Broken Social Scene — Loverʼs Spit https://vk.com/audios115755283? q=broken%20lover%27s
Нью-Йорк затягивал. Он с новой силой, против воли, не спрашивая и ни капельки не интересуясь, утягивал всех жителей в свой яркий водоворот кофейного запаха, выхлопных газов проезжающих жёлтыми пятнами такси и неоновыми вывесками сотен и сотен реклам. И когда, казалось, Нацу уже начал забывать об этом, Нью-Йорк, в своей обычной манере, кинул ему эту истину в лицо. «Ты не уйдёшь, дружок», — шептал город гулом метро. «Ты и не уходил, ты ведь это знаешь?» — улыбался он каплями дождя и горьковатым вкусом эспрессо на кончике языка. «И ты вновь погрязнешь во мне», — заверял заманчивый шёпот, завораживая звуками инди-рока и джазовыми нотками саксофона. И Нацу чувствовал, как тот парнишка, который шестью годами ранее готов был боготворить и длинную улицу Бродвея, и искрящуюся воду фонтана Бефезда, бродяжек и уличных музыкантов, пропитанные корпоративным духом серые стены и даже огромных крыс в лофте с вечно продуваемыми стенами, нервно дёргал его за рукав, крича: «Мы дома!». Нацу лишь отмахивался, пытаясь утихомирить щемящее от ностальгии сердце. Нью-Йорк больше не был домом. Нью-Йорк больше не имел права проникать ему под кожу. Нью-Йорк больше не сумеет заманить его в свои сети. — Мистер Драгнил, машина ожидает Вас, — чопорно проговорила консьержка, поправив сидящие на крючковатом носу очки. — Благодарю, Мередит, — улыбнулся парень, проигнорировав брошенный в его сторону недовольный взгляд. Он уже успел привыкнуть к этой строгой женщине, которая при всём при этом являлась интересным собеседником. Нацу не мог не остановиться хотя бы раз в день и не перекинуться с ней парой слов. Женщина знала все последние новости. Она имела своё мнение по каждому вопросу, знала поимённо всех жильцов дома и могла процитировать дословно слова из любимого сериала. Нацу ценил такие маленькие моменты повседневности. Он не искал вдохновение, потому что его вдохновение было повсюду. Незначительные детали вроде загнутого уголка газеты, девочки, которая просила у брата мороженое, или же стоящей в толпе девушки могли заставить известного певца застыть на месте и просто смотреть. А на следующий день появлялись музыка и несколько куплетов. Его вдохновением не были ни человек, ни музыка, ни что-то эфемерно-несуществующее. Его вдохновением была Жизнь. — Извините, — раздался стальной голос позади него. Обернувшись, Нацу узнал ту самую девушку, с которой столкнулся несколькими днями ранее по ошибке Эвергрин. Незнакомка выглядела совершенно по-другому, нежели помнил Нацу. Растянутую футболку и спортивные штаны сменила юбка-карандаш, алые туфли на высокой шпильке и чёрное пальто. Светлые волосы были уложены в стильную прическу, и ярко-красный шарфик больше всего притягивал взгляд. Нацу нахмурился, пытаясь понять, почему именно шарф привлёк его внимание… — Вы глухой? — вновь задала вопрос девушка, смерив его недовольным взглядом. И этот образ деловой женщины ярким контрастом отличался от той отчего-то испуганной девушки, захлопнувшей перед ним дверь. Нацу тряхнул головой, широко улыбнувшись, отойдя в сторону. За всеми этими раздумьями он и не заметил, как загородил путь к выходу. Потянув дверь на себя, Нацу жестом пригласил незнакомку выйти первой, на что она, элегантно натянув на руки алые перчатки, хмыкнула и, звонко цокая каблуками, прошла мимо парня, обдавая его кофейным ароматом и ещё чем-то неуловимо знакомым. Парень вышел следом за ней, проследив взглядом за тем, как женщина махнула рукой и тут же села в подъехавшее такси. Какое-то странное чувство не давало покоя Нацу. Чувство, будто он знал эту женщину, хоть и мог поклясться, что видел её впервые. — Смотрю, ты уже познакомился со своими соседями, — тут же проговорила вместо приветствия Эв, когда он устроился