Сердце Зверя

Глава 36. Утром Сакура, наслушавшаяся за ночь оскорблений различной степени «обидности», поднялась к Саске, стараясь сохранять невозмутимый вид, вколола ему очередную дозу препарата и быстро ретировалась, не желая оставаться в одной с ним комнате дольше, чем было нужно. Спина после неслабого удара о стену ныла, на горле остались темные пятна синяков. Поспать тоже не получилось – во-первых, Саске несколько часов достаточно громко болтал всякие гадости и хохотал, будто безумный, а во-вторых – спина болела настолько, что даже на животе заснуть не выходило. Распотрошив аптечку, найденную в комнате, Сакура выпила обезболивающее и, обнаружив мазь от синяков, осторожно втерла ее в шею. До синяков на спине нормально дотянуться никак не получалось, сколько Сакура ни выкручивала руки. За этим занятием ее и застал Шикамару, открывший дверь в дом своим ключом – который ему отдал Наруто на всякий случай. - Что случилось? – подходя ближе, спросил Шикамару. Сакура аккуратно поправила футболку на груди и протянула ему тюбик с мазью, подставляя спину. Шикамару, поглядев с минуту на расплывшийся по ее спине огромный синевато-черный синяк, вздохнул и размазал терпко пахнущую мазь по коже, стараясь сильно не давить, чтобы не сделать больно. - Саске казался таким адекватным, что я по тупости решила, что он в норме, - пояснила Сакура, опуская футболку. Шикамару наклонил голову вбок, заметив синяки еще и на ее шее, и нервно потер переносицу, забыв о том, что пальцы перемазаны в мази. Спохватившись, он вытер лицо найденной на столе салфеткой. - И что потом? Сакура пожала плечами. - Я успела ткнуть в него шприцом раньше, чем он меня задушил, только и всего, - сообщила она, стараясь избавиться от ощущения абсолютнейшей абсурдности происходящего. Саске, которого она знала много лет, которого она могла без сомнений назвать другом, несмотря на все проблемы, которые он умудрялся ей создавать по работе, пытался ее убить, потому что свихнулся из-за Зверя. Еще этот же Саске убивал в течение нескольких месяцев людей и довел собственную пару до побега. И теперь она, Сакура, на пару с пацифистом Шикамару держит Саске на цепи в ванной комнате, накачивая его седативными. Если разобраться, звучало это настолько бредово, что Сакура бы сама себе не поверила, если бы не была участницей этих событий. Абсурдных событий. - И, кстати, по-моему, он быстрее оправляется от препарата, - добавила Сакура, вспомнив временные интервалы между инъекциями. Шикамару кивнул, не слишком удивленный этими словами. - Почти уверен, что это так. Оборотни вообще очень неплохо приспосабливаются к лекарствам, - отозвался он, двинувшись к лестнице. - Как тараканы к отраве, - добавил он, подумав. Сакура, зашагавшая следом за ним, хмыкнула, услышав такое сравнение. - Но Саске-то не омега, - с сомнением протянула она. Шикамару неопределенно пожал плечами. - Но и альфой я бы его тоже сейчас не назвал, - буркнул он мрачно, заходя в комнату, из которой можно было попасть в ванную комнату, где они держали Саске. – Ладно, у меня есть другие препараты на всякий случай, будем менять по мере необходимости. Сакура кивнула и, помедлив на пороге комнаты, все-таки шагнула внутрь. Приближаться к Саске у нее не было никакого желания. Она и так изо всех сил пыталась абстрагироваться от происходящего и не принимать все те гадости, которые ей наговорил Саске, на свой счет. В конце концов, Саске был не совсем Саске, но легче от этого не становилось. Саске знал ее достаточно хорошо, чтобы бить по больным местам, не размениваясь по мелочам. Шикамару прошел ко входу в ванную и остановился на пороге. Саске, лежавший у стены, лениво повернул к нему голову. В его глазах желтоватым огоньком мелькнула ярость, но Саске даже не пошевелился. Все равно напасть бы не получилось. - Надо же, кто пришел. Мой дорогой сообщник, - умилился Саске, подкладывая под голову скованные руки. Движения его, скованные препаратом, были медленными и неловкими, но этого было почему-то очень жутко. - Тебе прямо на роду написано быть соучастником убийств, - добавил Саске, насмешливо щурясь, как огромная собака. – Сначала на пару с Гильдией, потом – со мной. Ну что тут сказать, убийства – прямо твоя стезя. Интересно, твоя милая женушка в курсе, что живет с убийцей? Саске снова расхохотался тем до боли знакомым Сакуре безумным смехом, от которого по коже бежали мурашки. Подойдя ближе к будто окаменевшему Шикамару, Сакура взяла его под локоть и потянула назад. Зачем вообще было приходить сюда? Остались бы внизу... - О, и ты здесь, - поприветствовал ее Саске. – Как там, твой несостоявшийся женишок еще не вернулся, осознав свою тупость? «Ну что ты, Сакура, он еще пожалеет о том, что потерял!», - передразнил кого-то Саске и снова рассмеялся, ничуть не расстроенный тем, что его не слушают. Все равно уход Сакуры и Шикамару был больше похож на побег. - Надеюсь, Наруто поторопится, - глухо кашлянув, сказал наконец Шикамару, когда они спустились вниз, в гостиную. Сакура, пребывавшая в мрачных размышлениях, вздохнула и потерла вымазанную мазью шею. Едва Коноха скрылась из виду, Наруто и Карин сошли с дороги. Примерно помня расположение камер в лесу (Шикамару показывал их ему на карте), Наруто выбрал наиболее безопасную тропку, углубившись в лес. Ранее утро медленно сменилось днем, а день – вечером. Карин, не отставая, следовала за ним, глубоко втягивая носом воздух – чистый, лесной, почти не испорченный цивилизацией. От побега ей было немного не по себе, но она была с Наруто согласна. Другого выхода все равно не было. Задержись они еще дольше – и ситуация, и без того шаткая и неопределенная, могла окончательно выйти из-под контроля. - Пробежимся? – предложил Наруто, когда лес вокруг стал совсем диким и неразведанным на вид. – Чем дальше мы сейчас уйдем, тем лучше. Карин кивнула и, поудобнее устроив рюкзак на спине, побежала следом за ним, впервые за долгое время оказываясь действительно в своей стихии – в лесу, с членом стаи, вдали от Гильдии и ее охотников. Израненная скорее морально, чем физически, сейчас Карин чувствовала себя намного лучше, потому что была в привычной обстановке, в привычной жизни, которую она вела долгие годы до встречи с Суйгецу. Хоть что-то она могла себе вернуть. Наруто молчал, углубленный в свои мысли, и отчасти даже радовался тому, что Карин не пыталась вызвать его на разговор. На душе было тяжело, да и Наруто не мог не признаваться себе в том, что даже лес, свобода – словом, все то, что было для оборотня важнее всего – его не прельщали. Его, вопреки здравому смыслу и рассудку, тянуло обратно в город, потому что там остался, совсем один, Саске. И пусть связь между ними сейчас больше напоминала не до конца порвавшийся канат, державшийся на упрямстве нескольких ворсинок, Наруто все равно хотелось вернуться. Останавливала его только мысль о том, что со Зверем у Саске