Бессмертный

Время шло. Гарри продолжал учиться в маггловском институте, с таким же удовольствием и энтузиазмом занимался садом и постигал искусство рукопашного боя. Правда с тех пор, как они с Северусом стали спать в одной постели, он проводил, возясь с растениями, не каждую свободную минуту, а старался больше бывать с возлюбленным. Принц был доволен изменениями в графике своего подопечного и старался выстроить свой ритм жизни, подстраиваясь под поттеровский. К Рику, с того момента, как Гарри первый раз дал себя связать, зельевар больше не ходил. Поттер заметил это и, хотя он вроде бы и не ревновал, но все равно это было очень приятно. Их совместные чувственные эксперименты становились все сложнее и интенсивнее. Оказалось, что Гарри способен позволить партнеру очень и очень многое, сам испытывая острейшее наслаждение, изрядно приправленное экзотическими приправами в виде боли и контроля над ним со стороны ведущего. Он наблюдал за собой и своими реакциями, не уставая удивляться тому, что чувствует, а видя, как реагирует на него возлюбленный, был готов идти все дальше и дальше. Он быстро понял, что готов позволить делать с собой что-то эдакое только Северусу и никому более, а любые попытки причинить ему боль или контролировать от других людей, воспринимались им в штыки и вызывали с трудом контролируемые приступы ярости. Именно в таком состоянии Поттер убил одного из бессмертных. Гарри, никого не трогая, мирно шел себе из библиотеки, расположенной в отдельном корпусе университетского городка. В руках у него была внушительного вида стопка книг, а мысли были заняты той работой, которую предстояло провернуть, чтобы написать курсовой проект. В этот момент он почувствовал приближение бессмертного, а в следующее мгновение оказался на земле, сбитый с ног парнем на роликах. — Смотреть надо куда прешь! — заявил незнакомец. — Тут запрещено кататься на роликах, — ответил Гарри, кивнув в сторону знака, запрещающего сей процесс, который висел на столбе буквально в двух десятках метров от него. Дальше завязалась словесная перепалка, со стороны виновника происшествия посыпались оскорбления, потом парень, видимо исчерпав свой словарный запас, попытался ударить его и у Поттера будто что-то в голове замкнуло. Он, до этого не стремившийся раздуть конфликт до настоящей драки, вдруг перестал сдерживать себя и от души ответил на удар. Парень, то ли испугавшись, то ли решив, что перегнул палку, попытался улизнуть, но на Гарри его попытка к бегству произвела примерно такое же действие, как на гончих производит удирающая добыча. Незнакомец попытался скрыться в промзоне, прилегавшей к университетскому городку, но Поттер без особого труда настиг его и в ход вместо кулаков пошла сталь. Хам оказался очень слабым противником и победа досталась Гарри за считанные минуты. Пришел же он в себя в тот момент, когда голова побежденного отделилась от туловища. А потом Гарри накрыло… нечто. Это были совершенно непередаваемые ощущения. Ничего подобного он не испытывал никогда. Вокруг места поединка сверкали молнии, что-то загорелось, стекла в окрестных постройках рассыпались в мелкую крошку и посередь всего этого безумия стоял Поттер, крепко сжимая в руке меч и пытаясь справиться с потоком силы, переполнявшем его. Это было больно и сладостно одновременно. Тело будто бы распадалось на мельчайшие кусочки и моментально собиралось по-новой, сознание мутилось и расплывалось, а из горла непроизвольно рвался вопль. В какой-то момент он понял, что стоять на ногах попросту не в состоянии и рухнул на колени. К счастью, прошло все довольно быстро и Гарри, с трудом поднявшись на ноги, с горечью поглядел на убитого им только что человека. Сейчас, когда способность трезво соображать вернулась, он понял, что не хотел его смерти и не знал как теперь пережить то, что сотворил. Спалив труп мощным Инсендио, Поттер вернулся к груде рассыпанных книг и, собрав их, огляделся по сторонам. В обозримом пространстве никого не было и он, напрочь выбитый из колеи, активировал порт-ключ. Ему хотелось обдумать произошедшее и тишина сада наставника была, на его взгляд, самым подходящим местом для раздумий. Там-то и нашел его Северус. — Ты убил своего первого бессмертного, — констатировал он, поглядев на ученика. — Да, — согласился Гарри, не глядя на подошедшего. — И, судя по-всему, расстроен этим, — усаживаясь рядом, произнес зельевар. — Расстроен? — переспросил Поттер. — Расстроен?! — резко оборачиваясь к любовнику, выпалил он. Это слово ни в коей мере не отражало его состояния. Он ощущал себя чудовищем и не знал куда бы деться. — Да я!.. Северус понимал его, поэтому молча сгреб в охапку и прижал к себе. — Это было так глупо, — выдохнул Гарри, чуть успокоившись в крепких объятиях. — Таких как я в клетке на цепи держать надо, а не выпускать на улицу! — выдал он в порыве очередного