Сердце Зверя

Глава 24. Шикамару с детства думал, что принадлежит к той крайне популярной «породе» людей, которые привыкают абсолютно ко всему. Таким людям обычно плевать на то, что происходит в политике, в собственной стране, а иногда и в собственном доме. И вовсе не потому, что они пофигисты – просто им слишком тяжело заставить себя хотя бы попытаться что-нибудь изменить. Прожитые годы, впрочем, методично и упорно убеждали Шикамару в том, что он слишком строг к себе. Еще ребенком он никак не мог взять в толк, почему к омегам относятся с таким недоверием и подозрением. К повязанным отношение было попроще, но все равно никакого равноправия и справедливости можно было не ждать. Альфы и беты – дело другое, они могли практически все, и никто не сказал бы им ни слова. Малейший промах омеги становился «достоянием» общественности – об этом снимали репортажи, писали в газетах, показывали трагически заламывающих руки гильдейцев. Шикамару, с какой-то тогда еще недетской проницательностью понимавший, что омеги, вообще-то, опасны исключительно в полнолуние, не мог взять в толк, почему их недолюбливают и все остальное время тоже. В конце концов, что бы там ни было, а альфы не смогут выжить без омег и наоборот. Но вместо того, чтобы решать проблемы со взаимопониманием, Гильдия делала из альф убийц и истребляла омег. Кажущееся равноправие для омег, повязанных с альфами, на деле оказывалось практически недостижимым. Учитывая, что омеги были по умолчанию лишены возможности совершать какие-либо покупки или сделки, в правах их уже обделили. Шикамару, радуясь, что родился бетой, одновременно жалел запертых в городах оборотней, для которых подобная «невольная» жизнь практически без возможности обратиться должна была казаться адом. Закончив учиться, Шикамару подумывал переехать в Гринду. Этот город был самым крупным из тех, чье правительство решило позволить неповязанным жить среди остальных, не подвергаясь каким-либо санкциям. Гринда манила его своей толерантностью, да и жилье там стоило почти втрое дешевле, чем в Конохе – большая часть мира боялась соваться в Гринду, представляя ее захваченным оборотнями городом, в котором царят звериные повадки. Шикамару подумывал продать оставшийся от родителей дом и переехать с концами в Гринду, осесть там и найти какую-нибудь работу попроще. Он уже строил планы, украдкой просматривал предложения по жилью, вакансии по работе, когда жизнь вдруг решила устроить все по-своему. Два определивших его судьбу события произошли практически одновременно. Сначала ему пришло предложение из Гильдии. Университет, который он как раз закончил, предложил его кандидатуру на исследовательскую работу – в Гильдии периодически пытались подыскивать молодых и перспективных работников, чтобы заменять уходящих в отставку. Пока Шикамару колебался и пытался понять, что ему делать – навсегда отрезать себе путь в Гильдию и уехать, или не рисковать обеспеченной жизнью и остаться, судьба подбросила ему еще один «сюрприз». С Ино они учились в школе и практически не общались. Она была слишком шумной, слишком шустрой и слишком беспокойной, чтобы у них со спокойным, почти меланхоличным на первый взгляд Шикамару нашлись общие темы для разговоров. Окончив школу, они разошлись в разные стороны и благополучно не вспоминали друг о друге. Пока однажды не встретились в торговом центре, по которому Шикамару бродил в выходной день, пытаясь решить, что ему делать дальше. Ино, выцепившая его в толпе, каким-то немыслимым образом отвлекла его от размышлений, и поздно вечером их вежливо попросили удалиться совершавшие обход охранники, собиравшиеся закрывать торговый центр. Так и не наговорившиеся за долгие часы Ино и Шикамару, не сговариваясь, условились встретиться еще раз, а еще через месяц Шикамару подписывал трудовой договор с Гильдией, без особой жалости закрывая в браузере вкладки