вместе с ней на заднем сидении машины. Нацу вопросительно посмотрел на менеджера. — Что? Эв пожала плечами. — Просто увидела тебя, выходящего с той красоткой, и подумала… — Оу, нет. Ты что, не знаешь этих дамочек из большого города? Мнят из себя невесть что, и на таких оболтусов, как Ваш покорный слуга, смотрят лишь сверху вниз. Эв приподняла бровь, и что-то нехорошее промелькнуло у неё в глазах. — Но ты разве не хочешь наладить контакты с соседями? Нехорошее подозрение поселилось в Нацу. — Эв, говори, что ты задумала, и не ходи вокруг да около, — прошипел парень, начиная догадываться о мотивах своего менеджера. — Понимаешь, пирожочек, — начала с улыбкой женщина, — так получилось, что единственной квартирой на Пятой авеню была квартира, соседствующая с апартаментами известного нью-йоркского критика, который — ты не поверишь! — совершенно случайно будет на премьере «Мулен Руж». Вот это совпадение, правда? Эвергрин мило улыбнулась, невинно похлопав пушистыми ресницами. — Я так понимаю, ошибка в сообщении тоже была — как ты сказала? — случайной? — спросил Нацу. Эв положила руку на сердце. — Абсолютно так. Ты ведь меня знаешь! Я верх честности и благоразумия. Нацу вздохнул, откинувшись на спинку сиденья. Он должен был уже привыкнуть к выходкам своего менеджера, который по праву носил звание одного из лучших. Если что-то приходило в голову к этой женщине, она добивалась этого любыми путями. — Могу я узнать, зачем были нужны столь запутанные манипуляции по заселению меня рядом с критиком постановки? — Ты просто не знаешь, кто это. Редкостная стерва, которых ещё свет не видывал. — У меня есть на примете кандидат, который сможет составить ей конкуренцию, — усмехнулся Нацу. — Поверь мне, рядом с ней я пушистый щеночек, приносящий тебе по утрам тапочки и газетку. Ей двадцать пять, а она уже совладелец известного журнала и там же главный редактор. — Думается мне, она использовала все прелести женского тела, дабы достичь таких высот. — Слушай, не важно, как она этого достигла. Важно, что она это сделала, и, несмотря на твои ироничные комментарии, она является весомой фигурой в нашем мире. Её слово будет играть такую же роль, как и слово критика из «The New York Times», и если её снежному королевскому высочеству не придётся по вкусу хотя бы одна неудавшаяся нотка, считай, всё, шоу закроют. Нацу напрягся. Он не мог позволить кому-то уничтожить его мечту. — Почему это ей должно не понравиться? Эв хмыкнула, доставая из своего дипломата выпуск «Театральных новостей». — Эта женщина дала ясно понять, что её мнение будет чертовски субъективным. Клайв для неё вместе со всем актерским составом — еретики, посмевшие позариться на святое. Она сожрёт нас с потрохами. Нацу перевёл взгляд с серьёзного лица критика, смотревшего на него со страницы газеты, на лицо своего менеджера. — И именно потому?.. Эв забрала газету. — И именно поэтому, Нацу, ты будешь самым милейшим соседом на свете, который не только её очарует, но и станет ей и другом, и братом, и отцом, если на то пойдёт. Не подавай виду, что ты знаешь, кто она. Просто… будь собой. Докажи этому грёбанному миру, что никакая «Снежная стерва» не сможет устоять перед лучами твоего обаяния. Не для этого Нацу Драгнил пробивался через всё то дерьмо, которое стояло у него на пути. Не для того, чтобы какая-то зарвавшаяся сука смела рушить его мечты! Ты меня понял?! Парень ошарашено смотрел в глаза женщины. Он никогда до этого не видел её в таком состоянии, будто действительно готова была ринуться в бой и разорвать любого на куски. Только дай приказ! Эта женщина действительно переживала за него всей душой. И он не мог её подвести. — Конечно, Эв, — улыбнулся парень. — Покорим блондиночку. Но что-то внутри неприятно кольнуло. Только он не знал, что.***