приступа самобичевания. — Кончай нести околесицу, — чуть встряхнув его, скомандовал зельевар. — Лучше расскажи, что произошло. Поттер подчинился требованию и изложил все как было. — Он нарвался сам, — вынес вердикт Северус, дослушав. — Если бы он не встретил тебя, то встретил бы кого-нибудь еще. Результат был бы тем же. Он, судя по тому, что ты рассказал, из молодых бессмертных, а молодым сложнее контролировать себя. В их природе задиристость и желание попробовать свои силы. Вот он и попробовал… Просто ты оказался умелее, и все. — У тебя все так просто… — протянул Гарри. — А ведь я убил его, понимаешь? — Понимаю, — кивнул зельевар. — Убил. И это не последний бессмертный, которого ты убьешь, не вижу в этом ничего противоестественного. — По твоему, выходит, что мы должны убивать? В любом случае? — спросил Поттер, недоверчиво глядя на наставника. — Нет. Не в любом. Но и другую щеку мы подставлять не можем. Таковы условия нашей жизни и я не понимаю, чего ты так переживаешь. Ты ведь был аврором и не думаю, что у тебя руки не запачканы кровью.. — Тогда все было по-другому… Я мог дать ему уйти, но не сделал этого. Я словно бы с ума сошел в тот момент, когда он попытался удрать. — Думаю, что не мог, — мягко возразил Северус. — Иногда мне кажется, что бессмертный это такая загадочная тварь, которая в молодости действует, повинуясь лишь инстинктам, а в зрелом возрасте, если она до него доживает, к оным прибавляется внутреннее представление о том, что правильно, а что нет. У некоторых это представление весьма далеко от понятий доброты и гуманизма, но все равно они выработаны совершенно самостоятельно. — Это как с магией? — спросил Гарри, обдумав то, что сказал наставник. — Я имею в виду, что ее деление на “темную” и “светлую” — очень гадательный вопрос, — пояснил он свой пример. — Примерно так, — согласился Северус. — Существует множество теорий соотношения добра и зла. Религиозная теория признает источником добра высшую вселенскую силу — силу Бога, зло признается как грех, который человек унаследовал от Адама и Евы. Натуралистические теории видят в самом человеке источник добрых и злых устремлений. Гедонисты считают, что добро — это источник удовольствий, все, что ведет к счастью. Зло — это страдание, несчастье, все, что ведет к разрушению жизни человека. Этика утилитаризма утверждает, что добро — это то, что составляет пользу для человека, зло – это то, что ему вредно. При этом, они признают, что человек не всегда понимает, что для него польза, а что - вред. Мне ближе всего именно эта теория, хотя в моей озвучке она выглядит чуть по-другому: добро — это то, что усиливает человека, зло — то, что его ослабляет. — Тут есть над чем подумать, — отвлекшись древней философской проблемой от своих переживаний, произнес Поттер. — Безусловно, — согласился Северус, радуясь, что смог помочь ученику пережить происшествие. Характер Гарри, с того момента, как он разделил постель с мужчиной медленно, но неуклонно менялся. Он становился жестче, бескомпромиссней и агрессивнее, и так присущая ему целеустремленность еще больше усилилась, а упрямство иногда прямо-таки зашкаливало. Поначалу эти изменения не слишком бросались в глаза и на них никто не обратил бы внимания, если бы не череда неприятностей, в которые он стал попадать. Первой из этой череды стало убийство бессмертного, а потом изменения стали происходить еще явственнее. Ко всем прочим прелестям, добавилась еще и способность моментально впадать в ярость при малейшем намеке на то, что кто-то претендует на внимание и благосклонность Северуса. Это обнаружилось во время одной из их совместных прогулок по местам принцевой боевой славы. В кафешке на заправке официантка слегка пококетничала с эффектным зельеваром, а Гарри поймал себя на том, что готов размазать ее тонким слоем по стенам. Порыв удалось сдержать, но настроения это отнюдь не улучшило. Северус видел, что произошло, но промолчал, а потом, через пару дней, решив проверить насколько все запущено, сам обратил внимание на какую-то девицу, с которой случайно столкнулся на улице. Удивительно было то, что Гарри отреагировал на это совершенно индифферентно: ну болтает возлюбленный с кем-то, ну и хвала Мерлину. Поттер и сам, вспомнив небольшое происшествие на заправке был несколько удивлен, но поделиться наблюдением с Северусом не посчитал нужным. Самого Поттера никто кроме Северуса не волновал вовсе. Это не воспринималось бы странностью, но Гарри помнил, что даже будучи влюбленным в Джинни, не мог отказать себе в удовольствии проследить взглядом аппетитную фигурку другой девчонки. А тут как отрезало. Он видел других людей, но они воспринимались им отстраненно. Через некоторое время любые прикосновения, кроме северусовых, стали ему до крайности неприятны. Чтобы не шарахаться от людей в общественных местах приходилось периодически