было куда больше общего, чем с ним, Наруто. Но Наруто чувствовал, что должен был хотя бы попытаться спасти его – даже если это будет последним, что он сделает, как пара Саске. Он, Наруто, оказался третьим лишним в собственных отношениях. Карин мягко тронула его за плечо, чуть сжав пальцы, и прибавила скорости, обгоняя его. Наруто, вздохнув, постарался отогнать депрессивные мысли и тоже побежал быстрее. В конце концов, им все еще нужно было добраться хоть до какого-нибудь городка (или чего-нибудь хоть немного жилого) и раздобыть где-нибудь мобильник. Медлить было нельзя, потому что полнолуние было уже не за горами. Ближе к рассвету неподалеку показался «привал» для путешественников, состоявший из огромного отеля, пары мелких магазинчиков и аптеки. На парковке, которая занимала вообще все свободное пространство между четырьмя зданиями, стоял с десяток машин. Парковка была освещена несколькими редкими фонарями, но для оборотней темнота помехой не была. Оставив Карин следить за обстановкой, Наруто осторожно прокрался к одному из автомобилей, владелец которого по невнимательности оставил окно открытым, и заглянул внутрь. Сотового телефона, правда, в салоне не оказалось, видимо, автовладелец был не настолько невнимательным. Остальные машины были закрыты и надежно защищены сигнализациями. Да и телефонов в них через стекла не наблюдалось. Наруто приуныл, прикидывая, что можно сделать. Конечно, теоретически он мог дать кому-нибудь по голове и отобрать телефон, но привлекать к себе внимания не хотелось. Чем тише он будет себя вести, тем больше шансов улизнуть от Гильдии. На дверях аптеки еле слышно звякнул колокольчик. Вышедший из здания мужчина с небольшим пакетиком в руке, насвистывая, подошел к своему автомобилю и, сняв его с сигнализации, сел на водительское сиденье. Окно поползло вниз, а мужчина, выложив на соседнее сиденье бумажник и телефон, вставил ключ в зажигание, намереваясь уехать. Пока Наруто думал, как воспользоваться ситуацией, сориентировавшаяся раньше него Карин прошла мимо машины и, вполне убедительно споткнувшись, с громким вскриком упала на асфальт. Мужчина, оказавшийся единственным очевидцем произошедшего (Наруто тем временем прятался за соседней машиной), поколебался немного, но благородство пересилило, и он выскочил из автомобиля. Карин, охая, с готовностью приняла его помощь, попросила проводить ее «куда-нибудь присесть» и, прихрамывая, почти повисла на деликатно поддерживавшем ее мужчине. Наруто, пригнувшись, подскочил к автомобилю и, воспользовавшись тем, что окно водитель не закрыл, вытащил из салона оставленный мобильный телефон. Дальше дело было за малым – Наруто ушел с парковки, спрятавшись за небольшим зданием магазина. Вытащив из кармана бумажку с номером телефона, он быстро набрал его и приложил мобильник к уху. Несмотря на позднее время, трубку взяли сразу же. - Это я, - дождавшись короткого, негромкого «да», торопливо выговорил Наруто. – Мне нужна помощь. - Где ты? – моментально отозвался Орочимару, будто и не удивленный тем, что к нему вдруг обратился давным-давно сбежавший из-под его опеки приемный сын. Наруто осторожно выглянул из своего укрытия, проверяя, не вернулся ли водитель, но Карин со своей задачей справлялась прекрасно, заставляя несчастного мужчину оказывать ей первую помощь. - Примерно в сутках ходьбы от Конохи, - отозвался Наруто, смутно представлявший, где он находится. Уходя из Конохи, он просто выбрал первое «попавшееся» направление. Надо будет разобраться с этим вопросом, воспользовавшись чужим телефоном. Или стащив где-нибудь карту. Орочимару помолчал. - Через неделю стая будет на юго-западе от Гринды. Знаешь Южную трассу? Наруто нахмурил лоб, припоминая карту местности. Трассу он знал – раздваиваясь неподалеку от Гринды, она уходила на юг. Ответвление же уходило как раз к Гринде. - Да, знаю. Если что – разберусь, - ответил Наруто, помня, как скептически Орочимару всегда относился к его «навигационным» способностям. Конечно, Наруто не был совсем уж ни на что не годным идиотом, но прокладывать маршруты не слишком любил. Его знаний хватало на то, чтобы не заблудиться в лесу и знать стороны света. В общем-то, этого было вполне достаточно для нормальной волчьей жизни. - Жди меня на повороте к Гринде через неделю. Ты один? - Со мной волчица. Не повязанная, - ответил Наруто, не скрывая правды. В конце концов, он и так подвергает Орочимару опасности, заставляя его менять лесное убежище на открытую и близкую к охотникам местность. - Хорошо. Надеюсь, ты звонишь не со своего телефона? – вполне удовлетворившись ответом, задал очередной вопрос Орочимару. Наруто фыркнул. Приятно было знать, что его считают круглым идиотом. Причем тот, кто растил его почти с самого раннего детства. - Я стащил мобильник из машины какого-то типа, - ответил он. - Ладно. Береги себя, - Орочимару положил трубку. Наруто вздохнул и, быстро проверив по навигатору в телефоне свое местоположение и направление дальнейшего движения, удалил звонок из журнала вызовов. Крадучись вернувшись к машине, он забросил мобильник обратно в салон и снова спрятался за зданием магазинчика. Карин, которой вдруг резко похорошело, горячо поблагодарила помощника и отправила его восвояси. Мужчина, опасаясь, что она передумает, быстро юркнул в машину и поспешно вырулил с парковки. Карин, хмыкнув, осмотрела наспех перевязанную бинтом лодыжку (за бинтом бедный мужчина бегал во все ту же аптеку) и подошла к Наруто, который стоял, прислонившись к стене здания. - Ну как? – поинтересовалась она. Наруто пожал плечами. - Через неделю нам надо быть рядом с Гриндой, - коротко ответил он, не вдаваясь в подробности. Обо всем, в конце концов, можно поговорить и в лесу, подальше от цивилизации и чужих ушей. Карин кивнула, размотала перевязанную лодыжку и, подумав, запихнула бинт в рюкзак. Бинт был достаточно чистым, да и мог пригодиться по дороге. Они вернулись обратно в лес. Наруто, выбрав нужное направление, первым двинулся дальше. По сути, до Гринды им было идти не так уж и долго. Недели, по крайней мере, было даже много. Значит, можно было передохнуть и выспаться. Орочимару в любом случае будет на месте ровно через неделю и ни днем раньше. Он всегда следовал собственным планам неукоснительно, не допуская отклонений. Точный просчет действий мог спасти жизнь – уж в этом Орочимару за свою жизнь успел убедиться не раз. Наруто об этом помнил, поэтому торопиться не собирался. Он чувствовал себя выжатым – как морально, так и физически. Саске ощущался где-то на периферии, будто старый знакомый, с которым не виделись много лет. И осознание этого подкашивало Наруто даже сильнее, чем все остальное. Возможно, дело всегда было только в Звере. И никогда не было Наруто и Саске, а всегда был Зверь и Саске. И он, Наруто, невесть как вклинившийся между ними. Когда лес вокруг стал густым и совсем диким, Наруто выбрал