My Chemical Games

Маргарет Стамп стояла, прислонившись к стене. Руки ее были скрещены на груди. Она не сказала ни слова в адрес Джерарда, так, будто бы ее подопечного и вовсе не существовало. Наверное, ей, как ментору, полагалось дать своему трибуту ценный совет, последнее напутствие, но она все еще была слишком зла на него, зла за то, что тот оказался безвольной тряпкой, согласной умереть, сдаться без боя, лишь бы не мучиться. Тогда, в самую первую минуту, когда Джи, спасая братишку, вызвался добровольцем, юноша казался ей героем: тем, кто ни за что не сдастся и, быть может, сумеет выбраться из цепкой хватки смерти. К тому же, у молодого человека был шанс получить спонсоров, обзавестись союзниками — он не казался слабаком. А теперь Уэй — обычный наркоман, кто, подобно Теодору, надеется скрыться за пеленой галлюцинаций. На него не стоит надеяться — но, возможно, стоит проститься с ним? В последний раз? Последние минуты пролетели незаметно, растворившись в прошлом, но для Джи они показались какими-то нереальными, словно их и не было вовсе, а он находился в трансе, в коме, сбитый с ног каким-то автомобилем, или же вовсе витал где-то в другом мире. Близкая гибель пока что не казалась реальной, она словно была где-то далеко: не здесь, не сейчас. Не с ним. Не хотелось разрушать мягкие путы болезненной полудремы, но ледяной искуственный голос моментально вернул юношу в безрадостную реальность. Осталась всего минута, а затем металлический диск поднимет его вверх, к свету, но там ждет вовсе не рай, а сущий ад на земле. Каких-то шестьдесят секунд. Превозмогая себя, Уэй встал на платформу. Как ни удивительно, его сердце не выбивало сейчас бешеный ритм и не собиралось останавливаться. Страх липким комом не подкатывал к горлу. Значит ли это, что он уже смирился с неизбежностью своей смерти? На мгновение перед его мысленным взором всплыло бледное лицо Майки; он будет всю жизнь корить себя, если Джерард простится с жизнью на Играх ради него. И это словно вдохнуло энергию в Уэя. Мгновенно появились десятки, сотни причин для того, чтобы жить и бороться, но это не только взбодрило парня. Словно холодный душ, окативший его с головы до пят, страх вытеснил все прочие мысли из сознания Джи — выжить на арене, полной сильных противников, когда на твоей стороне кудрявая няня, апатичный здоровяк и тринадцатилетний мальчишка, не представлялось возможным. Впрочем, был ли у него выбор? И Джерард, покрепче сжав спрятанный в кармане указатель от уиджи, глубоко вздохнул. Стеклянный купол начал медленно опускаться на него, отрезая пути к бегству, даже самые призрачные. И тут Маргарет, наконец, решилась. Сорвавшись с места, она подбежала к стеклянной перегородке и, прижимая пальцы к стеклу, начала что-то быстро говорить, словно в спешке читала некролог, а не давала напутствие; но Джерард не слышал ее. Пол вздрогнул, и диск под ногами молодого человека пришел в движение. Джи медленно поднимался навстречу безоблачному небу ярко-голубого цвета, но вовсе не желал глядеть туда, словно внизу вместе со взволнованной наставницей осталась и его последняя надежда. Однако в самую последнюю секунду, видя ее лицо в последний раз, Уэй успел прочитать по губам одну-единственную фразу: «Продолжай бежать». Юноша зажмурился, словно это могло отсрочить начало бойни. Он не хотел убивать, не хотел умирать и не желал видеть то место, где ему и доведется распрощаться с жизнью. I'll be red with another arms, with another slide. I don't wanna know, I don't wanna go, I don't gotta know where I'm gonna die, I don't wanna know, I don't wanna go, I don't gotta