Романс

Телефон звонит, когда Джиён уже почти засыпает, и громкая навязчивая мелодия, кажется, вызывает в голове маленький Апокалипсис. Не глядя на дисплей, Джиён скользит пальцем по экрану и прижимает трубку к уху. – Привет. Голос у Сынхёна негромкий и чуть усталый, и Джиён жмурится на мгновение, представляя его перед собой – такого же слегка усталого и, может, чуть похудевшего. Они не виделись всего несколько дней, но Джиён понимает, что все равно соскучился, и поэтому от этого позднего звонка его захлестывает совершенно иррациональное счастье. – Съемки на сегодня закончены? – спрашивает Джиён и садится по-турецки на кровати, набрасывая край одеяла на плечо. Дурацкая широкая улыбка никак не желает слезать с его лица. – Да, я уже в номере. – Судя по звукам, Сынхён что-то пьет. Джиён хмурится. – Надеюсь, проблем никаких? – на мгновение в нем просыпается строгий лидер, обязанность которого – присматривать за всеми участниками. Донесшийся в ответ тихий смешок звучит успокаивающе. А потом… – Я тут видел фотографии с фанмитингов, – говорит Сынхён. Джиён замирает, прекрасно понимая, что наверняка попался. – И некоторые фанкамы тоже, – добавляет Сынхён, помедлив. – И… – Джиён медлит. – И как тебе? – Кажется, вам там весело, – он смеется вполголоса, а потом добавляет: – Тебе – особенно. От интонаций в его голосе Джиёну на мгновение хочется тут же заказать себе билет обратно в Сеул, но он берет себя в руки. – А я и забыл, как тебе идет юбка, – доносится из трубки. Интонации в голосе Сынхёна, кажется, обволакивают, словно мёд, и в горле у Джиёна моментально пересыхает. Он облизывает губы, сглатывает раз, другой, но Сынхён не прекращает говорить. – Неужели так по мне соскучился? Соскучился, хочется сказать в ответ. Настолько соскучился, что даже вышел за рамки, положенные фансервисом – лип к манекену-Топу, облаченному в нечто, похожее на мундир, обнимался с ним, тёрся почти бесстыдно, а потом расслабился настолько, что даже полез к нему, изображая поцелуй. Ну, если честно, он и впрямь прикоснулся губами к пластиковым губам манекена Топа, а потом отстранился – слегка, но не настолько, чтобы это перестало походить на поцелуй. Его на том фанмитинге откровенно несло, настолько, что Ёнбэ, кажется, потом смотрел на него с легкой укоризной во взгляде, но говорить ничего не спешил. Джиён сглатывает снова. – Соскучился, – говорит он, закрыв глаза. – Очень. Сынхён-а… На том конце трубки тишина. – Раз соскучился, то поцеловал бы меня, – доносится затем, – а не дурацкую куклу. А то я начну ревновать. – Ты лучше. – Джиён подгребает одеяло ближе к себе, а потом и вовсе ложится обратно, сворачиваясь так, чтобы согреть внезапно замерзшие ноги и спину. – Думаешь? – Я уверен, – он тихо смеется. – Есть ведь, с чем сравнивать. Сынхён хмыкает. – Ну, раз так… Разговор стихает сам собой, в трубке снова тишина, и Джиён закрывает глаза. – И я тоже скучаю, – внезапно говорит Сынхён. – А теперь спи. Джиёну кажется, что он слышит улыбку в его голосе. Он бормочет что-то невнятное и сбрасывает звонок. Дурацкая улыбка, кажется, грозит остаться с ним навечно, когда он подгребает подушку поближе. Экран телефона светится. «Наденешь потом эту юбку для меня?» Джиён фыркает – то ли раздосадованно, то ли смущенно – и уже собирается было написать что-то возмущенное, как экран светится вновь. «Люблю тебя» Джиён фыркает вновь, но уже более смущенно. «Люблю тебя» – быстро касаясь экрана пальцами, печатает он в ответ. «А насчет юбки – мечтай. А потом уж посмотрим»