто? - Я Ник... Никита, - уже что-то. - Денис, - я тоже решил представиться. - Я знаю, - он сполз с кровати. - Я в туалет, - поставил меня в известность и вышел. Это теперь все такие? Или только мне попался, как самому везучему? Зашумел включенный душ. Охренеть!!! Я поднялся и пошел на кухню варить еще кофе, испугавшись мысли, что сегодня я бы похмелился. Никита вышел из ванны, когда я прикурил уже десятую за сегодня сигарету. - А мне кофе можно? Я повернулся и посмотрел на него. Отмытый он выглядел старше. - Тебе сколько лет? - Боишься? - он широко улыбнулся. - Не бойся. Восемнадцать уже есть, даже больше. Стало легче дышать. - И откуда ты меня знаешь? - Так ты постоянно в нашем клубе напиваешься со своими дружками. - А ты? - А я там танцую. - В клетках в одних трусах? - я внимательно окинул его взглядом. Не-е-е, на этих мальчиков, извивающихся под музыку, я никогда не обращал внимание. - Ну, без трусов было бы слишком... - съязвил он. Я поднялся и налил ему кофе, пододвинул тарелку с горячими бутербродами. Мы в ответе за тех, кого приручили... тьфу, подобрали. - Ты кота моего не видел? - Рыжий такой, огромный? - Да, с наглой рожей. - Он вчера сбежал, когда ты дверь открыл. - Вот блядун! Сколько помоечного не корми, все на помойку тянет. - Так весна же, март, любовь... - улыбался Никита, аккуратно отхлебывая кофе и жмурясь от удовольствия. - Любовь... Ты вообще откуда взялся? - Со скамейки, - он потянулся за последним, четвертым по счету бутербродом. Мелкий, а жрет. - У тебя тоже март? - У меня склероз. Я ключи забыл, а хозяйку будить чревато. У старушки комнату снимаю. А тут друг живет, в доме напротив, но его дома не оказалось. Обещал часа через два быть, вот я и ждал. - А дальше? - А потом ты пришел, сел рядом. Курил и смотрел на меня долго, я даже испугался, что бить будешь... - Ну? - поторопил его я. - А ты схватил меня за руку и поволок в подъезд. Нес какую-то околесицу про изгнание из отчего дома, брата-урода и сестру-дуру, про перевоспитание и статью какую-то зачитывал наизусть. Восемь лет каких-то. Ты сидел? - Нет. Статью в 93-ем отменили. - Тебе? За что? - он изумленно посмотрел на меня, на пустую тарелку и вздохнул. Боюсь, не от жалости ко мне. Я же за всю свою жизнь еще никогда не ощущал себя до такой степени... тормозом что ли... Или я так спрашиваю, или он так отвечает? Скорей всего, он. Я вроде до вчерашнего нормальным был. А тупость, интересно, передается как-то? Воздушно-капельным путем? - Слушай, - решился я уточнить еще один важный для меня момент, - а ночью я... ничего такого не было? - В смысле? - В смысле секса. - Откуда я знаю, - уфф! - Как не знаешь? Ладно я. У меня провал в памяти какой-то. А ты? - А я откуда должен знать, что у тебя прошлой ночью было? - Ну... ничего не болит? - А что должно болеть? - изумился он. - Жопа!!! - У тебя? - я тихо рухнул на стол, а в голове крутились матерные слова, но "умные" фразы из них не складывались. - Я есть хочу. А у тебя мясо есть, картошка и банка с маринованными огурцами. Я могу приготовить. - А у себя дома ты не хочешь приготовить? - А у меня огурцов нет. И тут я начал истерически ржать. До слез, с гигиканьем и завыванием. Это же надо так упиться! Такое в дом притащить. Я посмотрел на узурпатора, сидящего напротив меня с несчастной рожей. - Так можно? - заглядывая мне в глаза, переспросил он. - Делай, что хочешь,- махнул я рукой, и, главное, похмелья как не бывало. Может, мне каждый раз надо кого-нибудь подбирать в виде лекарства? Все еще срываясь на ненормальный смех, я