хорошо скрытую от чужих глаз деревьями и кустами полянку и остановился. Карин, молчаливо следовавшая за ним все это время, огляделась, сбросила на землю рюкзак и потянулась. Стащив с себя тонкую куртку, она расстелила ее на земле и села, подтягивая к себе рюкзак. - Иди сюда, - позвала она, похлопав рядом с собой. Наруто сел, оборвал острую узкую травинку и растер ее между пальцами. Терпкий травяной запах раздражал обоняние, одновременно внушая спокойствие – Наруто всю свою сознательную жизнь жил вне городов и поселений, зная о них только из рассказов. Может быть, и не стоило ему высовываться из родного привычного леса и бросать стаю, с которой он рос. - Ешь, - Карин сунула ему сэндвич. – И только попробуй отказаться, - грозно добавила она. Сил на споры не было, и Наруто вяло прожевал сэндвич, почти не чувствуя вкуса. Еда – всего лишь способ поддержать силы, в конце концов. Если бы Карин не было рядом, Наруто бы, скорее всего, просто шел к Гринде, день за днем, не обращая внимания на мелочи вроде еды, воды или сна. Оборотни, в конце концов, чрезвычайно живучие создания. Карин впихнула ему в руки бутылку с водой, дождалась, пока он попьет, и убрала все обратно в рюкзак. Наруто растянулся на прохладной земле, обнял легшую рядом Карин и посмотрел в кусочек светлого уже неба, проглядывавшего между верхушками деревьев. Сейчас он должен сделать то, что нужно. О том, что будет дальше, Наруто старался не думать. Утро седьмого дня встретило их долгожданной развилкой и крупным дорожным указателем, одна часть которого указывала вправо – на Гринду, а другая – вперед, обозначая номер трассы. Наруто с Карин держались в тени деревьев, но так, чтобы видеть дорогу, по которой проносились редкие машины и тяжелые фуры. - Вы не обговаривали время? – поинтересовалась Карин, переступая через неширокий ствол поваленного дерева. Они бежали, изредка переходя на шаг, почти полтора последних дня. Пришлось делать крюк, потому что они едва не нарвались на охотничий патруль, невесть что забывший в глухой чаще леса. В итоге распланированное по часам время путешествия сбилось, и Наруто с Карин пришлось наверстывать упущенные часы. Впрочем, такая пробежка не смутила никого из них. Карин была, напротив, рада вновь вернуться к привычному, «волчьему» образу жизни, а Наруто больше беспокоила необходимость успеть вовремя, чтобы не подводить Орочимару. - И даже часы не сверяли, - хмыкнул Наруто. – Теоретически, я звонил на рассвете, значит, мы даже слегка припоздали. - Если быть точным – на три часа и двадцать девять минут, - раздался рядом голос. От неожиданности Наруто споткнулся и удержался на ногах только благодаря ойкнувшей и отскочившей к нему поближе Карин, за которую он благополучно и ухватился. Орочимару, оглядевший их скептическим взглядом, спрыгнул вниз с толстой ветки дерева, которая росла достаточно низко для того, чтобы можно было все видеть, и достаточно высоко для того, чтобы чувствовать себя в безопасности. - Ты что, там ночевал? – заинтересовался Наруто, разглядывая широкую ветку, на которой при желании можно было уместиться лежа. - Чем-то же мне надо было заниматься эти три часа, - отозвался Орочимару, поправляя тонкую, потрепанную куртку. – Ты в порядке? – цепко оглядев Наруто, спросил он. Наруто неловко пожал плечами. Все равно разговаривать здесь, почти посреди дороги, они не станут, а в двух словах всего не объяснишь. И все же он действительно был рад видеть Орочимару. Он был, наверное, единственным человеком, на которого Наруто всегда мог положиться. - Почти, - ответил Наруто наконец лаконично, не придумав ничего лучше. Орочимару легко сжал его плечо, кивнул и перевел взгляд на притихшую Карин, которая не решалась вмешаться в короткий разговор – желательно было, чтобы вожак сам обратился к ней, давая ей тем самым слово. - А ты... – начал Орочимару, таким незамысловатым способом призывая незнакомую ему волчицу представиться. - Карин, - отозвалась Карин, протягивая руку. Орочимару коротко пожал ее ладонь. Удивительно было, что Наруто пришел к нему вместе с дикой омегой, а не со своим альфой. Когда Орочимару видел Наруто в последний раз, казалось, что он ни на шаг от своей пары не отойдет. А сейчас Наруто вовсе не казался довольным жизнью. Скорее, наоборот. - И как дикая оказалась в одной компании с повязанным? – поинтересовался Орочимару, замечая, как синхронно помрачнели и Карин, и Наруто – каждый, видимо, по своей причине. Наруто переступил с ноги на ногу. - Долгая история, - буркнул он, разом вспоминая обо всем, что случилось за последнее время. Встреча с Орочимару не смогла отогнать неприятные воспоминания надолго. Напротив – будто недовольные, что ими пренебрегают, воспоминания принялись грызть Наруто с новой силой. Орочимару, не мучая их расспросами, снова кивнул и, махнув рукой, первым двинулся в лес. Предстояло еще пройти немало, прежде чем они дойдут до места стоянки. Дороги всех стай рано или поздно проходили мимо Гринды – почти единственного места, где дикие могли достать одежду и припасы. За последний год Орочимару был в городе трижды и планировал зайти туда еще раз, но, похоже, это дело придется отложить. Орочимару сильно сомневался, что Наруто пришел за задушевной беседой. Должно было случиться что-то глобальное, раз он бросил своего обожаемого альфу и ушел. Они прошли молча почти полчаса – Орочимару с Наруто шли рядом, нога в ногу, а Карин – чуть позади, не решаясь присоединиться к «компании». Чужая стая ее смутно тревожила. Конечно, с одной стороны, в данной ситуации ее вожаком должен был оставаться Наруто. Но они шли в чужую стаю, в которой куда больше народу, и шли за помощью – то есть, заведомо занимали не доминирующую позицию. Но Орочимару с Наруто никакой субординации не соблюдали, и это сбивало с толку еще сильнее. Одним словом, Карин предпочитала не высовываться, а просто идти за Наруто. Это было привычно и понятно. - И все-таки, как вы оказались вместе? – снова спросил Орочимару, оборачиваясь к Карин. Наруто вздохнул и сунул руки в карманы куртки. Конечно, этого вопроса следовало ожидать. Орочимару может верить ему, Наруто, но он не обязан верить Карин, которую он видит в первый раз в жизни. - Мы из Конохи вместе ушли, - не дождавшись ответа от Наруто, отозвалась Карин. Орочимару кивнул, принимая ответ к сведению. - Я могу понять, как из города выпустили тебя, - он мотнул головой в сторону хмуро бредущего рядом с ним Наруто. – Но дикую... Наруто фыркнул. Орочимару достаточно долго прожил в городе, чтобы знать правила и законы проживания в нем. Неудивительно, что его удивляет такая «щедрость» со стороны Гильдии. Расстегнув внутренний карман куртки, Наруто вытащил документы – и свои, и Карин – и протянул их Орочимару. Карин свои новые документы ненавидела, предпочитая вообще не видеть их рядом с собой. В удостоверении были, будто в издевку, прописаны все ее жизненные