«В театральных кругах назревает настоящая война. Напоминаем, что в скором времени на сцене Бродвея пройдёт премьера мюзикла «Мулен Руж», главную роль в котором исполнят Нацу Драгнил — солист группы «Flying Dragonʼs» и Дженни Реалайт — модель и актриса, прославившаяся ролью в известном детективном телесериале «По следу крови». Шумиха вокруг этого события начинает набирать обороты. У многих вызывают сомнения выбранные актёры на главные роли, и в сторону режиссёра постановки — Гилдартса Клайва — поступают многочисленные претензии. Сам же Клайв до недавнего времени сохранял благоразумное молчание, продолжая игнорировать выпады критиков, но, похоже, любому, пусть даже самому железному терпению может прийти конец. Критической точкой для известного режиссёра стало заявление главного редактора «NYʼs mistake» Люси Хартфилии, которая сделала акцент не столько на режиссёрской работе или актёрском составе, сколько справедливо заметила, что не понимает, зачем нужно было ворошить классику. «Все мы знаем работы Клайва, — писала в своей колонке журналистка. — Они довольно неординарны, и хоть я не являюсь поклонницей его творчества, всё же не могу не отметить его свежий и рискованный подход к работе. Когда же я услышала, что мистер Клайв решил «возродить» такое творение, как «Мулен Руж», у меня возник только один вопрос. Клайв, ваша очаровательная дочь подсыпала Вам марихуану за завтраком? Потому что другого объяснения этому я не вижу…». Дальше Люси Хартфилия задаётся вопросом, который действительно актуален для нашего времени. «Неужели в наших иссохших и ни на что негодных мозгах больше не осталось место воображению? Неужели жалкие потуги придумать нечто новое настолько ужасны и убийственны, что нынешние сценаристы, режиссёры и продюсеры даже не пытаются предпринять хоть какую-то маломальскую попытку, чтобы родить Свой шедевр, а не пересказать уже рассказанную историю?». Мистер Клайв в ответ на эти заявления написал в Твиттере: «Приходите на премьеру, мисс «Снежная королева». Из этого мы можем сделать вывод, что на страницах «Театральных новостей» начинается великая битва между критиком, который задаёт вполне резонные вопросы, и режиссёром, который уверен в триумфе своего детища. Победителя мы сможем узнать только на премьере. Не пропустите!» © «Театральные новости».***
— Ты не привёз с собой Хэппи?! — возмущенно крикнул Грей на заявление друга. — Как ты посмел? Я этого кота шесть лет не видел! Зная твою «заботу», я уверен, он уже разжирел, обленился, и, возможно, ты мне просто мозги пудришь, и он уже давно сдох! Нацу громко расхохотался. — Грей, он и так был жирным, ленивым и напоминал выкрашенного в синий зомби. — Ну и пусть! Я соскучился по этому ёршику от унитаза, — не унимался Грей, недовольно скрестив руки. — Господи, Грей, тебе что, уже наших собак не хватает? — улыбнулась шедшая рядом девушка. Она подмигнула Нацу. — Ты бы знал, какая у нас война была, когда он собирался выделить целую комнату для них! Нацу вновь разразился смехом, на что Грей недовольно покосился на невесту. — Вот тебе, Джу, конечно, нужно всё рассказать этому треплу! Он же мне теперь покоя не даст! — Не дам, — со смехом согласился парень. Джубия нисколько не смутилась, переплетя пальцы с Греем. — Ты всё равно меня любишь, так что… Фуллбастер покосился на Нацу. — Друг, мой тебе совет, как поймёшь, что начинаешь влюбляться… просто последуй совету Гендальфа и БЕГИ! Не будь таким же глупцом, каким был я. Джу ощутимо щипнула парня за ладонь. — У тебя какие-то претензии? — Нет, что ты, — улыбнулся Грей, наклонившись и мягко поцеловав девушку в губы. Нацу нравилось наблюдать за этими двумя. Кто бы мог подумать тогда, шесть лет назад, что вечно стесняющаяся Джубия Локсар, которую они оба знали ещё со старшей школы, сможет покорить не верящего в любовь Фуллбастера? А ведь это именно он подтолкнул