know where I'm gonna die. Едва диск, на котором стоял Джерард Уэй, прекратил движение, начался обратный отсчет — шестьдесят секунд до удара гонга. Шестьдесят секунд до первой смерти. Пятьдесят девять. Пятьдесят восемь. Пятьдесят семь, а Джи все стоит, боясь открыть глаза, страшась увидеть арену и своих соперников. На мгновение в голову приходит мысль: «А что, если простоять вот так, не поднимая век, до того момента, как… до самого конца?» Тихое, почти ласково прозвучавшее «Джи!..», заставив его пошатнуться от неожиданности и едва не упасть с металлического круга, на котором он стоял, привело юношу в сознание. Резко распахнув глаза, парень увидел на диске прямо напротив себя… Хелену Ли Раш, свою бабушку. В тот миг, увидев покойницу так, словно та и не умирала вовсе, Джерард решил, что это конец, что он все-таки оступился, сошел с диска раньше времени и взлетел на воздух, что не заметил собственной смерти, и теперь ад для него — вечные Голодные Игры, но зажмурившись еще на мгновение и снова посмотрев перед собой, молодой человек увидел бледное лицо девушки из Восьмого дистрикта, ее смоляные волосы и холодный взгляд серебристых глаз. Хелена Сорроу пристально смотрела на Джи, заставляя юношу чувствовать себя так, будто под кожу ему вгоняют маленькие ледяные иголки, а тело костенеет, словно покрываясь инеем изнутри. Механический голос над ареной все еще отсчитывал секунды до старта — Уэй осознал это как-то рывком, услышав число «сорок шесть», и судорожно перевел глаза с Хелены на других трибутов, вырывая из общей картины знакомые лица. Элизабет Вериго и ее дружок-профи по обе стороны от девушки из Восьмого, Рэй Торо через несколько дисков слева, а почти напротив кудрявого — угрюмо смотрящий прямо перед собой Боб… Еще какие-то парни и девушки, лица которых Джерард почти не запомнил… И, наконец, переведя взгляд вправо, Уэй увидел щуплого парнишку из Дистрикта-3 на соседнем диске. Фрэнки, нервно кусая ногти, глядел на Рог изобилия, равноудаленный от всех участников Голодных Игр и до краев набитый всевозможным снаряжением, призванным помочь на арене. Арена. Только теперь Джи нашел в себе силы оглядеться вокруг и понять, что место, где ему предстоит провести свои последние дни, а может, и часы (или вовсе минуты), являет собой опустыненную степь. Земля — сухая и потрескавшаяся, и нигде в радиусе нескольких сотен метров вокруг Рога изобилия не видно растительности. Лишь вдалеке, за Рогом, Джи удалось разглядеть какие-то насаждения, что-то вроде небольших кустарничков, кажущихся отсюда черными. Из зелени — кактусы, огромные кактусы высотой со взрослого человека или даже больше. За спиной Джерарда — скалы, не слишком высокие, простирающиеся на много километров в стороны. Возможно, там, в горах, можно найти неплохое укрытие — пещеру или грот, например, — но добираться до них придется не меньше часа по открытой местности. Шансов остаться незамеченным другими трибутами в таких условиях едва ли возможно, но Джерард чувствовал, что ему надо бежать туда. Как будто указатель от уиджи тянул юношу в сторону охристо-рыжеватых скал. Джи глубоко вдохнул, ощущая, как горячий воздух пустыни обжигает дыхательные пути. Осталось двадцать пять секунд. Двадцать пять секунд — и нужно будет бежать, бежать настолько быстро, насколько хватит сил. Бежать, потому что это единственный способ выжить, по крайней мере, пока. Единственно возможный вариант, который дарит мизерную надежду на возвращение домой. Но бежать придется практически в никуда, не имея при себе совершенно ничего, рискуя сойти с ума под палящим солнцем или умереть от