перипетии – там говорилось и о мертвом альфе, и о ее неопределенном статусе подопытного кролика в НИИ, временно приписанного к Саске. Орочимару коротко просмотрел удостоверение Наруто, в котором не нашел ничего особенно интересного, и вгляделся в документы Карин. Он прочел их несколько раз, будто не понимая ни слова из того, что было в них написано. - Значит, синдром альфы, – ровным – на взгляд Наруто слишком ровным – тоном проговорил Орочимару задумчиво, возвращая две карточки Наруто, который снова небрежно запихнул их во внутренний карман. Несколько минут они шли молча. - И что, он сработал? – спросил наконец Орочимару, который хоть и знал в теории достаточно о синдроме альфы благодаря Джирайе, но на практике с ним никогда не сталкивался. Вероятные «подопытные образцы» странным образом умирали, не добравшись до исследовательских институтов, да и вообще на пути ученых вдруг оказывалось столько препятствий, что работы над изучением синдрома постоянно прерывались. А после смерти Джирайи и вовсе практически заглохли. - Да. По крайней мере, два полнолуния прошли почти спокойно, - ответил Наруто. - По-твоему, первое полнолуние было «почти спокойным»? Это когда я чуть не отгрызла Саске голову? – удивилась Карин, которая нормальным полнолунием считала только второе. Наруто только покачал головой. Карин до сих пор до ужаса пугала перспектива перегрызть кому-нибудь горло в полнолуние. Она, сама того не заметив, настолько привыкла к связи, которая контролировала ее животную половину, не давая ей буйствовать, что теперь, лишившись этого сдерживающего фактора, начала бояться самой себя. - И как вы добрались до НИИ? – вмешался в их спор Орочимару, до сих пор молча слушавший их дискуссию на тему «Где нога – там и голова, а если бы я откусила ему ногу?». Он не представлял, каким образом гильдейцы пропустили в город дикую. Да и не могли они позволить передать ее в НИИ. Наруто с Карин посмотрели на него почти удивленно – будто забыли о том, что он все еще шел рядом. - Друзья помогли, гильдейцы, - ответил Наруто, игнорируя скептический взгляд Орочимару, у которого слова «гильдейцы» и «друзья» никак не складывались в синонимичный ряд. – Они связались с НИИ, помогли собрать документы. Ну а люди из НИИ забрали нас на въезде в город. Дальше Гильдии оставалось только смириться, чтобы правозащитники не подняли крик, - закончил он. - Ясно, - только и ответил Орочимару. – Сочувствую, девочка, - добавил он негромко, мельком скользнув взглядом по Карин. Та кивнула, опустив взгляд. Разговор сам собой прервался, и остаток пути прошел в молчании. До стаи они добрались только через час. Утро уже вступило в свои права, солнце поднималось все выше, причудливо освещая густой лес – его лучи бродили между стволами деревьев, будто заблудшие путники. Навстречу им из густых кустов выдвинулись патрульные. Наруто узнал их, но здороваться не спешил, не зная, как воспримут его приход в стае. Вообще, их стая еще после смерти его матери была своеобразно и негласно поделена на две части. Обе эти части подчинялись Орочимару, признавая в нем вожака, но уживались вместе они не то, чтобы с трудом, – но с определенными трудностями. Первая часть стаи состояла из так называемых «старичков» – тех оборотней, что знали еще Кушину, были привязаны к ней и, соответственно, любили и Наруто. В них Наруто никогда не сомневался и действительно считал их своей стаей. Во вторую часть сбились пришлые оборотни – они на протяжении долгих лет приходили в стаю, примыкали к ней, но, привычные совсем к другому укладу жизни, не смогли «влиться» в нее по-настоящему. С ними у Наруто всегда и было больше всего проблем и драк. В итоге получалось, что стаю, фактически, объединял один Орочимару. - Что, мелкий, обратно прибежал? – насмешливо оскалился один из патрульных, узнав Наруто. – Оп-па, а альфа-самца своего куда дел? Или он осознал свою ошибку и выпнул тебя за дверь? – заржал он, учуяв запах. Наруто честно попытался не обращать внимания, но вторая фраза ядом плеснулась в кровь. Самоконтроль полетел ко всем чертям. Но предпринять что-либо он не успел. Орочимару, привыкший регулировать конфликты в стае, положил на плечо Наруто, который уже успел выдвинуться вперед, ладонь, призывая его успокоиться. Не хватало еще драки сразу по возвращению. - На свои места, - спокойно приказал Орочимару и, продолжая удерживать вскипевшего Наруто за плечо, продолжил путь. Карин, поморщившись, двинулась за ними, проводив парочку патрульных, продолжавших отпускать свои «остроумные» шуточки на тему личной жизни Наруто, взглядом. Все-таки, не бывает так, чтобы у всех были друг с другом хорошие отношения. Другое дело, что личные отношения не должны влиять на дела стаи. - Остынь, - посоветовал Орочимару, когда они отошли на несколько метров от места встречи с патрульными. – Не заводи остальных своими эмоциями. Наруто посмотрел на него раздраженно, но спорить не стал. Орочимару был прав: чувствительные к чужим эмоциям, оборотни «заражались» настроением собеседника. И если в случае с положительными эмоциями это было хорошо, то с отрицательными... Словом, проще было по возможности контролировать себя. Убедившись, что Наруто успокоился, Орочимару отпустил его. Так было, наверное, всегда – чересчур раздражительный и легко закипающий Наруто и Орочимару, привычно гасящий его буйства еще на подлете. Вскоре они подошли к кипевшему жизнью лагерю. Кто-то расставлял палатки, кто-то раскладывал спальные мешки для тех, кто любил спать под открытым небом, кто-то разводил очередной костер. На памяти Наруто в стае всегда старались разводить как минимум пять костров, чтобы все могли расположиться поудобнее и выбрать себе подходящую группу для «посиделок». В стороне от взрослых шумной оравой копошились дети, рядом с которыми, не выпуская волчат из виду, сидели на земле несколько волчиц. Все это было привычно и знакомо. Орочимару кивком поприветствовал стаю и развернулся к Наруто. - Отдохните пока, - предложил он, но Наруто упрямо мотнул головой. Времени до полнолуния оставалось все меньше, и откладывать дальше было нельзя. Они с Карин не зря сбегали из Конохи, а потом неделю продирались через леса, стараясь успеть на встречу. - Нам надо поговорить, - удерживая Орочимару за локоть, проговорил Наруто. Орочимару кивнул, раздал с любопытством собравшимся вокруг оборотням приказы и повернулся к Карин, которая почти благоговейно разглядывала лагерь. Она уже столько времени не видела всего этого, что теперь была почти опьянена всем происходящим. - О девочке позаботьтесь, - коротко приказал Орочимару стоявшим чуть поодаль волчицам и, тронув Наруто за плечо, двинулся вглубь лагеря, к своей палатке. Наруто, провожаемый взглядами соплеменников, отогнул колыхнувшуюся полу палатки и вошел туда следом за Орочимару, который уже успел сбросить куртку и сесть на разложенный на полу спальный