с предложениями в Гринде. Ино, домашняя и нежно привязанная к родителям девушка, в жизни бы не согласилась оставить их одних в Конохе. К тому же, она помогала им в цветочном магазине и была вполне довольна своей жизнью. Шикамару, которого воспитали в строгом и непоколебимом уважении к женщине и ответственности за нее, больше не сомневался, выбирая место работы. В Гильдии хорошо платили, предоставляли все необходимое для работы, вплоть до дорогущей аппаратуры, и не слишком возражали против отпусков. В те времена Шикамару еще не был стопроцентно уверен, но надеялся на то, что Ино станет его женой. А семью нужно было кормить и заботиться о ней – это понимание в Шикамару вложил отец, всю жизнь следовавший этому же правилу. Впрочем, жалости к положению омег брак никак не помешал. Шикамару никогда не был мучителем, никогда собственноручно не причинял никому боли, но он работал на систему, которая именно тем и занималась, и он все чаще задавался вопросом – а не такой же ли он сам? В конце концов, слаженная система состоит из огромной кучи винтиков, и Шикамару был одним из таких винтиков. До сих пор ему вполне успешно удавалось убеждать себя, что он не делает ничего противоестественного. Конечно, он изучал омег и их слабые места, периодически его включали в команды, разрабатывавшие оружие, но если разобраться... Среди омег было достаточно тех, кто без зазрения совести убивал всех подряд. Омеги из Гринды, например, сознательно уходили глубоко в леса в полнолуния, делая все, чтобы не натолкнуться на своих сограждан. Остальные омеги, обращаясь, напротив бежали к людям, надеясь вырезать как можно больше, пока не набежали охотники. Такая позиция хоть и успокаивала, подменяла понятия, но Шикамару инстинктивно, все с той же оставшейся с детства проницательностью понимал, что глупо делить омег на своих и чужих, причисляя к «чужим», фактически, всех неповязанных оборотней. С тем же успехом можно было назвать всех черноволосых – маньяками, а светловолосых – проститутками. Учиха, каким-то немыслимым для нормального человека образом притащивший в Коноху, в самое сердце Гильдии, Зверя и вполне мирно уживавшийся с ним несколько месяцев, пошатнул тщательно выстроенную систему в голове Шикамару. Эта интересная ситуация как минимум доказывала, что омеги и альфы, последние несколько веков безостановочно воевавшие друг с другом благодаря Гильдии, без особых сложностей могут сосуществовать мирно. Причем явно не благодаря Гильдии, а скорее вопреки. Судьба Наруто, если бы его вдруг заметили, была бы вполне определенной, учитывая, что он еще и оказался Зверем. В любом случае, бросать эту сумасшедшую парочку на произвол судьбы Шикамару не собирался. И только этим намерением можно было объяснить тот факт, что сейчас он сидел в одном из отдаленных от центра города и, соответственно, штаба Гильдии кафе на веранде второго этажа и взламывал системы видеонаблюдения в самом кафе и в нескольких зданиях поблизости, камеры на которых могли бы поймать его в объектив. Расслабленно откинувшись на спинку удобного стула, Шикамару быстро бегал по клавишам стоявшего перед ним на столике ноутбука. Поднявшийся на веранду Саске на секунду остановился, обвел взглядом зал и, заметив его, подошел к столику, садясь напротив. Шикамару вскинул на него глаза и вновь перевел взгляд на экран, одним четким стуком по клавише заканчивая работу. Саске перегнулся через стол, мельком взглянул на экран и хмыкнул. - А я думал, ты законопослушный, - заметил он и задумчиво повертел в руках пузатую солонку. Шикамару закрыл ноутбук. - В молодости научился, - отозвался он, доставая из висевшей на спинке стула сумки для ноутбука тонкую папку. Саске, который всегда промахивался лет на пять, пытаясь определить чей-нибудь возраст на глаз, мельком припомнил, что Шикамару старше него самого года на четыре как минимум. Шикамару