жажды. Взгляд зацепился за предметы, хаотично разбросанные вокруг Рога изобилия. Рюкзаки с продовольствием, свернутые в рулоны палатки и спальные мешки, не слишком громоздкое оружие… Хотелось бы взять все и сразу — хотя бы для того, чтобы оттянуть гибель. Джерард лишь пытался убедить себя, что смирился, но на деле сама мысль о том, что его тело остынет и начнет гнить, а душа просто улетит куда-то, вслед за прочими, заставляла его вздрагивать. Десять. Девять. Пульс участился, стало трудно дышать. Восемь. Семь. Поймал взгляд Боба — станет ли он хладнокровным убийцей или надежным союзником? Шесть. Пять. Рэй тревожно смотрит на свою маленькую землячку, а затем — на Джи. Похоже, Девятый воспринимает Уэя как еще одного глупого беспомощного ребенка, заранее обреченного на смерть, но все равно готов прийти на помощь, пока не стало слишком поздно. Четыре. Три. Фрэнки растерянно осматривается, и видно, как ему страшно. В эти мгновения парнишка до боли напоминает Майки. Два. Трибуты замерли, готовясь сорваться со своих платформ. Один. Джи ловит взор Хелены, и все его тело словно коченеет. Через мгновение надо действовать, бежать прочь, спасаться, но юношу словно парализовало — он вновь видел в глазах девушки свою бабушку. Она не желала бы ему смерти, а значит, стоит попытаться выжить, даже если надежды нет. We all gotta die, But tonight we'd sell our skins To meet you right, We all gotta try. Удар гонга, звучный, резкий, кажется, должен был вырвать парня из ступора, но Джи лишь моргнул и медленно, будто ноги ему вовсе не подчиялись, сошел с диска и замер, то ли боясь пошевелиться, то ли просто не до конца осознавая, что пора действовать. Юноша пришел в себя лишь тогда, когда какой-то трибут, в панике пробегавший мимо, вдруг пошатнулся и упал замертво; из груди у парнишки торчала рукоять ножа. Вид крови на футболке неизвестного юноши заставил Уэя очнуться, будто сдернув с глаз туманную пелену, и Джерард заметил перед собой девушку из Дистрикта-1. Та находилась прямо напротив него безоружная, но что-то подсказывало: еще секунду назад в ее ладони был зажат метательный кинжал, и если бы не парень, пробежавший между Шестым и Первой так вовремя, с ножом в груди сейчас лежал бы сам Джи. Эта мысль острым уколом вонзилась в сознание, и Уэй, наклонившись и быстро подобрав что-то с земли, побежал. Ноги несли молодого человека в сторону скал, и первые минуты Джи еще пытался думать. Это были какие-то обрывки, огрызки чего-то важного, кусочки осмысленных предложений — о том, что жизнь его висит на волоске, что нужно скорее найти укрытие, что за спиной творится страшное: одни дети убивают других. И если он хочет пережить сегодняшний день, следует бежать быстрее. Поначалу Джерард старался петлять — на случай, если кто-то из оставшихся у Рога изобилия трибутов раздобыл метательное оружие и целится в тех, кто пытается спасти бегством. Но вскоре Уэй, в крови которого кипел адреналин и бурлил липкий, цепкий ужас, уже не задумывался о безопасности и просто мчался вперед — так быстро, как только это было возможно. Через пару минут такого бега у парня сбилось дыхание, еще спустя некоторое время закололо в боку, однако Джи боялся остановиться, уверенный, что тогда станет более уязвимым. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем юноша, тяжело и часто дыша, в изнеможении опустился на колени, уткнувшись лбом в сухую раскаленную почву. Скрючившись на земле, чувствуя неприятный солоновато-железистый привкус во рту и ощущая, как по спине и лицу стекает пот, Джерард пытался восстановить прерывистое дыхание. Вдох-вдох-выдох. Вдох-вдох-вдох-выдох. Вдох-вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох. Постепенно юноша приходил в себя. Ноги гудели так, что Уэй не испытывал ни малейшего желания подниматься и двигаться дальше, да и не мог найти в себе сил. Он пробежал всего пару-тройку километров, и это настолько вымотало парня, что ленивые мысли о смерти, что всплывали в его голове чуть заторможенно и сонно, не казались чем-то ужасным. Хотелось просто лежать здесь, на испещренной тонкими трещинами земле, и никак не реагировать на внешние раздражители. Выдох. Вдох. Тихий топот, эхом отдающийся в голове Джерарда так, будто доносился из-под земли, заставил юношу вздрогнуть и поднять голову. Навстречу Уэю бежал худенький невысокий трибут, мальчишка с темными волосами. Запыхавшийся и уставший, он в изнеможении опустился на иссохшуюся почву в паре метров от Джи и скинул с плеч рюкзак. — П… привет! — выдохнул парнишка, и Джерард, последние минуты проведший в каком-то странном оцепенении, со смесью облегчения, жалости и страха узнал Фрэнка. Конечно же, Третий был его сюзником, стоило обрадоваться тому, что мальчишка благополучно выбрался из той мясорубки, что развернулась у Рога Изобилия, только вот мысль о том, что Игр Фрэнку все равно не избежать, холодила Джи изнутри, ледяной иголкой впиваясь в самое сердце. Колкий ужас сковал нутро юноши, и радость в голосе вышла поддельной: — Фрэнк! Как тебе это удалось? Это… Потрясающе. Да-да, именно потрясающе. Этот шпендель из Третьего, несмотря на отсутствие помощи и свой возраст, сумел выбраться из самого пекла, да еще и прихватить с собой ценный трофей, а взрослый восемнадцатилетний парень лишь бежал так, что не видел ничего вокруг себя, да раздобыл (лишь по нелепой случайности)… А что же это? Джерард посмотрел, наконец, на предмет, который так долго сжимал мертвой хваткой. Золотисто-желтое, почти как пустынный песок, стекло, светлая металлическая крышечка, а на ней мелким шрифтом отпечатано: обезболивающее. «Наверняка сильнодействующее, — рассудил Джи. — Упаковка очень маленькая. Значит, если придется совсем плохо, всегда можно будет отключиться». Его не особо обеспокоило то, что на арене лекарства будут нужны, как воздух, пища или оружие. Он малодушно помышлял о побеге — хотя бы о побеге от реальности. И, надеясь, что Фрэнки ничего не заметил, Джи опустил бутылек в карман. -…а затем я увидел, как ты убегаешь, и бросился следом. Ну и быстро же ты мчался! Не думал, что ты на такое способен, — с энтузиазмом окончил свой рассказ Третий. — Теперь мы союзники, да, как лучшие друзья? Ох, Фрэнк… Он так наивно верил в то, что все на арене пройдет гладко, что даже не подумал о том, что выжить здесь будет почти невозможно, даже если обзавестись «лучшим другом». К тому же, сам Джерард не собирался думать о пареньке как о лучшем друге — его главным (и единственным) товарищем был Майкос, ради которого юноша пожертвовал жизнью. Вряд ли он когда-нибудь увидит Майки снова. И вряд ли он сможет доверять своему новому союзнику так же сильно. — Ты кое о чем забыл, парень, — покачал головой Джи. Юноша не хотел подрывать дух Фрэнки — пусть лучше мальчишка проведет свои последние дни или часы, полный оптимизма, а не содрогаясь при мысли о скорой гибели. Но не напомнить о том, что происходящее — жестокая реальность, было нельзя. — А ты не думал о том, что случится, если мы все же расправимся со всеми, кто остался в живых, и будем вдвоем, друг против друга? Мы не сможем выбраться отсюда, пока один не прикончит другого. Как бы ты поступил тогда? — Я бы вытянул из тебя кишки и попрыгал бы через них, как через