мешок. - Садись, - позвал Орочимару, вытягивая ноги в сторону, на прохладный пол палатки. В кочевом образе жизни, конечно, были свои прелести и плюсы, но порой хотелось иметь нормальный, обычный дом, в который можно вернуться в любой момент. Увы, большая часть оборотней была этого простого удобства лишена. Наруто подошел к нему, скинул кроссовки, успевшие ему до чертиков надоесть за время своего пешего похода (дома, в конце концов, он обычно ходил босиком), и сел рядом. Воцарилось молчание. Орочимару ждал, пока он заговорит, а Наруто сидел и не знал, с чего начать. Возможно, это было глупо, но Наруто ощущал себя полнейшим неудачником, потому что его альфа, как это ни парадоксально, променял его на его же Зверя и теперь расплачивался за это. Интересно, что было бы, не уйди он тогда из стаи? Наруто было задумался над этим, но почти сразу отогнал от себя эту мысль. От времени, проведенного с Саске, он не готов был отказаться. Даже если выяснится, что Саске всегда тянул к нему лишь Зверь... Наруто не жалел ни о чем. Он получил свою долю счастья в этой жизни и сможет жить дальше, если все закончится. - Я должен избавиться от Зверя, - наконец твердо проговорил Наруто. – Помоги мне с этим. Орочимару удивленно приподнял брови и, внимательно вглядевшись в Наруто, убедился, что он не шутит. Просьба была неожиданной – просто потому, что Наруто всегда прекрасно ладил со Зверем и вообще казался слитым с ним почти воедино. - Что случилось? – спросил Орочимару со вздохом. Интуиция подсказывала, что ничего хорошего. И та же интуиция ябеднически намекала на то, что все непременно упрется в Учиху. В конце концов, Орочимару тоже знал, как в Гильдии обычно вяжут Зверей и почему все делается именно так. Но в прошлую встречу Наруто выглядел довольным своей жизнью, и Орочимару тогда решил, что никаких дурных последствий не было. - Саске, - подтверждая его подозрения, отозвался Наруто, принимаясь нервно хрустеть пальцами. – Зверь его с ума сводит. Ты же слышал, наверное, что кто-то убивает гильдейцев? Орочимару неуверенно кивнул, только сейчас начиная понимать, почему имена убитых показались ему такими знакомыми. Он сам давал Наруто список имен. Наруто, наверное, показал его Саске, а тот... - Так это был он? – вопросом на вопрос ответил Орочимару. Наруто убито кивнул, вновь погружаясь в депрессию. Если бы он заметил и понял все раньше, если бы был более внимательным, если бы не расслабился, доверившись Саске... Тогда все могло было быть совсем по-другому. - Постой, а как же неопознанное орудие убийства? Чем он мог... – начал было Орочимару, но Наруто, по-новому злясь на себя за собственную недальновидность, его перебил. - Когтями. Зверь давал ему когти, нашу физическую силу, зрение, обоняние и слух. А я сидел и смотрел на все это! – выпалил он на одном дыхании, почему-то только здесь, рядом с Орочимару, готовый открыто признаться в собственной глупости. Потому что Орочимару никогда не осуждал. Он мог одобрять или не одобрять, но никогда не осуждал, предпочитая не лезть никому в душу. - Ты мог этому помешать? – невозмутимо спросил Орочимару, коротко и ободряюще стиснув его плечо. Наруто, вдруг разом остыв, будто его окатили ледяной водой, ссутулился и устало провел ладонью по лицу. Физическое утомление радостно объединилось с моральной истощенностью, лишая его последних сил. - Сначала мог. Потом я даже чувствовать перестал, что он пользуется Зверем. А потом Саске научился перекрывать нашу связь, чтобы я ни о чем не знал, - глухо ответил Наруто, которого мучительно царапало каждое произнесенное слово. О каких вообще отношениях могла идти речь, если на деле все было... вот так? - Все-таки мне надо было его убить еще шестнадцать лет назад, - сделал вывод Орочимару, распутывая длинную прядь спутавшихся темных волос, зацепившуюся за цепочку. Наруто слабо улыбнулся. - Прекрати, - проговорил он и, придвинувшись, осторожно взялся за цепочку, в которую хищно вцепились волосы. Орочимару убрал руки, не мешая, и внимательнее вгляделся Наруто в лицо. Выглядел он, мягко говоря, не слишком хорошо. Про себя Орочимару решил, что именно так выглядят люди, по которым основательно потоптались, но вслух ничего не сказал, а только еще раз пожалел, что не прикончил Учиху еще тогда, давно. Меньше было бы проблем теперь. Хотя откуда Орочимару было знать, что мелкий сопливый Учиха в будущем умудрится добраться до Наруто. Впрочем, и о Наруто Орочимару узнал уже после частичного свершения своей мести. Наруто наконец распутал его волосы и поправил цепочку, на которой висело серебристое кольцо. - Так ты мне поможешь? – спросил он, отстраняясь. Орочимару глубоко вздохнул и мотнул головой, поднимаясь на ноги. Ситуация складывалась тупиковая. Если все действительно было настолько плохо, то предложение Наруто было реальным выходом. Нет Зверя – нет его влияния на Учиху. Но в данной ситуации Учиха беспокоил Орочимару меньше всего. Ключевым элементом был Наруто, который большую часть своей жизни провел вместе со Зверем. - Я не могу, - ответил Орочимару. Наруто неверяще посмотрел на него и тоже встал. - Что? Ты же можешь, ты знаешь ритуалы! – вскинулся он, ошарашенный отказом. Когда он шел сюда, то ни на секунду не допускал мысли, что Орочимару может отказаться ему помочь. Это просто не укладывалось в голове. К тому же Орочимару был вообще единственным, к кому Наруто мог обратиться за помощью. Орочимару досадливо повел головой и прошелся по палатке, едва заметив, что наступил ботинком на собственный спальный мешок. - Я не могу, - повторил он упрямо. – Мы не знаем, что будет с тобой, если вытащить из тебя Зверя. Наруто недоуменно нахмурился. Орочимару, заметив его гримасу, саркастично улыбнулся. - Что, о себе ты не подумал, когда решался на такое? – поинтересовался он, останавливаясь. Наруто помолчал, глядя себе под ноги. Что ж, он действительно не думал о том, что может случиться во время ритуала с ним самим. Главной целью было освободить от Зверя Саске, а остальное... - Мне плевать на Учиху, в конце концов, он сам виноват в случившемся. А на тебя мне – и иногда я об этом очень жалею – не плевать, поэтому не думай, что я стану делать что-либо во вред тебе, - запальчиво добавил Орочимару, готовясь разбивать в пух и прах очередные аргументы, которыми тот попытается убедить его провести ритуал. Но Наруто молчал, глубоко задумавшись о чем-то. Минуты тянулись одна за другой, Орочимару остывал, успокаиваясь, а Наруто все молчал. - Были случаи смертельных исходов? – наконец спросил Наруто, поднимая голову и встречаясь с ним взглядом. Орочимару хмуро посмотрел на него. - Насколько я знаю, не было, - ответил он неохотно. Наруто пожал плечами. - Тогда нам нечего бояться, разве нет? – поинтересовался он. Орочимару вздохнул. Своим упорством Наруто пошел в мать, и обычно это подкупало, но... Ситуация действительно была нестандартная. И с одной