подтолкнул к нему папку и сложил руки на груди, дожидаясь, пока Саске вникнет в содержание документов. - И что? – поинтересовался наконец Саске, закрывая папку. – Тебе вообще разрешено брать с этого копии? Шикамару молча убрал документы обратно и кивнул на ноутбук. - Именно поэтому я позаботился о том, чтобы никто этого не увидел, - отозвался он. – Интересно, Наруто знает, что ты делал той ночью? Саске сложил на стол локти, с раздражением замечая, что силы Зверя, которые он ощущал в себе почти постоянно, будто вскипели, попытались прорваться, но к этому Саске был готов. Шикамару успел заметить только легкий, еле видный всполох красного, вспыхнувший на мгновение в глазах Саске. - Нет. И на твоем месте я бы не слишком жаждал ему рассказывать, - отозвался наконец Саске. Шикамару, ожидавший почему-то положительного ответа, удивленно приподнял брови. В парах секретов между партнерами обычно не бывает. Во-первых, элементарно сложно утаить что-то от чувствительного к состоянию другого партнера, а во-вторых, ни альфы, ни омеги обычно не ощущали нужды что-то скрывать. Пара по своей сути была слитным, единым организмом, а все разногласия рано или поздно решались. - Собираешься врать собственной омеге? – уточнил Шикамару. Саске пожал плечами. - Это для его же блага, - отрезал он. Шикамару помолчал, позволяя подошедшему официанту поставить на стол чашку с заказанным просто так чаем. - Неужели? – заинтересованно переспросил он, чувствуя, что напал на след. У Зверей, несмотря на общую нестабильность, есть совершенно определенная цель. Кому-то нужна была свобода, кому-то – месть, кому-то еще что-нибудь. С другой стороны, еще ни разу на его практике Шикамару не попадался Зверь, настолько глубоко связанный не только с омегой, которой он принадлежал, но и с альфой. Возможно, не зря все-таки Гильдия вязала Зверей по распланированному сценарию, не давая тому никакой возможности вцепиться в альфу до того, как вязка подавит в омеге ее звериную суть, подомнет ее под себя. - И чего ты добиваешься? – добавил Шикамару, ловя себя на мысли, что зря он оставил дома записную книжку. Пальцы прямо-таки подрагивали от желания конспектировать их разговор. Саске непонимающе посмотрел на него. Все происходящее казалось ему абсурдом. Шикамару, помнится, говорил, что не знает, что будет делать, если он, Саске, вдруг начнет убивать, как и все его «предшественники». Тогда к чему вообще было затевать этот разговор? В мире Саске убийство было делом практически обычным. Он бы не смог сказать, сколько оборотней, желавших отодрать ему голову, он убил за все время своей работы. Омеги убивали, альфы убивали – это было почти нормой. Одни беты по факту оказывались «миролюбивыми» - если не считать того факта, что именно беты и отправляли альф убивать диких. Саске совершенно не волновала та троица, которую он убил на миссии. Они сгладились в его памяти, как что-то... обычное, давно в этой самой памяти находившееся. Вины за собой он не чувствовал никакой. Единственная вина у него была перед Наруто, который и не подозревал, что его силами, по сути, с его помощью он сделал то, что сделал. Саске не знал и не хотел предполагать, что подумал бы или предпринял Наруто, узнай он о том, что происходило. - Я хотел защитить Наруто, и я это сделал, - хмуро отозвался Саске. Шикамару подобрался, пытаясь разложить по полочкам все то, что он знал и хотя бы чуть-чуть понимал. - Хочешь сказать, что те трое связанных, раненых и обессиленных альф каким-то невероятным образом угрожали его жизни? – переспросил он. Саске нахмурился, неловко пожал плечами, пытаясь вспомнить, что именно он думал тогда, в том подвале. Получалось не очень. - Потенциально, - отозвался он наконец, чтобы хоть что-то сказать. - Ага, - глубокомысленно ответил Шикамару, ожидавший чего-то подобного. Ну что ж, по крайней мере, понятна хотя бы мотивация этого