ушел в комнату и включил ноут. Пусть готовит в виде оплаты за ночевку и издевательство над моим покореженным спиртным мозгом. На кухне гремели кастрюли, лилась вода, шкворчало. Запах жареного мяса проник в комнату, и мой желудок радостно возликовал в предвкушении. Потом раздалось мяуканье под входной дверью. Еще один явился, помоешно-приблудный. Я, было, ринулся идти открывать, но услышал топот ног в коридоре. Щелкнула дверь. Послышалось бубнение, кот возмущенно мяукнул. Они друг друга стоят! Возня продолжалась еще какое-то время, хлопнула дверь ванной. Я прислушался. Слов не разобрать, слышен шум воды и бормотание. Может, пойти посмотреть? Но... лень... и как-то неудобно, что ли... Хотя квартира вроде как вчера еще моя была? Прервал мои размышление Никита, открывший дверь комнаты. - На, - он всунул мне в руки кота, завернутого в полотенце. - Вытри его. Он весь грязный был, в болоте. Я его помыл. - И он молчал? - удивленно спросил я. - А что, у тебя кот говорящий? - на меня посмотрели, как на дурака. - У меня мясо горит, - и вышел. Я развернул сверток. Кот был мокрый и поникший, посмотрел на меня жалобно и моргнул, чихнув. - Да, друг, я с тобой согласен, - я начал вытирать бедное животное. - Тут не поспоришь. И разговаривать бесполезно, ибо смысла нет в этих разговорах. Как бы к вечеру из родного дома не выселили. Базыль, а так звали это рыжее мокрое нечто, жалобно посмотрел на меня. - А ты думал? - ответил я на молчаливый вопрос кота. - Сбежал? Сбежал. Надо было оставаться и гнать всяких. Может, хоть покормят, а там уж... по обстоятельствам. Я выпутал кота из мокрого полотенца и положил на кровать под одеяло. Странно, но он вел себя тихо, прислушивался к звукам из кухни, но даже не порывался пойти посмотреть, а только смотрел на меня большими настороженными глазами. Так прошло полчаса. И я себя поймал на мысли, что мне это нравится, появилось странное ощущение ДОМА, когда ты не один, запах еды, предвкушение обеда не в одиночестве, дремлющий кот под одеялом. Щемящее ощущение уюта тихонько разливалось по всему телу. Я, было, дернулся, отгоняя эти мысли, ведь чушь полнейшая, но... помечтать и представить себе это хотя бы на пару минут было так приятно. - Пошлите есть,- в приоткрытую дверь просунулась голова Никиты. - Все уже готово, - Базыль посмотрел на него, прищурившись. - И ты тоже, - сказал Ник коту. Охренеть! Нет слов! - Ну что ж, пошли, - мы с Базылем переглянулись и неспешно пошли на кухню. Готовить Ник умел. Было просто, сытно и очень вкусно. Коту был предложен его же специальный покупной корм, но он с таким укором смотрел, как мы едим мясо, что пришлось делиться. Обед прошел в тишине. - Посуду помоешь сам, - сказал Ник, вставая из-за стола. Я промолчал. Логично, конечно же, но все это весьма странно. Они с котом удалились, оставив меня бороться с грязными тарелками. Вернувшись в комнату, я даже не удивился. Они оба спали, почти обнявшись на так и не собранном диване. Промаявшись возле ноута минут десять, вовсю зевая, я плюнул и улегся рядом. Я еще пробовал обдумывать, к чему это все, случившееся сегодня? Но, так и не найдя ответа, уснул. Проснулся я под вечер. Кот сидел на подоконнике и смотрел в окно. Ника не было. Воскресенье ничем особенным не отметилось. Мы с котом доели картошку с мясом, вспоминая нашего странного гостя, поскучали перед телевизором и легли спать. А в понедельник работа. Дни побежали за днями, одинокие вечера ничем не отличались друг от друга. И я понял, что Ник меня заинтересовал. Чем? А фиг его знает. С