стороны, Наруто был прав – ритуалы по извлечению Зверей не были опасными, в конце концов, Звери были созданы в помощь оборотням, но... Неизвестно, что будет, если извлечь Зверя, который через связь дотянулся до альфы. - Мы не знаем, чего бояться. И мы не знаем, что будет с твоей связью. Ты готов к тому, что она может разорваться, если держалась на Звере? Наруто вздрогнул, будто ему влепили пощечину. Орочимару озвучил то, о чем он сам думал по дороге сюда. Если связь держалась на Звере, то после ритуала Наруто останется... Сам по себе. Но, по крайней мере, он будет знать, что с Саске все в порядке. А ему, Наруто, нужно будет всего лишь пережить последствия порванной связи и жить дальше. - Да, готов, - твердо ответил Наруто, стараясь, чтобы голос звучал увереннее. – Помоги мне. Пожалуйста. Орочимару утомленно прикрыл глаза и провел по лицу ладонью. - Иди отдохни пока. Я подумаю, - неохотно проговорил он. Наруто кивнул, обулся и вышел из палатки. Теперь оставалось надеяться, что Орочимару согласится. До полнолуния оставалось два дня, а Наруто банально не к кому было больше обратиться. Да и никому он не доверял так, как доверял Орочимару, и вряд ли доверил бы такой сложности ритуал кому-то, кроме Орочимару. Наруто прошел по лагерю, разыскивая Карин. Она нашлась, как ни странно, рядом с детьми – о чем-то разговаривая с волчицами, которым было поручено о ней «позаботиться», Карин сидела на толстом бревне, наблюдая за игрой волчат. Наруто подошел поближе, погладил повернувшуюся к нему Карин по плечу и сел рядом. Карин взяла его за руку, чувствуя его нервозность, и, не решаясь спросить вслух, вопросительно посмотрела на него. Наруто коротко кивнул, стараясь успокоиться. Пусть сейчас все и зависело от Орочимару, Наруто надеялся, что он согласится помочь. - Наруто, - поприветствовала его одна из волчиц, до того молча наблюдавшая за их с Карин безмолвным разговором. Наруто перевел на нее взгляд. Ее он помнил еще с детства – тогда она была пятнадцатилетней девчонкой, которой Наруто страшно завидовал: она была старше, и относились к ней почти как ко взрослой. - Здравствуйте, - неловко поздоровался Наруто, ощущая себя в родной стае немного... странно. Он до того привык, что его дом – рядом с Саске, что теперь что-то другое казалось ему дикостью. И даже те, с кем он вырос, казались ему если не чужими, то уж во всяком случае и не самыми близкими людьми. Одна из находившихся рядом волчиц – Таюя – громко фыркнула. Они с Наруто были погодками, и росли вместе, неплохо общаясь. Это, впрочем, не мешало им ссориться. - Да он, поди, нас теперь и за своих не считает, из-за альфы-то, - прямолинейно высказалась она. На нее немедленно зашикали. Альфа альфой, но то, что Наруто пришел к стае один, явственно намекало на то, что не все было в порядке. - Я просто... не привык, - возразил Наруто вяло. Очередное напоминание о Саске царапнуло, но уже не так болезненно. Как бы там ни было, но все должно решиться за полнолуние. От него, Наруто, сейчас ничего не зависело, поэтому он очень старался не накручивать себя, а просто подождать. - Скорее уж, отвык, - снова фыркнула Таюя. Ответить Наруто не успел – Таюя, громко выругавшись к вящему негодованию остальных волчиц, поднялась с земли и с самым решительным видом направилась к сбившимся в кучу детям, стоявшим у одного из деревьев. На дереве, почти у самой верхушки, вцепившись в ветку пальцами, застрял один из волчат, поспоривший с остальными, что залезет на дерево. Залезть-то он залез, но спуститься не смог. Таюя, турнув остальных подальше и отправив их на воспитательную беседу к подошедшим волчицам, полезла на дерево за волчонком. Наруто с Карин, временно оставшиеся в одиночестве, наблюдали за тем, как она сначала скрывается среди листвы раскидистого дерева, а затем спускается оттуда с ребенком, повисшим на ее спине. Волчонок, перепуганный высотой, на которой он оказался, крепко держался за шею Таюи и молчал. - Вот узнает твой папашка об этом – я на тебя посмотрю, - заканчивая свою негодующую речь, добавила Таюя, спрыгивая с дерева. Наруто хмыкнул. Эта угроза была для ребенка, наверное, самой суровой. «Папашка» у него был не то, чтобы таким страшным... Но беспокойным донельзя, и за сына он трясся так, будто тот был фарфоровым. - Здесь хорошо, - вздохнула Карин, оглядывая живущий своей жизнью лагерь, в котором все знали друг друга и сосуществовали почти по-семейному. - В этой компании хорошо, - поправил ее Наруто, затылком ощущавший взгляды тех, с кем он никогда не ладил. И его приход в стаю их явно не радовал хотя бы потому, что Орочимару принял его обратно без вопросов. Большей части прибылых волков хотелось быть поближе к вожаку, но это место всегда было занято Наруто и волками «старыми», из стаи Кушины. - В моей стае почти не было прибылых, - заметила Карин. – Наш вожак их редко принимал. Наруто этого вожака прекрасно понимал. Будь сам Наруто вожаком, он бы тоже старался не иметь дел с пришлыми волками. Стая работала как единый, слитный механизм, и новые детали в него встраивались медленно и с трудом. Некоторые волки, конечно, сразу принимали новые правила и делали все, чтобы стать частью стаи – и такие оборотни были находкой для группы. Но большая часть, привыкшая к своей одиночной жизни, перестраивалась на новый лад неохотно. Они вроде и понимали, что в стае легче выжить, легче уходить от охотников, но привычка отвечать только за себя и беспокоиться только о себе все портила. Орочимару принимал прибылых, фактически, только для усиления стаи. В стае были дети, были молодые и были не то, чтобы старые, – но волки в возрасте. Их нужно было защищать, а стае нужны были воины. По этой причине Орочимару и позволял чужакам вступать в стаю, и даже не требовал немедленного «вливания в коллектив». Орочимару было достаточно беспрекословного подчинения ему, вожаку. Повседневные же конфликты были обычной частью человеческого сосуществования, и с ними можно было смириться. Наруто, в общем-то, всегда и смирялся. Ссоры с членами «нормальной» части стаи проходили коротко и заканчивались примирением, ссоры с пришлыми обычно вели к дракам, выговорам от Орочимару и, в конечном счете, вооруженному нейтралитету. Такое положение дел в принципе устраивало всех. Но сейчас чужие взгляды Наруто все равно раздражали. И не только потому, что части стаи не нравилось, что он пришел обратно. Причина была еще и в том, что от палатки не стоило ждать полной звуковой изоляции, и содержание их с Орочимару разговора медленно расползалось по лагерю. Так что теперь все знали, во-первых, о том, что Наруто хочет отказаться от Зверя, а во-вторых, о том, что у него были такие проблемы с собственной парой, что дело дошло до кардинальных мер. Конечно, этого стоило ожидать – в стае редко удается сохранить секрет. Но неприятный осадок все равно был, и Наруто безумно ждал следующего дня, жалея, что время