друга в объятья этой девушки. Именно он твердил каждый божий день, что Грей обязан был пригласить её на свидание. Это именно он был тем купидоном, который своими стрелами пронзил их сердца. И хоть вместо стрел у него был кофе, вместо крыльев — фартук «Fairy tail», это ничего не меняло. В конечном итоге, важен лишь результат. Невольно в голову полезли другие мысли, связанные с тем временем. Ведь если бы тогда Грей не должен был пойти на свидание с Локсар, Нацу бы не ошибся телефонным номером… и кто знает, где бы он был сейчас. Хоть «Странная» и причинила ему боль, именно этим она заставила его двигаться дальше. Без этой боли не было бы ни ЭлЭй, ни альбома, который возвысил его до небес. Всё, что ни делается, делается к лучшему. Так ведь говорят? — Ну, друг, навевает воспоминания? — толкнул его в плечо Грей. Нацу вынырнул из своих раздумий, несколько раз моргнув и не веря, что это действительно реальность. Невольно на лице расползлась широкая улыбка, и на одно мгновение парню показалось, будто бы он всё тот же двадцатилетний парнишка, который прибегал сюда каждое утро, чтобы готовить самый вкусный кофе во всём Нью-Йорке. — Она нисколько не изменилась, — прошептал Нацу, смотря на висевшую над дверью вывеску, которая гласила простое и такое родное «Fairy tail». — Конечно, не изменилась, — проговорил Грей, открывая перед Джубией дверь. — А чего это ей меняться? Нацу потребовалось некоторое время, чтобы успокоить своё быстро бьющееся сердце, привести свои мысли в порядок, а потом — переступить порог места, которое мягкими объятьями аромата обжаренной арабики обволокло его тело. Казалось, что он сделал шаг в своё прошлое. Те же посетители, которых он мог узнать даже во сне. Та же мелодия на фоне, под которую он зачастую, пританцовывая, готовил новый заказ. Та же стойка и витрины с выпечкой. Та же кофе-машина, до которой до боли хотелось вновь прикоснуться. Одно только отличалось от его воспоминаний. И это было самым важным. За стойкой стоял не он. Не на нём красовался фирменный фартук кофейни, и больше не он улыбался посетителям, готовя новый заказ. Он был здесь гостем. — Так, Джу, займи нам столик, а мы сделаем заказ, — улыбнулся Грей, отдавая ей свой тубус. Друзья встали в конце очереди. Грей, прикусив губу, придирчиво смотрел за работой бариста, кажется, готовый в любой момент сделать парнишке замечание. Нацу понимал его. Хоть каждый из них добился того, чего хотел, и ни за что не променял бы работу, которой они были безгранично преданы, время, которое оба провели по ту сторону кофе-машины, было невероятным опытом. И иногда Нацу действительно посещали мысли о том, как бы он хотел повернуть время вспять и вновь оказаться невезучим бариста из Бушвика, жившим в крохотном лофте с лучшим другом и котом под мышкой. Нацу улыбнулся этим мыслям. Во всём была виновата ностальгия, ворвавшаяся в его жизнь в виде кофейни со знакомым запахом кофе и… Невольно его взгляд зацепился за висевшие на стене часы.07:05
. Что-то словно толкнуло его, и он, не понимая почему, повернул голову в сторону двери. Несколько секунд ничего не происходило, и какое-то странное, непонятное чувство разочарования начало разливаться в его груди, когда по кофейне разнёсся звон колокольчиков, а через порог переступила новая посетительница. Нацу испытал дежавю.«…каждый вторник, среду, пятницу и субботу, как только на дверце кофейни появлялась табличка «открыто», она переступала порог…»
Женщина обвела взглядом кофейню, а перед глазами Нацу вдруг предстала другая картинка из далёкого прошлого.«…поправляла свой длинный шарф…»
Блондинка по привычке провела рукой по алому шарфу.«…окидывая его, Нацу, с ног до головы безразличным взглядом, проходила к стойке и молча кивала…»