конкретного Зверя. Видимо, либо сам Наруто, либо Зверь, либо они оба были несколько зациклены на этой теме защиты. Саске, попавший под чужое влияние, кажется, даже не слишком ему противился. Шикамару не сомневался, что в случае чего Саске и сам без раздумий кинулся бы защищать свою пару – на то они и были парой, но убирать всех потенциально опасных людей мог додуматься только Зверь. С другой стороны, Зверь мог проверять границы своего влияния, он мог всего-навсего проверять, убьет ли Саске вообще, если его «попросишь». - Почему ты все еще не побежал рассказывать обо всем Гильдии? – спросил вдруг Саске, решив не спрашивать, что там успел себе надумать Шикамару, судя по лицу. Тот задумчиво почесал шею, пожал плечами. - Сколько я тебя знаю? Лет восемь? – спросил Шикамару. – Мы, конечно, не слишком общались, но я хорошо знаю Сакуру, а Сакура очень любит обсуждать тебя и все твои нарушения устава. А Ино успела прожужжать мне все уши, потому что влюбилась в Наруто. Если бы я не знал, что беты могут составить пару только бетам, начал бы ревновать, - добавил он. – Интересно, кто для меня окажется важнее – вы двое или несколько неизвестных альф? Я не считаю, что можно убивать просто так и что человеческая жизнь ничего не стоит. Но мы все так устроены, что своим можем простить намного больше, потому что они значат для нас больше, чем чужие. И я очень надеюсь, что ты найдешь с этим Зверем общий язык до того, как он решит разрушить твою жизнь. Саске помолчал немного, задумчиво глядя на него, а потом поднялся на ноги и, задвинув стул обратно к столу, неловко, будто через силу, сказал: - Спасибо. Шикамару только кивнул, провожая его взглядом. Саске, поднимаясь по лестнице из гаража в дом, нисколько не удивился, когда наткнулся в дверях на Наруто. У того была какая-то мания встречать его на пороге, даже если Саске уходил на пять минут и то всего лишь в сам гараж. Вот и сейчас Наруто нетерпеливо переступал с ноги на ногу, дожидаясь, пока специально поднимавшийся по ступенькам до жути медленно Саске дойдет до двери. - Ублюдок, - проворчал Наруто, догадавшийся, что он специально тормозил, и, коротко поцеловав Саске в губы, забрал у него пакет с покупками. Учитывая, что омеги были совершенно бесправными и без альф и шагу ступить не могли, по магазинам за них обоих ходил по-прежнему Саске, являвшийся по совместительству главным ненавистником всего, что хотя бы отдаленно было связано с покупками. Наруто его сопровождать наотрез отказался, заявив, что так он бунтует против системы, сделавшей оборотней, даже повязанных, бесправными. На бунт его лень походила мало, но Саске не стал спорить. В конце концов, так было даже безопаснее. Он не собирался запирать Наруто в доме, но и лишний раз на улице среди потенциальных дебилов вроде Конан ему делать тоже нечего. В доме по крайней мере было достаточно оружия, которым Наруто, ворча, что оборотням не нужна вся эта ерунда, все же научился пользоваться. Саске расшнуровал кроссовки и, оставив их у двери, направился в спальню, на ходу снимая футболку и расстегивая ремень на джинсах. Наруто умчался в кухню разбирать пакет, и Саске прикидывал, сколько времени ему понадобится, чтобы добраться до его дна. Он зашел в комнату, бросил футболку на стул и достал из шкафа другую – домашнюю. Джинсы тоже остались на стуле. Саске как раз доставал шорты, когда в комнату влетел Наруто, размахивая тонкой коробкой в шуршащей прозрачной пленке. Саске хмыкнул. Хоть в чем-то Наруто был приятно предсказуем. - Ты серьезно ее купил? – восхищенно спросил Наруто, заворожено глядя на коробку с диском. Саске надел шорты и вздохнул. - А как еще ты объяснишь факт наличия ее в нашем доме? – поинтересовался он ехидно, привычно подставляя щеку полезшему к нему с благодарностями Наруто. Наруто, потеревшись о него, звонко чмокнул его в подбородок и снова унесся вниз – на