поторопить невозможно. Карин сидела рядом с ним, щурясь на солнце, и превосходно делала вид, что не замечает ни шепотков, ни косых взглядов. Для этой стаи она была чужой, да и пришла она вместе с Наруто, что тоже накладывало свой отпечаток. - Ты когда-нибудь жалела... о том, что было? – тактично стараясь обойтись без фактов, спросил Наруто, прерывая тишину. Для себя он ответ на этот вопрос уже нашел, но спросить почему-то все равно хотелось. Карин пошевелилась, посмотрела на него и горько улыбнулась. - В начале – да. Но теперь я рада, что это хотя бы было. Не знаю, как бы я жила, если бы не знала, – ответила она негромко, краем глаза замечая, что к их разговору прислушиваются. Впрочем, вряд ли кто-нибудь разберет, о чем идет речь. Наруто кивнул и снова нахмурился, глядя себе под ноги. Настроение было даже не плохим, а просто... никаким. За прошедшую неделю Наруто достаточно выварился в самом себе, чтобы отрицательные эмоции перегорели. Невозможно страдать вечно, а передышка и время для восстановления нужны даже эмоциональным терзаниям. Мимо них пронесся невысокий длинноволосый омега. Наруто проводил его взглядом и хмыкнул. Кажется, «папашке» все-таки успели донести, что непутевый сын снова влип в неприятности. Карин озадаченно потерла висок. - Что, тоже перепутала его с Орочимару? – понимающе поинтересовался Наруто. Хаку, сколько он его помнил, всегда страдал из-за длинных волос, которые со спины делали его похожим на вожака стаи. Охотники, если им вдруг случалось найти стаю вне полнолуния, частенько путали их, выбирая целью для нападения Хаку. «Низкорослость» Хаку по сравнению с Орочимару их при этом нисколько не смущала. После второго такого случая Хаку многие предлагали состричь волосы, чтобы не подвергаться излишней опасности, но он наотрез отказался. Хаку появился в их стае лет десять назад, с младенцем на руках. За все это время он никому так ни разу и не рассказал, каким образом остался одиночкой с ребенком, которому едва был месяц от роду на момент прихода Хаку в стаю. - Теперь вижу, что не похож, - признала Карин, глядя в спину Хаку, который, ничего не говоря, смотрел на провинившегося сына. - Кажется, кого-то ждет палаточный арест, - прокомментировал Наруто, когда Хаку, крепко сжав руку ребенка, направился прочь с поляны. Проходя мимо них с Карин, Хаку сдержанно кивнул Наруто в знак приветствия и направился дальше, по-прежнему ни слова не говоря извиняющемуся сыну, который плелся за отцом и ощущал себя до ужаса виноватым. Волчицы, продолжавшие приглядывать за остальными детьми, проводили эту парочку взглядом. Беспокойность Хаку уже давно была предметом для шуточек – все знали, насколько сильно – доходя почти до абсурда – он трясется над сыном. - Бедный пацан, - поделилась переживаниями вернувшаяся откуда-то Таюя. Не слушая возражений, она впихнула Наруто в руки пластиковый контейнер, в котором лежали прожаренные до корочки куски мяса, и термос с еще теплым чаем. - Никакого детства у него, все по струнке, - добавила Таюя. – То ли дело у нас, а? Помнишь, как мы чуть не свалились в обрыв? – она подмигнула и толкнула Наруто локтем в бок. Наруто невольно улыбнулся. Его детство действительно прошло повеселее. Таюя росла без родителей – стая о ней заботилась, но постоянно надзора, естественно, не было. А Кушина, которую вечно дергали по делам, просто не имела возможности присматривать за Наруто круглыми сутками. Да и Орочимару, занявший место вожака, тоже не слишком располагал свободным временем. В результате в неприятности они с Таюей попадали с завидной регулярностью. - Угу, Орочимару тогда впервые разозлился настолько, что чуть не влепил мне оплеуху, - фыркнул Наруто, откручивая крышку у термоса. По чему-чему, а по этому чаю он действительно соскучился. Просто потому, что заваривали его исключительно на лесных травах. И вкус, и запах у чая были действительно потрясающими. - А мне вот влепили, - пожала плечами Таюя. – Но тут хотя бы за дело, сейчас я бы точно туда не полезла, поумнела, видать, - хмыкнула она и, поднявшись, снова куда-то ушла, оставляя Наруто с Карин в компании с их обедом. День тянулся медленно, будто нарочно растягивая минуты и часы. Наруто здоровался и разговаривал с прежними соплеменниками, старательно игнорируя «прибылую» часть стаи за редкими исключениями, предлагал помощь, но день все равно казался слишком длинным. С Орочимару Наруто больше не заговаривал, зная, что тот сам позовет его, когда примет решение. Да и Орочимару терпеть не мог, когда ему докучали и путались под ногами. Одним словом, Наруто очень обрадовался, когда на лес опустились вечерние сумерки. Оборотни потянулись к кострам, которые служили и кухней, и местом для «посиделок» одновременно. Наруто и Карин сидели рядом с одним из костров скорее за компанию. Ужином их обеспечила все та же Таюя, а разговаривали оборотни на темы, которые ни Наруто, ни Карин были непонятны, потому что касались текущего положения дел в стае. Об этом новоприбывшим, естественно, не было известно. Они просидели так до десяти вечера. Ночью заметно похолодало, но рядом с костром это было почти незаметно. Карин задремала, опустив голову на плечо Наруто, да и самого Наруто уже начинало клонить в сон. Они не спали уже как минимум двое суток, и организмы упорно пытались выбить полагающийся им сон. - Наруто, - позвал его подошедший к костру Орочимару. – Идите за мной. Карин, проснувшаяся от звуков его голоса, сонно сощурилась, глядя на огонь. Голова казалась тяжелой, будто ее набили камнями. Наруто, первым поднявшись на ноги, потянул ее наверх, и вставать все-таки пришлось. Провожаемые взглядами затихших соплеменников, Наруто с Карин прошли в центр лагеря, к палатке Орочимару. То ли Орочимару созрел для разговора посреди ночи, то ли решил, что лучше будет уложить своих «гостей» под боком, чтобы иметь возможность за ними приглядывать. Верным оказался второй вариант. - Спите здесь, - Орочимару кивнул на разложенное на полу толстое одеяло, поверх которого лежало еще одно – поменьше. Наруто подтолкнул к импровизированной кровати Карин и дождался, пока она ляжет. Орочимару сидел на своем спальном мешке, обложившись старыми потрепанными книгами, и что-то в них искал, перелистывая пожелтевшие от времени страницы. От каждого движения воздуха огонек оплывавшей парафиновыми каплями свечи трепыхался, и по стенам палатки пролетали тени. Наруто скинул куртку рядом с одеялом и, разувшись, лег, привычно обнимая прижавшуюся к нему Карин. Долгий, слишком долгий день наконец подошел к концу. Проспал Наруто почти до часу дня. Предыдущий день казался смазанным сном, а реальность виделась чем-то... абстрактным, будто Наруто вдруг оказался среди театральных декораций. Вся его жизнь казалась неумело построенной декорацией. Вот здесь поставим дерево, сюда приткнем кризис взаимоотношений, запустим передачку под названием «Развод – не конец