одной стороны, он производил впечатление человека слегка не в себе, а с другой, все казалось не совсем так. В рутине моей жизни за последние лет пять, если не больше, он был единственный, кто выбил меня из колеи, хоть и всего на несколько часов. И в пятницу вечером я пошел в клуб. Нет, не пить. Посмотреть. Музыка била по ушам, яркие всполохи света рябили в глазах, и мои верные собутыльники были уже навеселе. Клеток было пять, но рассмотреть лица парней было невозможно. А так все они были почти одинаковые в мерцающей какофонии огней: полуголые, блестящие, в черных плавках и ярких банданах, на телах были нарисованы черепа с костями и еще что-то. - Мальчики понравились? - ко мне склонился Генка, понимающе скалясь. - А что? Хорошо двигаются, - прокричал я. Музыка была оглушительно громкой. - Да ну, дохлые какие-то... - скривился друг. - Вот ты - другое дело. Ты бы дал жару. - Если бы не убился, - заржал Влад. - Его бы тросы не выдержали. Или что там? На чем эти клетки подвешены? - И смотрелся бы, как медведь в зоопарке, - подхватил Эд. Вот лишь бы ржать и... бухать. Хотя они неплохие ребята, глубоко "семейные" и, скорей всего, счастливые, хоть я и не понимаю любовь на троих, но... не мне судить. Уж лучше так, чем как у меня: кот, квартира и одиночество перед телевизором. Еще начать крестиком вышивать, и набор старой "девы" будет печально завершен. Пил я мало. Кто из этих пятерых Ник, не определил. Да и что я ему скажу? Привет? Глупо как-то. Взрослый дядька, а он? Да ему если не восемнадцать, то двадцать - это потолок. В отцы гожусь со своими скромными тридцать семь. Домой я шел без настроения. Хотелось... Даже признаться тошно. Белобрысое нечто на моем диване, кота отмытого в полотенце и картошки с мясом. Я даже огурцов маринованных сегодня купил. Ну не придурок? Он стоял возле подъезда, прислонившись спиной к стене, и кутался в шарф. Я оторопело уставился, пару раз моргнув, но наваждение не исчезло, оно начало подпрыгивать возле запертой двери и дуть на сжатые в кулаки руки. - Черт, я так замерз. Чего так долго? - Я пешком шел. - Зачем? - он отобрал у меня ключи и открыл дверь. - Гулял,- мы вошли в подъезд. - А ты что, опять ключи забыл? - Нет, - он повернулся и посмотрел на меня сверху вниз, так как стоял на лестнице. - Ты так смотрел... на клетки. Я подумал, что ты искал меня. Нет? - А если да? - Ну, тогда ты молодец. Пошли быстрее. Молодец!? Вот и зачем я туда пошел? И что теперь с этим всем делать? - Любить! - Кого? - я поднял глаза и посмотрел на него. - Меня, - он хмыкнул, пожав плечами. - Ты же спросил, что делать? - Я вслух это сказал? - неужели я вообще уж... - Нет, но догадаться было несложно. Он спустился на ступеньку ниже и обнял меня за шею. - Так будешь любить? - Ты знаешь, сколько мне лет? - А что, для любви есть ограничитель по возрасту? - Но... - Фигня это все, - пробормотал он мне уже в губы и поцеловал. Сердце сделало кульбит, мысли вспорхнули и улетели, а я прижал это нахальное чудо к себе и сжал в объятиях. Его язык уже вовсю хозяйничал у меня во рту, руки нежно массировали затылок, и я уплывал в некую негу, почти полностью теряя связь с внешним миром. - Так будешь любить? - разорвав поцелуй, спросил он, а глаза хитрые. Не к добру все, ой не к добру... Но я понял, что дороги назад уже нет. - Сколько? - дурацкий вопрос, все же заразился. - Сколько? Ну... десять тысяч лет тебя устроит? - Хм... вполне. А тебя? А он в ответ полез целоваться. Интересно, а за десять тысяч лет мы научимся разговаривать? Или это не важно?