этот раз к ноутбуку, благополучно забыв о разложенных по столу продуктах. Саске, спустившись в кухню, критически осмотрел стол и, вздохнув, принялся – не без злорадства, впрочем – распихивать купленное по шкафам, нарочно путая ящики и полки. Наруто, конечно, найдет все нужное по запаху, но он, как и все живые существа, был рабом привычек, заставляющих человека по привычке кидать первое время ключи туда, где раньше стоял стол или тумбочка. Так что поначалу Наруто непременно будет соваться в «привычные» ящики. Оставалось только надеяться, что он в отместку не станет заливать еду приправами и соусами, которые Саске терпеть не мог. - Меня хоть подожди, - возмутился Саске из кухни, поняв по звукам из гостиной, что Наруто благополучно разобрался с установкой и активацией игры. Наруто что-то проворчал, но все-таки пришел к нему и уселся за опустевший стол, наблюдая за тем, как Саске нарезает себе овощи для салата. - Как можно это есть? – скривился он. – Там же нет мяса! Саске пожал плечами. Он хоть и не представлял себе жизни совсем без мяса, но хищником в чистом виде, как оборотни, не был. Для Наруто еда была не едой, если в ней не было хотя бы кусочка мяса. - Ты в порядке? Ты какой-то... не знаю, - брякнул вдруг Наруто рассеянно. Саске от неожиданности еле заметно вздрогнул, прорезая неловко соскользнувшим ножом палец. Наруто, на секунду уловивший где-то в связи, в той цепочке, что связывала его (да и не только) со Зверем, какое-то неуловимое движение, мотнул головой. На мгновение ему почудилось что-то... не то. Наруто бы и под пытками не смог сказать, что заметил или почувствовал, но просто кожей понимал, что это – нечто как минимум подозрительное. Саске отошел к раковине и, сполоснув нож, засунул ладонь под прохладную воду. На Наруто, мучительно пытавшегося понять, что такое вдруг скользнуло по тому незримому каналу, связывающему их с Саске, он взглянул мельком, больше занятый собственными проблемами. Палец перестало пощипывать, и Саске выключил воду, задумчиво оглядывая тонкий, заросший корочкой порез. Интересно, как Зверь бы отреагировал на пулю или ножевое ранение? Сомнительно, что рану такого масштаба он бы умудрился затянуть так быстро, учитывая, что единственное, что их объединяло – связь с Наруто. - Ты как? – спросил у него подошедший Наруто, осторожно трогая за ладонь, будто ожидал увидеть там как минимум сквозную дыру. - Порядок, - отозвался Саске и, коротко погладив его по плечу, взял другой нож и вернулся к оставленным на разделочной доске овощам. Наруто отпихнул его бедром и отобрал нож, проворчав что-то про людей, которым лучше давать не оружие, а защитный костюм, и принялся нарезать оставшиеся помидоры сам, время от времени облизывая влажные от сока пальцы. Саске сел на его место и сложил руки на столе, опуская на них подбородок. Он бы много отдал за то, чтобы Наруто приходилось нервничать только из-за его порезанного пальца, а не из-за Гильдии, Конан и вообще всего не слишком дружелюбного для омег мира, в котором Звери ценились на вес золота просто потому, что один такой оборотень в полнолуние мог с легкостью вырезать целый город вместе с охотниками. К сожалению, для такого глобального плана требовалось ни много ни мало – сделать этот мир безопасным, изменить его, исправить. Один человек этого совершить не мог. Один человек с достаточно сильной поддержкой со стороны мог попытаться. Потому что Наруто определенно заслуживал того, чтобы жить спокойно. - Ты странно на меня смотришь, - заметил Наруто, дорезая оставшиеся овощи. Он казался настолько сосредоточенным на своем нехитром занятии, что Саске был твердо уверен, что он не замечает вообще ничего в округе. Но, как оказалось, привычка на всякий случай контролировать обстановку никуда не делась. - Мне нравится на тебя смотреть, - бесхитростно ответил Саске. Говорить подобные вещи – а раньше это