жизни»... - Я согласен, - раздался рядом знакомый голос, и Наруто вздрогнул от неожиданности. Он настолько был погружен в собственные мысли, что и не заметил присутствия Орочимару. Хотя чему было удивляться – в конце концов, Орочимару жил в этой палатке. Запоздало осознав смысл произнесенных слов, Наруто рывком сел, с нажимом проводя ладонью по лицу в попытке окончательно проснуться. Орочимару, сидевший на все том же спальном мешке, поднял на него глаза и захлопнул книгу, откладывая ее к стопке других. - Спасибо, - с облегчением выдохнул Наруто. Он чувствовал себя так, словно его долгое время держали под водой, и теперь наконец-таки дали всплыть на поверхность и глотнуть воздуха. Все еще можно поправить, исправить, раз Орочимару согласился провести ритуал и избавить его от Зверя. - Но мы все еще не знаем, какими могут быть последствия, - добавил Орочимару. – Я читал почти всю ночь, но похожих ситуаций не нашел, так что... – он развел руками. Наруто откинул одеяло, мельком удивившись отсутствию рядом Карин, и встал, притянув к себе обувь. - Хуже уже не будет, - заверил он с сомнением хмыкнувшего Орочимару. – Когда? Орочимару тоже поднялся на ноги и, прихватив с пола книги, вернул их обратно в прочный ящик. С треском захлопнув крышку, он ответил: - Через пару часов. Советую не есть и не пить. Возвращайся сюда к трем, я все подготовлю. Наруто кивнул и, прихватив куртку, вышел из палатки. Оставалось найти Карин и предупредить ее о том, что ритуал все-таки состоится. Наруто провожали недоверчивыми взглядами. Вся стая уже знала, зачем он вернулся и о чем просил Орочимару. Знала стая и о том, что Орочимару согласился. - Интересно, что будет со Зверем? Опять будут делить между стаями? - Неудивительно, что он собрался избавляться от Зверя. - А слышали, что это его альфа гильдейцев убивал? - Ну да, довел до помешательства, а теперь исправлять побежал. Комментарии были самые разные, но Наруто они не слишком задевали. Ничего нового ему сказать все равно не могли. Так что Наруто просто нашел Карин (которая оказалась в компании все тех же волчиц, продолжавших подрабатывать стайными няньками), объяснил ей все и вернулся обратно к Орочимару, решив, что лучше он посидит у него, чем будет выслушивать сплетни о себе самом. Так прошло два часа. Наруто просто сидел и наблюдал за Орочимару, который, изредка сверяясь с разложенной на полу книгой, смешивал в неглубокой миске какие-то пряно пахнущие травы. В конце концов Орочимару залил травы холодной водой и, накрыв миску тарелкой, отставил ее в сторону. Придвинув к себе вторую миску, он снова принялся за свое утомительное и крайне нудное занятие – травы приходилось отмерять иной раз до абсурдного точно. Столько-то лепестков или цветков, например. На исходе второго часа Орочимару подозвал к себе Наруто и, вручив ему нож, попросил порезать палец. В прошлый раз Орочимару делал это сам – Наруто тогда был слишком мал для таких «подвигов». Дождавшись, когда на кончике пальца набухнет капля крови, Орочимару поднес миску и дал стечь в позеленевший отвар четырем каплям. Почему нужно было именно столько – Наруто не знал, но его это и не слишком беспокоило. Ритуалы придумывались задолго до его появления на свет. Орочимару осторожно встряхнул миску, разбалтывая ее содержимое и, нацедив отвар в чашку, выбросил оставшуюся траву, разбухшую от воды. - Теперь пей, - он протянул Наруто чашку с малоаппетитным на вид содержимым. - И опять спать? – уточнил Наруто, забирая чашку и усаживаясь на пол в середине палатки. Орочимару молча кивнул и, дождавшись, когда он залпом выпьет отвар, забрал опустевшую чашку. Наруто лег на пол, глубоко вздохнул, стараясь успокоиться, но беспокойство не отступало. Конечно, он сам просил провести этот ритуал, но... Подобные вещи случаются слишком редко, чтобы относиться к ним со спокойствием. Тело начало едва заметно покалывать. Реальность медленно уплывала, веки смыкались. Наруто не хотел спать, но почему-то все равно засыпал, не находя в себе сил противиться. Очнулся он лежащим в темном коридоре. Вода, затопившая пол, доставала ему почти до лица, и Наруто чудом не захлебнулся, неловко дернувшись. Подняв брызги, он сел, вытирая мокрое лицо ладонью. Зеленоватая, пряно и густо пахнущая вода меланхолично стекала куда-то дальше – прямо по коридору. Наруто поднялся на ноги, неловко держась за стены, сделал было шаг – и задохнулся от боли. Ему показалось, что кто-то проделал в нем дыру – огромную и кровоточащую. Опустив голову, Наруто увидел широкий канат, залитый кровью. Канат тянулся из его тела, из груди, словно его нанизали на него, как бабочку – на иголку. Канат натянулся, потащил его дальше – вперед. Кровь заполнила рот, и Наруто сплюнул ее в мутную зеленую воду. Держась за стены, он двинулся дальше по коридору, стараясь не делать резких движений, чтобы не травить зияющую в груди рану. Шаги получались мелкими и медленными. Наруто плелся по душному коридору, воздух в котором был спертым и затхлым. Дышать было тяжело, по телу стекала густыми ручейками кровь, смешиваясь с ярко пахнущей травами водой. Боль, в первые секунды почти лишившая его возможности двигаться, постепенно утихала, будто пряталась – как хищник в густой траве. Идти стало чуть легче, но тело слабело с каждой секундой все сильнее. Вокруг было темно, вода бликовала, изредка подсвечивая стены густым зеленоватым светом. Наруто, державшийся на одном упрямстве, продолжал идти, чувствуя с каким-то тупым безразличием, как натягивается канат, рвавший ему грудь. Наруто свернул вправо по коридору – и уткнулся в темноту, которую не могло разогнать даже волчье зрение. Просто коридор вдруг обрывался в пустоту, в ничто, в засасывающую непроницаемую тьму, куда уходил подрагивающий канат. Наруто не знал, куда ведет этот канат и к кому. Мокрый, пропитанный водой и кровью, канат натянулся еще сильнее, а затем вдруг заходил ходуном, будто по нему шел какой-нибудь канатоходец. Наруто представил себе этого канатоходца, и ему вдруг стало смешно – несмотря на то, что собственная кровь пропитала ему футболку и джинсы почти насквозь, а вода вокруг окрасилась в нежный розовато-зеленый цвет. Снова сплюнув собравшуюся во рту кровь, Наруто схватился за скользкий канат, потянул его на себя. Он поддался, и Наруто потянул сильнее, пытаясь найти второй его конец. Но ничего не вышло – в следующую секунду канат снова натянуло, и Наруто потащило следом за ним туда, в темноту. Натяжение стало таким сильным, что Наруто вдруг впервые испугался того, что канат лопнет. Он чувствовал, как под пальцами расходится толстая бечева, как разрываются мелкие ворсинки, начиная поддаваться натяжению. Снова вернулась боль – такая сильная, что Наруто казалось, будто кто-то вскрывает ему грудную клетку и разламывает ребра. Темнота вокруг стала непроницаемой, и в этой тишине отчетливо, гулко раздался звук лопнувшей веревки.