Его соседка, критик из «NYʼs mistake», женщина, которая будет оценивать его работу, встретилась с ним взглядом, и именно в этот момент осознание прошибло холодным потом, а перед глазами окончательно сформировалось старое воспоминание девушки, с образом которой ассоциировались мокко и шоколадные пирожные с арахисом. — Люси! — громко поприветствовал Грей девушку, которая, с секунду не прерывая зрительного контакта с Нацу, перевела взгляд на Фуллбастера. — Какие люди, — хмыкнула женщина, растянув ярко-красные губы в улыбке. Стянув с рук перчатки, она медленно встала в очередь. — Давно тебя не видела. Грей пожал плечами. — Работа, работа. Свадьба. Работа. Собаки. Снова свадьба, — усмехнулся парень. — Сама понимаешь, жизнь в Большом Яблоке слишком затягивает. — Да уж, — согласилась Хартфилия, вычитывая названия напитков на стенде. — Кстати, ты ведь придёшь? Люси непонимающе нахмурилась. — Куда? Грей возмущённо скрестил руки. — Как куда? Хартфилия, на мою свадьбу! Я, чёрт возьми, тебе почти пять лет кофе варил! Так что ты обязана быть на моей свадьбе, и я не приму никаких отговорок. — А кто отговаривается-то? — улыбнулась девушка. — Я только «за». Ещё один праздник лицемерия и унижения человеческого рода. Как я могу такое пропустить? — Милая, даже не пытайся. Я прекрасно знаю твоё отношение к браку, и, поверь, мне глубоко начхать на твои колкости. Хоть статью напиши по этому поводу, но на свадьбе ты обязана быть! Нацу чувствовал себя третьим лишним. Но пока его это устраивало. Он не мог поверить, что всё это реальность. Теперь стало понятным, откуда было то странное чувство, которое возникло у него, когда он увидел её в дверях квартиры. Он знал её. Знал Люси Хартфилию, постоянную посетительницу, которая училась в Нью-Йоркском Университете, любила мокко и длинные шарфы с беретами. Он запомнил её такой. Запомнил девушку, которая грубила и одаривала его презрительным: «Фрик». Помнил девушку, чьи заказы отпечатались у него в голове выжженными в мозгу словами. И только одно он не мог понять. Помнила ли она его? — И тебе привет, Люси, — наконец, решил подать голос Нацу. Хартфилия, до этого внимательно изучавшая ассортимент кофейни, еле заметно вздрогнула и медленно встретилась с ним взглядом. — А я всё гадала, откуда я тебя помню, — натянуто улыбнулась Люси, издевательски изогнув идеальную бровь. — Фрик? Снова в городе? — Да, и, как видишь, не по ту сторону кофейной стойки. — Поздравляю. Поднялся по карьерной лестнице? Что, теперь работаешь официантом? Взгляд Нацу задержался на глазах девушки. Чёрт, какой бы стервой она ни была, она была чертовски красивой стервой. В груди поселилось желание укротить эту бестию. — Нет, что ты. О такой должности я могу только мечтать, — медленно, специально растягивая слова, тихо проговорил Нацу, не разрывая зрительного контакта. Хартфилия отвечала ему тем же. Уголки её губ чуть дрогнули. — На самом деле, я хочу поздравить тебя, Фрик, — мягко произнесла Люси. — Ты смог доказать всем, что способен не только делать вкусный мокко. Ты заслуживаешь того, чего достиг. Нацу широко улыбнулся. — Так всё-таки через шесть лет я услышал-таки твою похвалу! Что-то еле уловимое промелькнуло в карих глазах девушки. Что-то, отдалённо напоминающее грусть. — Лучше поздно, чем никогда. Казалось, что в эти слова она вкладывала какой-то странный смысл. Смысл, которого он не мог понять. — Ладно, — Нацу отошёл в сторону, пропуская Люси вперед. — Раз мы теперь соседи, то я приглашаю тебя, скажем, завтра вечером на соседские посиделки. Вино, джазовая музыка, закуски и, возможно, если Вам повезёт, стаканчик моего фирменного мокко. Девушка некоторое время обдумывала предложение, прежде чем медленно кивнуть. — Да, думаю, почему бы и нет. Сейчас я могу признать, что чертовски скучала по фриковскому мокко. С этими словами что-то расцвело внутри Нацу. Ведь и он теперь мог признать, что чертовски ждал этих слов.