казалось ему невозможным – теперь было легко. Саске знал, что Наруто нравятся такие «речевые» проявления чувств, поэтому постепенно научился проговаривать для него свои мысли и ощущения. - Еще бы, я же красивый, - невозмутимо согласился Наруто, с нежной насмешливостью глядя на него. - К сожалению, на этом твои положительные качества заканчиваются, - добавил Саске, перехватывая в воздухе скользкую от сока половину помидорины, которой Наруто в него запустил. Наруто, в отместку несильно наступив ему на ногу, отобрал у него помидор и накрошил его в тарелку. Сполоснув руки, он достал оливковое масло, капнул его в тарелку, куда Саске успел сыпнуть соли, и торжествующе воткнул в середину получившейся композиции вилку. - Только не смей пытаться отбирать ноутбук или советовать, пока тебя не спросили, - проворчал он, следуя за Саске, на ходу размешивавшим салат, в гостиную. Саске только хмыкнул. Рано или поздно устававший продувать Наруто все равно заставлял его проходить особо сложные уровни практически во всех играх. Этот раз исключением не стал. Через пару часов, умаявшись перепроходить одно и то же место Наруто покосился на хмыкнувшего Саске, который лежал, опираясь локтем на подлокотник дивана, и, сохранив игру, выключил ее, захлопывая крышку обиженно мигнувшего индикаторами ноутбука. Саске, утешая, почесал его по затылку и лег поудобнее, позволяя Наруто развалиться рядом. Наруто посопел, повозился и потянулся к лежавшему на столике рядом с ноутбуком пульту от телевизора, начиная бездумно щелкать каналами. Саске, у которого в глазах зарябило от перескакивающего туда-сюда изображения, прикрыл глаза, рассеяно поглаживая устроившегося на его руке Наруто по прикрытому легкой тканью футболки животу. Наруто перехватил его ладонь и крепко сжал. - Ты же скажешь, если у тебя будет что-то не так? – спросил он. – Ты обещал. Саске приподнялся и, мягко поцеловав его в висок, потерся о его голову щекой. То, что Наруто нервничал, он знал еще со времени своего прихода, но ждал, зная, что он все равно не выдержит и расскажет. - Скажу. Все в порядке, расслабься, - Саске пощекотал фыркнувшего Наруто по боку, и тот, немного успокоенный, принялся щелкать каналами уже помедленнее. Происходящее на экране телевизора его постепенно захватывало. Саске, ради приличия попытавшийся понять, что происходит в фильме, на котором Наруто в конце концов остановился, сдался и закрыл глаза, почти сразу проваливаясь в знакомый беспокойный сон – из тех, что преследовали его последние недели. На этот раз узкая, почти нехоженая по виду тропинка привела его в самое сердце лагеря Орочимару. Вокруг было темно, и ориентироваться можно было только благодаря тусклому свету почти полной луны, висевшей над деревьями так низко, что казалось, будто она была нанизана на ветки, как огромная бисерина. Саске, неуютно поежившись от холода – стоять посреди ночи в глухом лесу в одной футболке и шортах было не самым приятным опытом в его жизни, даже несмотря на то, что какой-то частью сознания он понимал, что это – сон из тех, что подбрасывает ему рвущийся наружу Зверь. Мимо него, вынырнув леса по той же тропе, по которой прошел Саске, кожей ступней чувствовавший, сколько камешков и мелких веточек воткнулось в ногу, проковылял, болезненно морщась, совсем молодой, но узнаваемый, Наруто. Саске, удивленно разглядывая на вид семнадцатилетнего подростка, проследовал за ним. В лице этого Наруто не было той жесткости, которая проступала иной раз в чертах повзрослевшего, привычного Наруто, которого знал Саске. И все же Саске поймал себя на мысли, что, наверное, хотел бы узнать еще и такого Наруто, жившего в стае, выросшего по своим, волчьим, законам. Наруто прошел до центра лагеря, не обращая внимания на с любопытством косившихся на него патрульных, следивших за безопасностью стаи, и прошел в самую большую палатку. Саске