скакалку, — фыркнул Фрэнки. — А вообще, о чем это ты? Мы товарищи, лучшие друзья, и если нам суждено остаться один на один, я покажу им средний палец и останусь сидеть на месте. Они не получат своего победителя, а ты как думаешь? — Да… — только и смог пробормотать Джерард. Он совсем не верил в то, что сможет послать куда подальше Капитолий ради безопасности Фрэнка, наплевав на семью и Майки. Нет, он не сможет. Предаст. И вряд ли его семья пожалеет об этом. Turn up the fakes and lies, just answer me, You stare me down and take my only guise They need the ones you got, And laugh for me Destroy the council while your mother cries

***

Они шли под палящим солнцем вот уже час или чуть больше — Джерард не представлял, сколько времени прошло, и лишь пытался запоминать местность. Впрочем, природа пустыни не радовала особым разнообразием — сухая земля периодически сменялась желтовато-серым песком, кое-где мелькали участки, почти сплошь засаженные кустарниками, среди которых можно создать временное убежище, или гигантские кактусы-одиночки. Пару раз Уэй замечал юрких змей, скользящих по земле, а в небе иногда пролетали крупные черные птицы, но в целом пейзаж выглядел однообразно. Джерард и его маленький напарник приближались к скалам. — Как думаешь, там, за горами, что-нибудь есть? — устало спросил Фрэнк, шагавший вперед уже не так бодро, как поначалу. Джи молча пожал плечами — он думал сейчас лишь о том, как же сильно ему хочется пить. В рюкзаке, что раздобыл Фрэнки, была целая полуторалитровая бутылка воды, и парни уже сделали пару глотков, когда останавливались передохнуть, но кто знает, удастся ли им найти на арене природный источник? Лучше больше не пить, пока не станет совсем невыносимо. Прошло совсем мало времени, прежде чем трибуты поровнялись со скалами и замерли, разглядывая каменные возвышенности. — Ты лазать-то умеешь? — снисходительно поинтересовался Фрэнк, и Джерард, закусив нижнюю губу, неуверенно кивнул. — Отлично, — продолжил Третий, — тогда я предлагаю посмотреть, что во-о-он там! — парнишка указал рукой чуть влево. — Видишь, скала перегибается как-то странно? Может, там можно перейти на другую сторону арены? Уэй снова кивнул и, поправив лямки рюкзака на плечах, двинулся вслед за Фрэнки. Тот карабкался по скалам со множеством выступов так ловко, будто всю жизнь только этим и занимался, а Джи, кряхтя и натирая мозоли на руках, пытался не потерять приятеля из виду и не упасть. Правда, перегиб в скале, о котором говорил Третий, оказался всего лишь перегибом, и парни еще долго лазали вдоль гор в поисках какой-нибудь пещерки. И лишь спустя довольно продолжительный промежуток времени Джерарду улыбнулась удача — он заметил меж частых и не слишком высоких хребтов ущелье. — Удивительно, что я не свалился туда, — пробормотал юноша себе под нос и подозвал напарника. Фрэнки широко улыбнулся и, заглянув вниз, заявил, что ущелье неглубокое и они без проблем спустятся туда — это и станет их убежищем на ближайшее время. Дно ущелья представляло собой коридор, не слишком узкий, но и не широкий — там могло бы идти бок о бок три человека. Коридор протягивался метров на сорок вперед, а затем две рассекшиеся скалы, постепенно сужаясь, смыкались, образуя тупик. В тупик упирался слабенький горный ручеек, петлявший вдоль всего ущелья — залог того, что трибуты не умрут от жажды. Место выглядело спокойным и распологало к тому, чтобы устроить здесь длительный привал, так что Джерард, сняв с плеч рюкзак Фрэнка, принялся изучать его содержимое — в первый раз они делали это в спешке, торопясь уйти подальше от Рога изобилия, а