прилагать определенные усилия и это доставляло массу неудобств, и провоцировало вспышки ярости. Северус видел, как мучается Гарри, но не знал, чем можно помочь, с одной стороны, с другой — Поттер не просил его о помощи и было совершенно непонятно, как он отреагирует на ее предложение. Наблюдая за подопечным, зельевар пытался вспомнить, что ощущал будучи совсем молодым бессмертным, но ничего подобного не вспоминалось и он все меньше понимал, что происходит. Изменения коснулись не только характера. Способность к концентрации возросла, ментальные блоки и так довольно-таки крепкие, стали просто непроницаемыми, повысилась скорость реакции и выносливость, а также несколько возрос объем магии. Эти изменения были понятны Северусу, вот только они соответствовали куда более зрелому бессмертному, а не юнцу, которым являлся Поттер, так что это понимание никак не делало яснее общую картину, скорее наоборот — смазывало ее. Поттер же, видя, что становится неадекватным, постарался свести контакты с внешним миром к минимуму. Он нашел кратчайшую траекторию от места, куда удобно было перемещаться порт-ключом в здание института и, стараясь ни с кем не сталкиваться случайно по-дороге, ходил на занятия. В аудиториях он занимал место на максимальном отдалении от сокурсников, с которыми у него и так не сложилось приятельских отношений, а тут и вовсе повисло отчуждение. Привычка быстро уходить, стоило почувствовать приближение срыва, укоренившаяся давным давно, и сейчас пришлась весьма кстати, не раз спасая бывшего аврора от драк, которые могли закончится Мерлин ведает чем. Наблюдая за собой, Гарри постепенно начинал бояться, что в какой-то момент он не сможет сдержаться и устроит где-нибудь кровавую бойню, просто потому, что кто-нибудь, проходя мимо нечаянно толкнет его. Это, с его точки зрения, было неприемлемо, а потом он случайно обнаружил, что если рядом с ним находится Северус, то сдерживаться не нужно, просто потому, что никаких особых эмоций подобные события не вызывают. Обнаружив это, Поттер погрузился в задумчивость. Ему жизненно необходимо было разобраться с тем, что же все-таки происходит и он, наконец, решился рассказать обо всем Северусу. Рассказ получился долгим и эмоциональным, но зельевар был рад тому, что Гарри, наконец-то, сподобился поделиться наболевшим, посему он сидел и слушал, сравнивая повествование со своими наблюдениями. Картинка получалась нерадостная, но первый шаг в решении проблемы был сделан: проблема была озвучена и признана таковой. — Я пошел читать, — поделился планами Гарри. — Не знаю о чем и где… Но хоть кто-то должен был бы столкнуться с чем-нибудь похожим? Ну, хотя бы, отдаленно напоминающим? — А я, пожалуй, пообщаюсь кое с кем… — протянул Северус, прикидывая к кому можно было бы обратиться. — Возможно, у нас на днях будут гости. — Может у тебя есть хоть одна светлая мысль, о том, с чего бы мне начать поиски? У меня в голове крутятся только какие-нибудь хитрые проклятья или яды… Но… Что-то мне подсказывает, что не в этом дело. — Нам бы блэковскую библиотеку… Помнится, там даже в открытом доступе было много очень интересных трудов по наследиям… Могу себе представить, что там пряталось в закромах, — задумчиво произнес Принц и вздохнул. — Блэковская библиотека?! — воскликнул Гарри, приближаясь к любовнику и целуя его в губы. — Ты — гений, лорд Принц! — Да? — изогнув бровь, осторожно спросил Северус, не понимая чему так обрадовался Поттер. — Именно! А я — идиот. Она же в полном моем распоряжении. Джинни мечтала вышвырнуть ее из дома, а я аккуратно собрал, упаковал, и отправил в Гринготтс. Там же, кстати, хранятся и книги, доставшиеся мне по поттеровской линии. Это все неплохо бы расставить где-нибудь, да обвешать по-новой библиотечными чарами, чтобы можно было пользоваться. — Рядом с моей библиотекой есть две пустые комнаты, — подал голос Северус. — Если хочешь, можешь их занять. — Ты не против? — уточнил Поттер. — Библиотека, это все-таки не тапки с зубной щеткой. — Гарри, — зельевар закатил глаза, — ты живешь тут и это данность. По дому раскидано твоих вещей куда больше, чем тапки со щеткой. Одни твои тренажеры чего стоят! А кто же в здравом уме и трезвой памяти откажется от доступа к таким сокровищам, как хорошие древние библиотеки? — Ладно, — кивнул Поттер. — В таком случае, я займусь обустройством помещений, а потом перенесу на новое место жительства книги… А, кстати, твой дом даст мне воспользоваться чарами, чтобы расширить пространство? Библиотека Блэков точно не влезет в ту пустую комнату, что там есть… — Позволит, — фыркнул зельевар. — Этот дом позволит тебе все, что угодно. Я выдал тебе такие же права доступа как себе самому и сделал это давным давно. Странно, что ты не заметил. — Спасибо, — искренне поблагодарил Гарри и, чмокнув возлюбленного в кончик носа, унесся обустраивать книгохранилища.