быстро скользнул следом за ним в колыхнувшуюся полу палатки. В этом странном мире, построенном Зверем, законы были совершенно неясны. Саске вполне реально ощущал впивающиеся в ноги камни и мелкие щепки, но касаться чего-либо не мог. Поэтому приходилось садиться кому-нибудь на хвост. Саске не знал, смог бы он пройти в палатку сквозь закрытую полу или нет. В палатке оказался, как Саске и предполагал, один только Орочимару, при их появлении оторвавшийся от крупной широкой тетради, в которой он что-то записывал своим мелким почерком. Он сидел на полу, прикрытому несколькими толстыми одеялами – видимо, они заменяли ему кровать. У оборотней с их образом жизни поспать по-человечески никогда не получалось. Кровати с собой не потащишь. Шумно втянув носом воздух, Орочимару вздохнул, на мгновение показавшись Саске совершенно обычным, среднестатистическим папашей, у которого сын в очередной раз вернулся домой в три часа ночи, пьяный вдрызг и, будто всего остального недостаточно, с фингалом под глазом. - Что на этот раз – упал с дерева? – скептически поинтересовался Орочимару, откладывая тетрадь и поднимаясь на ноги. Саске, в свете нескольких ламп разглядевший расплывшееся по спине Наруто красное пятно, подошел поближе, следя взглядом за аккуратно поправившим перекрутившуюся легкую футболку Орочимару, который вытащил из угла тяжелый ящик, служивший, по всей видимости, аптечкой для всей стаи. - Ты классную отмазку придумал, все так и было, - подтвердил Наруто и, морщась, стянул кое-где успевшую прилипнуть к порезанной коже футболку. Саске увидел на его спине несколько крупных ссадин и парочку глубоких нешироких порезов, кое-где перепачканных землей. Орочимару, задумчиво оглядев его спину, достал из ящика перчатку, натянул ее и вылил на ватный диск перекись водорода. - Если не заживет до полнолуния, которое, представь себе, завтра, будет еще больнее, сам виноват, - проворчал он, обрабатывая сопевшему и морщившемуся от боли Наруто порезы и ссадины. Наруто, переминавшийся с ноги на ногу, видимо, только сейчас вспомнил, что луна действительно была почти полной, и что-то невнятно проворчал. Орочимару свободной рукой несильно треснул его по затылку и вытащил из ящика стеклянную банку, в которой находилась странная, зеленоватого цвета субстанция. - Может, ты прекратишь драться с членами собственной стаи? – аккуратно открывая банку, поинтересовался Орочимару. Наруто мимолетно глянул на него и снова отвернулся, подставляя воспаленную, покрасневшую спину. - Когда они прекратят докапываться до мелких, - отозвался он раздраженно и невольно дернул плечом, когда Орочимару начал смазывать густо, пряно пахнущей мазью самый глубокий порез. Саске, уже смирившийся с присутствием Орочимару и даже его пожалевший – видимо, вечно влипающий в истории Наруто доставлял своему воспитателю немало хлопот – с любопытством подошел поближе, принюхиваясь к мази. Скорее всего, она, как и многие «лекарства» оборотней, была сделана из трав. Омеги, благодаря своей ускоренной регенерации никогда не болевшие, нуждались обычно только в ранозаживляющих лекарствах. А их оборотни, знавшие леса и их зеленых «обитателей» как свои пять пальцев, делали сами. - Так обо что ты так? – спросил Орочимару, осторожно размазывая обтянутыми перчаткой пальцами мазь по ссадинам. Наруто, с любопытством принюхивавшийся к разлившемуся вокруг запаху, пожал плечами. - Все-таки об дерево. Ну, частично. Ссадины – об дерево, порезы – об эти идиотские железные колышки, - отозвался он. Орочимару придирчиво оглядел свою работу и, закрыв банку, вышел из палатки помыть руки. Вернулся он через пару минут, за которые Наруто успел завалиться на его импровизированную кровать. Орочимару сел рядом с ним, отобрал свою тетрадь, в которой Наруто, как ни пытался, все равно ничего не разобрал, и задумчиво постучал по ней ручкой. - Почему волчата пошли