теперь времени было навалом. Джи искренне надеялся, что их убежище не найдут ни соперники, ни какие бы то ни было дикие звери, хотя при мысли о последних у молодого человека засосало под ложечкой — по эфирам всех предыдущих Игр он знал, что основным источником пищи для трибутов является мясо убитых ими зверей. Уэй не умел убивать — да и убивать пока было некого и нечем; впрочем, есть юноша пока не хотел и знал, что в случае чего протянет без еды сутки или двое, не испытывая при этом сводящего с ума голода — тяжелая жизнь в Шестом дистрикте научила. Вздохнув, Джерард вытряхнул из рюкзака все, что там было: бутылку воды, горстку мятных леденцов, три банки консервов, пачку вафель, моток проволоки, перочинный нож и тонкий плед песочного цвета. В левом боковом кармашке нашелся пузырек медицинского спирта и коробок спичек. В правом — ручка и блокнот. — Фрэнк… — тихо проговорил Джи, и мальчик, пытавшийся до этого понять, можно ли пить воду из ручья, подошел к напарнику. — Ты чего? — Третий озадаченно улыбнулся. — Можно… можно я возьму это себе? — юноша продемонстрировал другу блокнот с ручкой, и Фрэнки ошеломленно кивнул: — Конечно! Тем более, мне это все равно ни к чему. А зачем тебе? Джи хотел ответить, но его прервал грохот пушек — начали стрелять о погибших трибутах. Лицо Фрэнка мгновенно изменилось: парнишка напрягся, нахмурил брови и беззвучно шевелил губами, считая выстрелы. Джерард тоже считал — один, два, три… Десять. Десять парней и девушек не пережили это утро, и десять обезображенных трупов отвезут сегодня в родные дистрикты, чтобы закопать в сырой равнодушной земле. Уэй содрогнулся, а его маленький союзник, посмотрев в небо, сдавленно спросил: — Они умерли, да? Совсем? Джерард не ответил и, схватив ручку и блокнот, забрался в дальний угол и притих. Ему не хотелось ни говорить, ни думать о чем-то — юноша лишь порывисто водил ручкой по белым клетчатым листам, создавая маленькие рисунки — скетчи, — и изредка поглядывал на Фрэнки. Тот — это было заметно — расстроился, что друг не обращает на него внимания, но лезть с расспросами не стал. Лишь один раз, не выдержав, поинтересовался, что делает Джи, и тот показал ему свои наброски — огрызки событий последних нескольких дней. Жатва, парад трибутов, тренировки, интервью… Все заканчивалось изображением двух парней, карабкающихся по скалам. Это походило на целую историю в картинках и отняло у юноши слишком много времени — когда Уэй, наконец, отвлекся от своего занятия, уже начинало темнеть. А он и подумать не мог, что первый день на арене Голодных Игр пройдет для него так незаметно. Что он вообще переживет этот день. Фрэнк с восхищенным видом перелистывал разрисованные страницы блокнота, а затем протянул его Джерарду и проговорил: — Ты здорово рисуешь, Джи. Только пожалуйста, не забывай, что мы на арене. И… я не могу один следить, чтобы на нас вдруг кто-нибудь не напал. И нам не хватит еды, которая есть в рюкзаке, до последнего дня Игр. Пока ты рисовал, я сделал несколько капканов из проволоки, давай расставим их? Вдруг туда попадется какое-нибудь животное? Змея или… Парнишка не успел договорить — наверху послышались звуки шагов, а затем кто-то громко выругался; Джерард и Фрэнки притихли, надеясь, что их убежище не найдут, но незнакомый трибут наверху, кажется, сделал неосторожный шаг и, увлекая за собой множество мелких камушков, с тихим криком провалился в ущелье, в последний миг попытавшись уцепиться рукой за выступ в скале. Джи нервно сглотнул и попятился, а Фрэнк негромко вскрикнул и сдавленно чертыхнулся: незваный гость приземлился прямо на него.