к тебе? – спросил он. Наруто улегся поудобнее, подложил под подбородок руки и хмыкнул. - Ты в последнюю неделю ходил с не самым дружелюбным видом. Ну и, кстати, им втолковывают, что вожака лучше не трогать, - ответил он. – А раз уж я практически единственный, кого ты точно не выкинешь со своей палаточной территории, мелкие пошли жаловаться мне. Орочимару рассеянно подергал цепочку, зацепившуюся за длинные волосы, и кивнул. Перевернув тетрадь, он сделал на ее обложке какую-то краткую отметку. Саске, успевший подойти поближе, наклонился и успел прочитать короткое: «погов. про волч.». Наруто подобрал с покрывала длинный темный волос и фыркнул, отвлекая углубившегося в свои записи Орочимару. - А я раньше думал, что от длины волос зависит шерсть у волка. Ждал, что ты превратишься в огромную волосатую швабру, - поделился он, сонно зевая. Орочимару потрепал его по волосам и помолчал, о чем-то задумавшись. - В следующий раз лучше скажи мне сразу, если к тебе опять придут волчата. И иди спать, тебе на дежурство на рассвете, - сказал он наконец, поворачивая голову. Саске, который уже давно наблюдал, как спит Наруто, привалившись лицом к боку Орочимару, фыркнул, помимо воли чувствуя к этому когда-то уничтожившему его привычную жизнь оборотню что-то почти хорошее. Орочимару снова потрепал засопевшего Наруто по голове и, не будя его, углубился в свои записи. Повинуясь инстинкту, Саске вышел на улицу, уже не беспокоясь о том, сможет ли он поднять полог, и почти нос к носу столкнулся с огромным волком, которого он видел всего два раза в жизни в реальности и уже с несколько десятков раз – во снах, в чем-то до жути похожих на реальность. Волк сидел, внимательно глядя на него сияющими глазами. Саске остановился напротив, не зная, чего добивается Зверь, показывая то ли реально существовавшие картины из его жизни в теле Наруто, то ли выдуманные истории из их с Наруто прошлого. Волк, будто поняв, о чем он думает, оскалился, но больше никакого недружелюбия, казалось бы, не проявил. Затем, поднявшись на все четыре лапы, он вдруг присел, будто перед прыжком, и рванулся вперед, к невольно шарахнувшемуся назад Саске, которому показалось, будто ему в грудь, ломая кости, раздирая кожу, влезает что-то огромное и горячее, будто огонь. Зверь будто вливался в него, карабкался внутрь, забираясь под кожу. - Саске! – послышался в момент, когда Саске уже думал, что он так и останется застрявшим в этом еще более жутком, чем обычно, сне, знакомый голос. Наруто встряхнул его за плечи, боязливо косясь на длинные когти. Саске открыл глаза, моментально чувствуя непривычную, но знакомую тяжесть в пальцах, и посмотрел на почти испуганно уставившегося на него Наруто, который мирно досматривал фильм. Пока не увидел, что на руке Саске, которой он продолжал обнимать его за талию, выросли когти. - И это – все в порядке? – растерянно спросил Наруто. Саске глубоко вздохнул, успокаиваясь и возвращая себе власть над воспользовавшимся ситуацией Зверем. Когти постепенно пропадали, но сонное послевкусие – нет. Зверь знал, чего он хочет, и Зверь сам хотел того же. - Я тебя не поранил? – спросил Саске. Наруто отмахнулся. - Это мой Зверь, он не может меня поранить. Что с тобой такое было? И часто это так? – насел он с вопросами. Саске сел на диване, мягко погладил растерянно следившего за ним взглядом Наруто по лицу. - Кажется, кошмары выбивают меня из колеи, - ответил он небрежно. – Я испугался, и, наверное, не смог контролировать себя. Во сне это проблематично. Наруто, не до конца убежденный, сел рядом, приваливаясь к его боку. Он знал Саске достаточно хорошо, чтобы не почувствовать в его словах лжи. Но на душе скребли кошки. Наруто казалось, что он что-то упускает, что-то, что вертится под самым носом, дразнится, издевается своей кажущейся очевидностью. Но Наруто просто не знал, где и что ему нужно искать.